ЕВА ЛЕМГЕ
ОКТЯБРЬ 2004
Ах, Лидочка, Лидочка… .
Сотни завидных женихов мчатся по улицам нашего города. Почему завидных? Потому что на иномарках, а значит награжденные всеми доблестями современных мужчин- и порядочностью, и добротой, и развитым чувством долга, а самое главное высоким уровнем благосостояния. Они кажутся далекими, а потому еще более интересными, более привлекательными и загадочными. А еще, кажется, что все они холостые, или у них жены-дуры от которых они жаждут избавиться. Вот и выглядывают они из-за своих тонированных окон:
-Где она, тонкая женская душа, возвышенная, одухотворенная, всепонимающая, облаченная в стройную женскую фигурку, спешащая рано утром на работу.
Вот такие мысли мелькали в голове у Лидочки каждое утро, когда она выходила из дома на работу, а потом еще стояла на остановке в ожидании троллейбуса. Лидочка считала, что она вполне достойна сидеть рядом с великолепным мужчиной в большой иномарке. А почему бы и нет? Ведь кому-то же достается такое счастье. Почему бы не ей? Девушка она симпатичная, серьезная. Днем работает, вечером учиться. Мужчины, правда, за ней почти не ухаживают, да ничего. Она подождет. Должно повезти и ей. Замуж в принципе не к спеху, но как же все-таки хочется ездить на такой шикарной машине. И стоя на остановке, зябко ежась от утренней прохлады, Лидочка с завистью смотрела на дорогу. А мимо неслись иномарки. Большие, блестящие, сверкающие свежевымытыми стеклами, они презрительно шурша шинами, проносились мимо Лидочки вдаль к каким-то другим женщинам, а вместе с ними исчезали мужественные профили сидящих внутри принцев.
Правда однажды, примерно месяц назад, одна из таких машин притормозила около Лидочки. Открылась передняя дверца, и веселый парень в спортивном костюме приветливо сказал:
-Девушка, вам куда? Садитесь, подвезу.
Мгновенно ощутив слабость под коленками, Лидочка грациозно переступила ножками, и от неожиданности шагнула назад. Но это была только ее первая реакция. Потом она глубоко вздохнула и уже хотела сесть в эту машину. Ей уже показалось, что это он, ее мечта - симпатичный, обаятельный молодой человек. Он сильный, добрый, мужественный. Сейчас она сделает шаг, и умчатся они в счастливое будущее. Он будет любить ее всю жизнь, а она его. Они не будут ссориться никогда-никогда. Она всегда будет ждать его к ужину. А еще ей все будут завидовать- соседи, подружки. Даже противная, всегда модно одетая Светка со второго этажа, которая никогда не смотрит в ее, Лидочкину сторону, тоже обратит на нее внимание.
Так вот, только она приготовилась схватиться за ручку дверцы машины, как вдруг ощутила каждым своим позвонком тишину, возникшую на остановке у нее за спиной. Надо заметить, что Лидочка девушка впечатлительная. Ей иногда кажется, что все в мире имеет свой цвет, и эта цветовая гамма почему-то всегда влияла на ее поведение.
На этот раз ей показалось, что солнечный свет за ней померк и сгустился до лиловых сумерек. Все тридцать человек, что только что мирно стояли, курили, болтали, читали газеты, ждали троллейбус, вдруг разом напряглись, замолчали и даже как будто подались немного вперед: «А что там? Что случилось? Ой! Что будет дальше?!»
Толпа за спиной разделилась на несколько мнений, и каждый из них имел свой собственный цвет.
Молодежь лет двадцати, курящая немногочисленной кучкой, источала радостные и немного восторженные эмоции. Этот пласт ярко красного цвета располагался у Лидочки где-то на уровне лопаток:
- Сейчас сядет! Ну, давай же! Давай!
От трех мужиков среднего возраста, стоявших немного поодаль исходило светло-зеленое облако, протянувшееся где-то вдоль поясницы:
-Интересно, сядет или нет? Пожалуй, да. Все они такие.
Две тетки с сумками необъятных размеров:
-Неужели согласиться? Ужасная молодежь! – темно-синий цвет холодил тонкие беззащитные щиколотки.
Молодые женщины все как одна отвели глаза. Их мнение оказалось прозрачно-белого цвета, но состав его был очень разнообразный. Противоречивые чужие мысли нимбом окутывали Лидочкину голову и проникали в нее со всех сторон, назойливые как мухи:
-Садись, балда!
-И не думай, вдруг он маньяк!
-Что он нашел в этой замухрышке?
А Лидочка никогда не была замухрышкой. Да, у нее не всегда были деньги на новые колготки, на одежду от модных кутюр, да и одевалась она преимущественно на вьетнамских рынках, но ей всегда казалось, что у нее одежда достаточно стильно подобрана по цвету и сезону.
И поддавшись, наверное, превалирующему синему давлению, еще не осознавая до конца свой ответ, созревший где-то на подкорковом уровне, стало потихоньку таять ее желание сесть на переднее сиденье этого шикарного автомобиля, и на глазах у всей разношерстной публики укатить с этой, уже порядком поднадоевшей, остановки. Наверное, поэтому она вдруг неожиданно для себя помотала головой и сказала: «Нет». Чему искренне удивилась сама.
А парень совсем не удивился и не уехал сразу, как можно было ожидать, а улыбнулся еще шире и проникновенно добавил:
-Ну что же вы? Садитесь, я вас подвезу до метро. Вам же туда?
