Посвящается Чеповой Тане.
Бергамаль.
Глава 1.
А вот и он.
Давно уже встало солнце, которое, отражаясь от окон соседнего дома, бросало блики на занавески в комнате. Обычный день, просто день. Сухой летний воздух доносил с улицы чёткие звуки мира. Слышно было, как деревья слегка шелестят листьями в лёгких переливах утреннего ветра, где-то далеко поскрипывали качели.
Лурия проснулась и сразу же открыла глаза. Сама не зная почему, она была рада новому дню и встретила его с улыбкой. Настроение было отличным, бодрость была в самой крови, но вставать с постели не хотелось.
Сны с каждой ночью становились всё реальнее и интереснее. Досадно только было, что утром Лурия помнила их первые минуты две, а потом всё сливалось, и она не могла уже сказать, какого цвета был плащ у огромного рыцаря из королевства Сеосир. И ведь взялось же откуда-то такое название... Она спокойно лежала и смотрела вверх, слегка наклонив голову.
Всё вокруг было в светлом полумраке, казалось, что воздух пропитан теплом.
Единственное время, когда мысли ничего не требуют и ни к чему не приводят. Лурия любила поразмышлять "просто так". Это доставляло ей некоторую долю блаженства и позволяло ещё немного не выходить из сна, оставаясь в полузабытии. Но так не может длиться вечно и кто как не она знает, что скоро мысли придут в порядок и тогда придётся проснуться полностью.
Хотелось бы ей, чтобы этот момент не наставал ещё хотя бы десять минут, но теперь она явственно почувствовала - начался день, и в кровати стало уже не так уютно. Она встала, уверенно подошла к окну и, слегка отодвинув занавеси, выглянула на улицу. Видно было, как раскалённый воздух струился над асфальтовой дорогой, и как от слегка сырой земли в тени дома почти ощутимо лилась прохлада. Сочная трава и высокие жёлтые цветки одуванчиков наполняли всё окружавшее их слабым отблеском, оживлявшим даже камни и здания. Редкие деревья и их светлая тень, в которой наверняка было ничуть не холоднее, чем в лучах солнца, добавляли ко всему пейзажу, как ни странно, признаки города, маленького и тихого, но города.
Лурия раздвинула занавески или, как будет правильнее их называть, шторы полностью, и в комнату влился мягкий свет дня. Она взглянула в зеркало на стене. Оттуда на неё смотрела довольно симпатичная среднего роста девочка, слегка растрепанная и почти не одетая. Не такая, какую ожидала увидеть Лурия, но тоже хорошенькая... Где-то в книжке или учебнике она вычитала, что люди представляют себя совсем не такими, какие они есть и что голос у них совсем не такой, какой они слышат... но ведь это не честно...
Однако её это мало волновало, ведь жаловаться собственно было не на что.
Снова привычные дела - чистить зубы, умываться и завтракать, снова одни и те же мысли... В общем, день как день - ничего особенного, только далёкое ощущение, которое уже два месяца не давало ей покоя.
Всё, что нужно было сегодня сделать, она успела за полчаса и теперь размышляла, как провести время. Конечно, ответ для неё был ясен с самого начала, с того самого момента, когда она открыла глаза. Да и как ещё может провести свободный летний день девушка шестнадцати лет?
Она неспеша оделась, привела себя в порядок и, попрощавшись с мамой, закрывавшей дверь, вышла на улицу. Тут и вправду была жара, но не такая, которая мешает гулять. Лурия постояла немного, привыкая к солнечному свету и шуму улиц, а потом бодрым, но не быстрым шагом пошла в парк. Невысокие каблучки приятно и громко цокали, ударяясь о ровный асфальт. Она шла с некоторым восторгом, который был виден издалека, и мягким содроганием в груди, дававшим ощущение, будто всё в жизни будет хорошо. От этой беспричинной радости, которая была особенно приятна, её лицо принимало интересное выражение. Оно и не светилось от счастья, и не смеялось, но что-то похожее на слабую улыбку оставалось на нём всё время. Наверное, её личико как-то выделялось среди окружающего мира, или просто погода была такой, но как бы там ни было, она встретила на своём пути много лиц, улыбающихся ей в ответ.
