Аппарат включился в точно назначенное время, в час ночи. Послышалось тихое жужжание. В комнате погруженной в темноту ярко вспыхнули разноцветные пятна и затанцевали хаотический, бессмысленный танец на стенах и потолке. Вслед за вспышками светами полились звуки музыки, вперемежку с шумом дождя, криками птиц, ржанием лошадей, завыванием ветра. Безумная круговерть звуков и света продолжалась не более двадцати минут. Затем все стихло. Человек, лежавший посреди комнаты на громадной кровати, оккупировавшей большую часть просторной комнаты, застонал, что-то пробурчал и затих. Он раскинулся на постели и блаженно улыбался.
Машина безмолвствовала, она отдыхала вместе с человеком. Набравшись сил, вновь заработала. Вместо округлых цветовых пятен появились полоски света, в которых цвет переходил из одного оттенка в другой, как в ярких дамских шарфиках. Интенсивность цвета менялась. В конце полоски он из бледного намека на колер становился буйным воинствующим цветом. Световые полосы сменяли друг друга с той же быстротой, что и пятна. Сопровождение стало другим. Музыка и звуки природы сменялись визгом тормозов, шумом отбойного молотка, визгливыми голосами клаксонов. Среди какофонии шумов современного города диссонансом возник и завис женский, высокий голос. Ноты падали одна за другой не исчезая в шуме, а пронзая наложенные друг на друга звуки. Человек вновь забеспокоился, стал переворачиваться с боку на бок и заплакал навзрыд, так, как плачут только в детстве всхлипывая и подвывая. Все в миг прекратилось также, как и в первый раз. Человек перестал плакать и застыл, подложив кулачок под голову и свернувшись калачиком.
За громадным зрячим, не занавешенным окном стало светать. Небо из темно фиолетового становилось серым. Совсем под утро, машина включилась в последний раз. Рассеянному естественному свету городского утра аккомпанировал ритм там тама, перемежающийся гортанными звуками более напоминающими клекот орла, чем человеческий голос. Ритм убыстрялся вместе со светлеющим небосводом. В момент, когда человек открыл глаза и оглядел удивленным взглядом комнату, машина выключилась.
Иона потянулся, сделал несколько ленивых движений и обернулся к машине, стоявшей в изголовье кровати. Протянул руку, нежно погладил серебристый бок.
- Ты моя хорошая, верная моя подруга, Кася, Касиопеюшка моя. Как бы я без тебя жил? Сплошной кошмар, подруга. Только войны, конфликты, стихийные бедствия, глобализация. Террор! Террор, сплошной террор, а не жизнь. А ты у меня умница. Какую мне подарила лошадку. Она становится все прекраснее. Боже мой! Я был так счастлив, когда мчался, нет, летел на ней. Она умница, красавица, я даже придумал ей имя. Кася, слышишь меня? По-моему вполне подходящее имя для белоснежной кобылы: Снежана. Тебе нравится?
Кассиопея оставалась безжизненным куском металла. Иона совсем проснулся
- Ах да, извини меня, я забыл, что ты отключена. Потянулся к пульту, но передумал.
Встал, сделал несколько движений, чтобы размяться. Взглянул на часы и заторопился. Опаздывать было нельзя. Сегодня на утреннем совещании у шефа, Иона хотел уговорить начальство на серию статей о новых, совершенно необыкновенных шоу. Он раздумывал над тем, какое имя придумать для спектакля, под впечатлением которого он находился уже несколько дней. Опытный журналист и фотограф Иона в последнее время стал разочаровываться в своем деле. Все для него становилось рутиной. Репортажи с места событий, невероятные приключения, опасные непредсказуемые интриги волновали его все меньше. Постоянное давление опасности на психику перестало приносить удовольствие, как это было в начале карьеры. Избегнутая опасность не казалось более успешно сданным экзаменом, и не являлась сертификатом на мужественность. Иона устал от своей работы, от себя. Отказался от последнего предложения шефа - поехать в Афганистан и рассказать о том, какая там обстановка: не бродит ли где поблизости Усама Бен Ладен? Или вдруг Ионе удастся взять интервью у той зеленоглазой афганки? Ее фото красовалось на обложке одного из самых престижных парижских журналов. Картинка обошла весь мир и пополнила ряды солдатов контрактников, у которых родилась надежда встретиться вот с такой, красивой и неиспорченной западной цивилизацией, женщиной.
У Ионы появилась новая игрушка, гораздо более интересная, чем все старые, хорошо испытанные средства для того, чтобы опустошить перегруженное сознание и получить иллюзию того, что ты свободен от всего, что окружало тебя до этой минуты. Он купил себе подругу, мечту. Подругу звали Кассиопея. Робот последнего поколения, способный управлять снами. Иона совершенно погрузился в фантастический мир своих сновидений и даже подумывал о том, чтобы уйти из редакции и некоторое время пожить в раю снов с верной Кассиопеей. Подруга была удобна в обращении, ни разу не вышла из строя и безо всяких капризов. Она послушно выполняла все заказы Ионы. Любимая его греза о белой кобыле, на которой он мчался по небесному мерцающему пути, с каждом разом становилась все совершеннее. Ощущение полета, полноты жизни и искрящаяся радость переполнявшая его не могли надоесть, и Иона искренне ценил и любил подругу, доставляющую ему столько удовольствий.
Перед тем, как окончательно принять решение, Иона задумал написать несколько статей. Прогуливаясь по злачным местам, он зашел в художественную галерею, в которой не был очень давно. Попал он в нее просто потому, что она оказалась у него на пути между двумя пивнушками. То, что он увидел в галерее, побудило его прийти на утреннее рабочее совещание в редакции.
**************
Редакционный совет собирался по четвергам. Обстановка самая что ни на есть творческая: дым столбом, на большем столе хаос из бумаг, вокруг на разномастных стульях живописные коллеги Ионы. Редактор отсутствовал и его заменял заместитель – маленький изможденный человек с громадным морщинистым лбом. Он беспрестанно хмурился, выслушивая журналистов, и становилось заметным, какой это большой труд управлять группой свободолюбивых творческих личностей. Захария, так звали зам. редактора пытался время о времени вернуть обсуждение в нужное русло. Иона попросил слова и Захария тут же откликнулся:
- Наконец, дорогой Иона, мы дождались! Неужели ты восстал ото сна?, - не удержался от шпильки Захария.
- Если Вы собираетесь говорить мне гадости, то мне лучше сразу встать и уйти!
- А что я такого сказал? Наоборот, я подчеркнул, что ты наш дорогой, и мы рады, что ты вернулся к нам, после своих ночных загулов, так сказать..., Захария хихикнул и замолк наткнувшись на суровый взгляд Ионы.
