Над водным горизонтом восходило солнце.
Черт, такая же затасканная фраза, как и наши барачные будни. Да, это треклятое солнце вставало, а мы с Джеком – два каторжника в тюремных робах – снова под присмотром стражи садились в треклятый парусных корабль. Нас ждет интереснейшая работа. Мы плывем кормить Акул.
Трюм набит бочками с сырым мясом. Думаете, наша обязанность просто выбрасывать его за борт? Ха! Эти Акулы, пред которым трепещет сам Начальник Тюрьмы, большие гурманы. Перед тем, как аккуратно порезанное мясцо под ритуальное пение будет опущено в воду, его нужно хорошенько посолить и обработать благовониями и лимонным соком. А если наши кулинарные способности не будут оценены по достоинству, мы сами пополним список акульего меню. Одна из громадных теней, что ходят под днищем нашего утлого кораблика, рванется вверх и через низкий борт утащит одного из нас. Так, говорят, месяц назад погиб Старик – у него закончилась соль.
- Это еще кто такой, - пробурчал Джек, когда перед отплытием к нам подвели какого-то безусого юнца.
- Это новый член вашего экипажа, бродяга, - нехотя процедил стражник в серой униформе (за это мы зовем их «Серыми») и втолкнул юношу на узкую палубу.
До вчерашнего дня третьим в нашей команде был Бюргер – так мы прозвали его за пивное пузо и круглые щеки. Звезд Бюргер с неба не хватал, но и хлопот на корабле от него не было. Вчера по нашим «одиночкам» – мы все сидим здесь в «одиночках» - прокатился слух. Кто-то из соседей Бюргера простучал по стенам, что его «увели». Это значит – пришли, приказали взять вещи и увели. С концами. Сидеть ему оставалось еще полгода, за что, правда, не говорил. Да все мы здесь сидим ни за что, старая барачная присказка.
Мы вышли в Море в полном молчании. Юнец кутался в свои бесформенные лохмотья и не проронил ни слова. Похоже, Море он видел впервые. Светло-голубые глаза лучились, а на губах трепетала счастливая улыбка, которую он безуспешно пытался скрыть. Детским восторгом сияло все его лицо и даже, по-моему, уши. Парень словно встретил единственного друга, с которым не виделся тысячи лет. И Море…оно словно отвечало ему – когда наша посудина отчалила, волны как будто улеглись, а в парусе запел попутный ветер. Море дышало за бортом, словно ласковый древний Зверь...
Я посмотрел на Джека – не заметил ли и он чего странного. Но тот мрачно уставился на линию горизонта. Как всегда. Я знал, что каждое утро, до начала акульего ремесла, он вспоминает нашу Республику и веселую пиратскую бригантину.…А не это ведро с километровым стальным тросом-поводком, тянущимся к барачным верфям.
- Как тебя зовут, парень? – обратился я к нашему новичку.
- Ленглен Благородный мне имя! – гордо произнес паренек со всем возможным апломбом, и мы с Джеком так и покатились со смеху. Голос Ленглена Благородного звучал по-мальчишьи звонко, хотя он и пытался говорить взрослым басом.
- Теперь тебя будут звать Малыш, - с ухмылкой произнес Джек, - а сейчас, юнга, марш в трюм готовить мясо.
- Меня зовут Ленглен! – перебил юноша, и глаза его сверкнули.
- Хорошо, хорошо, - шутливо поднял руки я, - Малыш Ленглен…
Парень свирепо плюнул за борт и полез в трюм, не удостоив нас ответом.
- Борзый карась, - сказал мне Джек, - Как думаешь, Ред?
- Думаю, сработаемся, - я хлопнул его по плечу и пошел давать юнге ценные указания. Джек остался на палубе управлять парусом.
В трюме, за первой же открытой бочкой, меня ждала потрясающая находка.
- Джек, - окликнул я друга, - по-моему, задница нашей Фортуны повернулась вполоборота!
Я привел Джека в трюм и торжественно явил ему кинжал, обнаруженный за бочкой в углу.
- Видно, кто-то из Серых развлекался здесь со своей подружкой, а с утра очень опаздывал на работу, да не собрался толком, - ухмыльнулся Джек, - Благослови тебя господь, толстозадый!
