Водрузив бело-голубой и зеленый флаги на одной из гор Антарктики и с триумфом прокатившись по средствам массовой информации 49-и стран (450 статей, радио и телепередач, десятки пресс-конференций), члены израильско-палестинской делегации вернулись на родину, где их встречала маленькая кучка родственников. Ни ковровых дорожек, ни восторженной публики, ни митингов, ни фанфар. Оба отечества, озабоченные интифадой и спорами вокруг заградительной стены, в пророках, похоже, не нуждались. Израильские газеты откликнулись на событие вялыми заметками с второстепенных полос, которые никак не взбудоражили общественного мнения.
Палестинская пресса писала о походе в Антарктику более подробно, однако Арафат, изъявивший было желание лично пожать руку героям, так с ними и не встретился. Да и бог с ними! Наши первопроходцы не унывают и вынашивают уже планы израильско-палестинского броска через Сахару из Иерусалима в Триполи. Не удалось сломать лед вековой вражды в холодной Антарктике, но, может, удастся растопить его под жарким солнцем великой пустыни?
Напомню, о чем писали СМИ накануне ледового похода евреев и арабов в Антарктику:
"...евреи и арабы собрались вместе покорять Антартику. По-английски это странное предприятие называется "Breaking the ice" - "Ломая лед". Они намерены ломать лед в прямом и переносном смысле - лед стереотипов, взаимных подозрений и ненависти"; "Один из лидеров ХАМАСа выразил радость по поводу того, что хотя бы четыре еврея какое-то время не будут топтать Святую землю. А некий депутат кнессета предположил, что палестинцы теперь отметятся терактом во льдах Антарктики"; "Странная компания из бывшего палестинского террориста и бывшего израильского спецназовца собирается стартовать с мыса Доброй Надежды. Если это возможно в экстремальных условиях Антарктики, то почему нельзя в экстремальных условиях Ближнего Востока?"; "Израильтяне и арабы, которые никак не могут пройтись по "Карте дорог" и найти дорогу к миру в родных палестинах, решили сделать это, забравшись в вечные снега Антарктики...".
...Вопреки самым мрачным прогнозам, экспедиция была удачной, восемь ее членов прошли экзамен на совместную выживаемость в сложных арктических условиях, невзирая на разность своих взглядов. Им удалось подняться на безымянную гору, водрузить на ее вершине два флага и присвоить ей имя - "израильско-палестинской дружбы", которое отныне будет обозначено на всех картах Антарктики.
Однако у этого события длинная предыстория, без которой нам не обойтись. Идею похода выносили два человека, которые дружат и путешествуют вместе по миру на протяжении многих лет: 44-летний альпинист Дорон Эрель, являющийся до сих пор единственным израильтянином, совершившим восхождение на самую высокую вершину мира - Эверест и 40-летний бизнесмен Йехезкиель Нетаниэль, живущий последние десять лет в Германии. Нетаниэль лично встречался с генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном, лидером тибетских буддистов Далай Ламой и бывшим премьер-министром Израиля Шимоном Пересом, которые поддержали и одобрили эту инициативу. Далее в течение полугода подбирались кандидаты для похода - причем, их прошлое и политические пристрастия организаторов похода совершенно не интересовали. Критерий был простой: умение присосабливаться к сложным условиям в составе небольшой группы людей.
В результате Дорон и Йехезкиель отобрали шесть человек: 44-летнего адвоката Авиу Шошани, 33-летнюю аспирантку из тель-авивского университета Ярден Фанту, 52-летнего журналиста из Бейт-Ханана Зияда Дарауша, 35-летнего тренера по футболу из Рамаллы Насера Квасса, 28-летнего врача-уролога из Восточного Иерусалима Мухаммеда Кассема и 33-летнюю учительницу физкультуры из Хайфы Усат Хайдер.
Одного из кандидатов накануне выхода на маршрут пришлось заменить из-за проблем с паспортом: вместо Мухаммеда Кассема поехал Сулейман Хатиб из деревни Хатиб, один из руководителей ФАТХа.
Бывший глава ШАБАКа Ами Аялом, который изъявлял желание присоединиться к походу в Антарктику, в результате так и не поехал: неотложные дела потребовали его присутствия в Израиле.
Одному из палестинцев не удалось получить разрешение на въезд в Израиль, пришлось добираться окольными путями, через Каир, и догонять группу в Мадриде, откуда она уже в полном составе вылетала в Южную Америку. Другой начал получать за две недели до поездки угрозы от местных боевиков - пришлось идти за покровительством к Арафату, что совершенно не входило в первоначальные планы участников экспедиции, демонстрировавших свою независимость от какой-либо политики или политических лидеров. После вмешательсва Арафата угрозы прекратились.