-Конечно, мне туда! - чуть не крикнула Лидочка. Она была не прочь взять обратно свои слова. Огонь вспыхнул у нее в груди и выплеснулся ярким румянцем на щеки. Горячее желание поехать боролось в груди Лидочки с остатками разума и воспитания. Она уже готова была влезть в машину, когда ощутила спиной враждебный настрой сплотившейся толпы.
Люди, казалось, объединились против ее поездки, они представляли собой какую-то субстанцию, твердую, огромную, и имеющую безусловно свое, отрицательное мнение по поводу Лидочкиных поступков. И это было даже немного страшновато. И, скорее всего поэтому, Лидочка еще раз покачала головой и ответила совсем твердо:
-Нет.
Да, ей было очень лестно, что среди всей толпы парень выделил только ее. Только ей предложил прокатиться в его изумительной машине. А она не ударила лицом в грязь. И вообще она ведет себя правильно. Не какая-то там лимита или деревня неотесанная. Может, ей каждый день оказывают такое внимание, а она девушка гордая, в первопопавшиеся машины не садится. Вот.
Парень уехал.
И совсем другие флюиды стали окатывать, словно волны Лидочку:
Самое емкое, цветное, но очень обидное было слово «Дура».Ярко-розовое, противно-сладкое, оно составляло явное большинство.
-Молодец! – не поймешь уже, от какой группы исходило. Но слово было уверенное и какое-то надежно-синее.
-Нечего ему козлу потакать, -серый и твердый как асфальт пласт, был основательный и тяжелый.
- А я бы поехала,- тоненькой голубой ленточкой просквозило чье-то робкое желание и пропало.
В это время подкатил троллейбус. Все сразу засуетились, затоптались, придвинулись к краю тротуара, и разом забыли про Лидочку. Она вместе со всеми втиснулась в него, плотски такая неотделимая от толпы, но мыслями своими и мечтаниями такая далекая.
Этой истории Лидочке хватило переживать недели на две. Вечерами она долго не могла уснуть. Воображение все рисовало и рисовало дальнейшие встречи с веселым парнем, объятия, поцелуи. К утру Лидочка ясно поняла, что это был ее шанс, ее судьба, а она не распознала богом данный ей знак. Лидочка ворочалась в постели до утра. Облик парня будто бы отпечатался в ее памяти, и теперь казалось, что состоит он из сплошных достоинств. Навязчивый образ великолепного молодого человека не давал спать. Лидочка мысленно вела с ним нескончаемые беседы, кокетничала и была счастлива. И был он, этот парень, именно таким, о каком мечтала она. Ей было с ним интересно в их ночных беседах, и всегда находились темы разговоров. По ночам Лидочка корила себя очень жестоко. «Вот уж дура, так дура,- ругала она сама себя,- Выпендривалась там перед этой толпой, перед этими идиотами. Вот и сиди теперь тут одна, так тебе и надо!»
Вот ведь и выглядела она в тот день чудо, как хороша. Когда она еще его встретит? А вдруг никогда? Да нет, такого не может быть.
И в течение трех последующих дней Лидочка старалась на остановку приходить в то же самое время- а вдруг у него это любовь с первого взгляда? Поедет еще раз, увидит, снова остановится. А Лидочка уже не будет долго думать и прислушиваться к чужим мнениям, а сразу сядет к нему в машину. И начнутся у них сплошные праздники.
Да только парень этот больше не останавливался около Лидочки. Может, и проносился мимо нее в череде таких же завидных женихов - номер- то ведь она не рассмотрела, а может, нашел себе другую дурочку, кто его знает.
Но все так же каждое утро стояла Лидочка на краю тротуара, вытягивая шею, и все глядела и глядела на поворот дороги, откуда мог выехать долгожданный принц.
Прошел месяц. Лето вступило в свои права, на улицах стало зелено и тепло. А в спальном районе, где жила Лидочка, тихо и как-то по-провинциальному уютно. Глаза отдыхали на стройных, молодых фигурах, которые с утра заполняли улицы, и казалось, что все пожилые и старые люди куда-то разом подевались, поразъехались по своим дачным участкам, и город принадлежал молодым, красивым, жадным до жизни. Лидочка уже забыла о той мимолетной встречи и душа ее жаждала новых встреч, новых впечатлений, знакомств. Она также по утрам стояла на остановке, так же выглядывала свой шанс. Но он все не представлялся и не представлялся.
В один из летних, теплых воскресных дней сестра-разведенка позвала Лидочку с собой погулять с сынишкой. День был солнечный, и утром в небольшом парке на окраине Москвы посетителей было немного. Пока сестра катала своего сынулю на всевозможных качелях-каруселях, нежная Лидочкина душа разглядывала небольшой, правда слегка пыльный уголок природной архитектуры. То купальню, стоявшую в отдалении от людей на другом берегу небольшого заросшего прудика, то запрятанную в длинных ветках ивы полуразрушенную беседку, то лучик солнца, робко пробивающийся сквозь кудрявость берез. И вся эта неброская среднерусская природа вдруг встретила мощный отклик в Лидочкиной душе. Вся сущность Лидочки как будто потянулась навстречу этой красоте, и она неожиданно ощутила себя частью этого мира, этого парка, прудика. Вот раньше была просто Лидочка. Жила себе и все. А теперь она стала другая, какая-то более возвышенная, более тонкая, и ей страшно захотелось поделиться с кем-нибудь этим необычным состоянием. Ей захотелось парить в небе. Купаться в солнечных лучах, и все вокруг казалось настолько прекрасным, что и сама себе вдруг Лидочка показалась очень даже красивой, не просто миленькой там или симпатичной, а именно красивой. В этот момент ей захотелось сделать что-нибудь очень доброе, хорошее, помочь кому-нибудь, пожертвовать собой ради чего-нибудь.