Иона перехватил инициативу, не желая ссориться:
- Ну да, ну да. Короче. Что я хочу сказать. Я вчера наткнулся на нечто новое в нашем старом разваливающемся мире. Если мне удастся рассказать то, что я почувствовал, то я помирюсь со своей профессией журналиста. И перестану думать о том, что мой труд похож на труд кухарки: съел и забыл.
Захария собрал морщинами лоб:
- Какие у тебя тяжелые парадоксальные мысли, похожи на твои последние фото. Я хорошо помню один из последних снимков. Не мог избавиться от наваждения. Помнишь тот снимок? Открытая дверь на балкон, а на пороге в нелепой позе мертвый солдат. Струйка крови на паркете в солнечном пятне.
- Хороший, профессиональный снимок, - вмешалась в разговор женщина, курящая одну сигарету за другой. Густая шапка блестящих кудрявых каштановых волос почти скрывала ее глаза, - почему он Вас так шокировал, я не понимаю. И вообще, я заметила, что Иону последнее время недооценивают.
- Кто недооценивает? Я?, - зам редактора задохнулся от возмущения, - я всегда предлагаю ему самые перспективные темы. Сейчас, например. Что больше всего волнует людей? Конечно террор! Каждый волнуется прежде всего за себя? Не правда? Скажите, что вас лично волнуют судьбы человечества?! Скажите, я поверю, старый доверчивый Захария поверит во все, что ему расскажут журналисты! А я предложил Ионе поехать в Афганистан! Там на каждом шагу тайны, спрятанные под слоем песка.
- А где же там террор? Вы что-то путаете, Захария. В Афганистане наркотики, а в Ираке террор. Зачем завязывать все на сиюминутный сюжет? Я предлагаю Буркина-Фасо!
- Вам Амина я могу предложить съездить туда. А почему бы и нет? - Захария ехидно улыбнулся.
- Спросите меня, по какой причине я предложила именно Буркина-Фасо, вам не интересно?
- Интересно, очень, но не сейчас.
- Я знаю, - Иона поднял глаза на Амину, - я знаю, о чем ты говоришь. Я видел эти снимки, только вчера. Стая безумных людей, которых гонят из города совсем, как стаю бешеных собак. Они потеряли разум. Естественная реакция организма на страшную, кошмарную жизнь. Какой-то саммит проходил в Уагадугу, в столице, власти и решили навести порядок. Вывести из города всех больных беспризорных, увечных. Чтобы не портить настроения гостям. Я читал что-то похожее у Чехова, кажется «Палата №6». Веселенькая вещь, что и говорить
- Только это не вымысел, это правда, на этот раз. Да, именно так все и было, - протянула задумчиво Амина, - могу себе представить... Только вчера, по пути в редакцию я наткнулась на беззубого старика, который с таким наслаждением, я бы сказала самозабвенно поглощал гамбургер, что я невольно остановилась, посреди шумной улицы. Только когда меня пару раз толкнули, я очнулась и пошла дальше. Странные мысли пришли мне в голову. Я подумала: вот этот нищий беззубый старик почти счастлив, пока он ест. А потом... потом он опять станет глубоко несчастным, голодным и может даже замерзнет. Или его заберут куда подальше, чтобы он не напоминал счастливым гражданам о несчастьях, которые могут обрушиться на любого из нас.
- Теперь вы понимаете, почему мне так надоело заниматься нашим современным миром!, - поднял голос Иона, - потому что, я не удивлюсь сегодня никакому новому кошмару. Может, я даже глазом не моргну. Я зачерствел! Я боюсь стать одним из безумцев, которых уже предостаточно не только в Буркина-Фасо, а у нас, в благополучной Европе. Я хочу предложить людям отвлечься от кошмаров.
- Ты собираешься заняться рекламой роботов, программирующих сны? Я правильно тебя понял? – Захария, не мигая, смотрел на Иону, - ты считаешь, что именно таким образом можно облагодетельствовать людей?
- Нет, – замялся Иона, - не совсем. Все не так просто, как вы хотите представить. Дайте мне сказать, наконец. Сегодня я попал в галерею, где увидел нечто необыкновенное.
- Знаем, мы это необыкновенное, какая-нибудь инсталляция из консервных ржавых банок, - вмешалась Амина.
Иона поморщился как от зубной боли, но все же продолжил:
- Нет, совсем другое. Экспозиция была посвящена танцу. Современному танцу. Там были костюмы, афиши ХХ и даже XIX веков, но меня поразило не это. Они устроили там что-то вроде сеанса игры. Вроде компьютерной игры, понимаете?
- И что же в этом удивительного?, Банально, если не сказать пошло. - темнокожий парень, не проронивший ни слова во время рассказа об Африке, выливал скопившееся раздражение.
- Я же не сказал, что это компьютерная игра, я сказал вроде того. Вроде! Понимаете? Когда я зашел в этот полутемный зал, я остолбенел. В центре зала парила балерина в прозрачных одеждах. Она делала невероятные вещи. Словом, восторг! Но самое главное. Она была как живая, не на экране, а в зале. Впечатление было совершенно удивительным. И еще я не сказал, что она была управляема. В углу зала стоял небольшой пульт, а на нем устройство, напоминающее компьютерную мышь. Этой штукой можно было заставить балерину делать все, что тебе захочется. Те движения, которые тебя больше всего порадуют. А если ждешь от нее инициативы, пожалуйста, она сама будет двигаться, на автопилоте. Понимаете?
- Как не понять! Это же такое удовольствие, - у Захарии разгладились морщины на лбу.
- Только один прокол. В самом начале, когда я ее только увидел, мне очень захотелось подойти к ней поближе, но ничего не получилось.
- Что это значит? – с интересом спросил темнокожий парень.
- Это значит, что как только я подошел к ней на расстояние вытянутой руки, она отдалилась от меня точно на такое же расстояние. Словом, она была неуловима, понимаете? Ты думаешь, что вот сейчас получишь то, что желаешь, ан, нет! Сильфида делает одно воздушное па и отдаляется от тебя.
- Интересно, Иона, что ты в этот момент почувствовал, когда понял, что тебе ее не поймать, - Амина заинтересованно смотрела на Иону.
Он задумался, пытаясь вспомнить свои переживания. Ощущения были сродни тем, что он испытывал в обычном сне, когда кажется, что еще чуть-чуть и ты поймаешь, догонишь, выплывешь... И этого чуть-чуть всегда не достает. Иона так полюбил свою Кассиопею именно потому, что в снах, подаренных машиной, чаще всего, удавалось достигнуть того, что желал. А танцовщицу можно было сравнить с грезой .Такая послушная, гибкая неземная и такая неуловимая. Ему пришло в голову, что именно эта удивительная смесь послушания и неуловимости привела его в экстаз. Он вспомнил свою эйфорию от виртуального общения с танцовщицей.
