понедельник, 27 декабря 2004 г.
Как он вступал в члены Союза писателей Петербурга…
Передо мной плотная бумажка из тех, что «Для записей» в учреждениях. Старая. Ей 2 года. В тот день мужа переводили из реанимации в палату. Я только что приехала в Москву. Вышел врач, узнал - кто жена? Отвел в сторону и стал знакомить с ситуацией.
Вашему мужу нужна серьезная диагностика, у него «Крупноочаговый инфаркт нижне-задне-боковой стенки, переходящий на верхнюю. Полуоторванный кусок мышцы чудом не болтается в грудине. Скорее всего нужна «заплатка» на мышце, то есть операция. На бумажке записано - ИБС остр.инф.миокарда с 18.06.2002 г 12-50 со скорой. Под этими словами на бумажке стоит фамилия Макашов. Далее. Медкарта № 21858. Еще имя какого-то доктора – забываются подробности - Довгань Александр Петрович, р.т. и т.д. 5 корпус, 1-е кард. отд. Тел. 196-19-65 – справки о состоянии здоровья. Что можно приносить из еды по пунктам.
Итак вышел доктор. Здесь были, - говорит он, - многие почитатели таланта вашего мужа, но они не в курсе. Поэтому, ждали Вас. Вам следует пойти в Союз писателей, чтобы там срочно написали два письма. Одно на имя Министра здравоохранения т.Шевченко – отношение с просьбой, в порядке исключения, выполнить каронароангиографию и при необходимости ангиопластику и шунтирование в счет Федерального бюджета. И далее от них же письмо на имя директора МИИТ и ИО МЗРФ, академику Шумакову Валерию Ивановичу. Мед.документы прилагаются, МП и прочее.
Зашла в палату, куда его только что перевезли… Нареветься я себе позволила только за воротами клиники. Кирилл похудел килограммов на 10-15. Небритый и седой, он был неузнаваем. Как он выжил без всех необходимых процедур и реабилитаций, одному Богу известно…
Итак, Союз Писателей… Если бы он был членом этого союза! Всегда считал, что эти ряды сомкнутся перед ним, не смотря на давние приглашения отдельных членов… Но Союзы состоят не только, и прежде всего не только, из единомышленников. И никто из поставленных «на приеме» не станет рисковать даже теперь, когда, как говорят, можно всё… Знал, что этого не произойдёт, во всяком случае при жизни… Все Дольского с усмешками цитировал, который не устает повторять: «Я буду напечатан после смерти…».
В те минуты я думала, если муж выживет, нужно все-таки попробовать вступить в этот самый Союз. Ведь речь идет о жизни и смерти. Правда, к тому времени была издана только малюсенькая книжечка и та на собственные средства , ну многочисленные подборки стихов в нескольких толстых журналах и сборниках.
В апреле того года умер глубоко любимый Кириллом, В.В.Конецкий, а через 2 месяца в Москве и сам попал… По осени Таня Конецкая пригласила в «Лавку писателей» на «Внесение» Виктора Викторовича в «Золотую книгу Петербурга». Недели через две она пригласила нас в гости, и дала почитать, между прочим, книгу Топорова, который пишет о Питерском Союзе...
Правда, в момент «сердечной катастрофы» (медицинский термин) Директор московской туристической фирмы с подачи близких московских друзей профинансировал издание второго сборника «Где брат твой…». Конечно, это тоже была малая толика написанного им, но, как говорится, на что хватило средств, то и напечатали… Итак, два сборника стихов, публикации в разнообразных сборниках, подборки в журналах и другой периодике были… Отмечен лауреатством в нескольких сетевых конкурсах и даже, лучшим стихотворением 2000 года в той же «Сетевой словесности».
Вернувшись из Москвы, К. долго приходил в себя. А я молила Бога, чтоб дожил до вступления в Союз. Попытку готовила. Вернее, терпеливо уговаривала попробовать вступить. Убеждала в том, что наблюдаясь в писательской поликлинике, он сможет серьезно наблюдаться, вовремя диагностироваться, при необходимости прооперироваться, а не быть отпущенным из реанимации умирать на все четыре стороны, не пройдя даже положенной реабилитации в санатории.
Но его больше заинтересовал и, я бы сказала, вдохновил факт чуть ли не ежегодного бесплатного издания книги (информация из той же книги Топорова). Таких тонкостей мы не знали. Уломала к апрелю.