Лидочка глубоко задумалась размышляя, что же она может такого хорошего сделать, и наверное поэтому не заметила, что напротив ее скамейки уже давно стоит не очень молодой человек, лет сорока. В джинсах, в футболке и в премиленькой панамке.
- Вы совершенство,- восхищенно-утвердительно проговорил дядечка,
- А может нимфа? Признавайтесь девушка, вы настоящая русалка? Здесь, в этом чудесном месте, я мог встретить только волшебное существо. Как Вы здесь оказались?
Лидочка улыбнулась. Слова восхищения попали на благодатную почву, они соответствовали Лидочкиному приподнятому настроению. Она несмело взглянула незнакомцу в лицо и поняла, что пропала.
На нее ласково смотрели ярко синие глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Бирюзовый оттенок напоминал небесную лазурь. Даль солнечного неба. Яркость морских волн, которые Лидочка видела только в шестилетнем возрасте, когда с мамой и папой они ездили дикарями на популярное тогда «Черное» море. Эти глаза были какие-то бездонные, и Лидочка все падала и падала в эту глубину, не ощущая ни собственных ног, ни скамейки на которой сидела, ни парка. Эти глаза вобрали в себя всю Лидочку, солнце над головой, мир вокруг.
-Прекрасный уголок- сказал незнакомец, -Вы тоже любите приходить сюда?
-Да,- прошептала Лидочка.
-Надо же? - удивился незнакомец,- а я Вас никогда здесь не видел. Я тут почти каждое воскресенье пишу.
-Пишу?- переспросила Лидочка.
-Ну да. Я художник. Зовут меня Артем. А вас?
-Лидочка- еле слышно ответила Лидочка и густо покраснела. И мысли опять с бешеной скоростью закружились в голове.
«Надо же, художник. Как это здорово. Наверное, очень интересный человек и еще очень талантливый. Это сразу видно. Ну и что, что старый, зато глаза вон какие ласковые, лучистые, искрящиеся неподдельной добротой»
И тут Лидочка почувствовала, что готова идти за этим художником на край света. Пусть только позовет, и она пойдет с ним рядом до конца жизни. И только с ним. Она будет носить ему кисти, помогать разводить краски, вдохновлять его. Он напишет несметное количество картин, и везде будет она. Как же это здорово уметь рисовать! Как жаль, что сама Лидочка этого не умеет! Вот отдали бы ее родители в рисовальный кружок, и она тоже смогла бы нарисовать этот садик, этот поворот дорожки, легкие колокольчики на траве.
-Вы знаете, Лидочка, - тем временем говорил Артем, - у Вас удивительное лицо. Я еще не встречал таких девушек, чей типаж удивительным образом настолько вписывался бы в этот прекрасный парк. Мне бы очень хотелось нарисовать Вас здесь».
А голос Артема мягкий, бархатистый, обволакивал Лидочку. Он сковывал движения, останавливал мысли, парализовывал волю. Ей хотелось поддаться этому бархатному ручью, закрыть глаза и плыть, плыть по этим нежным волнам.
«Боже, какое у него необычное имя»- восторженно думала Лидочка-«Артем, Артем, Артем. Что-то слышится от древней Руси, что-то есть современное. Что он говорит? Нарисовать? Меня? Господи! Да я всю жизнь мечтала иметь свой портрет. Чтобы хоть кто-нибудь нарисовал меня, любой художник. А такой, как Артем, не смела даже и мечтать. Расскажу вечером Наташке -позеленеет от зависти. Вот и кольца обручального нет, так что, может, мы еще и поженимся».
-Я не знаю, сможете ли Вы мне поверить,- продолжал говорить Артем,- но когда я вас увидел, то сразу подумал, что вы славная, добрая девушка. Есть в Вас та неземная красота, та одухотворенность женщин прошлого столетия, то сочетание нежности и смелости, которой обладали жены декабристов, но, к сожалению, которую не часто встретишь в наше время. Расскажите, о чем Вы думали? Может о чем –то мечтали? - и Артем неспешно погладил тонкой рукой короткую, русую бородку.
Лидочке было трудно отвечать на вопросы. Мысли в голове сбились в клубок, противоречивые, разнообразные, похожие на спутанное мулине, и просто невозможно стало поймать за хвостик хоть одну из них. Она, как завороженная, глядела на его изящную руку с тонкими пальцами, с короткими ухоженными ногтями, на щеку, где слегка курчавились русые, почти золотистые волосы и не находила ответа. Все слова, что произносил Артем, медленно таяли, растворялись в воздухе, не доходя до Лидочкиного сознания, а сама себе Лидочка казалась мыльным пузырем, который витает где-то высоко-высоко, не впитывая в себя смысл фраз, и страшно боится лопнуть. Это странное сравнение вдруг пришло ей в голову, и показалось, что все это мираж, что сейчас она лопнет как тот мыльный пузырь и все исчезнет- садик, прудик, и главное Артем.
-А давайте договоримся, милая Лидочка, - нараспев, мягко выговаривая слова, проговорил Артем, мы с Вами встретимся здесь через неделю, ровно через неделю, часика эдак в три. Вам удобно?»