Кинжал мог стать ключом к свободе. По крайней мере, с замками цепей на наших ногах было покончено сразу. О том, что на берегу могут заподозрить неладное, мы не волновались. Ленивая охрана не следила за тем, что делается в Море – бежать со старой посудины на тросе можно было лишь в воду, кишащую Акулами.
- Сейчас мы делаем вид, что ничего не случилось, - сказал Джек на срочном собрании в трюме, - Все так же кормим этих тварей. Когда наше корыто будут подтягивать к берегу, всем приготовиться. Действовать по моей команде. Мы с Редриком берем на себя береговую стражу. Ты, Малыш, прикрываешь тыл. Будем пробиваться к Западной Башне.
О том, что шансы прорваться были почти нулевыми, Джек предпочел промолчать. Все верно, как говорил у нас в Республике один японец, - «Сначала побеждай, сражайся потом». И еще Джек верил в свою капитанскую удачу. Судьба нагрела его единственный раз в жизни, и Джек жаждал реванша.
Я посмотрел Малышу Ленглену в глаза.
- Ты можешь остаться в трюме. Сам понимаешь…
- В трюмах отсиживаются крысы! – заявил Малыш, и мы с Джеком снова не смогли удержаться от улыбок.
- Тогда решено, - вновь напустив на себя серьезность, подытожил наш командор.
- Джек, нужно разломать пару бочек. Мне нужны длинные гвозди, - сказал я. Тот понял и согласно кивнул.
Когда-то в нашей благословенной пиратской Республике один знакомый негр показал мне пару движений капоэйры - искусства битвы нищих рабов, замаскированное под танец. Смертельный танец гибких черных кошек, чьи когти – ножи, зажатые пальцами ног.
Длинные острые гвозди вполне сгодятся вместо пары клинков.
- Запускай рыбкам партию жратвы, Ред, - сказал Джек.
Давно выяснилось, что у Акул плоховато с музыкальным слухом. Поэтому вместо торжественных песнопений при спуске приготовленного мяса в воду мы с Джеком орали старые добрые пиратские песни.
«Расскажи-ка, парень, как свой дом оставил,
И как стерва Мери плакала в ночи,
Как соленый ветер в грудь тебя ударил
И твоей свободе подарил ключи»
Последнюю фразу мы прокричали с особенным удовольствием. Когда падают цепи, вырастают крылья…
***
С морем творилось что-то странное. Внезапно, как по мановению руки волшебника, по воде заходили волны, а небо потемнело.
Из трюма показался побледневший Малыш Ленглен. Его дрожащая рука протягивала мне что-то блестящее.
Кольцо. На ладони Малыша лежало золотое кольцо, и пусть меня сожрут Акулы, если я не знал, кому оно принадлежало.
- Я нашел это в бочке с мясом. Я нашел это в бочке с мясом… - как заведенный повторял Ленглен.
- Бюргер, - сказал подошедший к нам Джек, - видно, они так и не смогли снять кольцо с его пальца.
Ленглен согнулся от приступов рвоты. Мне тоже стало как-то не по себе. А Джек был вне себя от ярости.
- Черт подери, два месяца подряд мы кормили этих тварей своими товарищами, - цедил он сквозь зубы, - черт подери, как же я сразу…
Он рванулся в трюм и выскочил оттуда, сжимая в руке рукоять кинжала. Разразившись неслыханной непотребщиной, Джек стянул со своих ног ботинки и изо всех сил швырнул их за борт. Я намотал цепь на кулак. Если рыбки обижались на недосоленное мясо, грязные тюремные башмаки и портянки должны были довести их до белого каления.
- Ну выходите, твари! Сигайте ко мне, людоедины! Я жду! – ревел наш вконец обезумевший капитан. Вооружившись доской от разломанной бочки, к нам присоединился Малыш Ленглен. Его слезы высохли, оставив грязные подтеки на худых щеках. А море волновалось все сильнее.
Мы стояли втроем на узкой палубе, плечом к плечу, и ждали, когда гигантские Акулы вгрызутся в наше дряхлое судно. По крайней мере, пока они доберутся до нас, мы успеем узнать, какого цвета акулья требуха.
Напряженные секунды тяжело капали в минуты. Время шло, но Акул почему-то не было. Волны раскачивали наше корыто все больше. Малыша била крупная нервная дрожь.