- Да, -протянул Захария, - если это и в самом деле так здорово, как ты Иона расписываешь, то теперь понятно почему ты не хочешь ехать в Афганистан. Ты в своем амплуа, опять сны, только здесь немного другой аспект, я бы сказал грезы наяву.
- Прекрасное название для статьи, - воодушевился Иона, - стольких людей можно сделать счастливыми. И без всякого вреда для здоровья! Замечательно!
- Хорошо, уговорил, валяй! Посмотрим, что из этого выйдет.
Совет, поговорив немного о редакционных заботах, разошелся.
*********************
Для лучшего проникновения в тему, Иона решил посетить необыкновенную выставку еще раз. Зайдя в полутемный зал, он внимательно огляделся вокруг. На этот раз ему не повезло, он был не один. Несколько человек застыли в глубине зала. Высокий мужчина в строгом костюме стоял у пульта. Балерина, как и в первый раз, порхала в центре зала. Внезапно она стала таять и растворилась совсем. Из мерцающего света сгустилась и обрела форму новая танцовщица. Она ничуть не походила на исчезнувшую нимфу. Ярко накрашенная, упитанная восточная танцовщица стояла посреди зала. Она была одета, а вернее раздета для танца живота, и увешана большим количеством звенящих украшений. Ее гибкий стан обвивала громадная змея, переливаясь всеми цветами радуги. Женщина покачивала бедрами, змея в такт ее движениям раскачивала плоской головой. Мужчина у пульта нажал на кнопку, и змея обвила шею танцовщицы. У женщины, находящейся в зале вырвался стон. Танцовщица улыбалась, делала плавные волнообразные движения руками. Змея разомкнула страшную петлю и поползла по волнующейся руке. Иона заворожено смотрел на женщину. Движения ее убыстрялись, попадая в такт с ускоряющейся музыкой. Змея высунула раздвоенный длинный язычок и зашипела. Улыбка женщины стала еще шире, глаза наполнились истомой. Она скользнула рукой по змее и что-то прошептала. Змея, как будто услышав то, о чем просила женщина, обвила живой спиралью все тело извивающейся танцовщицы. Голова змеи застыла вровень с нежной шеей женщины. Люди в зале напоминали манекенов и намного больше походили на экспонаты выставки, чем полные жизни персонажи, разыгрывающие античную трагедию в центре зала. Змея шипела все громче, женщина извивалась все быстрее. Иона догадался, какой финал приготовил для них человек в углу зала, манипулирующий кнопками и все же попытался, как он всегда делал в экстремальных ситуациях, нарушить ход событий. Сделав несколько быстрых шагов в сторону танцовщицы, он протянул руку, зная уже по опыту, что женщина отпрянет. Так и случилось. Танцовщица, вместе с застывшей змеей отошла в глубь зала в сторону человека у пульта. Иона не мог объяснить себе мотивы своего поведения. Почему ему так важно, не допустить смертельного поцелуя женщины со змеей? Однако он упорно двигался вперед, и когда танцовщица подошла на определенное расстояние к человеку, вызвавшему ее из небытия и управлявшему ее смертельным танцем, греза исчезла, растворившись в воздухе. Мужчина у пульта подбежал к Ионе и взял его за грудки:
- Что Вы себе позволяете? Кто дал Вам право? Это была моя танцовщица! Моя! Она целиком и полностью зависела от моей воли! Я купил себе два часа счастья! Я мог распоряжаться ею по своему усмотрению! А Вы кто? Вы не знакомы с условиями аттракциона? Я отвалил кучу денег, чтобы получить удовольствие. Я пригласил сюда своих друзей, чтобы показать им, что такое настоящий кейф! Я наслаждался этим танцем в Каире, я восхищался лучшими восточными танцовщицами. И я захотел показать, как, вероятно мог закончиться танец в древности, когда он только возник. Вы испортили мне всю радость. Вы ответите мне за это! - Импозантный мужчина брызгал слюной, размахивал руками.
- Послушайте, почему вы так разбушевались, я такой же посетитель галереи, как и вы. У меня точно такие же права, как у любого, кто пришел сюда. Не понимаю, почему вы называете это аттракционом! Это художественная галерея. И я уже был здесь и кое-что видел.
- Генри, - в спор вмешалась единственная не призрачная женщина, находившаяся в зале, - господин видимо был на бесплатном пробном показе. В течение недели все желающие могли видеть шоу, не заплатив ни гроша.
- Знаю, знаю, - раздраженно проворчал Генри, не напоминай мне! Я знаю, что принадлежу к тем, кто за все должен платить немалую цену.
Женщина опустила глаза и прибавила
- Не всегда. Иногда тебе достается в подарок то, что другой не может купить ни за какие деньги.
Женщина с вызовом смотрела на разъяренного Генри.
- Я полагаю, ты хотел преподать нам урок, в частности мне? Ты хотел показать, что женщина всего лишь игрушка в руках господина. И если он пожелает, если это доставит ему наслаждение, то она должна умереть, с улыбкой на губах. Я правильно истолковала твое желание привести меня сюда во чтобы то ни стало? Я как чувствовала! Мне так не хотелось идти! Но ведь ты всегда добиваешься своего, у тебя бульдожья хватка, Генри.
- Когда-то тебя это привлекало во мне. И потом, зачем делать из себя жертву, ты достаточно сильна и независима. И самое ужасное в том, что провидение, рок всегда на твоей стороне. Звучит пошло, но как иначе объяснить то, что произошло не далее, как сегодня. И так всегда, всегда, - ожесточенно произнес Генри.
Остальные зрители этого неудавшегося спектакля исчезли незаметно, почти также, как виртуальные персонажи шоу.
Иона, виновник перепалки, о котором все забыли на какое-то время, внимательно слушал возбужденную пару. Он не решил для себя, чьи доводы ему ближе, хотя несколько минут назад он самым решительным образом прервал смертельный танец восточной танцовщицы. Он невольно вспомнил свой недавний восторг, воздушную послушную нимфу и проникся жалостью к раздраженному Генри.
- А вы, господин, довольны результатом? Вы не только лишили меня удовольствия, но сделали все возможное, чтобы поссорить меня с женой, - Генри исчерпав все аргументы в споре с женщиной, срывал злость на Ионе.
- Вы меня переоцениваете. Я никак не мог повлиять на ваши личные отношения. Я поступил, как всякий нормальный мужчина. Мне захотелось спасти женщину, пусть даже виртуальную, - Иона улыбался, стараясь разрядить обстановку.
- Ах, какой благородный рыцарь! Какой душевной человек! Я сейчас разрыдаюсь!