Нет, всё-таки сегодня хороший день. Именно такой, какой она хотела.
Тротуар, по которому она шла, был широким и удобным. Слева росли раскидистые деревья, над названиями которых она никогда не задумывалась, а справа была дорога, почти без машин.
Она посмотрела на дома, стоявшие за дорогой. Кажется, ещё совсем недавно она маленькой девочкой играла вот в том дворе со своими подружками, и жизнь текла как-то уж совсем беззаботно. День шёл за днём, и ничего не менялось. Она была уверена, как ни кто другой в том, что будет завтра. И всё-таки, когда-то что-то изменилось. Когда-то она не пришла в тот двор или пошла в другой... Лурия уже не помнила, как всё вышло, но вот уже семь лет она не была там. Как странно, это место в ста шагах от её подъезда, а она ни разу за всё это время даже не заглянула в ветхий дворик, не прошлась по треснувшей старой дороге... даже случайно.
Но эти мысли лишь пронеслись в её сознании, и она не обратила на них внимания, уж когда когда, а вот сейчас ей точно не хотелось ностальгии. Да и вообще, какая ностальгия? в шестнадцать лет? И вот снова она с замирающим сердцем, а теперь и со слегка гордой походкой, не в силах сосредоточиться и собрать мысли воедино, смелой и твёрдой поступью направляется в парк.
Многие люди обладают хорошей фантазией. Не той, что заменяет собой реальный мир и заставляет позабыть о жизни, а той, которая создаёт в каждом человеке маленький мирок, где всё так, как ты хочешь, где для тебя нет законов и правил, где всё ясно и просто... В таком умственном мире возможно всё и ты охотно этим пользуешься. Ты придумываешь то будущее, которое очень даже может существовать, но которое, ты знаешь, не случится.
Интересно иногда посмотреть за своими фантазиями со стороны, думала когда-то Лурия. Ведь не сомневаешься в том, что такого никогда не будет, и даже не пытаешься этому сопротивляться, а, тем не менее, всё равно размышляешь об этом. Наверное, все люди так, думают ни о чём.
Вот и сейчас она бессознательно думала о том, что будет через несколько минут. Не стоит заглядывать в её мысли, чтобы понять, какие образы пробегали перед её глазами. Это были её подруги и друзья, знакомые, давние и совсем новые. Но одно лицо возникало в памяти особенно часто, и многие варианты будущего были неразрывно связаны с ним. Оно принадлежало невысокому сероглазому и широкоплечему парню со смуглой кожей, орлиным профилем, резкими чертами лица. Лурии особенно нравился его взгляд. Куда бы он ни смотрел, на чём бы ни останавливался, его глаза принимали совсем не то насмешливое и безразличное выражение, которое было у большинства парней. Его взгляд всегда очаровывал своей целеустремлённостью, серьёзностью, казалось, что он во всём ищет смысл и проникает куда угодно. Она считала, что именно такой взгляд должен быть у настоящего героя - прямой и мужественный, такой, словно он был закалён в пламени. Картину довершали прямой подбородок и немного выдающиеся скулы. Этого парня звали Санберг. Лурия познакомилась с ним около двух месяцев назад и видела его теперь каждый день в том самом парке, в который шла.
А вот, кстати, и он (в смысле парк). Как ни странно, из её друзей здесь ещё никого не было. Она немного утомилась на жаре и выбрала ближайшую скамейку в тени дерева для отдыха. У неё и в мыслях не было заходить за кем-то из подруг, а Санберг... Ну, в конце концов, он же парень! Сам придёт! Хотя, где-то в глубине души, она и хотела заглянуть к нему домой, ей было обидно, что он не выходит сам, и поэтому она твёрдо решила, сидеть здесь, на скамейке, дожидаясь, пока все соберутся.