Он нежно взял Лидочкину руку и коснулся губами. Лидочка, заколдованная этим волшебным тембром голоса и этими прекрасными манерами, сидела как сомнамбула и не могла даже ответить толком. Она смогла только кивнуть. В горле пересохло и страшно хотелось пить.
«Господи! Да о чем же это он спрашивает? Конечно, ей удобно. Ей было бы даже удобно, если бы Артем пригласил ее вечером. Или утром. Или даже ночью».
Неделя тянулась бессовестно долго. Всю неделю Лидочка так же вставала, так же ехала на работу, так же стояла на остановке как всегда. Только теперь это все было наполнено смыслом. У нее была тайна. Эта тайна заполнила собой сосуд по имени Лидочка и горячим сургучом запечатала горлышко. Тайну нельзя рассказывать никому. Слова людские материальны. Они могли спугнуть только зарождавшуюся любовь и поэтому Лидочка не рассказала об Артеме никому -ни сестре, ни подружке. Лидочка решила, что лучше потом все расскажет. Не то поделиться сейчас своим самым сокровенным, а все получиться как с тем веселым парнем на машине.
И спать ложилась Лидочка с этой тайной, и снилось ей , как туман какой-то окутывал серебристой сферой ее бренное тело. А бесконечно длинная неделя все таяла и таяла по бесконечно длинным минутам.
В субботу к вечеру погода резко испортилась. Налетели рваные синие тучи, склонились под ветром деревья, и посыпался какой-то невидный, мелкий, как серая пыль дождь. Лидочка стояла у окна, душа ее рвалась и металась. Она с ужасом думала, что Артем не придет. Ей казалось, что он может заболеть, умереть, попасть на скользкой дороге в аварию. Странно, но эти мысли пришли к ней только сейчас. Всю неделю она лелеяла мечту о встрече, а тут какой-то противный, нереальный дождичек мог помешать.
В воскресенье погода тоже не наладилась. Тщательно одевшись, и с тревогой поселившейся в груди, Лидочка поплелась в парк. Блестящий от дождя, словно лакированный тротуар, как будто насмехался над ней, а маленькие мелкие лужи ехидно улыбались: «Не придет. Что он, дурак, что ли. В такую непогоду люди дома сидят». Стараясь заранее не расстраиваться и спотыкаясь от волнения на высоких каблуках, Лидочка появилась в условленном месте точно в назначенное время.
Никого. Просто никого. Даже пешеходы куда-то подевались. Хмуро, сыро, мрачно. И стояла Лидочка одна- одинешенька у ворот этого замечательного садика, который уже не казался ей таким замечательным. Он ощетинился весь. Просунул сквозь забор колючие ветки, старался уколоть побольнее, будто хотел сказать: «Не было ничего. Напрасно ждешь.»
«Вот постою еще пять минут- думала Лидочка,- и пойду домой. Нет лучше десять. А лучше пятнадцать».
А дождь между тем все усиливался и усиливался. Уже Лидочка вся промокла, уже прошло не 15 минут, а два раза по 15, когда какая-то мокрая машина вывернулась из-за поворота. Это была не иномарка и даже не какая-нибудь узбекская «Деу», а просто обычный «Жигуль». Мокрый, с заляпанными грязью боками. Но по тому, как он медленно полз вдоль тротуара, Лидочка сразу поняла, что это Артем. Её бросило в жар. Настроение сразу подпрыгнула и лизнуло глаза- они засветились счастливым светом, озарили лицо и если бы на улице был бы хотя б один человек, то он смог бы с уверенностью заявить, что вот эта девушка, стоящая у самой дороги, в мокром развевающемся плаще, с мокрыми прядями волос, замерзшая от сильного ветра и ливня, сейчас самая счастливая девушка на свете.
-Привет, Лидусь!- Улыбаясь крикнул открыв заднюю дверцу, Артем. - Давай забирайся. Господи промокла то как. Давно стоишь? Мы вот тут задержались чуть-чуть. Познакомься, это Илюша. Сейчас забросим его в автосервис и поедем куда-нибудь греться.
Лидочка, дрожащая не столько от холода, сколько от присутствия Артема покорно полезла на заднее сидение. Илюшей оказался здоровенный детина, сидящий впереди рядом с Артемом, под два метра ростом, плотный мужик лет сорока. А еще у Илюши была черная, заросшая по самые глаза борода.
«Ну ладно,- подумала Лидочка, главное, что он приехал. Вот отвезем этого Илюшу и поедем вдвоем куда- нибудь. А куда? Да какая разница. Главное с ним. С Артемом.»
-Лидусь! – Прервал ее мысли Артем.- А, может, двинем ко мне? На улице дождь. А у меня и чайку попьем и наброски сделаем. Что под дождем мокнуть?
-Хорошо, -согласилась Лидочка, с замиранием в сердце представив себе небольшую однокомнатную квартирку. Светлые окна, мольберты, стоящие по углам, и себя, сидящую в кресле, непременно в красном платье с глубоким декольте. А в волосах роза. Волосы не в хвосте жутком, так надоевшем, а расчесаны на прямой пробор и ниспадающие на плечи волнами. Волнами. Господи, откуда еще волны какие-то привиделись. Нет у нее волн, и не было никогда. Так средние волосы, обычного, пепельно-мышиного цвета. А если помыть в этот же день, то даже вроде и пушистые. Еле-еле доходящие до плеч. А глаза, между прочим, у Лидочки очень красивые. Подружка Наташка говорит, что с удовольствием поменялась бы с ней глазами. Глаза цвета грецкого ореха, как у папы. Вот если бы она вышла за Артема замуж, то и дети могли бы родиться с такими цветными глазами – у одного ореховые, а у другого ярко синие как аквамарин- очень Лидочке понравилось это название, она видела однажды что это за камень такой, на развороте какого-то журнала. А еще можно было бы подъехать к дому, или к друзьям, все равно, и они бы вышли из джипа оба такие красивые: «Познакомьтесь, пожалуйста, это Артем, а это жена художника Артема - Лидия.»
