Я внезапно очнулся птицею –
Улететь бы мне прочь от холода!
Но гоняю по крышам черного
Обоженного солнцем ворона.
Задыхаюсь от кровосмешения,
Умертвить не желаю, но ранить лишь,
Уязвить, исколоть лишением –
А добьет его солнце пламенное.
Я до слов снизойти готов был,
Да не смог удержать я ярости.
Улететь бы мне прочь от голода!
Но бессильны крыла моей старости.
Для меня не найдется милости
На песке, где валяться мне мертвому,
Не сожгут мое тело недруги,
Заклюют меня мои правнуки…
Я готов заслонить его перьями –
Того ворона, что стыжусь убить,
Того изверга, что боюсь принять
Как единственную мою пассию, –
Но внезапно я становлюсь собой,
И безвольно врезаюсь в реальность я,
И страдаю от безысходности,
И тоскую по черным перьям я,
И кричу, прогоняя правнуков,
И зову беспощадных недругов –
Чтобы не было мне милости
На песке, где лежать мне мертвому!