Ждать пришлось долго. Когда уже жара стала привычной, и мысли потихоньку начали отрывать Лурию от всего происходящего вокруг, когда она уже перестала ожидать чего-то, она вдруг услышала позади себя голос.
- Давно ждёшь?
Смешно, но Лурия не смогла найти в себе слов, чтобы ответить, СКОЛЬКО она ждёт.
- Да...
Голос принадлежал её лучшей подруге - Гаме. Это была пятнадцатилетняя девушка чуть ниже Лурии и такая же симпатичная, но её красота была даже не в фигуре (а фигура у неё была что надо: высокая упругая грудь, широкие бёдра и тонкая талия, которая как бы выделяла её грациозность), а в том, что называют шармом. Источник этого шарма найти было сложно, быть может, он был в голубых глазах с обрамлением из светлых волнистых волос, может в ангельском голоске, милом личике или в стиле одежды. Впрочем, важно не то, откуда взялся этот завораживающий эффект, а то, с какой лёгкостью и с каким мастерством умела Гама им пользоваться. Нет, она не флиртовала, она как бы подчиняла себе парней.
В общем-то, Гама не любила непокорных и те, кто не пал перед её очарованием, получали статус "почти враг". Однако Санберг, тоже непокорный, по непонятным причинам не удостоился такой участи и ходил у неё чуть ли не в любимчиках.
- Ну, как дела? - Гама присела рядом и, элегантно положив одну ножку на другую, оперлась на спинку скамьи.
- Да всё также, - с едва уловимой грустью отозвалась Лурия, - за те пятьдесят четыре года, что ты жила где-то на северном полюсе, у нас совсем ничего не изменилось, если не считать, что все старые дома снесли и новых не построили.
- Что это сегодня с тобой?
- Да мы же вчера виделись! - как-то особо бойко и почему-то весело заметила Лурия.
- А... да, точно, а я уже и забыла... Да, да, помню. Помню, как мы с тобой напились в доску и свалились в какую-то канаву, помню, как нас парни вытаскивали, потом, как домой к себе вели, потом квартира, а потом смутно всё...
- Вечно ты все разговоры на парней переводишь. Да и вообще, какая к чёрту канава? какая квартира?
- Да ты что, забыла что ли, как кричала: "Ой, мальчики, а можно мы тут у вас до утра останемся!?" - продолжала подкалывать подругу Гама. - Забыла, как приставала к рыженькому, который слюни на тебя пускал, а потом вы вместе в его комнату ушли?
- Короче, шутки шутками, где все?
- А кто их знает. Сидят, наверное, у кого-нибудь и пиво пьют... - Лицо Гамы приобрело заговорщеское выражение, - Его ждёшь?
- Кого ЕГО?
- Не увиливай, ты и сама это знаешь не хуже меня. - Хитрая улыбка скользила по её личику.
- Да кого?
- Санберга, кого же ещё.
Лурия почувствовала, как в груди заколотилось сердце и как кровь -подливает к лицу.
- Чего это ты так засмущалась? Я же права? Ты ведь его ждёшь?
- Ну, его... - с едва сдерживаемой улыбкой и выражением радости на лице тихо сказала Лурия.
- Да ладно тебе, мы же лучшие подруги. Тем более что таким парнем надо гордиться. Почему ты мне ничего не рассказывала?
- Да я и сейчас-то не уверена. Вдруг это всё мимолётно, просто так, от скуки?
- Вроде ты старше меня, а всё ещё не понимаешь таких элементарных вещей. Какая разница? Главное есть хотя бы влюблённость, а это уже кое-что! Неважно, сколько вы будете вместе - день или год, важно каким будет этот день или каким будет этот год!