Жаль, что у Артема не джип, а захудалый «Жигуль».Зато он художник. Ну и пусть не совсем молодой, молодые они хуже, менее надежнее что ли. Зато вон как сверкают идеальной белизной ровные зубы и весело блестят из-под кожаной кепки яркие, уже почти любимые глаза.
Ей доставило несказанное удовольствие, что Артем с ней вроде как посоветовался насчет поездки домой. Лидочка даже выросла в своих глазах и почти перестала стесняться. Она сидела на заднем сидении, и ее щеки ярко пылали от смущения и удовольствия. Сначала она разглядывала собственные колени, потом воротник рубашки Артема, потом затылок, наполовину закрытый кожаной кепкой. А когда совсем осмелела, то посмотрела в зеркальце, висящее перед лобовым стеклом. И увидела, что Артем поглядывает на нее, а один раз даже весело подмигнул. Лидочка несмело улыбнулась и снова стала смотреть на его воротник. Ей казалось, что Артем догадался, почему она такая пунцовая, но ей было очень приятно, что он так дружески подмигнул.
-А что, Илюш, -и Артем, отпустив на мгновенье руль, потер ладонью об ладонь, - может и ты с нами. Возьмем что-нибудь покрепче, посидим.
-Пожалуй, - вдруг услышала Лидочка, - а почему бы и нет. В сервис я и завтра заскочить успею. А с тобой давно уже не виделись. Поболтаем, пообщаемся. Если дама не возражает.
-Дама не возражает,- весело ответил Артем, и снова подмигнул в зеркальце Лидочке, - Да?»
-Да, - недоуменно ответила Лидочка, сразу сообразив, что романтического вечера не получиться. «Медведь» Илюша встал на пути Лидочкиного счастья. А может пусть его? Да и Артем уже разрешил ему с ними ехать. Жалко, что первое свидание пройдет при постороннем. Ну да ничего. Попьют чаю. Артем будет ее рисовать, Илюше будет скучно, вот он и уйдет.
А машина тем временем, пропетляв между новостройками, прижалась к какому-то дому.
«Боже! Вот я идиотка, - внезапно подумала Лидочка, -я ведь даже не смотрела куда мы ехали. Что это за район? Ведь все вокруг всегда твердят об осторожности, а я- то вот дура, в чужой машине, с двумя чужими мужиками. Неизвестно где. И никто не знает ничего. А вдруг они убийцы? А Илюха этот вообще странен. Молчит всю дорогу. И вид у него страшный. Одна борода чего стоит. Вполне может оказаться маньяком. А Артем тогда что же? И Лидочка со страхом посмотрела на Артема. А Артем как будто прочитал беспокойство на Лидочкином лице, безмятежно улыбнулся и сказал:
-Ну что же ты? Давай руку, уже приехали.
«Нет, такие убийцы не бывают -подумала Лидочка, - Не бывает у убийц таких ласковых глаз, таких теплых улыбок». Страхи ее слегка рассеялись. Оглянувшись, Лидочка увидела трех старух, сидящих на лавочке и с любопытством наблюдающих за ними. Артем улыбнулся и вежливо поздоровался, а все три бабки радостно закивали в ответ головками. «Как подсолнухи»- подумала Лидочка. Но успокоило ее окончательно, то, что вид у всех трех бабок был умиротворенный- не злой, а даже какой-то довольный. « В конце –то концов, нельзя же так не доверять человеку, которого любишь, - подумала Лидочка- наверное он и правда здесь живет».
Она вылезла из машины, и тоже приветливо поздоровалась со старухами.
А тем временем большой Илюша уже тоже выбрался и доставал из багажника какие-то непрозрачные пакеты, в которых угадывалась всякая снедь.
А Артем все тянул и тянул Лидочку в подъезд. Пока они ждали лифт, пока ехали на последний двенадцатый этаж, Артем все это время нежно прижимал Лидочку к себе. Его губы, горячие, твердые, именно такие, как представляла себе Лидочка, касались то Лидочкиных волос, то лба. Это убаюкивало ее и внушало полную безопасность. И Лидочка снова почувствовала себя самой счастливой. Странно, но даже этот Илюша больше не портил настроения.
Пахло от Артема чем-то очень вкусным. «Наверное, очень дорогая у него туалетная вода»,- решила Лидочка. Запах был незнакомый. Слегка горьковатый, но сладкий. Мягкого оливкового цвета. И хотелось закружиться в этом запахе, обвить себя этими лентами миндаля. «Да! Так, наверное, пахнет миндаль!»- успела подумать Лидочка, и лифт остановился.
Дверь в квартиру оказалась около лифта. Открыв ее Илюша сразу понес пакеты куда-то вперед.
-Там кухня- подумала Лидочка, а где же мастерская?
