Памяти отца Гаазе Николая Николаевича
Театр Макфарлейна
«То, что ты можешь это только маленькая капля в огромном океане,
Но это именно то, что даёт смысл твоей жизни!» Альберт Швейцер
Тяжёлые бархатные портьеры плавно покачивались под дуновением лёгкого сквозняка. В тишине гримёрной мерно постукивал маятник старинных часов
За стеной слышалось приглушенное завывание ветра, странным аккородом сливаясь с откуда – то доносившимися звукам тихой гитары.
Эрик сидел на стуле перед зеркалом, глядя в пол, покрытый красным потёртым ковром, цвет которого под неровным светом лампы резал глаза, одновременно притягивая и завораживая взгляд. Эрик не поднимал головы, не желая видеть тесных стен, окружавших его. В последнее время он ощущал гнетущий страх и беспокойство оставаясь в закрытом пространстве. Часы пробили полночь начиналась жизнь ночного театра Джайлса Макферлейна. Эрик вздохнул и взглянул в зеркало.Среди сверкающей мишуры гримёрной казалось неуместным его тонкое бледное лицо с синевой под глазами и длинными прядями спутанных волос. В который раз в сердце всколыхнулся бунт против непосильной работы, которая порой убивала его способность что-либо делать.
Очарованным ребёнком он впервые переступил порог этого театра много лет назад. В его жизнь вошёл волшебный , сюрреалистический мир. Актёры работали по ночам. Никто из публики не видел их настоящих лиц – они были скрыты под масками, или под толстым слоем грима. Иногда Эрику казалось, что он сам уже забыл собственное лицо. Он смотрел на окружающих : они были похожи на несчастных, издёрганных марионеток из плоти и крови, одетых в атлас и обсыпанных блёстками. По утрам, уходя домой Эрик преображался: исчезал грим, а с ним и манеры, доведённые до автоматизма и совершенно не нужные в мире, за пределами театра. С наступлением темноты он возвращался снова. Люди, приходившие на спектакли любили этот театр. Их заставляли забывать о том , что снаружи есть другая жизнь: с другим солнцем, дождём, широкими трассами с бешено мчащимися автомобилями. Для Эрика не было другой жизни - была одна только сцена, ночная сцена. Днём он спал и не видел снов, только один кошмар : жалобный детский голос раздающийся откуда – то из темноты , в которую проваливаешься и откуда нет выхода. И этот молящий голос преследовал его постоянно и приходилось пить таблетки, чтобы не спать. Это доводило его порой до полного отупения.
Целыми днями перед его глазами клубился туман и иногда он не помнил что делал. Когда его разум прояснялся и он видел, что стоит на сцене, но вскоре всё опять погружалось в беспросветную пелену. Постепенно он привыкал к этому состоянию больше и больше, пока не очнулся на койке в городской клинике. Это было давно.
Теперь он стал осторожней, правда туман в голове полностью так и не развеялся. Внезапно он почувствовал тревогу, но не ту, связанную с забытьём . Он вспомнил о той ответственности, которую взял на себя прошлым вечером. Теперь он жалел об этом, но вернуть данное слово было совершенно невозможно. Назначенное время неумолимо приближалось. .Эрик
тряхнул головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли.
"Когда ты проснулся в холодном поту
И убитый кошмаром глядишь в темноту
Когда ты проснулся в постели крича
Увидав пред собой своего палача
В твоё одиночество вторглось пророчество"
Гибель свою ты учуял вдруг
Отрывок из пьесы Томаса Стернза Элиота
"Sweeney Agonistes"
Эрик произносил последние строки без привычного автоматизма, чувствуя в этих словах насмешку над самим собой. Тяжёлый занавес опустился и закрыл сцену
Под шум аплодисментов Эрик поплёлся за кулисы. Через четверть часа он вышел из театра через служебный вход. Сразу же его лицо обжёг резкий свежий ветер с ледяными каплями дождя. На улице, отражаясь тусклыми бликами от пустынной мокрой мостовой светилось несколько фонарей. Эрик вытащил записную книжку и нашёл адрес. Дождь усиливался и бумага намокала. .Только ещё живые буквы и цифры стали быстро растекаться, пульсируя, будто вскрытые вены .Эрик наскоро, будто запоминая роль, старался удержать в памяти нужный адрес.
