Прежде чем рассказать о слепом и его собаке, я должен поведать вам сон вора.
Вор долго искал и не мог найти дорогу. Поэтому, когда он увидел человека с рюкзаком за плечами, решил пойти вслед за ним. А ночью, когда паломник спал, подкрался к нему и стал тихо развязывать многочисленные шнурки на сумке, чтобы заглянуть внутрь; он жаждал увидеть, что несет этот человек: еду, книги, а может, другие какие надежды? Куда идет этот странник, и который день у него за плечами?..
Когда же он открыл сумку, осторожно, в страхе разбудить и привлечь к себе внимание — увидел, что там было пусто…
И он крикнул ему: «Куда же ты идешь?».
Нищий открыл глаза и произнес спокойно: «Веришь или нет, иду никуда, а вот ты теперь стал вором». На губах его заиграла улыбка.
Так вор стал самим собой.
И тогда он крикнул еще громче: «Уходи!». Это был крик такой адской силы, что из раскрытого томика Михаила Булгакова, который я взял в общественной библиотеке, выпал исписанный листок бумаги, служивший, видно, закладкой неизвестному читателю.
Так я проснулся.
И поднял этот листок с земли.
И прочитал:
«Любовь. О, любовь…
Любовь выше меры не покажет тебе искушение. И дал Бог тебе меру — заглянуть за кулисы добра и зла, за которыми правда твоя стоит, в рубахе, [которая] окровавлена.
— Не с правдою своею иди, а со смирением, — тихо предупреждал тебя отец, — любовь есть правда, но правда не есть любовь… Когда ты уходил от него, за тобою бежал верный [пес].
Случилось же так, собака в жилетке устроила представление, ты видел сцену, когда она громко лаяла: «Друг?», «Враг?»… «Друг?», «Враг?»… Ты бросил ей на бис отравленное ребрышко.
— Добро пожаловать в театр «Разорванное Сердце», — сказало на прощание разорванное сердце собаки».
***
— «Слепой и его собака» — выдающееся произведение, ставшее визитной карточкой этой картинной галереи — сказала старик-сторож, помогая мне завернуть полотно, — поэтому вы все равно не сможете ее продать, как минимум сорок лет. Проживете ли столько?
— Рукописи не горят, — отвечал я, продолжая держать пистолет с пальцем на курке у его виска.
— А ведь они горят вечно, — отвечал мне старик, улыбнувшись....
***
С той поры прошло сорок лет, и когда вечность, поглотившая уже ноги мои и ребра, жгла теперь глаза, я отдал картину «Слепой и его собака» Нищему.
— Засыпай теперь под дождем на каждом привале один. Разводи костры у переправы каждой реки, предаваясь мерцающим углем цыганским мечтам. Пересчитывай все изгибы своего сердца, и бойся. Считай звезды бескрайней вселенной* и смейся, — произнес он на прощание мне.
Этот нищий был теперь богат.
— Уходи! Уходи, если сможешь, — прокричал я, слепо маша руками.
Я ломал пальцы о воздух. Но я знал, что уже никогда не увижу, как он рассмеется мне в ответ.
————
* Здесь обыгрывается известный конечно многим сюжет из притч суфиев. Приведу целиком текст этой известной притчи:
Слепой старец сидел в тени храма. «Это великий мудрец», — говорили о нём люди. Один любопытный приблизился к нему и спросил:
— О, почтеннейший, прости за мой вопрос, но как ты ослеп?
— Я слеп от рождения, — ответил дервиш.
— Каким путём мудрости ты следуешь? — продолжал расспрашивать прохожий.
— Я астроном, — ответил мудрец. — Я наблюдаю за солнцем и звёздами.
Немой вопрос застыл в глазах человека.
— Они здесь, — добавил старец, приложив руку к своей груди.