Гама ещё много чего наговорила на эту тему, а Лурия сидела и с понимающим взглядом слушала каждое её слово. Знала бы её подруга, сколько раз она думала о том же самом и сколько раз она делала те же выводы. И знала бы Гама, как трудно решиться в таком состоянии хоть на какой-нибудь мало-мальски ответственный шаг.
- Что ты о нас думаешь? - спросила Лурия, когда наступила долгожданная тишина. - Получится что-нибудь?
- Ну... А он знает?
- Нет, пока.
- Не думаю, что могу точно сказать, выйдет у вас что-то или нет, но со стороны, вы хорошая пара.
- Правда? - У Лурии глаза засветились доверием.
- Я так думаю... - Гама боялась случайно обмануть подругу, - По-моему, красивая светловолосая девушка с точёной фигуркой и голубыми глазами и красивый, сильный черноволосый парень, чуть выше её, да ещё характеры у обоих сносные... Чем не пара?
"...красивая светловолосая девушка с точёной фигуркой и голубыми глазами...", повторила про себя Лурия. Мало кто так отзывался о ней, без иронии.
Хотя, конечно, была она довольно привлекательной девушкой, против красоты которой не все смогли бы устоять. Её округлое лицо со слегка полными, правильной формы губами и немного детским прямым носиком было таким, какое оставляло в памяти мягкий след, и о котором позднее все вспоминали именно как о миленьком личике. Сложно было бы представить Лурию с таким лицом и русыми волосами вместо светлых. Хотя зелёный цвет глаз наверняка пошёл бы ей больше. Фигура... Фигуру её описать достаточно сложно, потому что определение "точёная" подходит к ней как нельзя кстати (однако, если говорить по совести, фигура у неё была не идеальной в представлении большинства её парней). Узкие плечи, небольшая, но упругая юная грудь, дышащая молодостью, бёдра, которые хоть и не могли сравниться с бёдрами Гамы, были, тем не менее, достаточно широкими (или как кто-то выразился - натренированными, ведь Лурия некоторое время занималась спортом) - всё это в целом складывалось в довольно неплохую картину, завораживающую многих проходивших мимо мальчиков.
- Смотри, кто идёт! - Гама улыбнулась. - Я уже думала, что он сегодня не появится.
Так далеко, что его было едва видно, шёл парень. Его с такого расстояния невозможно было узнать, но девушки интуитивно чувствовали, что это он. Это был Санберг.
Да, уж, "... сильный черноволосый парень..."
Казалось, что его широкие плечи не могут умещаться в той жилетке, которая была на нём (однако она ему очень шла), а чёрные джинсы лежали в обтяжку. Мощные мышцы перекатывались под кожей и, хотя их прикрывала одежда, создавали у многих девушек совсем не двойственные ощущения. Его атлетическое телосложение и мужественное серьёзное лицо - этого было вполне достаточно, чтобы стать сердцеедом. Однако он ни разу не воспользовался этим. Меряя землю огромными шагами, он, уверенной пружинящей походкой направлялся прямо к той самой скамье, где сейчас были подруги. Возможно он их сразу увидел, может шёл туда по своим делам, а может просто прогуливался, но как бы там ни было, он уже почти вплотную подошёл к ним.
Едва только завидев Санберга, Гама встала и простояла всё время, пока он шёл. С её стороны это был обычный поступок, ведь стоя она заметно выигрывала в красоте (и та поза, которую она принимала, подчёркивала элегантность и привлекательность её форм). Однако Лурии это не нравилось, особенно сейчас. Она даже немного ревновала, хотя и не знала, какое она имеет на это право.
Теперь она поняла, почему Санберг для Гамы не стал врагом. Ответ был ясен и раньше, только Лурия его не замечала: он нравился Гаме. Лурия не обижалась на подругу, ведь для неё мягкий флирт с парнями был рефлексом, над которым она не властна.
- Привет. - Бодро и живо сказала Гама.
- Привет. - Повторила за ней Лурия.
- Привет. - Отозвался подходящий Санберг.