Потом повернулся и пошёл по улице . Идти оказалось недалеко
Он подошёл к старинному каменному дому и остановившись у двери стал искать на потемневшем от времени указателе номер квартиры. Это было здесь. Он поднял было руку , чтобы позвонить, но тут же отдёрнул её в странном смятении. Если бы ему пришлось выступать перед миллионной аудиторией , он не испытал бы такого жуткого почти физически ощутимого страха. То, ради чего он пршёл сюда , казалось было выше его сил.
"Ещё 5 минут ", - подумал он, " Только 5 минут.."
Эрик прислонился к мокрой холодной стене дома и закрыл глаза, чувствуя
прикосновения к лицу холодных лезвий дождевых струй.
Пытаясь унять сильно колотящееся сердце, он снова и снова прокручивал
в голове , то, что он должен был сделать. Не на подмостках, без сценария, режиссуры и грима.
" Я просто сумасшедший" , подумал он и ему захотелось повернуться и убежать куда глаза глядят, но вместо этого он нажал кнопку звонка. Спустя долгие мгновения томительного ожидания дверь, наконец, открылась и во внезапно вспыхнувшем ярко- жёлтом прямоугольнике дверного проёма показалась точёная фигурка молодой женщины.
-А! Это Вы!
-Женщина облегчённо вздохнула
-Я боялась. что вы не придёте. Пожалуйста проходите.. Вы без машины? - она выглянула на улицу.
- Нет, сегодня нет - пробормотал Эрик, всё ещё стоя за порогом.
- Проходите же! - Повторила женщина. По- видимому она волновалась не меньше, чем Эрик. Он заметил, как дрожали её руки, задвигая дверную щеколду. В свою очередь она украдкой взглянув на него , решила, что его
лицо вполне отражает уличное ненастье.
- Вы ведь помните , о чём мы разговаривали вчера вечером, - торопливо говорила она, поднимаясь по лестнице .Эрик с трудом поспевал за ней.
-Вы должны попытаться. Главное - уверенность. Лоуренс сразу же почувствует, если что-то будет не так. Вообще говорите и объясняйте ему
всё , что хотите. Он только в одно никогда не поверит в смерть Лестера.
Случилось так, что Лестер остался единственным родным малышу человеком.
И когда он погиб, я взяла Лорри к себе.
С тех пор он всё это время думал и говорил только об одном..
У дверей квартиры она остановилась и обернулась к Эрику
- Теперь Лорри заболел. У него лейкемия. Ему осталось жить совсем немного. Я хочу уберечь его от лишней боли. Она отвернулась, пряча увлажнившиеся глаза и открыла дверь в квартиру.
Комната, в которую попал Эрик, была слабо освещена ночником. Мебель почти отсутствовала .Ещё не успев как следует сориентироваться в незнакомой обстановке, Эрик услышал слабый голос , так похожий на тот, который он слышал во сне:
-Папа!
Эрик обернулся и увидел совсем маленького мальчика лет 5-6 , который лёжа на кровати, приподнялся на локте и смотрел на него расширенными от радости и удивления глазами.
Лорри, малыш! Эрик приблизился, чувствуя , чувствуя бешеные удары сердца.
Детские ручонки обвили его шею. Неожиданно плечи мальчика затряслись по его щекам покатились бисеренки слёз.
- Отчего ты плачешь? - Спросил Эрик
Потому, что ты плачешь.
Эрик с удивлением почувствовал пряную соль на своих губах
-Мы с тобой так давно не виделись ., произнёс он.
Лорри перестал плакать и утвердительно кивнул
-Так ты действительно жив? - переспросил Лорри, пристально глядя на Эрика
-Конечно- уверенно сказал Эрик
- А почему Ты так долго не приходил? Ты был в больнице, да?
Да – ответил Эрик.