-А давай-ка, Лидусь, сначала накроем на стол- опять очень певуче проговорил Артем, опять потер ладонью о ладонь. Потом он помедлил немного, и резким движением снял кепку. То, что предстало перед глазами Лидочки, было так внезапно и неожиданно, что она просто потеряла дар речи, еле-еле удержалась, чтобы не вскрикнуть, и не броситься прочь. Потому что над русой бородкой, над белозубой улыбкой, над блестящей живой лазурью глаз не было ничего. Лысый блестящий, идеальной формы череп, как на карикатурных картинках, обрамлял это обаятельное, такое любимое лицо. Только сзади, почти у самой шеи слегка курчавилось то, что осталось от бывшей когда-то пышной шевелюры.
Лидочка почувствовала, что резко из-под ног ушла почва, закружилась голова, но в этот миг блеснули холодными лезвиями глаза Артема. Он, казалось, наблюдает, какую реакцию вызвал у Лидочки этот его новый вид. И видимо не очень-то ему понравилось. Глаза сразу стали колючими. Черные зрачки горящими угольками впились Лидочке в лицо. Это немного отрезвило Лидочку, и она почувствовала, что надо что-то сделать. Какое-то время она стояла как в ступоре, и только молча хлопала глазами. Но потом она, конечно, опомнилась, сообразила, что надо разрядить такую необычную обстановку. Надо хоть что-нибудь сказать, причем так, чтобы не расстроить и не обидеть Артема. Тогда она сделала над собой нечеловеческое усилие и бодрым фальшивым голосом воскликнула: «А где же здесь ванная? Я хотела руки помыть»
Да, такого удара она не ожидала. Ей очень понравился Артем, и ей было абсолютно все равно, какого цвета у него могли бы быть волосы. Она даже уже смирилась с этим его «Жигулем», но такой удар был для нее ниже пояса. В Лидочкином понимании все лысые мужчины просто не имели права ухаживать за девушками, так как они и мужчинами то не являлись, а были уже просто старыми дедами. Им надлежало сидеть на скамейках, играть в домино и возиться с внуками.
«Хотя Артем ведь художник. Если есть в их среде и волосатики, значит могут быть и лысые. Может и ничего страшного»- оправдывала Лидочка Артема сама перед собой.
«Ну хорошо»- подумала она, старательно намыливая руки:«Только чай попью, неудобно вот так сразу уходить, а потом попрошу отвезти меня домой. А вдруг он откажется? Тогда сама найду дорогу. Мне бы только до метро добраться. Плохо, что с собой мало денег, на такси точно не хватит. А какое здесь метро? Что же это за район? Все-таки я, наверное, правда слишком доверчивая, или даже круглая дура. Что мне мешало хоть на дорогу смотреть? Да ладно, выберусь как-нибудь».
Успокаивая сама себя таким образом, Лидочка почувствовала, что ее любовь к Артему претерпела некоторые изменения. Уже пропало обожание, восхищение его глазами, голосом, но желание иметь свой собственный портрет, да еще написанный знакомым художником, да еще специально для нее, победило, и Лидочка уже бодро отправилась в комнату. К ее разочарованию в комнате не было ни одного мольберта, не было разбросанных красок. А просто стояли два обычных кресла, столик, маленький диван и какой-то старый, весь обшарпанный сервант, молодости Лидочкиной бабушки.
«Он, что, меня в этом кресле рисовать будет что ли?»- подумала Лидочка, но спросить постеснялась.
А Артем с Илюшей, оказывается, не теряли времени даром. Когда Лидочка появилась на пороге, ей сразу бросилась в глаза бутылка водки, открытая банка маринованных огурчиков, с воткнутой в один из них вилкой, нарезанный крупными ломтями хлеб, коробка конфет. И еще она углядела на кривоногом столике три пузатые рюмки. Рюмки были из какого-то толстого мутного синего стекла, приземистые, круглые и без ножек. Причем две из них находились по бокам бутылки, как два адъютанта, а третья была выдвинута немного вперед и стояла одиноко на краю стола.
-Как я- подумала почему то Лидочка –я одна, а их двое.
-Ну, Лидусь, начнем- Артем не спеша разлил по рюмкам.
-За тебя, Лидочка- улыбнулись ставшие снова лазоревыми глаза, и руки Артема протянули рюмку.
-За Вас,- негромко молвил малоразговорчивый Илюша, -до дна.
-Да, спасибо, -скромно сказала Лидочка, и смело опрокинула в себя всю стопку. Холодная водка странным образом обожгла горло. Запершило, перехватило дыхание, а в глаза бросились слезы. Нельзя сказать, что Лидочка никогда не пила водку. Почему же это никогда? Дома, иногда по праздникам. ей тоже наливали маленькую стопочку, но водка никогда Лидочке не нравилась- какая-то горькая, да и пахнет очень резко. Но здесь она решила выпить всю рюмку: во-первых для того, что бы Артем и Илюша не подумали, что она водки в жизни не пила, а во-вторых для храбрости. Она надеялась, что водка поможет ей снять напряжение и будет она веселой и остроумной.
-Ничего, ничего- пропел Артем и легонько похлопал Лидочку по спине, -Вторая легче пойдет, Вот съешь конфетку.
А у Лидочки уже закружилась голова, не сильно, а так, чуть-чуть. Зато пропала тревога в груди, и стало совсем не страшно.
-Ребята. А может вы, того? Там еще одна комната есть, - пробасил Илюша, скосив черные, разбойничьи глаза куда-то вбок.
-Нет, мы сначала потанцуем- и Артем взяв Лидочку за руку, сильно потянул на себя.