Он подошёл ближе, но садиться не стал. Остановившись напротив скамьи, он расставил ноги и заложил руки за спину. В его исполнении эта поза выглядела непринуждённой и удобной. Он вообще никогда не отличался особенной подвижностью, в смысле, что не метался с места на место попусту и не переминался с ноги на ногу. Это создавало ощущение, что он бесконечно уверен в себе. Его спокойствие можно было сравнить со спокойствием океана, и никто не хотел знать, каков этот океан в бурю.
Разговор вроде и был, а вроде и не был. Они просто обменивались короткими репликами и не знали, о чём можно было бы поболтать. Их беседа, вероятно, окончательно зашла бы в тупик, если бы не Гама, интуиция которой никогда её не подводила. Она взглянула на Лурию, и та увидела в её глазах слабый огонёк.
- Я совсем забыла, мне нужно заскочить на полчаса к Элер, я ей кое-что обещала.
- Пойдёмте все вместе. - отозвался Санберг.
- Нет, нет. Это девичий разговор и тебе его слышать нельзя, тем более что это лично между мной и Элер. Побудьте тут без меня немного, я скоро вернусь.
Они остались наедине. Людей в парке, как ни странно, было не так уж и много.
Молчание.
Лурия знала, что Гаме незачем идти к Элер и была благодарна ей за такой поступок. Вряд ли когда-нибудь ещё выпадет такой шанс.
Лурия решила, что сейчас расскажет всё… всё как есть. Она сидела и не знала, с чего начать. Любое слово казалось глупым. Но начинать как-то надо было…
Им предстоит очень долгий разговор…
Глава 2.
Что ж за день-то такой?
Интересно, что они там одни делают? - думала про себя Гама, - Лишь бы только никто из наших не пришёл в парк, иначе всё будет испорчено. Ведь у них вряд ли ещё выдастся час, который они смогут провести наедине друг с другом.
Она шла, как ни странно, к Элер, но совсем не для того, чтобы выполнить вымышленное обещание. На её лице было именно то выражение, которое говорило: «мне тут по секрету рассказали, что…». В общем, с таким лицом идут выдавать чью-то тайну. Её мысли легко угадывались, она просто светилась ими.
Неплохой выбор, Лурия… Санберг такой… такой мужественный, его даже парнем сложно назвать - мужчина. Причём очень даже привлекательный… Вот бы узнать, почему он не стал за мной ухаживать… Может из-за Лурии. Тогда ей можно только позавидовать. Какой лакомый кусочек себе отхватила.
Гама улыбнулась и от всей души пожелала им счастья. Задумавшись о том, какой будет их дружба, она совсем не заметила, как уже дошла до дома Элер, поднялась на третий этаж и протягивала изящную руку к знакомому звонку. Она немного замялась, обдумывая, что скажет, но затем легко и решительно нажала на кнопку. Отчётливо раздалась трель соловья (это и был звонок). Из-за тяжёлой дубовой двери послышалось шуршание.
- Кто? - прозвучал явно женский голос.
- Здравствуйте! А Элер дома?
Громко брякнул замок, медленно отворилась дверь и перед Гамой оказалась мать Элер.
- Здравствуй. Заходи, я сейчас её позову.
Через минуту две подружки уже сидели в комнате и мило о чём-то сплетничали. Дети не меняются, подумала мама Элер и спокойно отправилась на кухню.
Гама оказалась настоящей подругой и вопреки даже своим ожиданиям, она ни словом не обмолвилась о Лурии и Санберге.
Она часто смотрела на часы, но время само собой текло очень медленно. Ей нетерпелось вернуться в парк и расспросить Лурию, однако приходилось себя сдерживать и изображать спокойствие перед симпатичной девушкой, у которой были все двадцать пять чувств и странное имя Элер. Она, конечно, догадывалась, что Гама куда-то спешит, и не раз пыталась расспросить её об этом, безуспешно... та верно хранила тайну, которую только что шла рассказывать.
