АРТИСТ
Двери захлопнулись. Вошедший народ распределился по лавочкам, и тогда в проходе вагона метро образовался старик. Он не произнес жалостливой речи из серии "сами мы не местные...", а просто весомо постоял в начале вагона и двинулся медленно вперед по проходу, протянув ладонь для милостыни.
На нем был опрятный, но сильно поношенный пиджак; ветхие, почти чистые брюки лоснились на всех положенных местах; много протопавшие ботинки были недавно начищены. Высокий, худой, с благородными чертами лица, он, чуть сутулясь, приволакивая ногу, с видимым трудом удерживал равновесие в качающемся вагоне. Когда он подошел поближе, стало понятно, что еще и со зрением у него не все в порядке: мутные глаза безжизненно глядели куда-то мимо всего.
Народ потянулся к кошелькам: мелочь старик высыпал в нагрудный карман пиджака, а пару бумажных купюр, поданных ему, деловито припрятал во внутренний. Поезд затормозил на следующей станции, когда он как раз завершил проход по вагону.
Народ вышел, и он вместе с ним. Поезд задерживали, двери все не закрывались, и возле вагона, бывшего средним в поезде, образовалась пустота, когда приехавшие уже разошлись, а новые пассажиры еще не подошли. И тут я заметила стоящего у колонны старика: он не перешел, как обычно бывает, в соседний вагон, а пересчитывал деньги. На мой пристальный взгляд он вдруг отозвался: повернул ко мне голову и глянул веселыми молодыми глазами, И тут, наконец, двери захлопнулись, поезд медленно тронулся -- параллельно вагону по пустой платформе бодрым, почти строевым шагом, нисколько не припадая ни на какую ногу, зашагал веселый моложавый старик.
МАДОННА
Вагон переполнен, но в щелочку между людьми мне видно лицо женщины, сидящей почти напротив. Обычное, не сказать чтобы красивое, чуть усталое, с закрытыми глазами, оно почему-то притягивает к себе внимание. Люди входят и выходят, продвигаются по проходу, то загораживая от меня лицо женщины, то открывая его. Я все вглядываюсь в это лицо: чем-то оно меня привлекает, что-то неуловимо напоминает...
Народу в вагоне становится меньше, и я, наконец, могу хорошенько разглядеть женщину: она сидит, чуть склонив голову набок, прикрыв веками глаза, ее живот плавно круглится под сарафаном, как будто она спрятала там большой глобус. И ведь действительно -- целый большой новый мир уже живет в ней. И тут я понимаю, что ее лицо --- это бледный северный слепок с яркой мадонны Литты Леонардо да Винчи: покой и тихая радость.
ДВОЕ
Как всегда в час-пик в вагоне не протолкнуться: возле неоткрывающейся двери столпотворение, мешанина из лиц, рук, затылков, плеч -- пестрая мешанина, где два неожиданно спокойных лица, погруженных в себя людей, невольно цепляют мой взгляд. Это юноша и девушка. Они стоят рядом, но непонятно, вместе ли они, или это толпа случайно соединила их здесь и сейчас. Чем дольше я смотрю на них, притиснутая толпой к поручням, тем отчетливее вижу, что они отделены от толпы, они вдвоем в своем отдельном коконе -- влюбленная пара. Они не разговаривают, не прикасаются друг к другу, даже смотрят в разные стороны, но ощущение, что они -- единое целое -- только усиливается.
Поезд начинает тормозить перед очередной станцией, и девушка, вдруг очнувшись, привычно-доверчиво смотрит юноше в глаза. Он чуть улыбается в ответ, бережно берет ее за локоть и выводит из вагона. Они идут по платформе, взявшись за руки: в толпе, но отдельно от нее.
______________________________________