- Понятно. Лори задумался
- А теперь ты будешь жить у нас?
Нет. Мне нужно опять вернуться в больницу .Курс лечения ещё не закончен.
Ты знаешь, мне ещё столько нужно рассказать тебе, и глаза мальчика осветились надеждой и доверием.
- Ведь столько всего произошло.., пока тебя не было..
Ты ведь снова скоро придёшь?
- Скоро.
- Обещаешь?
- Обещаю.
- Спой мне что-нибудь на ночь. Помнишь?
Ты раньше пел, когда я был совсем маленьким.
Эрик лихорадочно перебирал в уме всё что знал, но в голову не приходила ни одна колыбельная. Он выбрал наобум песню про терьера, звучавшую в одном из спектаклей в театре Макферлейна
«Лохматый пёсик спал устало
Под тёплым мягким одеялом
А поле бурое лежало
И ствол на нём был крив и гол
Пушистых кошек и собак
Ершистых кошек и собак
В конце концов поглотит мрак»
Эрик тихо напевал незатейливые строки и, убаюкивая на руках ребёнка, грустно смотрел в окно, откуда был виден сверкающий город, ощущая боль и непонятную потерянность в море миллионов огней и разбитых сердец. Снев несколько слов, он оборвал песню , потому что последующие строки были о смерти, но Лори уже спал. Несколько минут Эрик смотрел на его лицо, освещаемое тусклым светом ночника. За те полчаса, которые они были вместе, в его душе возникла странная привязанность к этому ребёнку. Ему показалось , что этот ночник и эта комната, и Лори существовали когда-то очень давно кода-то…
Эрик почувствовал холод и обернулся. Женщина открыла дверь и робко стояла за порогом не решаясь войти. Эрик приложил палец к губам. Она понимающе кивнула и продолжала вопросительно глядеть на него. Он тихо прошёл мимо неё на лестничную площадку. Женщина последовала за ним.
Сколько я вам должна? – спросила она Эрика. Он ничего не ответил и начал спускаться вниз
Постойте! Эрик обернулся.
-Я хочу отблагодарить вас. Вы замечательно сыграли эту роль.
Странно…,- Эрик усмехнулся,
- Я раньше никогда ничего не играл перед детьми
-Почему? – Удивилась она.
-Ну, дети не ходят в театр ночью
-Ах, да! Я забыла. Но почему этот театр ночной?
Их голоса гулко раздавались небольшим эхом отражаясь от холодной лестничной стены.
Глупо, конечно – пробормотал Эрик, Всё началось с траура о создателю театра Джайлсу Макферлейну, он погиб 20 лет назад. А публика обожает что-нибудь необычное.. Ей это понравилось и с тех пор так и повелось.
- Как грустно… А у этого Макферлейна были родственники?
Да. Жена и ребёнок.
Наступило молчание. Затем женщина несмело произнесла:
- Вы знаете. Я никогда не прощу себе, что так обманула Лори. И, помедлив
- Он тоже не простил бы, если бы догадался..
-Не думаю, - отозвался Эрик.
-Но почему?
- Потому что я знаю таких детей… Я знал сына Макферлейна
- Но ведь его никто не обманывал.
А может быть ему больше на свете хотелось обмануться, хоть на минуту поверить, что его отец жив,- тихо поизнёс Эрик
- Откуда вы знаете, что ему хотелось?- спросила женщина.
- Он и я – это в сущности одно и то же лицо, ответил Эрик, - и мне очень жаль, что моей матери не пришла в голову такая идея. Но сейчас это уже неважно, потому, что …, - он немного помедлил, потому что то, чего не было у меня в детстве вернулось ко мне сейчас и к Лори.
Эрик открыл дверь и вышел на улицу под проливной дождь.
- До свидания, мистер Макферлейн, - крикнула женщина ему вслед.
Эрик ничего не ответил, а лишь обернулся и помахал ей рукой.
Потом он ушёл, и остался дождь, и где-то вдали, вторя печальному монотонному шуму городской природы , играл саксофон.
8-9 июня 2005
Памяти отца