У Гамы было странное чувство: ей очень хотелось всё рассказать, но что-то её останавливало. Это было нечто похожее на женскую солидарность. Раньше такого за Гамой никогда не наблюдалось, она, хотя и вполне безобидно, любила посплетничать. Но надо отдать ей должное: она никогда не высказывала каких-то резких суждений и уж тем более у неё не было того грешка за душой, которым наделены очень многие: она никогда не говорила (или, во всяком случае, изо всех сил старалась не говорить) о человеке плохо у него за спиной; она говорила это либо в глаза, либо вообще молчала.
- Я так и знала, что Раулон бросит её. - Элер выглядела искренне расстроенной. - Бедная Галадема… Говорила я ей, что от него хороших отношений не дождёшься, он бабник. Как ей, наверное, сейчас паршиво… Ведь он ей так нравился, она о нём целыми днями говорила, а когда он дружить с ней начал, она чуть от счастья с ума не сошла. Мне так её жалко… даже Новиму так жалко не было. Ну, хотя, у неё всё не так серьёзно было.
- Нет, у Новимы другое. У них, с её парнем, ничего бы не вышло, так что это был просто вопрос времени.
- Всё равно ей худо пришлось.
- Да уж…
Гама взглянула на часы. Наконец-то прошли эти долгие полтора часа.
- Ну ладно, я у тебя немного засиделась, мне уже пора.
- А ты сейчас куда?
- Вообще я хотела пойти домой… - Приврала Гама. - Мне ещё так много нужно сегодня успеть сделать.
- Да ладно тебе, с каких это пор ты домой торопиться стала. Наверняка нашла себе ухажёра и сейчас к нему пойдёшь.
Гама знала, что Элер не так просто обмануть и что та хотела сказать совсем другое, но не стала обращать на это внимание и сделала вид, будто она вправду спешит к парню, не сказав, однако, что это так.
- Пока. - Обернувшись сказала Гама и стала спускаться вниз по лестнице.
Ей до умопомрачения хотелось узнать, как всё обернулось у Лурии с Санбергом. Конечно, она считала, что полтора часа (особенно с медлительностью её подруги) маловато, но сдерживать своё любопытство она больше не могла.
Она всегда была уверена, что парней «ломать» очень легко. Значит даже такого срока достаточно, при условии, что Лурия всё будет делать правильно, чтобы хоть заинтересовать Санберга собой.
Гама возвращалась в парк по той же самой узенькой дорожке, по которой шла к Элер. Это была асфальтированная тропинка, начинавшаяся неизвестно где и уходившая неизвестно куда. Она проходила по краю огромного двора, образованного шестью длинными домами и называемого всеми стадионом, и была уложена ещё до рождения Гамы, но непонятно зачем. Помнится, именно в этом дворе, под огромным раскидистым деревом, росшим точно посередине, они каждый вечер собирались всей компанией. Парни разжигали костёр и до самой темноты, насколько она могла быть летом, они все весело болтали, рассказывали анекдоты и истории. А когда наступала тишина, ложились на траву и всматривались в ночное небо, в их глазах отражался догорающий костёр и тени дрожали в тусклом свете его пламени, они видели чёрные зубчатые очертания крыш, врезавшиеся в небо, разглядывали светящиеся размытым светом окна домов и мелькавшие в них тени; Фросел рассказывал вполголоса о созвездиях или о далёких мирах вроде нашего, вспоминал какие-то причудливые названия… Иногда кто-нибудь приносил гитару и все слушали негромкую музыку с какой-то задумчивостью и восторгом…
Кажется, всё это было ещё вчера, а тем не менее прошёл год и многое поменялось. У всех теперь разные интересы и новые друзья, теперь уже нет таинственности в этом дворе и в них самих. Сейчас, даже если собрать всех снова, уже не выйдет той сплоченности между ними, не будет того особого чувства, которое некогда объединяло их; все они проведут простой вечер у тлеющего костра и больше ничего…
Гама сильно скучала по тем временам и всей душой хотела их вернуть. Ей очень нехватало той безмятежности и спокойствия, а, главное, тихих бесед у ночного костра, когда искры, отрываясь от пламени, взлетают вверх и медленно гаснут, навевая воспоминания. Все знают, что многие чувства со временем угасают, и чувство Гамы не исключение. Она решила, что это не конец и что всё ещё может повториться снова, даже лучше. Вот только само собой это не выходило, как раньше, а сделать первый шаг никто не хотел.