Собственно говоря, я знала, что его не примут по все той же причине (Белая тема). Перестройка, демократия – фикция. Особенно для такой заидеалогизированной организации как Союз писателей. Нужно было пройти эту Голгофу, чтоб он понял, наконец, что здесь не выжить.
Таким образом, имея рекомендации В. А. Сосноры, Е.Уфлянда (поэта и близкого друга И.Бродского) и Л.Ф.Маковкина (переводчика морской и исторической литературы), мы пошли «вступать в ряды». Я и сейчас боюсь оставлять мужа надолго одного, поскольку сердце хватает часто и нужно, естественно, что-то делать… Поэтому пошли вместе…
А прошло так, как я и предполагала. Вступительное слово. Очень неосторожно было произнесено председательствовавшим положение о том, что вот опять де поступили заявления о приеме… И в шутку: Как бы, куда вот только девать тех, кого уже напринимали… Казалось, он так шутит. Никто! Никто! Даже не отреагировали на эту бестактность по отношению к кандидатам. Я была поражена. Всё открытым текстом, потому что эта тема, видимо, давно муссируется… Все по Топорову!
Перед началом, когда Кирилл раскладывал перед собой свои листки, одна дама, сказала: «Молодой человек (!), Вы нормальный мужик, моряк, зачем Вам этот гадюшник?» Громко, открыто, вызывающе даже, никого не стесняясь, произнесла она (кажется, ее звали Зоя Попова) эти слова. Я сразу поняла, что все уже решено, и роли расписаны.
Перед Кириллом принимали кандидата его же возраста, очень скромного человека, члена какого-то их Лито. Три книжки стихов. Я не хочу говорить ничего, может быть поэзия такая и должна быть, но послушав немного, я поняла, что это не мое. Мне нравятся стихи острые, крепкие, драматичные, и, чтоб хотелось читать дальше… Большинство членов было «за» принятие этого кандидата. Правда, в курилке, я услышала, что происходящее здесь, видимость приема, что через следующий этап вообще не пройдет никто, будь он хоть А.С.Пушкиным - «не пустют…» Опять вспомнился Топоров…
К. начал вторым после перерыва. «Ну, вот, товарищи, у вас была возможность прочитать сборник…», сказал председательствовавший, а на тот момент и председатель Союза Фоняков... Сразу, почти хором, громкое недовольство по оформлению поэтического сборника «Где брат твой…». Дело в том, что Кирилл непременно хотел поместить черно-бело-золотой штандарт с орлом на обложке и знаком Ледяного похода на обороте, поскольку в этом сборнике он поместил весь свой «Белый цикл». Но не только… Политические споры начались сразу… Красные-белые… Кто-то затеял спор, что штандарт не такой… Такое чувство, будто принимающие ничего не знали о Белом движении. Колчак, Корнилов… Кирилл эмоционально разъяснял, рассказывал и… спорил. Им очень не понравилось, что претендент спорит… Но, интерес к автору явно чувствовался. Все высказывались строго поочередно, возникало чувство, что все расписано: и очередность, и слова (почти без вариаций). Одна только дама слушала очень внимательно, но не высказалась, как остальные, чем вызвала нескрываемое неудовольствие председателя собрания. Думается, она была единственной воздержавшейся при всех «против».
Затем Кирилл читал стихи, в том числе памяти Бродского, чем опять взорвал тишину… Оказывается, Бродский для питерских поэтов не авторитет, также как и все барды, включая Дольского, Высоцкого, ну, разве Городницкому позволили остаться в своих рядах поэтом. Потом, уже, читая прозу Веллера и самого Городницкого, я узнала, что Городницкий вырос среди членов комиссии, то есть ходил в студию при Дворце пионеров с многими нынешними принимающими членами… Да и кто тронет Городницкого!
Тем не менее, председательствовавший, а он на тот момент временно исполнял обязанности Главы Союза в связи со смертью …, провокационно так спросил, ну что-де господа поэты, будем создавать при поэтической секции еще и бардовскую? Все громко начали возражать… Вообще, было понятно с первых секунд, что здесь все уже решено. Конкуренты, да еще с гитарой им вовсе не нужны. Даже, если они пишут не только песни. Как сказал Семен Л., твоя гитара, даже если ты ее оставишь дома, будет той красной тряпкой… на быка…
И хотя каждый, между делом, произнес фразу о безусловной талантливости и начитанноести автора, все остальные слова, звучали как по трафарету. И были они ни о чем и против. Это «против» было как бы и не против, и не за, во всяком случае в момент обсуждения.
