День независимости, решили отметить у Михал Семёныча на даче. Правда, участок, для строительства махонького двухэтажного домика на пять комнатушек, кухоньки и терраски, был получен и застроен ещё в далекие советские времена, когда, как известно, никакой независимости и в помине не было.
Наталья Сигизмундовна ходила по участку и выдирала из грядок редисочку хрустящую, укропчик душистый, лучок ядреный и петрушечку кучерявую.
Митя Сосновский колдовал у мангала, то появляясь, то скрываясь в густой пелене дыма.
Алиса Анатольевна кромсала бордовые мясистые помидоры, изумрудные пупырчатые огурцы, красиво сервировала стол икоркой, севрюжкой, фруктами и напитками.
Сам хозяин нанизывал на шампуры шашлык. Делал он это, будто украшал новогоднюю ёлку. Нанижет розовый кусок мяса, а рядом повесит белый лук колечками. Посмотрит, а потом опять мясное украшение и луковые бусы. Шампуры у Михал Семёныча длинные и рассказывать об этом процессе долго не стоит.
Более того, пропустим даже священное действо приготовления собственно шашлыков, поскольку их готовят гораздо лучше расстегаев, и перейдем прямо к столу, который накрыт был под тенистым навесом.
- За нашу государственную независимость, - поднял первый бокал Михал Семеныч.
- За независимость народа от государства, - твердо сказала Наталья Сигизмундовна.
- За независимость государства от народа, - пошутил Митя Сосновский.
- За всеобщую и безоговорочную независимость, - мечтательно добавила Алиса Анатольевна.
Потом были тосты за прелестных дам, настоящих мужчин, и за что-то еще очень важное, но трудно произносимое. Потом пели песню о том, как родина, щедро поила их всех берёзовым соком.
К вечеру Михал Семёныча можно было наблюдать мирно спящим в кресле под навесом.
Гордо сложенные на груди руки и склоненная поверх рук монументальная голова, говорили о том, что хозяин дачи на данный момент не зависит ни от кого и даже от самого себя не зависит.
За окошком террасы, затененным ветвями раскидистой яблони сорта «Уэлси», на тахте можно было рассмотреть обнаженное тело свободной гражданки свободной страны Натальи Сигизмундовны. Рядом со свободной женщиной лежало голое суверенное тело Мити Сосновского. Конечно, во времена строгих нравов подобное могли назвать вовсе не свободой, а скорее анархией, а то и ещё похуже чем-нибудь.
Оба тела погружены были в свободный от условностей сон, какой имеет место быть в любой мало-мальски независимой, суверенной державе.
Алисе Анатольевне не спалось. Её независимый, мятежный дух мотался по дачному участку в поисках выхода из этой свободной территории, в какую-нибудь ещё более свободную. Была узкая калитка, и ворота широкие были, но хмельной мятежный дух повсеместно натыкался на сплошной высоченный забор, увенчанный по периметру, колючей проволокой.