Она прошла последний дом и двор скрылся за его углом, словно его и не было. Теперь Гама стояла на обочине большой дороги, отделявшей её от парка, и ждала удобного случая, чтобы её перейти.
Она отвлеклась от своих мыслей и снова подумала о Лурии. Ей было очень любопытно, как её подруга распорядилась временем. Да что там гадать, вот он уже, парк.
Гама перешла дорогу и неторопясь направилась к тому месту, где оставила «парочку». Они, по-видимому, до сих пор были там. Из-за веток дерева, доходивших почти до земли, на секунду показалось лицо Санберга. Когда до скамейки оставалось метров тридцать, ветер донёс до Гамы обрывки фразы: «… может… не… уже идёт… не… обиде?...». Это собственно ещё ничего не значило, но интуиция Гамы подсказывала ей, что тут что-то неладно.
Дойдя до скамейки и сказав «Привет ещё раз!», она поняла, что дела плохи. Не то чтобы они выглядели поссорившимися, однако Санберг как-то виновато смотрел вдаль, не замечая ничего и думая о своём, а Лурия сидела с потупленным взглядом и расстроенным лицом. У неё просто на лбу было написано, что она в упадке. Ответа на приветствие Гамы так и не последовало.
Чтобы хоть как-нибудь разрядить обстановку Гама, которая была в странном геройском расположении духа, решила завести разговор на постороннюю тему, но ни Санберг, ни, тем более Лурия, не поддержали его и в итоге Гама выглядела глупо (хотя и честно пыталась что-то сделать). Она думала предпринять кое-что ещё, но Санберг, словно очнувшись, сказал:
- Я тут совсем забылся, мне срочно нужно идти. Счастливо.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и большими шагами пошёл прочь от скамьи. В его походке, однако, Гама заметила едва видимую грусть; шёл он точно задумавшись о чём-то серьёзном.
Когда Санберг скрылся из виду, она аккуратно присела рядом с Лурией и осторожно спросила:
- Что случилось?
Лурия молча и тупо смотрела в землю, опершись локтями о колени. Серебряная искра скатилась по её щеке, бесшумно упала на землю и тут же разлетелась мелкими брызгами. Потом упала вторая, третья… Лурия тихо и печально плакала, роняя крупные слёзы на пыль под ногами. Кисти её рук беспомощно свисали, и видно было, что сил в этой девушке почти нет. Слёзы шли по её щекам тонкими струйками, стекали по подбородку и шее, а она всё сидела и не произносила ни звука, будто она и не дышала и не жила вовсе. Солнце отражалось во влажной коже её лица и переливалось в её мокрых ресницах, а она плакала всё сильней и сильней… Как же всё несправедливо…
Тушь… на ней нет туши… хоть что-то не так плохо…
Лучше сейчас ничего ей не говорить и ни о чём не расспрашивать, - пронеслось в голове Гамы, - может завтра…
Ещё долго они просидели так на скамье, а потом, когда Лурия встала, молча пошли из парка. Гама всю дорогу промолчала, понимая, что так будет лучше, а её подруга вообще не могла ни о чём думать и еле сдерживала себя, чтобы снова не заплакать. Они и не заметили, как дошли до нужного дома.
Гама довела её до двери, нажала на кнопку звонка и, тихо сказав «…пока…», вышла из подъезда, услышав за спиной, как открывается замок. Она сделала всё, что смогла. Сейчас нужно было идти домой, всё равно гулять уже не с кем.