О, Кирилла надо знать. Если он владеет материалом, будет спорить и доказывать, приводя источники и цитируя авторитетных авторов, до тех пор пока его не убедят в обратном. Авторитет не авторитет, а истина для него – святое. И будет это доказывать в любом собрании, в том числе и там, где осторожные люди помалкивают. Увы!… Здесь вести себя следовало бы поскромнее… Они даже задохнулись от такой наглости! Да кто он такой, чтоб с ними спорить! Честно-то говоря, не думаю, что они приняли бы его, веди он себя иначе.
Читал он много, слушали с интересом и в молчании… «Ну, что ж, будем голосовать…» Перерыв… Когда были зачитаны результаты голосования: 11 против при 1 воздержавшемся, я не удивилась. Встала собирать книги, розданные для прочтения членам комиссии, а они давай их прятать в свои сумки, позвольте-де почитать дома… Финиш! Они что не читали их?… Сидели-судили, не прочитав сборника? Я еще тогда подумала, почему они ничего не разбирают конкретно, может вообще не читали? Стало быть, указано не принимать?
Видно, правду писал Топоров, им не нужны члены, они не знают, как сократить ряды тех, кого уже «напринимали»… Кому нужны конкуренты, когда дело касается денег? Они же станут претендовать на издание книг, льготы, гранты, загранпоездки и прочее, что еще можно придумать, подо что выбить средства из бюджета ли, из меценатов…
Прошло два года… Уже нет средств на постоянно и в обязательном порядке необходимые лекарства. Состояние ухудшается. В последний раз, врач поняла, что мы не можем себе позволить, направила на прокачку в поликлинический стационар. Но и на эти процедуры денег пришлось занять. Помог Юра Санников. Но через две капельницы начали сдавать почки. Прокачку прекратили. Теперь по 1-2 раза в неделю – скорая. Давление падает, пульс еле прочитывается. 90/100 – на 50 почти норма, иногда 100/70. Скорую вызывать не дает.
В Питере два Союза, приглашали и в другой… Но там внимательно анализируют фамилии авторов, вглядываясь в лица претендентов…
Московские члены Союза тоже зовут, но кто знает, не произойдет ли и в Москве подобное?
После последнего «обследования» (кардиограмма у участкового терапевта) рискнула написать своему депутату Кущаку. Имеют они некий депутатский фонд… На два письма – молчание, даже отписки секретарши не пришло. И вообще…
Через две недели пришли ко мне активисты с просьбой принять участие в досрочном голосовании: не могут де пройти во власть человек 15 местных претендентов (целая армия помощников Кущаку!). Прихожу посмотреть, какими такими продовольственными наборами покупают избирателей? Боже! В соседней школе - горы коробок с продуктами. Народ плюется - прогорклое растительное масло, несъедобная тушенка… Старушки, инвалиды и малообеспеченные уже прошли, «подпитывались» уже все, кому не лень. Теперь Кущак уж точно получит пополнение!
Вспоминаю черные дни после инсульта. Полгода в постели, пришла понемногу в себ. На уме отдача долгов… Подсказали свои права. Пошла в собес, вернее в один из многочисленных филиалов за возможной мат.помощью (чеков за 2 недели в больнице более чем на полторы тысяч долларов)… Мне сказали, что мои и мужа инвалидные пенсии по их меркам не самые маленькие (а мы более года без препаратов, квартира и услуги более года не уплачены, едим кашу без ничего да чай с хлебом, Кирилл постоянно голодный…), оказывается бывает хуже… И сидят в этой комнате на Ударников четыре дамы за четырьмя столами и шкафами, сидят себе и чай пьют, ожидаючи вот таких дур, чтобы сказать им, что их дела прекрасны и никто им ничем помочь не может…
И все это было до монетизации, когда Зурабов совсем превратил нас в трупов. Как? Очень просто. В поликлиники за бесплатными рецептами идут все инвалиды, но отсиживать эти дикие очереди могут только наиболее здоровые из них. Остальных – в расход! Нам, например, например не положены санаторно-курортное лечение, потому что мы, как сказала невропатолог Мария Васильевна, можем там умереть… Очень удобно обобрать инвалидов и стариков их тех, кто не могут отсиживать сутками в очередях, ведь их деньги будут не истрачены этими самыми людьми. А так как бюджетные средства идут на счета зурабовских фарма-фирм, богатеет на смертях инвалидов господин Зурабов. Какой остроумный закон придумали для себя правительство и депутаты!