Когда что-нибудь болит, надо пить коньяк.
А. и Б. Стругацкие
Дикий рейс… Солнце и песок. И корабль, выброшенный на берег, и палящее солнце.
Я хочу танцевать для тебя, мой господин. Моё тело тихо стонет, каждой мышцей, каждым нервом.
Я не танцевал много десятков дней. И вдруг понял , что смогу. Танец на бархане, под сорокоградусным ветром песков. В безумии песков.
Солнце в объективе камеры выглядит шестилучевой звездой. Я уже не чувствую боли и жары. Я хочу танцевать под звездой Соломона.
Моё тело, как ни странно, нисколько не теряет лёгкости и гибкости. Посмотри, мой господин ! Я танцую для тебя.
В одиночестве, но без границ. Я был бы свободен, но на меня смотрят. Звезда Соломона – и ты. Я танцую. Меня бы занесло песком, но ноги в звенящих браслетах переступают в ритме востока, каждую, каждую секунду, каждый удар сердца – движение, и я лишь немного покачиваюсь на белой-белой волне раскалённого бархана.
Я почти без одежды. Только лёгкий , прохладного цвета индийский шёлк. Горячий песок гладит меня шершавыми ладонями, а я прячусь от него под этим облачком. Он безумен…
Я танцую, откидывая волосы от улыбающегося лица движением ветра и бьющей наотмашь волны. Мой господин! Ты так же жесток, как эти пески, как жало Солнца, как наждак ветра. Ты беспощаден, как жажда в этой пустыне. Но ты и терпелив, так же, как они ! О, кто бы ещё смог смотреть так и не торопить ! Кто бы ещё с таким внимательным удовольствием ждал неизбежного, ничем не ускоряя миг торжества ! Я умру не скоро. И буду танцевать. Долго, долго…
Чем больше твоё терпение, тем дольше я проживу.
Безумие песков… Говорят, я не первый. Говорят, так всегда…Не знаю.
Мой корабль умирает в песках, напоровшись грудью на неодолимость пустыни.
Моё тело не знает иного восторга, как сократить часы агонии в танце. Солнце – звезда Соломона, и ей всё равно. Ветер бьёт жгучими песчинками, как золотом. Я танцую.
Я уже не хочу ничего, кроме одного обещания от свихнувшейся жизни: умереть в этом танце, под твоим взглядом, мой господин. Под твоим взглядом.
В безумии песков.
И всё-таки, я положил руку ей на плечо…и тихо,.. шёпотом: “Смерть, будь милосердна!..”