…И я посмотрел вверх. А там была только огромная луна. Такая огромная, что без телескопа можно было разглядеть кратеры и моря. Сегодня я первый раз заметил под диском луны маленькую звездочку. Этой звездой ночные люди проверяли остроту своего зрения. Я раньше только слышал о ней, а вот сегодня увидел. Этот незначительный факт поднял мое настроение на оглушительную высоту, и я с этой высоты устремился наблюдать за гуляющими подростками. Группка пятнадцатилетних ребят, распив одну бутылку вина на пятерых, уходила по диагонали от моей незамысловатой прямой. Каждый из подростков старался показать другим, что он пьянее других. Они потом уже поймут, что надо наоборот учиться быть трезвым, чтобы завоевать уважение в своей социальной группе. Причем уровень группы не имеет никакого значения. Будь то общество модных дизайнеров интерьеров, или общага китайских челноков. Но сейчас они кривлялись, перекрикивая друг друга намеренно заплетающимися голосами и очень неправильно шатались.
Между прочим быть пьяным – это искусство, которое не каждый может осилить. Непьющий мужчина у меня вызывает подозрения, а пьющая женщина – брезгливость. Хотя раньше было наоборот. Я восхищался трезвенниками, и больше обращал внимание на пьяных женщин. Но это были времена, когда «уже хочется, но еще нельзя».
Я когда первый раз выехал за пределы досягаемости не очень строгого взгляда родителей, мне тогда было тоже пятнадцать лет. А уехал я сразу за уральский хребет. Покорять Сибирь. Запах мха, непуганые звери, кедровые орешки на завтрак и добрые морщинистые люди. Мне тогда казалось, что вот, это и есть настоящая жизнь. И только так можно достойно прожить отмеренное тебе время. До последней секунды защищать этот массив от стихийного бедствия –Человека. Благодаря моему настрою, природа меня встретила приветливо. Я тогда и не мог заметить подвоха в теплых рассветах, почти ручных глухарях, в запахе остывающей бани и обязательных полстакана, с ударением на последнем слоге.
Меня поселили в барак с бригадой Двужильного. Кроме самого Двужильного там находились еще шесть человек. А среди них был Павел. Мальчишка двенадцати лет. Но несмотря на его возраст никто не позволял себе назвать его Паша или тем более Павлуша. Нет. Это был именно Павел. Мрачный великанчик, рыжешевелюрный будущий правильный отец. Я сразу начал ему завидовать. И мне непременно стало необходимо стать лучше его. И вот, после первой бани, перед первой сибирской ночью передо мной поставили первые полстакана, с ударением на последнем слоге. Меня поразило, что перед Павлом тоже поставили. И единственной скидкой было то, что налили четверть стакана.
-А что, Паше еще рано пить полной дозой? – я с надменностью посмотрел в сторону мальчишки.
То, что великанчик ничего не ответил я принял за свою маленькую, первую, победу. Слева от Павла сидел Черный. А рядом с Черным - Мур.
- Неправильно ты начал с нами жить, молодой, - Черный немного повернул голову в мою сторону и посмотрел прямо в глаза. – Тебе надо было сказать про себя. Зачем ты приехал, надолго ли. Потом у нас спросить что мы тут делаем. Потом спасибо сказать, что приютили. А ты начал сразу нас насмехать. Неправильно ты начал. Но я тебе расскажу, так как первый новичок ты у нас за пол года.
Остальные молчали, и смотрели не на меня, а на Черного. Он отхлебнул обжигающий чай из жестяной кружки с обмотанной синей изолентой ручкой.
- Во-первых, самое тяжелое время, это первая неделя. Неделя, за которую тебя узнают. И за эту неделю больше обращают внимание на твои промахи, а не на достижения. Как тебя примут, так ты и будешь жить и работать. У нас не принято испытывать, как это делают в других бригадах.
- Хотя сначала мы тоже практиковали подобные испытания. – Двужильный на правах бригадира перебил Черного. Но сделал это тогда, когда Черный опять взялся за кружку. – Но потом поняли, что это ни к чему. Человек лучше проявляет себя сразу наравне со всеми. Наша задача лишь в том, чтобы увидеть сразу, к чему новичок больше предрасположен. Рубить, оттаскивать или готовить еду.
Двужильный замолчал, когда Черный поставил кружку на стол:
-Во-вторых: здесь никого не называют по именам. Только прозвища. Только по ним другие люди смогут сразу понять твою личность. Вот я Черный. Не потому, что я смуглый, и не потому, что я грязный. Когда я пришел сюда, я сразу начал проситься на самую тяжелую работу. Так я хотел себя быстрее поставить на ноги и поднять в глазах товарищей. А вот Печка. Он нас всегда греет своими песнями, разговорами. Если холодно, если противно, Печка всегда найдет нужные слова. А самое смешное, что он сам не понимает, откуда у него это. В цивилизации он был совсем другим.
Черный опять приподнял кружку, и тут же Печка подался чуть вперед:
- В своем детстве я был вне игры. Меня не брали в команду во дворе. Девчонки от меня отворачивались. И я начал читать книги. Много прочитал, много запомнил. И я решил во что бы то ни стало изменить это положение. Меня швыряло из стороны в сторону. Я перепробовал много профессий и увидел много городов. И чем дальше я уходил от родного города, тем больше убеждался – добрых людей больше. И правильные поступки встречаются чаще, чем неправильные. Если предположить, что в нашем мире существует магия и живут Светлые и Темные маги, то я вот что скажу. Темный маг питается человеческими эмоциями. Но он забирает темные, негативные эмоции. А без этой отрицательной энергетики человеку становится лучше. А что происходит со Светлыми магами? Они естественно забирают положительную энергию, но они же ее берут для того, чтобы творить добро. Вот и получается, что и Темные и Светлые занимаются одним и тем же. Они делают мир лучше.
- В-третьих: приехать сюда мало. Много – это здесь остаться. У нас нет сильных или слабых. У нас все сильные. Мы никого не выгоняем. Многие сами уходят.
- Подождите, вот вы сказали, что по имени никого не называете. А Пашка опять исключение?
- Во-первых, не Пашка, а Павел. И только так. А во-вторых, это не имя.
Я подумал, что это шутка и рассмеялся. Но никто не поддержал моего смеха. Мур смотрел на меня, а потом метнул мимолетный взгляд на Двужильного. Бригадир чуть кивнул. Мур встал резко, и сразу уперся кулачищами в стол. Нависая надо мной, он прорычал:
- Послушай, тебе что, не понятно, что надо сразу уважать человека? А потом смотреть, достоин он этого или нет.
- Давайте я расскажу. – У Павла был уже сформировавшийся, взрослый, голос.
- Давай, сам объясни ему.
- Значит так. Жил я без родителей. Четыре раза сбегал из детдома. На пятый меня подобрал мужик. Он мне рассказал про это место. У мужиков, почти всех, дома есть дети. Они хотят, чтобы каждый их сын был настоящим мужчиной. Поэтому меня здесь воспитывают так, как не могут позволить воспитывать своих детей. Ведь они далеко отсюда. Это понятно?
Мне ничего не оставалось, как согласиться. Я кивнул.
- Павел – так называют маленький тягач. Он в Сибири более удобный из-за своих характеристик. И еще. У меня сегодня день рождения, поэтому я первую четверть выпил с утра. У нас пьют каждый день. Но только по полстакана. Ясно?
Во время всего разговора я отпивал из своего стакана. Вроде и не много было, но к концу разговора я был уже такой пьяный, что не помню, как и где уснул. А наутро молча, с больной головой, взял не распакованные вещи и уехал в цивилизацию.