Сжирает.
Плавит.
Температура за тридцать.
Прежние
Родные лица.
Разъединяет плотностью воздуха,
Давлением имени
Гнет плоскости,
Мешает обнять.
Ведь моя прямая пересеклась
С равнодушным острым клином,
И, растроúвшись, разнеслась
По кочкам, по канавам, по чужим админам.
Прежде яркие образы туманом затянуты
Грязным, сумрачным.
Есть телефоны, но «маленькая смерть»
Упрямо не дает поднять трубочку.
Я умею забывать.
Научилась забывать,
Что прискорбно.
И легко осознавать,
Нити, цепи разрывать.
Грубо.
На распутие стою - различаю ландшафт зыбкий.
Я боюсь. Помогите! Я устала казаться сильной.
Прагматичное солнце хитро рисует улыбки.
И швыряет косыми лучами по дороге пыльной.
Незнакомый ветер грубо хватает за руки.
Я одна на свете остаюсь. Я не чувствую поручней.
Повсеместно мелькают страшные красные фартуки.
Я назад оглянусь, непосильно-сильная,
Безупречно гордая.
Когда нечего терять возвращаешься к воспоминаниям.
Разрывает горло обида на жестокие реалии.
Пытаюсь обмануть трогательное подсознание,
Что смогу еще сомкнуть
Наши прежние линии.
А твой профиль тает так быстро и горько.
Тебе тоже обидно в чем-то, что молчит телефон.
Мы с тобой связаны. По рукам. Стольким.
Есть моё последнее письмо к тебе
И твой этюд про балкон.
Я достойно завершаю непоследний этап понимания.
Я смогла приобрести, но, увы, теперь есть, что терять.
Я немного трезва, что способствует привыканию.
Я не ставлю точку.
Продолжаем играть.
Ведь моя прямая пересеклась
С равнодушным острым клином,
И, растроúвшись, разнеслась
По кочкам, по канавам, по чужим админам.
Прежде яркие образы туманом затянуты
Грязным, сумрачным.
Есть телефоны, но «маленькая смерть»
Упрямо не дает поднять трубочку.
Я умею забывать.