Женщина подошла к Генри
- Пошли, ты можешь мучить меня, но не стоит пить кровь у этого господина, у которого в отличие от тебя вполне нормальная реакция.
Генри продолжал ворчать, и, тем не менее, двигался по направлению к двери вслед за кипевшей возмущением супругой. На пороге женщина обернулась и чуть заметно кивнула Ионе.
Иона в задумчивости смотрел на мерцающий туман, заполнивший середину зала, ожидая, что из него выплывет новый персонаж, но так и не дождался. Бесплатные показы, вероятно, закончились и теперь, чтобы иметь возможность пообщаться с приглянувшимся образом, нужно было платить.
********************
Выйдя на пустынную улицу, Иона зашел в ближайший бар. Устроившись на высоком табурете с кружкой пива, он обдумывал свою обещанную статью. Его альтруистское желание всех желающих сделать счастливыми, наделив их управляемой мечтой, потерпело крах. Как любая более или менее интересная игрушка и эта стоила денег, и судя по реакции Генри, немалых. «Статью одну, не больше, написать, конечно, можно. Тем более, что подвернулась история с Генри. Еще тот типаж. Бедняжка его жена. Интересно, где она находилась, пока он проводил свои сравнительные исследования танцев в Каире. Сидела в гостинице? Нет, пожалуй, я не буду их вмешивать в рассказ о спектакле. Удовлетворюсь простым описанием фактов, вернее призраков. А сам вернусь к старой испытанной Кассиопее. Сегодня закажу себе сон с той самой балериной. Попрошу Кассиопею, чтобы девушка не только парила в воздухе, но произнесла хотя бы одно слово. Мне очень захотелось услышать ее голос. Кажется, если я услышу, как она говорит, я смогу найти хоть отдаленно похожую на нее земную женщину», -поймав себя на последней мысли, Иона сделал недовольную гримасу. С земными женщинами у него всегда было столько проблем, что он совершенно от них отказался в последний период своей жизни, успешно заменив их одной верной подругой Кассиопеей.
Свое желание: увидеть и услышать понравившуюся балерину Иона осуществил той же ночью. Он подробно объяснил Кассиопее какую ему хочется увидеть во сне женщину и услышал в ответ привычный механический голос подруги:
- Слушаюсь, господин.
Ионе показалось, что на этот раз голос робота звучал живее, чем обычно. Вероятно, ему только почудилась новая интонация в голосе Кассиопеи. Она от рождения не была болтлива. Владела ограниченным лексиконом, впрочем, вполне достаточным, чтобы поддержать светскую беседу. И что очень устраивало Иону, она никоим образом не выражала своего отношения к желаниям Ионы.
Иона погрузился в сон, совсем как изнуренный жарой пловец погружается в прохладные глубины океана. Во сне он сидел в удобном кресле в затемненной зале, и перед ним порхала та самая желанная танцовщица. Она сбросила прозрачные одежды по взмаху руки Ионы и медленно приближалась к креслу. Иона не просто чувствовал, он знал определенно, по всем своим прежним снам, подаренным машиной, что женщина не сможет ускользнуть от него; что на этот раз, он сможет прикоснуться к ней и даже услышит ее голос. Танцовщица подошла к Ионе совсем близко. Он встал и с легкостью обхватил ладонями осиную талию. Вместо нежной плоти, он вдруг почувствовал, что сжимает руками полированную поверхность дерева. Иона посмотрел изумленным взглядом на танцовщицу и увидел, как женщина превращается в громадную скрипку, черную как сажа. Ладони Ионы разжались, он со страхом отпрянул от невиданной скрипки. Инструмент закрутился на месте волчком. Струны задрожали и запели неведомую земному слуху, мелодию. Покружившись на месте, скрипка взмыла в воздух, увлекая за собой в потоке бурлящего воздуха, сопротивляющегося Иону. Наконец, измученного, совершенно разбитого, его швырнуло оземь и Иона проснулся. Он чувствовал себя не просто несчастным, у него появилось четкое осознание своего ничтожества и бессилия. Некоторое время он привыкал к рассеянному свету в комнате, где в углу, как всегда поблескивала холодным металлом Кассиопея. Иона со страхом посмотрел на робота, этой ночью так ярко заявившему о своей индивидуальности. Машина не просто не выполнила его приказания, она взбунтовалась. Кася наказала Иону. Вместо восхитительного эротического сна, заказанного Ионой, он получил посредственный триллер с американским назидательным концом. Иона недоумевал. Он и раньше заказывал эротические сны. И всегда все происходило так, как это возможно лишь во сне. Правда, он никогда не останавливался подробно на точных параметрах партнерши. Иона полагался на вкус Кассиопеи и до этого случая ни разу не пожалел об этом. Постигшее его разочарование заставило Иону по-новому взглянуть на Кассиопею. Робот был отключен, как обычно. Иона включил машину. Произошел сбой, машина не включалась. Ионы вздохнул с облегчением. «Видимо, она испортилась, моя Кася, поэтому и приключилось такое безобразие ».
Приняв душ и выпив большую чашку крепкого кофе, Иона настроился на работу. Сидя перед компьютером, он вдруг услышал щелчок, свидетельствующий о том, что робот включился. Еще через мгновение раздался невыразительный голос Кассиопеи:
- Слушаюсь, господин.
- Я тебя не включал. Почему ты безобразничаешь? Как ты могла так испортить мне желанный сон. Я сдам тебя в твою фирму, понимаешь? Срок гарантии еще не истек. И посмотрим, как там будут с тобой обращаться. Я думаю, они разберут тебя на запчасти! Вот чего ты добилась своим тупым упрямством! Я не понимаю, чем тебе не угодила, эта танцовщица? Какая тебя муха укусила? Положим на мух тебе плевать, ты же железная! Тогда объясни, если в состоянии хоть что-нибудь объяснять!.
- Слушаюсь, господин, - в голосе Каси явственно слышалась грусть.
- Не понимаю, чем ты недовольна?, - Иона кружил вокруг Кассиопеи.
- Я всем довольна. Я слушаюсь господина
- Я надеюсь, что такое больше не повторится. Касинька, я могу тебе доверять ?, - Иона положил руку на корпус машины и прислушивался к мерному жужжанию работающего работа.
- Не повторится, - эхом отозвалась Кассиопея.
