Парижанки были не то, чтобы одинаковые. Просто похожи друг на друга, как две-три-десять-надцать капель воды. И совсем не такие, как Амели. С маленькой приподнятой верхней губой, - таких там встречалось так мало. Зато почти у всех – стройные ножки и в меру пикантная грудь.
Джаггер заглядывал во все магазины, засматривался однако, не на витрины, а на отражения в них. Он глазел на стройные ножки, пикантные груди, обтянутые тонким шелком женские попки, и этого не замечала ни одна французская модница. А Джаггер тем временем, изображая из себя порядочного отдыхающего, фотографировал все подряд, совершенно не задумываясь над тем, что он фотографирует. Он даже позволял себе показывать на девичьи отражения пальцем и делал это до тех пор, пока из дверей одного бутика не выскочила взволнованная продавщица и не начала лопотать что-то по-французски.
- Донт спик факин френч, - отрезал Джаггер, рассерженный таким нелепым вмешательством в процесс собственной охоты. Потом, заглянув за спину истеричной носатой француженки, он вдруг просиял, взял меня за руку и поволок за собой.
Знаете, бывают такие моменты, когда на душе становится грустно-грустно…. И жалко всех вокруг. Мне стало грустно и обидно. За продавщицу, которой наверняка уже досталось от шефа за то, что два каких-то туриста-придурка стоят и тупо тычат пальцами в витрину ее магазина, загораживая оригинальный декор. Жалко и обидно стало за Джаггера, который еще не был в Лувре, но зато мог бы открыть собственную фотогалерею с нелепыми снимками женских прелестей. Невыносимо горько за себя самого, наконец, ведомого этим перспективным фотографом-авангардистом по прекрасным улочкам самого романтичного города в мире после Питера, ведомого не в какой-нибудь прекрасный парк… Нет! Ведомого вслед за очередной задницей какой-нибудь яркой, весенней, модной француженкой.
-Джаг, стой! – заорал я.
Друг обернулся, вытаращил глаза, приложил палец к губам и поволок меня дальше.
- Если ты не перестанешь таскаться здесь за каждой зад…
- Тихо, - взорвался Джаггер, - Всего лишь одна француженка. И открытки на Рождество на всю жизнь. Понимаешь?
- О господи! Джаггер!
Этих криков француженка, за которой мы вышагивали след в след, казалось совсем не слышала.
- Ты только посмотри на ее задницу, - орал Джаггер, - Всем жопам жопа!
- О господи!
Девушка не выдержала и обернулась. Я поймал ее взгляд и оторопел. Ах! Какой это был взгляд!
- Смотри! Смотри, как она смотрит! – обрадовался я.
- Мадемуазель! BONJOUR!!! – неожиданно охамел Джаггер, - Парле ву англе?
Девушка медленно развернулась к нам лицом на своих каблучках, одарила улыбкой и произнесла:
- Yes, of course! Can I help u?
- Вот!! Видишь! Какие они, - Джаггер дружески хлопнул меня по плечу! – Наша, питерская, прошла бы мимо… И это в лучшем случае.
- O! Chere mademoiselle!!! –обратился он к ней, - Ду ю вонт ту динер виз ас? Ай ноу, ю вонт.
- Of course. I like u! – она снова обольстительно улыбнулась.
Конечно, она хотела! И мы были на коне! Вот она, Франция! Здесь оказалось совсем не так, как там!... Совсем, ну просто координалльно по-другому! Здесь девушки здоровались, оборачивались. Улыбались. С первого раза соглашались идти с нами на обед! Здесь была Франция! Одним словом, - свобода отношений, взглядов, встреч…
Мы забрели в небольшой ресторанчик…. Здесь подавали излюбленные туристами лягушачьи лапки и говорили как-то особенно звучно по-французски. Наша спутница почти ничего не заказала – только выпивку и немного ягод. Мы очень долго смеялись, обнаружив в меню корявую надпись на английском «PELMENI». Посмеялись и заказали себе по порции.
Девушка все время молча улыбалась. Говорила по-английски достаточно бегло, но предпочитала слушать рассказы Джаггера о том, как живется в России, о том, какая у нас зима, о том, что снег – вкуснее, чем мороженое…. О том, как красив ее родной город. Я тоже по большей части молчал. Иногда, правда, Джаггер обращался ко мне с вопросом на английском типа «Правда ведь, старик?». Я уверенно кивал головой и улыбался. А сам продолжал разглядывать нашу новую знакомую. Только один раз Джаггер заговорил со мной по-русски.
- Ты что? У меня ее отбиваешь? – он спросил довольно громко, совершенно не стесняясь присутствия дамы.
- я? – искренне удивился я, - никогда, друг.
- Тогда не улыбайся так пошленько в ее сторону.
- Хорошо, - покорно согласился я. Затягивать разговор было бы неприлично.
В этот момент у девушки зазвонил телефон.
- Алло, - ответила она кому-то на том конце провода и добавила на чистейшем русском, - скоро буду дома.
- Муж? – как бы между прочим поинтересовался Джаггер. Девушка улыбнулась.
- Стоп! – заорал мой друг, - ТЫ ЗНАЕШЬ РУССКИЙ?
- Ну что, ребят? Водки? Меня Маша зовут – она протянула нам руку.
Джаггер тут же, ухватился за нее так, будто бы ему протянули советский флаг.
- Родная моя! – воскликнул он, - Машенька! Машуля! Машка!!! А мы из Питера. Я – Денис, а его вот (он показал на меня) Данилой звать! Ептыть!
Я улыбнулся.
Вот так мы познакомились с русской эмигранткой из Тамбова Машей Котенкиной.