Оставьте мне свободу.
И я прощу
даже руку
под своей майкой
(и спине тепло);
даже глаза,
говорящие на
языке, которого я
не знаю;
даже своё имя,
шёпотом, шорохом, шелестом, галлюцинацией,
с почти осязаемым
многоточием
после него.
Не ищите мою душу
наощупь -
её нет здесь. И здесь нет.
А здесь...
больно.
Оставьте мои руки
висеть
вольно,
плетью,
двумя плетьми,
двумя детьми
на шее.
Не будите во мне
зверя,
воющего по любви.
Уж лучше, честнее,
если
ноет
низ живота...
Не чище, нет.
Свободней, да.
А я ведь, правда,
умею
подрезать
чужие розы,
по запаху неотличимые
от своих,
и не про себя
писать
белую прозу
и чёрные
стихи.