Психоанализ (номер пять).
...а через пять лет пришел в дом психиатр и тихим жалобным голоском заголосил:
- Надоело, @@@ ... (дальше долго, но тем не менее весело пел хор из слов непереводимого фольклора), а потом психиатр обмяк, свалился на кровать в позе потрошеной куклы и, безучастно уставившись в потолок, стал пытаться вызвать у себя состояние горя.
Состояние горя, а именно слезы, стоны, бурные всхлипывания и продолжительные громкие высмаркивания, не приходило.
Психиатр разочарованно вздохнул, отвернулся от потолка и уставился в стену. В стене было окно. И именно в этот момент сквозь него попытался пролететь огромнейший шмель. Шмель летел на свет солнечного дня. Но стекло...
Да и откуда знать шмелю о прозрачных искусственных преградах?
От мощного удара шмель упал, оглох и страшно разозлился, обнаружив себя почти недвижимого на подоконнике кверху лапами. На мгновение замолк, потом начал материться на непереводимом шмелином языке, свирепствовать даже и закрутился в «нижнем брейк-дансе», пытаясь привести себя в привычное положение «брюшком вниз».
Психиатр был неплохим специалистом. Он наблюдал. Морщины его разгладились. Глаза округлились. Взгляд фиксировал каждое движение «пациента-шмеля», одновременно косясь на открытую дверь.
У шмеля началась истерика. Кручение на спине не привело к ощутимым результатам. Он продолжал беспомощно оглядываться по сторонам и шевелить мохнатыми лапами. Через минуту удрученно посмотрел на потолок.
- Безнадежно. – обмяк шмель.
- Безнадежно. – снова распластался по кровати психиатр, уставившись в потолок.
Я смеюсь и ставлю многоточие, потому что...
...вот тут начинается рассказ...