-3-
Тет-А-Тет
«…Don't get my sympathy
Hanging out the 15th floor
You've changed the locks three times…»
Radiohead
- Ну, что, мой Ангел, где же ты теперь? Где ты теперь, когда я остался совсем один? Где твои крылья? Заржавели? Сейчас ты мне чертовски пригодился бы. Пригодился? Хм, страшное слово. Мерзкое слово. Но я такой. Мерзкий, наверное, в своей эгоистичной зацикленности… Все люди – эгоисты. И я – в их числе. Сижу вот тут, прижавшись к звёздным щекам этого синего, чертовски красивого синего неба, к этой тишине - бросился в объятья - приласкала меня… ласковая, добрая, слушает, выслушает, не оттолкнёт, не скажет «да пошшшёл ты», не променяет мою компанию на маникюр в пятнадцать тридцать, не променяет мою улыбку на дорогие чулки, не припомнит тысячи измен, нужных ей по сценарию для напоминания того, что в ней с т о о о л ь к о э м о ц и й, не начнёт ходить отрепетированной походкой, виляя своим ванильным темпераментом – такая естественная. Как же я её раньше то не замечал? Летел, хватал, хватался, цеплялся, карабкался, стучался, посылали, с новой мощью стучался, помогало, поворачивалось, подворачивалось, рвал в ошмётки правила, придумывал свои, узаконивал, нравились… Теперь вот я весь такой, достигший своего титула «Захочу – удовлетворю свою любую потребность. Захочу – полечу на Луну. Захочу – поеду автостопом, ткнув пальцем в небо, захочу – пойду туда пешком, захочу – полечу на дорогущем лайнере. Как захочу, так и получится». Я научился делать так, чтобы у меня всё получалось. Я научился делать так, чтоб пирсинг в новом самом видном месте не был не уместным на завтрашнем очень важном заседании, возлагающем на меня сто один процент ответственности. Я научился становиться серьёзным в момент, когда веселье переливается через край и начинает превращаться в судорожные мазки по полотну, прикрывающему настоящее искреннее веселье. Я научился терять голову таким образом, что мир просто начинал делать так, чтоб я её потерял окончательно, а потом вывешивал мне почётную грамоту за это. А теперь вот сижу тут, на крыше и разговариваю сам с собой, думая, что ты всё ещё есть…
- Чувак, да ты и впрямь эгоист.
- ??? – опешил Митя.
- Что ты там про мои крылья? Заржавели, говоришь? Да нет, они остались такими, какие и были. Они будут такими всегда. Если ты однажды попытался взлететь и у тебя получилось, то ты не сможешь больше без этого никогда. Если ты однажды смог ощутить шёпот горячего ветра в своих запутанных волосах, то когда-нибудь ты об этом вспомнишь, и тебе захочется вновь преданно вернуться к этому ощущению…
- Ты…
- Ничего не говори. Первый раз ты посмотрел в мои глаза своими детскими огромными глазами, глянул на меня таким щенячьим беспомощным взглядом, протянув руки моим слезам… Шёл дождь. Но это был не дождь. Это я заплакал. А ты думал, что это просто дождь. Тогда в твоей жизни было ещё совсем немного дождей. Ты думаешь, ангелы не могут плакать? Не умеют? Не позволяет должность? Тогда ты об этом ещё не умел думать... Сейчас ты можешь ошибаться... Я тогда плакал, прижимаясь к твоим детским ладошкам, к твоим не по-детски далёким мыслям прислушивался и пообещал тебе, что мы станем сильными парнями. Ты улыбнулся и пошёл собирать свои игрушки. Тогда ты решил, что ты поможешь взрослому миру улыбнуться. Мы держались с тобой за один ключ, им можно было открыть двери, которые больше никто в окружающем взрослом мире не пытался открыть, оправдываясь опрокинутым стаканом, захлёбываясь оргазмом безысходности. Второй раз, когда ты меня увидел, ты даже не удивился моему появлению, словно мы с тобой каждый вечер до этого пили пиво в новом незнакомом месте города, и это был один их тех вечеров, когда мы снова должны были набодяжиться какими-нибудь воспоминаниями, планами, успехами, поболтать о девочках. Впрочем, я тоже этому не удивился. Я знал, что я тебе нужен именно в тот момент, когда у тебя, парень, всё получилось. Ты сделал то, что хотел, а я повис, ухватившись двумя руками за тобою свёрнутый косяк. Ты сделал затяжку, вторую. А потом чуть не раздушил меня своим полукедом – еле успел увернуться я тогда, чувак. И я подумал, что эта, промелькнувшая в твоём юном мозгу Мысль, мне нравится! Готов был отдать крыло на отсечение, как она мне понравилась. Я понял, что новый рывок, новый, незнакомый для тебя поток дверей и каменных стен, закрытых и порой неизбежно кажущихся непреодолимыми, приведут тебя к той, которую ты сможешь открыть. Я сел тогда перед тобой и улыбнулся. А ты сделал серьёзный вид, и я был уверен, что мы оба не бездарны. А теперь ты здесь. Но не думай, что я этому рад, что я рад встречи с тобой именно здесь, под этим обалденно симпатичным небом... Ты знаешь, мне просто нравится твой прикид. Шучу, конечно, хотя, прикид у тебя ничего. Я просто вижу, как рука твоя сжимает эту бутылку – так же беспомощно, как тот твой взгляд тогда, когда мы виделись впервые, так же уверенно, когда мы увиделись с тобой второй раз, она, твоя рука сжимает даже не бутылку… Ты держишь в своей руке понимание цены всех твоих падений и открытых тобою дверей, ты держишь цену хлебных крошек на столе, ты держишь то, каким ты стал, ты держишь только начало, которое ты заслужил своими неудачами, ошибками, своим умением воспринимать действительность вещей сполна, не задумываясь над тем, что что-то щемит во всём теле - это усталость, парень, это она. Но ты не поддался на провокации, какими бы заигрывающими ни были её взгляды. По-этому, вот что… я дам тебе последнюю каплю. А после этого я просто всегда буду где-то, куда не сможет проникнуть ни одна мысль, ни одна самая непоседливая, пронырливая и тонкая мысль. Я отдам тебе последнюю каплю себя и просто буду с тобой. Я стану твоей overdose. Не зови меня больше, нет. Тебе этого больше не подумается даже сделать… Вот увидишь. Ты говоришь про своё одиночество?.. Это ожог, который преподнесла жизнь. Его нельзя продать или проиграть в казино, обменять на что-нибудь попривлекательнее. Эту штуку не прибить никакими пластинками с надписью «Mosquitas» - всё равно будет пить, пока не лопнет, высасывая из тебя всё, оставляя только осознание бесполезности того, к чему ты пришёл. Такого раритета нет ни в одном ломбарде, такого эксклюзива не найдёшь ни в одном second hand-е. Его нельзя утопить в твоей этой бутылке вина и в сотне таких бутылок - ты же сам прекрасно знаешь. Помнишь, у Дельфина: «если ты одинок, то он просто один…»? Так вот, Дмитрий Константинович, ты не одинок, нет. Ты просто один.
«…I'm hanging on your words
Living on your breath
Feeling with your skin
Will I always be here…»
Depeche Mode