- Я ненавижу их…Ненавижу… - повторял он, и вдруг мы почувствовали, как наша посудина взмыла к потемневшему небу на гребне громадной волны. Она стремительно понесла нас к берегу. У стен бараков засуетилась охрана.
- Готовсь! – рявкнул в момент соорентировавшийся Джек.
Мы обрушились на Серых, как морские черти, прикатившие верхом на девятом вале. Сквозь клочья белой пены я видел, как рвется вперед Джек, и как падают вокруг него те, кто еще сегодня утром мнил себя нашими богами. Один из тюремщиков, хрипя, упал рядом. Я подхватил у него кинжал и передал чуть растерявшемуся в свалке Малышу. Гвозди, зажатые между пальцами моих ног и цепь вокруг кулака, были залиты красным.
- Курс на Башню! – крикнул нам капитан.
Если нам удастся захватить резиденцию Начальника Тюрьмы - Западную Башню – шансов на победу станет существенно больше. В Башне хранились ключи от бараков-одиночек, где томились наши товарищи. Если мы сможем их вооружить, у нас появится маленькая, но отчаянная армия головорезов.
Винтовая лестница была пуста. Кроме отряда, который мы перебили на берегу, нам больше никто не встретился.
Первый, второй, третий.…Взбегая по лестнице, я считал этажи и молил капитанскую удачу Джека не заканчиваться так скоро. «Побудь с нами еще, дорогая…Не спеши говорить нам «прощай» - молил я про себя, и она, видимо, действительно никуда не торопилась. По пути на Башню нам не повстречался ни один человек из стражи.
Дверь Западной Башни… Джек выбивает ее на ходу. Шевеление слева – я метаю кинжал, и на пол мешком падает один из Серых.
А потом мы увидели ТАКОЕ, что встали в дверях как вкопанные. Даже у бывалого Джека от изумления отпала челюсть. Клянусь.
***
В центре полутемной комнаты возвышалась громадная чугунная ванна. Да, черт возьми, в логове жуткого Начальника Тюрьмы была здоровенная ванна, а сам он стоял возле нее на четвереньках и жалобно скулил. Начальник был гол, лишь на толстой шее в складках, укрытой белой манишкой – насколько я знаю, он считал себя заправским щеголем – покачивалась массивная золотая цепь.
- Прогони их, Хозяин, - жалобно ныл он, - умоляю, прогони…
Вид этого голого жирного человека, прижавшегося к полу, был омерзителен. Нас он боялся, но не так, как страшился того, кто возлежал в ванне. При взгляде на эту огромную тварь, наполовину скрытую в воде, мое сердце оледенело от ужаса.
- Добро пожаловать, партнеры, - сказала тварь сочным мягким баритоном.
Джек поперхнулся и судорожно сжал в кулаке рукоять кинжала.
- Нам нужны ключи от камер, - сказал чуть дрогнувшим голосом, - пошевеливайся, толстяк…
- Не так быстро, - почти ласково попросило чудовище.
Я, наконец, совладал с волной страха и разглядел эту тварь повнимательнее.
Из ванны на нас смотрел Человек-Акула футов этак в тридцать длиной. Его чудовищное лицо улыбалось несколькими рядами кривых клыков. Из акульего туловища, покрытого грубой серой шкурой, росли короткие уродливые ручки, а под ними шевелились большие жесткие плавники, безостановочно гнавшие воду в жабры на почти человеческой груди.
- Я давно жду вас, герои, - мягко продолжило чудище, - вы прекрасно справились с заданием.
- Кто бы ты ни был, я не буду плясать под твою дудку, блевотворный урод, - категорически заявил Джек. Я почувствовал, как напряжение покидает меня – капитан обрел способность ругаться, а значит, дела пошли на лад.
- Я прошу прощения за мой диковатый вид, - сказал Человек-Акула, - Перевоплощение пока не достигло своей конечной стадии. И я рад, что вы поможете мне в этом.
- С чего это ты взял, красавчик? – рявкнул Джек.
- Вы еще ничего не знаете? – в голосе чудовища сквозило наигранное удивление, - в мире людей большие перемены - Акулы выходят на берег. Мы ищем родственного союза с вами, люди…
- Стоп, какого союза? Мы по незнанке кормили твоих сородичей человеческим мясом…
- Это так, - теперь в голосе монстра сквозило огорчение, - но мы питались лишь вашими человеческими отбросами. Подумай сам, кем был Бюргер – банальный жирный обыватель. Что он видел в своей жизни, кроме харчевен и толстых кухарок. А за решеткой он оказался из-за своей любви к маленьким мальчикам…Не знал? Представитель человечества…Разве достойны такие ходить по земле?