**************************
У Ионы была назначена встреча с Аминой. Он часто обсуждал с ней свои статьи и фотографии по той простой причине, что не чувствовал в ней конкурента; Амина занималась обзорами литературы, рецензиями и бурно текущая реальность доходила до нее лишь в опосредованном виде. И к тому же Иона всегда был уверен в ее объективности. Амина немного опоздала, как полагается всякой уважающей себя женщине. Она вошла уверенной легкой походкой, огляделась, близоруко щурясь через затемненные очки, и, у стойки бара заметила энергично кивавшего ей Иону. Устроившись поудобнее на высоком стуле, она, своей живописной цыганской внешностью, множеством звенящих браслетов, ярким оранжевым украшенным бисером свитером, завладела вниманием окружающей нейтральной и пресной публики. Разговоры вокруг них почти прекратились. Манеры Амины выдавали ее экспансивность, как и одежда. В разговоре она жестикулировала и время от времени вскрикивала, если что-либо уж очень поражало ее воображение. Сегодня она настроилась на Иону. Амина умела и любила слушать интересных собеседников, а Иона казался ей одним из них.
- Расскажи мне, что такое ты хочешь получить и узнать о жизни, чего ты еще не знаешь после стольких лет блужданий по миру? Твоя идея найти безопасный источник, я бы сказала эликсир счастья и забыть горести очень привлекательна, но иногда она мне кажется безумной, - Амина зазвенела браслетами, отпила глоток неразбавленного виски и продолжила, - самая удивительная категория, неподдающаяся никакому анализу, а следовательно не имеющая никаких закономерностей – это категория счастья.
Иона поднял глаза вверх, задумавшись над тем, что сказала Амина. Он не задавал себе подобного вопроса, ни когда купил робота последнего поколения, программирующего сны, ни когда принял решение написать статью о новых невероятных шоу.
- А все остальные понятия, такие как любовь, измена, дружба имеют строгие рамки, подчиняются законам?, - Иона покрутил в руках бокал, его захлестнули мысли прежде посещавшие его, но так и оставшиеся неоформленными, не облеченными в словесную оболочку, он говорил громко, совсем как Амина,
- Я обозвала счастье категорией, чтобы говорить с тобой на одном языке, тебе же всегда хочется упорядочить, классифицировать любое событие. Я же помню твои статьи. О чем бы ты ни писал, ты обязательно будешь ссылаться на какой-нибудь аналогичный случай в истории. Мне кажется, ты боишься, что мысль твоя будет выглядеть слишком легковесной, без ссылки на авторитет, - Амина подперла кулачком щеку и неотрывно смотрела на Иону
- Не тебе об этом говорить. Твои материалы так и пестрят цитатами и именами. Не будем пререкаться, - Иона вздохнул, - Я попробую объяснить свои представления, не ссылаясь на авторитеты, как ты сейчас заявила. Постараюсь быть кратким и понятным
- Конечно, чтобы я что-то поняла, надо объяснять попроще, - Амина не удержалась от реплики
- Возьми к примеру два, нет, даже три понятия: время, свобода, деньги. Ты когда-нибудь думала о том, что на графике координат у категории времени нет отрицательной функции, только положительная. Чтобы ни говорили и не придумывали про машину времени, все это бредни; время движется только вперед и никогда, слышишь, никогда не возвращается назад. То есть время всегда со знаком плюс. Смешно, правда? Положительная функция вроде хорошо, ну как положительный человек, - Иона покачал головой, вздохнул, - а в случае со временем не так, чтобы очень. Хочется иногда вернуться и сделать иначе, исправить что ли.
Амина засмеялась:
- Также как и с положительными людьми. Иногда они бывают ужас какими нудными. Со временем мы разобрались. Что и говорить, изящно у тебе получилось. А два других понятия, всегда привлекавшие людей: свобода и деньги, какое ты к ним применишь правило, выстроишь график, интересно. Удивительно как мужчины любят находить причины и следствия. Им кажется, что если они все объяснят, уложат в схему, то некоторым образом смогут управлять ситуацией.
- А что разве не так? По крайней мере нет такого сумбура и метаний как у вас, у женщин. Никогда не знаешь, что может выкинуть любая из вас, даже самая благоразумная. Мы отвлеклись, - Иона, заметив вытянувшуюся шею сидевшего рядом за столиком мужчины, понизил голос, - Свобода и деньги. Тут мы имеем дело с изменяющейся пропорцией. Совершенно очевидная прямая пропорциональная зависимость на глазах у изумленной публики превращается в обратно пропорциональную.
- Это как?, - в глазах у Амины читался неподдельный интерес
- А так. Сначала все ясно: чем больше денег, тем больше свободы. Правильно? Прямая пропорциональная зависимость. И вдруг бац! На определенном уровне, все наоборот еще больше денег и все меньше свободы! Вот так! Думаешь, что обманул богов! Не тут то было, обманулся сам, опять попал в сети грез! Видишь, я не могу избавиться от своей навязчивой идеи.
- Если продолжить твои размышления, то, вероятно, эта зависимость на очень высоком уровне денежной массы опять станет прямой?
- Может быть, может быть...
- А что касается счастья, ты только подтвердил мое представление о счастье, как о чем –то, не поддающемся определению. Счастье, как отпечатки пальцев неповторимо. Пусть умники твердят, что есть составляющие ингредиенты рецепта для приготовления счастья: немного любви, много здоровья и денег и, пожалуй, все, рецепт готов. Это не так. Я знаю по себе, - Амина залпом допила бокал и закашлялась.
- Знаешь по себе?, - Иона остановил свой взгляд на Амине, будто впервые увидев ее, - ты не расскажешь случаем о своем представлении счастья, интересно, что думает такая независимая эмансипированная особа, как ты, Амина
- Тебе в самом деле интересно?, - Амина повернула голову, сняла очки
- А почему ты вдруг засомневалась?, - Иона с удивлением обнаружил, что у Амины какие-то беззащитные глаза, совершенно не соответствующие ее облику успешной деловой женщины.
- Уже давно мне казалось, что тебя ничто не интересует кроме твоих ощущений и вообще твоей уникальной неповторимой личности. Твои статьи и снимки очень профессиональны, спору нет. Но в последнее время у меня появилось чувство, что ты любуешься своим умением. Твои снимки, к примеру. Мне хотелось тебе сказать, но как-то не решалась. Слишком большой профессионализм заслоняет реальность, - Амина запнулась, пытаясь яснее высказаться, - правду, что ли. Когда ты умело выбираешь ракурс, чтобы снять истощенного голодного ребенка, то иногда, те, кто смотрит на фото, прежде всего видят классного фотографа, а потом уже голодного ребенка, и то, не все. Ты понимаешь, что я имею в виду? - она доброжелательно смотрела на Иону.
Иона вспылил. Ему хотелось наговорить в ответ много всего такого, что он замечал уже давно, и не высказывал в отношении Амины. Не из-за чрезмерной деликатности, а из-за лени, не хотелось вступать в полемику, и в целом было плевать, какие там у нее недостатки. Амина почувствовала, напряглась:
- Извини, если я наговорила лишнего. Это по дружбе. Я надеюсь, не слишком обидела тебя.