Кроме того, организаторы экспедиции не сумели собрать нужной суммы (нужды экспедиции требовали не менее четверти миллиона евро), недостающую часть Дорону и Иехезкиелю пришлось выложить из своего кармана. Одним словом, без проблем не обошлось.
...Мы встречаемся с Дороном Эрелем в ресторанчике тель-авивского порта. Вид у покорителя семи самых известных в мире горных вершин довольно затрапезный: застираные джинсы, зеленая футболка под цвет глаз, небольшой дорожный рюкзачок за спиной, в рюкзачке - дискета с тремя десятками снимков из ледового похода.
- Вы вышли на маршрут накануне нового года. Где встречали праздник? - спрашиваю я Дорона.
- О! В очень экзотичном месте - в пабе Порт-Ленда, который размещается в застрявшем в песках судне с покосившейся палубой, - отвечает он. - Это самый южный паб в самом южном порту мира - вот там мы и встречали новый год. Вечеринка удалась на славу. А наутро мы вышли в море на двух яхтах. На одной из них расположилась наша группа из восьми человек и три члена команды, на второй - группа сопровождения: инструктор по скалолазанию, врач, журналисты и другие. Сначала море было довольно спокойным, а последние 12 часов нас жутко мотало, и мы испытали на себе все прелести морской болезни (такой же сильный шторм с 12-метровыми волнами мотал нас и на обратном пути в течение шести часов). Прибыв в Антарктику, мы провели два дня на одном из островов, спустились на лед, совершили небольшое путешествие, а затем продолжили движение вглубь материка и прошли еще километров триста. Солнце там в это время года не заходит, и мы постоянно путали время дня и ночи. Погода стояла отличная.
- Повезло.
- Ну, везло нам до поры, до времени. День восхождения как раз выдался совершенно отвратительным - сильнейший ветер, снег, плохая видимость. Я вообще боялся, что мы гору не найдем.
- Сколько времени заняло у вас добраться до горы по льду?
- Трое суток. Мы разбились на три группы, шли в связках - места там опасные, во льдах много глубоких трещин. На ночь устраивались спать в маленьких тесных палатках: одна женская, две мужских.
- Расскажи про день восхождения.
- Я проснулся часа в три ночи, вышел из палатки. Было тихо. К восьми утра, когда все уже проснулись, вдруг разыгралась непогода: повалил снег, задул сильнейший ветер, за 20 метров ничего уже не видно. Если учесть, что маршрут совершенно неизвестен, ведт до нас на эту гору никто еще не поднимался...И все же мы решили рискнуть. В течение трех часов карабкались на гору высотой в километр. Ну а когда поднялись... Это был такой трогательный момент: все кричали, обнимались, целовались, плакали. С нами такое творилось...
- Какие моменты похода тебе запомнились больше всего?
- О! Их было много. Они отпечатались у меня в памяти такими сюрреалистическими картинками. Представь себе, я иду в одной связке с двумя бывшими активистами ФАТХа, оба сидели в израильских тюрьмах: один - за нападение с ножом на полицейского, второй - за то, что швырял в наших солдат бутылки с коктейлями Молотова. Я в свое время служил в спецподразделении разведки Генштаба. И вдруг такой перевертыш: мы, вчерашние враги, страхуем друг друга, связанные одной веревкой. И если я соскользну в расщелину, им придется меня вытаскивать. И еще помню момент: вокруг расхаживают пингвины, над головой арктическое солнце, куда ни кинь взгляд - простираются льды, а мы - евреи и арабы -сидим среди этой экзотики на льду и рассуждаем о политике на Ближнем Востоке.
- Много было споров?
- Спонтанных - да. Но - никаких-таких специальных диспутов, как ты понимаешь. В основном, говорили о разделе Иерусалима. Любопытно, что Ярден Фанта, придерживающаяся крайне правых взглядов, прекрасно ладила с палестинцами. Например, она могла бросить такую реплику в совершенно дружеской манере: "У вас 23 арабских государства, чего вы от нас, евреев, еще хотите?", которая не вызывала у тех никакой негативной реакции. Мы много узнавали друг о друге такого, что меняло наши прежние представления. Например, Насер Квасс оказался религиозным мусульманином, по пять раз в день он падал коленями на лед и молился в сторону Мекки, которую определял одниму ему известным методом. Я рассказывал о своих родителях, которые во время войны жили в Польше и пережили Катастрофу. Мы узнали от Ярден, что она была привезена из Эфиопии 14-летней девочкой, не умевшей читать и писать - сейчас Ярдена делает докторат в университете.