-Да- с готовностью ответила Лидочка. Она рывком поднялась с кресла и неожиданно попала в объятья Артема. Правда, ей не понравилось Илюшино слово «того» и скошенные глаза. Не понравилось как-то бессознательно, без какого бы то ни было анализа, просто что-то корябнуло в душе и пропало оставив след.
Медленно топчась на месте, и ощущая сильные руки Артема у себя на спине, а горячие губы у виска, Лидочка вдруг с ужасом поняла, что она не прочь отправиться с Артемом в «ту» комнату. Запах миндаля кружил голову. И ей было очень уютно в его объятиях. Очень хотелось положить Артему на плечо голову, и хотелось чтобы он ее обнял покрепче. А еще для нее уже не так важно наличие растительности у него на голове, возраст, просто очень сильно захотелось забыться в этих руках, утонуть в неземном блаженстве объятий. Жаль, что это невозможно. Были бы они одни, тогда бы еще куда ни шло, но ведь тут еще этот Илюша. Что-то незаметно, что он собирается куда-то уходить. В его присутствии просто невозможно уединиться. Мало ли что может произойти между двумя любящими сердцами, а он что? Будет сидеть в соседней комнате? Нет, так нельзя.
-Ребята, снова прогудел Илюша, -а давайте еще по рюмочке?
-Давайте,- как-то слишком быстро отозвался Артем. Он освободил Лидочку от сладкого плена объятий и потащил к столу. Усадил ее в кресло и поцеловал руку.
«Все-таки приятно иметь дела с джентльменом»- подумала Лидочка, -«Ну и пусть лысый».
А руки Лидочке не целовал никто и никогда. Да и опыта любовного у нее не было. Все эти свидания в подъездах не в счет. Лидочка всегда боялась, что вот выйдет однажды какая-нибудь тетя Нюра с ведром, увидит Лидочку с мальчишками, и все расскажет маме. А однажды в одиннадцатом классе они поехали к однокласснице на дачу, где не было родителей, зато были какие-то местные, деревенские мальчики. И когда старая, глухая бабка улеглась спать, они отправились гулять в лес, захватив с собой три бутылки вина. Они там все так напились, что Лидочке было очень плохо, ее рвало и хотелось плакать. Поэтому она даже не сопротивлялась, когда какой-то незнакомый мальчик повернул ее к себе спиной, и просто острая боль, которую она почувствовала, отрезвила ее. С тех пор прошло уже четыре года. Иногда Лидочка встречалась с молодыми людьми, иногда ходила с ними в кино, но как-то это все было редко и продолжалось недолго. Все эти молодые люди куда-то пропадали через какой-то промежуток времени. А так хотелось настоящей, неземной любви, той, про которую пишут книжки, романы и снимают сериалы. Ведь есть же она, есть. Лидочка в это верила всем сердцем.
В руке у Лидочки опять оказалась пузатая синяя рюмка.
-Давай, Лидусь, еще по одной, - пел над ухом мягкий голос Артема.
«Да они меня спаивают»,-вдруг ни с того ни с сего озарило Лидочку,- «Интересно, зачем? Я ведь сейчас просто усну!» Она подняла глаза и посмотрела на мужчин. Оба они совершенно трезвые, сидели на своих местах и внимательно на нее смотрели. Курили. Молчали. От их дыма Лидочка совсем уже как будто поплыла. Она поняла, что они от нее чего-то ждут, только никак не могла догадаться чего же именно. Лидочку поразила перемена, произошедшая в Артеме. Его такие теплые, ласковые глаза перестали быть нежными. От них тянуло свинцовым холодом и Лидочка вспомнила, как однажды в детстве залезла к бабушке в погреб- там было холодно и неуютно. Так же неуютно сделалось вдруг и в этой комнате. Лидочка почувствовала себя серым, невзрачным воробышком, взъерошенным и мокрым, забившимся в какой-то угол в холодной темной комнате, не имеющей выхода. А напротив нее сидело два хищника, два откормленных зверя, и, несомненно, они хотели полакомиться Лидочкой. Сверкали белоснежные, острые клыки, с розовых влажных языков капала прозрачная слюна. Ей снова стало страшно.
-Пей до дна, Лидусь, за меня -проговорил Артем и в его голосе исчезла певучесть, и появились стальные нотки.
-Давай сначала ты, потом я- негромко проговорил Илюша. Артем кивнул.
Лидочка от страха, а также от того, что надо хоть что-нибудь сделать, опрокинула рюмку и встала.
-Куда?- не разжимая губ спросил Артем.
-В туалет- заплетающим языком сказала Лидочка и вдруг громко икнула. Артем рассмеялся.
-Ну давай,- разрешил он, -только быстро.
-Я быстро -пообещала Лидочка и поплелась из комнаты. Она вышла в коридор. В квартире было тихо, только негромко о чем-то переговаривались Артем и Илюшей.
«А что это значит? Сначала ты, потом я»- снова будто наяву прозвучал в Лидочкиной голове голос Ильи. И вдруг догадка, как раненая птица забилась в висок. Лидочку как будто ошпарило кипятком, и заколотила крупная дрожь. Что-то подобное о таких мужских игрищах она слышала, но не предполагала, что так бывает. А тем более, что это может приключиться с ней. От страха дрожали руки, громко колотило сердце. А зубы клацали так, что казалось их можно услышать на улице. Коридор кружился у Лидочки перед глазами, но она соорентировалась на удивление быстро. Схватила туфли, сумочку, открыла дверь и бросилась вниз по лестнице. Дверь за ее спиной громко хлопнула. Это испугало и подстегнуло Лидочку еще больше. От страха она побежала, перепрыгивая через ступеньку, через две. Она летела от этажа к этажу, изо всех сил прижимая к груди свои вещи. Слезы застилали глаза, рыдания сдавливали горло. В подъезде было темно и пахло кошками, Лидочка судорожно цеплялась за перила и больше всего на свете боялась споткнуться, поскользнуться или подвернуть ногу.
