На свет родилась девочка! Совсем кроха. Но уже этому маленькому белому комочку, перевязанному розовой лентой, Бог тихо рассказывал о том, как она будет жить. И она узнала, что будет жить одна, что для неё не будут существовать другие люди, а потом у неё появится Он – та частичка мира, которой уже суждено слиться с её душой. «А кто это – Он?» – спросила девочка. «Неважно. Главное, что Он… Ну ты сама узнаешь его, когда встретишь на своём пути»…
Девочка выросла. «Ах, какие ножки! И побегу, побегу, побегу!»- кричала она. Тогда она не знала куда. Она просто чувствовала, что блестящие синие туфельки должны бежать отсюда, бежать куда-то, к кому-то… И она бежала. Сначала очень быстро. Потом, когда подросла и превратилась в маленькую девушку, медленнее, но гораздо более осмысленно. Теперь она не просто с радостным смехом, забывая обо всём, носилась по миру, стараясь всё посмотреть, ко всему прикоснуться, всё потрогать. Нет. Теперь она чётко шла по своей тропинке, прятавшейся в опушке леса. С этой дорожки были видны люди, суетившиеся вокруг, она же была для них только точкой с размытыми очертаниями.
А для неё не было никого. Были зима, снег, скрип сапог, замёрзший пруд, голые, смертельно холодные деревья, стоящее в зените солнце и серые холодные люди, которым ни до кого, кроме самих себя, нет дела. Потом наступала весна и появлялась грязная вода, текущая куда-то, глыбы льда, откалывающиеся от берегов, распускающиеся листья, голубое небо, радующееся солнце, греющиеся под первыми лучами птицы, улыбающиеся первые цветы.
И тогда она встретила Его. Она увидела его издалека. Он стоял, смотрел в небо и улыбался какой-то счастливой детской улыбкой. И в этот момент она вспомнила себя ребёнком, и ей показалось, что тогда Бог показал ей его глаза, которые теперь должны стать ей такими родными. Но окликнуть его она боялась. Да и что она могла сказать ему? Что она смотрела в его глаза во сне и что они видят одинаковое небо?
Весна была в самом разгаре. А она не могла ответить себе на вопрос, не ошиблась ли она, тот ли это Он, про которого шептал ей Бог или она просто убедила себя, потому что ей стало грустно ходить по миру одной. Если сначала у неё не возникало ни тени сомнения, то потом ей вдруг пришло в голову, что, если они – одно целое, почему Ему Бог не рассказал ничего о Ней. Ведь так бы было справедливо и понятно.
Но любила она его всё больше и больше, сильнее с каждой минутой, с каждой секундой. Вся её нерастраченная любовь, которую она берегла для него всю жизнь, выплеснулась наружу, а Он не получал её… Разве только какие-то маленькие капельки долетали до него от того водопада, который ежесекундно выплёскивался в воображаемую жизнь. Его улыбка заставляла её плакать. Она не знала почему. Хотя знала, знала то, что не знает, что же такое происходит. Она спрашивала у Бога, зачем он дал им свидеться, если они никогда не будут вместе. Бог отвечал. Но она не могла уловить – что. Да и отвечал ли он, она не знала. Она просто с детства привыкла во всё посвящать его и получать (как ей казалось) известный совет.
«С каждой секундой я люблю его всё больше и больше. За его глаза, так похожие на мои, за его самолюбивые выходки, за его мечты, за его ласку, за то, что он есть. Просто есть. Господи, подари мне его! Подари таким, какой он есть. Не мучай меня больше! А если это не Он, если я не узнала его… Я не знаю, что мне делать, Господи. Что же мне делать? Я не знаю… Не знаю…»
Она плакала и ждала… Чего? Она не знала. Она верила, что что-то произойдёт, что не может не произойти ничего. Она не знала…
Знал только Бог. Знал, что скоро она будет держать на руках белый свернувшийся комочек, перевязанный голубой атласной лентой.