Иона через силу улыбнулся:
- А себе ты представляешься совершенно идеальной. Ты точно знаешь, где та неуловимая грань между профессионализмом и дилетантством, необходимая и в жизни и в профессии? Да? Ты такая вся из себя разумная? Поэтому занимаешься черт знает чем! Критикой несчастных попавших тебе на крючок графоманских опусов. Не помню, чья это цитата, но она совершенно созвучна с моими представлениями о критике. Человека, занимающегося разбором чужого труда можно сравнить с евнухом. Он точно знает что и как, но, увы, знание его сугубо теоретическое. В практике, как ты понимаешь, он не силен. Может быть, я как и все, кто что-то делает или пытается сделать, не совершенен. Но ты, ты...
Амина вскочила с места. Щеки ее пылали, глаза сверкали. Она походила на фурию:
- Ты сказал, что хотел. Я поняла тебя! Стерильна! Не способна ни на что! Посмотрим, Иона!, - Амина случайно задела и опрокинула бокал, залив скатерть и свою юбку, и, звеня браслетами громче обычного, стремительно выбежала из бара.
Иона еще некоторое время сидел в оцепенении. Голоса вокруг него зазвучали с новой силой. Нельзя сказать, что Амина открыла для него Америку, заявив, что круг его интересов сузился до предела, а точнее ограничился лишь его собственной драгоценной особой. Он прекрасно знал и не раз убеждался, что самой волнующей темой могут быть лишь события, имеющие непосредственное отношение к нему самому. Наверное, Амина и в самом деле не хотела его обидеть. Ну зачем она переходит на личности. С женщинами всегда одно и тоже. Нет у них абстрактного мышления. Слишком приземлены. И потом. Он, Иона не собирался оправдываться или извиняться. Такой вот он замечательный профессионал и себялюбец! Вероятно, в течение ближайшего месяца, а может и двух, он устроит себе пиршество для души: будет спать большую часть времени и грезить. Попробует чередовать заказанные сны с настоящими. Одну ночь сон заказной для удовольствия, без чрезмерных импровизаций, другую ночь он решил оставить на волю провидения. Ему показалось интересным понаблюдать, насколько реальные сны будут отличаться от его грез.
**************
Вернувшись домой, Иона первым делом позвонил в редакцию Захарии. Отчаявшись получить ответ, Иона вдруг услышал в трубке, знакомый чуть хрипловатый голос зам редактора
- Слушаю.
- Это Иона, я не буду писать статью, я хочу взять отпуск и прошу Вас, Захария, не отказывать мне! Отпустите меня.
- Послушайте, Иона, вы удивляете меня, но я не хочу терять такого работника, и мне не остается ничего другого, как согласиться. Считайте, что вы в отпуску и он у вас закончится, когда вы соизволите объявиться, - Захария в сердцах бросил трубку.
Иона отключил телефон, не желая отвлекаться на внешний мир. Поговорил с Кассиопеей, желая еще раз убедиться в том, что она не буде капризничать, а точно выполнит его заказ. Голос Кассиопеи утратил появившиеся оттенки человеческих эмоций. Иона успокоился. Он уверился в том, что все будет именно так, как он захочет. Перед сном Иона залез в горячую ванну, в которую насыпал ароматической соли. Совершенно подготовившись для встречи со своей сильфидой, он растянулся на огромной кровати, и включил Кассиопею. Девушка возникла из мерцающего тумана, точно такая же, какую он видел в галерее. Она делала движения немыслимые для живой женщины. Она изгибалась как резиновая во все стороны, с чарующей улыбкой на устах. Она взмывала ввысь и приземлялась с каждом разом все ближе к Ионе. Очередной взлет и вот она приземляется в объятьях Ионы. Он крепко сжимает воздушное, невесомое тело, наклоняется, чтобы поцеловать нежные губки и вдруг с ужасом обнаруживает, что его прелестница всего-навсего каучуковая разновидность Кассиопеи. Те же безжизненные глаза и грубые черты. Женщина раскрывает рот, и Иона обречено слышит знакомый и неприятный голос робота:
- Слушаюсь господин.
Иона разлепил веки. За окном чернильная темнота и луч прожектора, установленного прямо посреди небольшой площади. Раньше на месте прожектора был цветник, и стояло большое развесистое дерево, оживляя сугубо городской пейзаж. Последний градоначальник выступал против архитектурных излишеств, в том числе и против ненужных, по его мнению, украшений в виде цветников и деревьев. Все должно быть рационально. Цветник заасфальтировали. Дерево срубили, а на его месте водрузили прожектор, как можно более подходящий урбанистскому стилю площади. Иона первое время скучал по дереву. А потом привык: голая площадь с уродливым столбом прожектора не отвлекала его от работы, а позднее, когда и работа перестала его интересовать, от волнующих грез.
Кассиопея деловито жужжала и вдруг совершенно ясно произнесла:
- Зря проснулся.
Иона изумленно воззрился на Кассиопею. Он не верил своим ушам. Какой-то робот, пусть даже последнего поколения, будет давать ему советы? Учить жить? Как дошел он до жизни такой! Он, Иона, всегда сторонившийся всякого рода советчиков, которых он терпеть не мог. Он и сам почти никогда не давал советов. Считал это пустым делом.
- Не слышишь, господин? Зря проснулся. Я тебя немного знаю, тебе бы понравилось!
Иона рывком поднялся, подскочил к машине и грубо выдернул шнур из розетки. Заглянул в подсобку. Вытащил оттуда большой картонный ящик и запихнул в него недвижное тело Кассиопеи. С нетерпением дождался утра. Вызвать такси, чтобы отвезти взбунтовавшегося робота в фирму, где он в свое время ее купил, оказалось проще, чем он себе воображал.
Ионе повезло: таксист оказался молчуном. За время пути, Иона с горечью вспомнил, какие радужные надежды переполняли его, когда он только купил робота. Кто мог знать, что машина окажется с дефектом? С ним всегда случаются казусы. Всегда. Также и с женщинами. То, что у других получается играючи, у него всегда заканчивается крахом. Последнее подтверждение тому –Амина. Слабак! Вот где собака зарыта! Он слаб, он всегда уступит. Это чувствуют все, даже проклятая машина! Иона в сердцах пнул безответную груду железа.