- Что ты скажешь еще перед своей смертью, тварь? – с наигранным спокойствием спросил Джек, - только поторапливайся, так как у нас мало времени.
- А ты ведь тоже Акула, Джек, - проникновенно сказал монстр. Наш капитан промолчал.
- В душе ты презираешь слабых и мелочных и уверен, что мир принадлежит сильным. Таким, как ты. И прекрасно знаешь, что жизнь – это борьба за выживание. Через пару-тройку веков какой-нибудь чрезвычайно умный представитель человечества обоснует эту сентенцию на фактах из животного мира. Но зачем столько времени ждать? Вам…и нам. Я предлагаю союз – тебе и твоим друзьям. Без нас, Акул, вы будете ничем. Какая участь постигла твою Пиратскую республику, Джек? Идеальное общество равных - благородных пиратов, грабящих торговые суда богатых…Общая казна, общий суд и пиратское вече…Красиво…А кто навел власти на твой благословенный остров, капитан? Один из тех, кого ты считал равным себе – по силе, благородству, уму…Кто снял береговую стражу, когда ночью правительственные войска подплыли незамеченными, и солдаты перерезали твоих застигнутых врасплох товарищей, женщин и детей? Один из тех, кому ты верил, предал тебя и твое дело. Любовь к золоту, единственная любовь на земле…Ты чудом уцелел, но, отплывая, видел зарево за своей спиной. Они сожгли все, что было дорого тебе, Джек…
Я хотел крикнуть, чтобы эта вкрадчивая тварь умолкла, но не смог – язык словно присох к небу. Я пытался, но не мог пошевелиться – Человек-Акула каким-то образом сумел обездвижить меня на расстоянии.
- А какие шансы у вас выжить на свободе, капитан? Предположим, вы сможете вырваться отсюда и даже захватите личную бригантину Начальника…И куда? Твою мечту обратили в пепел, а твой корабль – изгой. Они будут искать тебя и твоих уцелевших друзей повсюду. И рано или поздно отыщут. Благородный пират найдет свой конец на виселице для убийц и воров. Печально, не правда ли?
- Что ты предлагаешь? – хрипло выдавил из себя Джек. Он был бледен, как смерть. Проклятое акулье колдовство…
- Я предлагаю тебе власть – ты создан для нее. Народу нужны ярмо и кнут – кто-нибудь из ваших великих обязательно вскоре разовьет эту мысль…Я специально подбросил в трюм и кольцо, и кинжал, дабы облегчить вам задачу. Теперь я знаю, на что способны ты, твой друг и … Человек-Акула пристально посмотрел на Ленглена, и тот сжался под его взглядом, - твой Малыш Ленглен…в миру – Ленглен…А на самом деле…
- Кто? – прошептал капитан.
- Любимец, - негромко сказал монстр, и мне показалось, что в его голосе скользнуло благоговение, - Избранный Морем. Повелевающий ветрами и волнами. Тот, кому даже Драконы пучины смиренно кладут свои головы на ладонь…
Малыш Ленглен сполз по стене, запрокинув голову. Его щеки были мокрыми от слез.
- Да, Малыш, - ласково подтвердил Человек-Акула, - неужели ты до сих пор думаешь, что родился в благородном человеческом семействе? Ты – подкидыш. Ты вышел из Моря, хотя и не помнишь этого. Ты – наша родня…
В Башне повисла тишина. Джек, покачиваясь, склонил голову на грудь. Я так и не мог пошевельнуться. Что-то в словах чудища, таких логичных и красивых, было не так. Но что???
- Вместе мы сможем все, - тожественно сказало чудовище, - так союз?
- Это неправда, - прошептал Ленглен, - это неправда…
Если бы я уже не оцепенел под акульими чарами, мне пришлось бы замереть от удивления. Малыш Ленглен медленно стащил с головы лагерную повязку – и копна кудрявых золотых волос рассыпалась по хрупким плечам. Перед нами на каменном полу сидела заплаканная, до смерти усталая девушка.