- Чем ты объясняешь факт, что члены ФАТХа, пусть даже бывшие, вызвались участвовать в подобной миротворческой по сути миссии?
- Мне кажется, у палестинцев, которые в отличие от нас, существуют в условиях совсем недемократических, и отдавали себе отчет во всех возможных последствиях такой поездки, должна была быть особая мотивация - или очень сильное желание понять нас, или надежда, что эта поездка что-то изменит в сложившейся ситуации. Я вот иногда думаю: а если бы Арафат не выказал своего покровительства? Ведь их могли бы обвинить в предательстве - мол, поехали с евреями, сотрудничают с ними... Кстати, размышляя о будущих совместных проектах, я думаю, что будет справедливо, если палестинцы сами выберут своих кандидатов в члены экспедиции. Мы не должны делать это за них - тут есть момент некой дискриминации.
- Вам удалось сломать лед только среди членов вашей группы, или этот процесс распространился за ее пределы?
- Самое поразительное событие произошло в Чили, где испокон веков существуют две общины - еврейская и палестинская, причем, палестинская - очень мощная насчитывает 300 000 человек. Когда лидеры этих общин узнали из газет о том, что мы собираемся прибыть в Сант-Яго, то впервые за всю историю пошли на контакт и устроили нам в аэропорту торжественную встречу, а затем в течение трех дней проводили для нас различные совместные мероприятия, в которых принимали участие члены обоих общин. Мне запомнились слова лидера палестинской общины: "До этого события я и представить себе не мог, что настанет день, когда я буду сидеть за одним столом с евреями. Но вот же - это случилось, это происходит на самом деле". В тот момент я, наверное, острее всего почувствовал, что мы, восемь человек, вышли из нашей лодки на сушу, и теперь нас уже не восемь, а гораздо, гораздо больше.
- Кстати, перед тем, как вы отправились в Антарктику, специалисты высказывали опасение, что это слишком рисованное мероприятие для физически неподготовленных людей. В самом деле, опыт восхождений есть только у тебя и твоего друга Нетаниэля. Я уже не говорю о том, что речь идет о месте с самым суровым климатом. Кому из членов экспедиции приходилось труднее всего?
- Труднее всего было Усат Хайдер, которая во время шторма очень сильно ударилась и повредила спину. Она невероятно мужественно вела себя при восхождении - шла вместе со всеми, испытывая при этом сильные боли. Тут я должен сказать тебе, что кроме восхождения было еще 40 дней, которые мы провели на тесной яхте - это была просто обыкновенная жизнь, где каждый заботился не только о себе, но и о других. Когда мы шли в открытом море, то сменяли друг друга каждые четыре часа - вахта была круглосуточной. Кажыдй старался сделать то, что ему удавалось лучше всего. Например, Зияд Дарауш взял на себя приготовление пищи, и это было очень-очень вкусно. Ну а если на яхте засорялся туалет - все дружно откачивали дерьмо. В путешествии мы пили много вина, а на вечеринке, которую для нас устроили на украинской станции "Вернадский" - даже перешли на водку. На нас приходили поглазеть тамошние полярники с разных станций - такая экзотика, евреи и арабы путешествуют вместе. А сами мы постоянно подшучивали друг над другом. Представь себе, например, ситуацию: кому-то нужно выйти из палатки, чтобы справить нужду, а снаружи снег, ветер, естественно, все тут же начинают советовать ему в шутливой манере, как это лучше сделать с наименьшими потерями, чтобы не унесло штаны и не отморозить задницу. Из таких вот мелочей и состоял наш повседневный быт.
- Вы продолжаете общаться с палестинцами, которые были в составе экспедиции?
- Постоянно говорим по телефону. Они зовут нас в гости, уверяют, что это безопасно, но я пока что не рискую. Может ведь сложиться такая ситуация, что они при всем желании не смогут меня защитить и сами пострадают. В настоящее время я занят тем, что работаю над документальным фильмом о нашей экспедиции.
- Что бы ты хотел сказать еще о будущих экспедициях?
- Мне кажется, теперь, после того, как о нас уже известно в мире (на этой неделе мы получаем из Вашингтона приз от самой крупной неправительственной организации США, борющейся за мир), двери будут более открыты. И, может, когда-нибудь настанет момент, и то, что вчерашние враги вдруг вынули кинжалы из зубов и нормально общаются друг с другом уже не будет казаться экзотикой. Дорога к миру - она ведь проходит через каждого из нас.