В фирме маленький человек в толстых очках оценивающим взглядом окинул Иону. Долгое время работы в фирме превратили посредственного программиста в отличнейшего психолога. Общаясь с клиентами каждый день, человечек произвел их классификацию, и с первого взгляда мог определить, к какому подвиду относится тот или иной клиент. Нужно ли при встрече с ним мгновенно выполнять поручение клиента, исправлять дефекты, писать для него новую замысловатую программу, либо, можно отмахнуться от него, как от назойливой мухи. Можно позволить себе зевнуть, похлопать бедолагу по плечу, рассказать непристойный анекдот, отправить его восвояси, и, посоветовать прийти завтра. Этот подвид клиента можно кормить «завтраками», т.е. обещать сделать все завтра, в течение года. И ничего. А потом, когда срок гарантии истечет, можно на этого клиента вообще не обращать внимания, как на неодушевленный предмет. Это сойдет с рук. Иона после визуальной оценки занял место во второй категории клиентов. Человечек зевнул, похлопал Иону по плечу и дружелюбно произнес:
- Приходите завтра.
Иона презрительно посмотрел на человечка сверху вниз, еще раз пнул коробку, и прорычал:
- Подавись.
Выходя, Иона хлопнул дверью так, что посыпалась штукатурка и проснулись сотрудники мирно дремавшие после недавнего обеда. Человечек потер лоб в задумчивости: пора было вносить коррективы в классификацию клиентов.
****************
В душе у Ионы бушевал пожар. Не получалось у него укрыться в башне из слоновой кости и оттуда сверху взирать на жизнь суетливых несовершенных людишек. За, что бы они, то есть люди, не брались, они должны довести идею до абсурда. Ионе так хотелось, хоть на непродолжительное время отвлечься от людского сообщества, не участвовать в бурной деятельности, которая всегда казалась ему бессмысленной, а теперь даже вредоносной. Он кружил в узких улочках, паутиной окутавших все подступы к редакции. Его одолевали странные мысли. Он вспомнил, скольких никчемных людей он встретил за время своей журналисткой карьеры. Наркоманов, алкоголиков, сектантов. Ему пришло в голову, что у него с ними очень много общего. Также как и он, эти люди, вероятно, страдали от всего, что происходит на Земле, и таким образом защищали свое «я». Берегли свое духовное пространство. Жили или старались жить в «веселом, добром» мире. И в кого эти несчастные вырождались? В идиотов, неспособных позаботиться о себе. Неужели и его ждет та же участь?! Незаметно для себя Иона подошел к дверям редакции, помедлил и все-таки решился. Поднимаясь по ступенькам старой щербатой лестницы, он думал о том, как встретит его Захария. Несмотря на то, что в этот день не было редакционного совета, комната была набита людьми. Иона с удивлением смотрел на незнакомцев, размахивавших руками и что-то оживленно обсуждавших. Захария сидел на своем месте, обхватив голову руками. Он как будто не участвовал в бурном обсуждении. Приход Ионы остался незамеченным. Он тихонько прошел в дальний угол и сел на свободный стул.
- Что вы предлагаете? Сидеть вот так и ждать, когда нам объявят, что нашу коллегу взяли в заложники! Или предъявят ультиматум. Вспомните несчастного британца, которого казнили перед камерами. Как он умолял своего премьер министра. И что? Каков результат? Вы предложите ждать? Я ничего другого от вас не жду. Я знаю, сейчас вы начнете говорить о международной обстановке, о том, что нельзя действовать необдуманно, что мы не дети и нужны взвешенные решения. Я прав?, - Высокий плотный человек с длинными волосами, картинно разбросанными по плечам сардонически засмеялся и громко повторил, - Я прав?
- А вот и нет. Я предлагаю, прямо здесь и прямо сейчас создать мобильную группу, в которую войдут решительные смелые проверенные люди. Конечно, мы поставим в известность компетентные органы, а потом, заручившись их согласием, отправимся на поиски Амины, - темнокожий молодой человек с энтузиазмом стукнул по столу, жестом подчеркнув свою решимость.
Проснулся безучастный Захария
- Как вы сказали? Я прослушал. Куда и кого мы поставим?
- В известность компетентные органы, - на смуглых щеках молодого человека заиграл румянец.
- Аааааа, - разочарованно протянул Захария, - ну тогда конечно, что и говорить, тогда конечно, никто никуда не поедет.
Иона внимательно слушавший спорящих, встрепенулся, услышав знакомое имя.
- Извините, а о чем, собственно речь? Кого спасаем?, - он вопросительно посмотрел на Захарию.
- Ах да, ты же не в курсе. Спасаем, а в основном только говорим, как всегда, что спасаем, Амину., - Захария кивнул в сторону присутствующих, - видишь, сколько набралось защитников и спасателей.
- Не понимаю вашей иронии, - длинноволосый человек покачал головой, - вы же видите, что мы оставили свои дела, и пришли сюда, чтобы попробовать помочь.
- Да, извините, - смутился Захария, - вы правы.
- Так, что же случилось с Аминой? Кто-нибудь расскажет мне в конце концов.
Собрание заскучало. Ажиотаж спал и уже мало кто верил, что бурное обсуждение закончится результатом. Присутствующие под различными предлогами, спешно покидали редакцию.
Захария поднял голову, обречено посмотрел на Иону, покачал головой:
- Ты все спишь, грезишь наяву. А Амина, Амина захотела действий. Захотела что-то изменить в мире, в нашей действительности. Она настояла на этой поездке. Заставила меня связаться с одной из неправительственных организаций и отправилась сражаться с ветряными мельницами.
- Куда?, - Иона приготовился к тому, что ему придется клещами тащить информацию из Захарии.
- Она уехала в Камерун. Ты же давно не интересуешься политикой. В Камеруне американцы проводят тесты, чтобы получить новое лекарство от СПИДА на группах риска, в основном на проститутках. Ты же понимаешь, не маленький, что такие испытания можно проводить где-нибудь в банановых государствах. Эти несчастные женщины в основном неграмотны. Когда я услышал о методике тестов, я тоже возмутился, но не в такой степени как Амина. До Амины мне далеко. Да.... Двум группам подопытных женщин раздают новое испытываемое лекарство. Первой группе - лекарство способное защитить от заражения болезнью, как бы, как бы... Это как раз и выясняют: панацея это лекарство от СПИДа или нет; а второй группе раздают плацебо, то есть пустые пилюльки. Говорят женщинам в обоих случаях, что это лекарство, и они могут не пользоваться презервативами, потому что итак не заболеют. Понял? А потом через определенное время, достаточное для того, чтобы заразиться, сравнят результаты обеих контрольных групп. На обезьянках такие опыты обошлись бы дороже. Представь себе, сколько будет стоить каждая обезьяна. Вот, в общих чертах.
Иона внимательно слушал. Богатое воображение и профессия фотографа услужливо нарисовали правдоподобные картинки: медперсонал в стерильных одеждах и колоритную толпу женщин, рвущих из рук чудо лекарство, которое позволит им не думать о скором конце. И самое главное американцы раздают это средство совершенно бесплатно, как когда-то миссионеры, также даром спасали их заблудшие души. Иона, недавно бросивший курить, невольно потянулся к сигаретам, лежавшим на столе:
- А Амина, надо думать, предполагает просветить камерунских жриц любви, и объяснить какого рода благотворительностью занимаются американцы?