Вот уже восьмой этаж. А вдруг они хитрые, поедут на лифте, перегонят, поймают ее. Тогда она пропала.
Вот уже третий. Слава богу, дверь на улицу открыта нараспашку. Лидочка метнулась в спасительную темноту. Никто не гнался за ней, не хватал руками за шиворот, не ловил за руки. Спасительная темнота накрыла и спрятала плачущую Лидочку. Но Лидочка это не сразу поняла. Она неслась босиком по улице, завывая и распугивая немногочисленных прохожих, размазывая по лицу слезы и косметику.
«Извращенцы, сволочи,- всхлипывала она, вытирая с лица тыльной стороной ладони размазанную краску для ресниц, -Что б вам пусто было, изверги, что б вы все передохли. Я вот вам отомщу, отомщу, гады, убью, вот подкараулю где-нибудь и убью, а лучше пойду в милицию. А как улыбался, гад, и комплименты говорил: «Ах, Лидочка! Лидочка… . Сволочь. А я-то, дура, побежала. Можно подумать действительно художник, еще портрет хотел нарисовать. Да врал он все, никакой он не художник, у него даже и красок то никаких нет, он просто лысый дурак и враль».
О, как же ненавидела она в эту минуту Артема, а в его лице и весь род мужской. Не верила им, презирала.
Сдерживаясь, что бы не зареветь во все горло, Лидочка пошла тише, а рыдания все рвались и рвались наружу. Да еще эта водка вдруг подкатила к горлу и стало нечем дышать. Лидочке пришлось метнуться в сторону от дороги, в кусты сирени. Приторный запах сирени захлестнул и окружил ее, а обида стояла огромным комком в груди и не хотела выплескиваться наружу. Лидочка попыталась найти в сумочке носовой платок, и только сейчас заметила, что в левой руке она изо всех сил сжимает пузатую синюю рюмку. Она размахнулась и изо всех сил швырнула в сторону эту, жгущую ладонь рюмку, а слезы полились еще сильнее. Ей было очень жалко себя. Сразу припомнились все обиды, ссоры, насмешки. И не было на свете несчастнее человека, чем плачущая в сиреневых кустах Лидочки.
Сколько времени провела Лидочка в этой сиреневой темноте, трудно сказать. Она не торопилась домой, хотя время было позднее. Успокоившись насколько возможно, она надела туфли, вздохнула еще раз и выбралась из кустов на улицу.
На улице уже не было людей. Небо очистилось от туч. Иссиня-черное, усыпанное крупными звездами оно приветливо взирало сверху на Лидочку, и Лидочка даже почувствовала какую-то исходящую от него теплоту. Небо как будто большим теплым одеялом пыталось накрыть и успокоить неразумное дитя свое. Вдалеке, по самой линии горизонта, тянулись темно серые облака. Они собирались грозными тучами, толкались, залезали друг на друга, вспучивались огромными домами. И только одна, яркая полоска заката оранжевой стрелой пронизывала их насквозь. И тучи как не старались, не могли затмить ее.
«Не все так плохо- думала Лидочка, шагая по тротуару и глядя на эту, притягивающую взгляд светлую полоску,- Вот убежала же я все-таки от них. Конечно же, не пойду я ни в какую милицию. Не буду же я всем рассказывать, какая я дура. И не расскажу никогда никому про этот случай. Все-таки мне здорово повезло, что я смогла удрать. Ведь вот так и пропадают люди. Сначала садятся в незнакомую машину, а потом их родители мотаются по моргам, разыскивая своих девчушек. Слава богу, что у меня до этого не дошло. А могло бы. Все равно я идиотка, каких свет не видывал. Поманили меня пальчиком, а я и побежала. Непонятно с кем. Непонятно куда. Портрета мне захотелось. Вот Наташка, никогда бы так не поступила. Ну что ж. Теперь и я ученая. Интересно, много ли на свете таких же дур, как я? Наверное, много».
Рассуждая таким образом, и уже мечтая о доме, о чашке горячего чая, которая ждет ее, Лидочка шла по незнакомому району. Сердце ее постепенно успокоилось. Ничего, и никого она уже не боялась. Слезы высохли, пропала горечь, обида. Осталось только какая-то легкая печаль. И окружающая природа, казалась, подстроилась под Лидочкино настроение. Звезды улыбались сверху, деревья и кусты протягивали свои ветки, осторожно касаясь ее плеч. Тени деревьев бежали впереди, указывая дорогу. Лидочка вдыхала полной грудью сладкий летний воздух, и казалось ей, что может она идти вот так бесконечно долго. Она шла и шла вперед, никуда не сворачивая, пока вдалеке между деревьями не показался куб стеклянной автобусной остановки. Лидочка обрадовалась ей как родной. Она заторопилась к ней как к своему лучшему другу. По чужому району, мимо кустов, мимо высоких, темных многоэтажек, мимо таинственных деревьев вдоль дороги, которая раньше манила ее и притягивала. И ничто не могло заставить ее повернуть голову или хотя бы посмотреть туда, где мимо нее, шурша шинами, проносились машины - большие, красивые, блестящие.