- Ты лжешь, Акула, - тихо сказала она, - в природе есть и другой закон – закон Сообщества... Звери одного вида, в отличие от людей, не воюют меж собой. Сильные помогают слабым. Дельфины выталкивают своего больного товарища из глубин на воздух. Ласка уносит раненого друга от охотника на своей спине. Слепого пеликана кормят его же сородичи. Когда на бобровой плотине становится тесно, старшие уходят вверх по течению реки, чтобы не драться с молодыми за место под солнцем. В мире зверей и птиц царит Сострадание…И многие люди способны на это…
- Но позволь возразить.., - беспокойно шевельнулся в ванне Человек-Акула.
- Мы очень спешим. Правда, Джек? Редрик? – Ленглен резко поднялась и посмотрела на нас. Капитан встряхнулся, словно кот. А я почувствовал, что возможность двигаться, вернулась ко мне.
- Лови, тварь, - Джек взмахнул рукой, но пущенный в Человека-Акулу кинжал, застыл в воздухе и звякнул на пол. Я подхватил с пола клинок и бросился на чудище, но какая-то сила отбросила меня к стене. Начальник Стражи взвизгнул и бросился к выходу.
- Не хотите по-хорошему, придется по-плохому, – с сожалением сказал монстр. Я почувствовал, как мое горло сжимает невидимая рука и, не в силах справиться с мороком, упал ничком. Джек со стоном рухнул рядом.
- Лед! – крикнула Ленглен. – Лед!
Призрак, схвативший меня за глотку, исчез. Я вскочил и увидел, как в ванне корчится хрипящая акулья туша. Прямо на глазах вода в чугунной посудине становилась льдом и с отвратительным хрустом сжимала грудь чудовища все сильнее.
- Мы еще сможем догово… - прошипел Человек-Акула и испустил дух.
- Бери ключи, Ред!, - крикнул мне капитан и рванулся вдогонку за начальником Тюрьмы. Ленглен бросилась мне на помощь.
***
Нам легко удалось выпустить из камер своих товарищей. Многие из Серых – те, до кого и раньше доходили слухи о неведомом чудище из Башни, не стали препятствовать нам. Стражники снимали с себя оружие и навсегда уходили из этой проклятой Тюрьмы. Над теми, кто участвовал над составлением акульего меню, устроили короткий беспощадный самосуд. Начальника бараков нам так и не удалось отыскать.
Зато мы, наконец, завладели его бригантиной. Уцелевшие члены нашей старой корабельной команды с бурной радостью согласились стать ее экипажем. Мы опустошили обильные тюремные погреба – конечно же, те, которые предназначались для людей…и забили снедью и вином корабельные трюмы.
Ленглен упросила Джека отправиться с нами. Ума не приложу, как ей удалось столько времени дурачить стражу.
- Женщина на корабле…- принципиально поморщился капитан, когда мы втроем вышли на капитанский мостик.
- К черту условности, - сказал я ему, - или ты забыл, сколь многим мы обязаны этой прекрасной барышне?
- К черту, так к черту, - пробормотал Джек и откупорил бочонок с вином. Давненько я не видел его таким покладистым и…озадаченным…
- Скажи-ка мне, ослепительная Ленглен, пока я еще не шибко пьян, - сказал я, чокаясь своим бочонком с капитанским, - ты говорила в Башне про этих…бобров…Это правда?
- Это истина, - улыбнулась наша красавица, изящно открывая третий винный бочонок.
Мы с Джеком удивленно следили за ее действиями.
- Борзый карась, - наконец одобрительно промолвил капитан.
- «Борзый карась» - по-моему, дьявольски удачное имя для нашей бригантины, а? – выдал я. – В честь нового члена экипажа...
- Опять ты со своей патетикой, Ред. Названия, имена..,- пробурчал Джек. Но Ленглен поощряюще кивнула головой.
- Так тому и быть, - вздохнув, заключил наш суровый командор и отдал должное Бахусу.
- Отдать швартовые! – после доброго глотка заорал капитан и вдруг задохнулся… - чертов ветер…
Но я-то знал, что дело было вовсе не в нем.
«Борзый карась» покидал берег. Солнце играло на лицах свободных моряков.
- И куда теперь? – сказала, глядя в даль, Ленглен.
- А во-о-он туда, - сказал Джек и протянул руку вперед. И я наконец-то увидел его такую странную на жестком лице улыбку.
В потрепанные белые паруса – наши души – ворвался попутный ветер.