- Да, да, именно так. Ты не представляешь себе, как долго я ее отговаривал. Ты знаешь Амину. Когда она вобьет себе в голову идею, ее невозможно переубедить. Она вся кипела, бурлила возмущением. Я говорил ей о том, что это бесполезно. Эти женщины умерли бы в ближайшее время и безо всякой заботы со стороны американцев. А как знать, чем черт не шутит, они могут найти лекарство, и тогда, представь себе, какое сотворят чудо. Все человечество будет у них в долгу, у американцев. А женщинам, поставят памятник, как собаке Павлова. Был такой русский физиолог. Он проводил опыты на собаках. Одной из них за заслуги перед наукой поставили памятник.
- Что ты мне все время русских в пример ставишь: то палату №6 Чехова, то теперь Павлова?, - возмутился Иона, искавший повод сорвать свое раздражение
- Ты что забыл, что я русский еврей, а значит, имею к ним, можно сказать непосредственное отношение. А палату №6 Чехова ты сам поминал. И что ты орешь на меня? Если злишься на весь белый свет, совсем не обязательно срывать злость на мне.
- Извини, но ты не досказал, что случилось с Аминой.
- То, что должно было случиться. Она доехала до места, пришла в эту чертову лабораторию и через неделю исчезла. А теперь ищем ее, вернее собираемся искать.
Иона встал.
- Я поеду ее искать, один или с кем-нибудь. Мне все равно. Я могу ехать прямо сейчас.
Захария устало пожал плечами.
- Как хочешь. Возьми себе в попутчики Османа, нашего темнокожего друга, он знаком с местными традициями. Я думаю, он согласиться составить тебе компанию.
*******************
В ночь перед отлетом Иона видел сумбурные сны. Ему приснилось, что Кассиопея гонится за Аминой. Затем к роботу присоединилась восточная танцовщица, и обе они преследуют Амину, чтобы убить ее. А он, Иона совершенно бессилен. Он кричит, пытаясь предупредить Амину о грозящей ей опасности, но крик остается беззвучным, как в немом кино. Проснулся он в холодном поту с пересохшим горлом.
В Камеруне все шло своим чередом. Тесты на женщинах продолжались. Об Амине не слышали не только американцы, но никто из местных испытуемых не откликнулся на просьбу Ионы рассказать об Амине. Амина затерялась в незнакомой стране и никого не интересовала судьба женщины, прибывшей из благополучной Европы. Люди, привыкшие к смерти, как к соседке, живущей в соседней лачуге, а еще более привыкшие к невообразимым, невыносимым условиям жизни равнодушно взирали на деятельных Иону и Османа, также, вероятно, как и на Амину. Поиски Амины продолжались целый год. Ионе удалось наконец войти в доверие к местной целительнице, конкурента западных медиков. Она под большим секретом назвала имена, и самое главное местонахождение людей, захвативших Амину, потребовав прежде поклясться на странном засушенном тарантуле, тотеме целительницы, что Иона под пытками не выдаст ее этим людям. В обмен на ценную информацию, Иона отдал целительнице половину лекарств, которые он привез с собой. В момент, когда Иона и Осман договорились о встрече с шефом группы, приехали эмиссары из Европы, чуть было не испортившие наладившийся диалог. С трудом выпроводив незадачливых дипломатов, Иона вновь вернулся к кропотливой работе по наведению мостов, увенчавшейся успехом. После изнурительных переговоров, когда создавалось впечатление, что говорят два глухонемых, у которых язык жестов отличен один от другого и никакие другие средства общения им недоступны, наметился прорыв. Удача, как всегда пришла, облекшись в одежды случая. Осман, везде сопровождавший Иону, но предпочитавший говорить как можно меньше, помня о своем неуемном темпераменте, случайно расстегнул рубашку, совершенно задохнувшись в закрытом помещении. Главарь группировки увидел у него на груди медальон древнего африканского племени, почти исчезнувшего с лица земли. Выяснив, что Осман является чудесным образом оставшимся в живых потомком одного из вождей племени, главарь долго выражал свою радость по этому поводу, а затем согласился отпустить заложницу за половину запрашиваемого выкупа. На вопрос Ионы, почему Амину так тщательно прятали и не шли на контакт, главарь ответил, что в таком деле нужна предельная осторожность. Никаких политических требований и прочей ерунды, которой обычно прикрывают одно волнующее всех и каждого требование: денег, как можно больше денег в обмен на жизнь и свободу заложника. Почему такая секретность? Чтобы твою добычу не перехватил кто-нибудь другой. Долгое время не соглашались на встречу? Необходимо время, чтобы поднять цену. Ему, главарю удалось и то и другое, к тому же посчастливилось увидеть живого потомка угасшего племени, Османа.
Перед встречей с Аминой, Иона вспоминал перипетии этого сумасшедшего года, поставившего с ног на голову многие из прежних представлений Ионы о добре и зле. Он вспомнил о своей последней встрече с Аминой, как он обидел ее. Почти воочию увидел яркую эксцентричную уверенную в себе женщину, успешно скрывающую ранимую душу. Какой она окажется завтра? Будет ли она и дальше пытаться спрятать под бравадой все перенесенные ужасы, или вдруг окажется, что она сломлена обстоятельствами, и он увидит запуганную неузнаваемую Амину, боящуюся собственной тени. Никогда раньше Иона не испытывал подобного нетерпения и одновременно страха. Он очень ждал и очень боялся встречи с Аминой.
Когда машина с затемненными стеклами подъехала к назначенному месту, Иона почувствовал озноб, охвативший его, несмотря на сорокоградусную жару. Из машины выскочили два охранника, и только потом выскользнула женщина. Иона, как и было обговорено, передал кейс с деньгами главарю, чья физиономия озарилась зубастой улыбкой, и поспешно усадил Амину в джип. Осман рванул машину, завизжав тормозами, не веря в искренность камерунца. Только отъехав на приличное расстояние и убедившись в том, что за ними нет погони, люди, сидевшие в машине решились заговорить. Иона с первой минуты, не отрывавший взгляда от Амины, услышал ее низкий голос:
- Что, друг, не узнаешь?
Иона не сразу ответил, ком стоявший в горле разлился рыданиями. Он прижал к себе тоненькую истощенную фигурку, погладил седую прядь, спускавшуюся на глаза:
- Узнаю, я тебе только сейчас по настоящему узнал.
Вернувшись в Европу Иона и Амина погрузились в привычную для них среду, но через несколько лет, подзабыв все перенесенные ужасы, вновь отправились в Африку на помощь обиженным и обездоленным, правда, на этот раз они были вдвоем.