- Маааама! Мама!!! – Плакала Тасси, сидя, свесив с высокой кровати худенькие ноги.
- Ну что моя хорошая? Опять страшный сон приснился? Расскажи что снилось.
Нирма нервничала. Она предчувствовала нечто нехорошее, но не могла понять откуда это исходит. Не знала как бы предотвратить.
Ей было лет двадцать пять. Тасси – четыре с половиной. Тасси часто просыпалась ночами, боялась снящихся ей крыс и змей. И тогда звала мать. Прижималась к ней трясущимся тельцем, ее колотило в ознобе. Страх мешал справиться с запутавшимися в горле словами, сковывал щеки. Тасси мычала и плакала. Плач переходил в икоту.
Нирма подняла легкое тельце дочки и понесла к огромному, грубо сколоченному столу, стоящему возле узкого окна с цветочным горшком на нем.
Тасси вдыхала, как живительный элексир, запах материнского пота и начинала понемногу успокаиваться. Приходить в себя. Она уже не закатывала глаза, не сжимала до синевы в костяшках пальцев, руки. Ее ледяные ноги постепенно отогревались, разминаемые Нирмиными пальцами.
- Ну, успокойся, успокойся... – повторяла и повторяла Нирма, раскачивая и убаюкивая.
- На теперь, попей. – Протянула ей кружку с водой. У кружки были удивительно толстые неровные стенки.
Тасси, едва завидев кружку, снова принялась стучать зубами и трястись как от мороза.