Всю дорогу она переживала за Лурию и думала о завтрашнем дне. Едва лишь она отвлеклась от мыслей, как оказалось, что она уже поворачивает ключ в замочной скважине. Дом, родимый дом… и здесь пусто. С одной стороны это даже хорошо.
Гама включила магнитофон с какой-то грустной кассетой, которую принесла неделю назад её сестра. Как это сейчас было кстати. Она легла на кровать и задумалась. Мысли текли медленно и были упоительно печальны, музыка заполнила собой всё.
Раздался телефонный звонок.
Какого чёрта? - злилась Гама, - Кому там не терпится…
Она бы сказала в уме ещё много нехороших слов и ругательств, но трубка оказалась на удивление близко.
- Гама? - раздался едва узнаваемый хриплый голос Лурии. - Приходи ко мне... мне плохо…
- Ладно…
Гама тут же положила трубку и кинулась к двери. Мало ли что может случиться с человеком в отчаянии.
Она очень быстрым шагом, не оглядываясь по сторонам и думая о том, что предстоит сказать, шла по знакомой дороге к дому Лурии. Бордюры, трава, редкие трещины в асфальте, автомобили и пыль - вот всё, что могла заметить Гама.
Она застала Лурию в одиночестве, в доме никого больше не было. Хотя Гама отчётливо помнила, как кто-то открывал дверь изнутри полчаса назад.
- Родители уехали на ночь. - Как бы прочитав её мысли, прошептала Лурия.
Её лицо вновь было влажным. Она сидела на помятой кровати, растрёпанная, прижав колени к груди и обняв их руками, она молчала. Молчала и Гама, понимая, каково сейчас её лучшей подруге.
Комната казалась унылой, она вся была пропитана тоской и грустью.
Гама села на кровать рядом с Лурией, плечом к плечу. Не произнося ни звука, они просидели до самого вечера, говоря без слов.
Глава 3.
И жизнь иногда заканчивается.
Когда Гама ушла, Лурия легла на кровать, расправить которую не было сил, и стала бездумно смотреть в потолок. По щекам снова поползли змейки слёз, но лицо её не изменилось.
Хотя тело бедняжки и лежало на кровати, её душа была где-то далеко, и только тонкая нить, способная в любую секунду порваться, была натянута между ними. Чувство отчуждённости и потерянности поглощало её всю, ей казалось, что вся она течёт вместе со слезами, и, когда они высохнут, от неё ничего не останется. Только одежда и милое имя, которое скоро всеми забудется.
Ей не хватало ласки и тепла Санберга, хотя она их никогда и не знала. Всё её существо просило жалости к себе, но пожалеть её было некому; некому было прижать к себе её ослабшее тело сильной рукой, некому было шептать ей на ухо успокаивающие слова и некому было тихонько вытереть слёзы на её лице…
К чувству тоски и печали теперь прибавилась ещё и почти ощутимая боль. Лурия повернулась лицом к стене и постаралась хоть секунду подумать о чём-нибудь другом, кроме Санберга. Ничего не получилось.
Она собрала остатки всех своих сил, встала и направилась в ванную. Может быть, хоть душ как-то поможет развеяться. Она медленно брела, еле передвигая ноги и раздеваясь на ходу, бросая одежду прямо на пол и не обращая на неё внимания.
Она открыла кран и повернула ручку душа. Прохладная вода ниспадала на лицо, мягко щекоча его, стекала по шее и грудям, лилась по всему телу. Волосы медленно мокли и прилипали к плечам… Казалось, что эта прохлада может унести с собой всё, что только тревожит человека, но Лурии от неё не становилось легче.
Чувствовалась усталость, которую невозможно было побороть, всё тело ломило. Она оперлась рукой о стену и медленно опустилась на колени, не в силах держать больше груз собственного тела. Мысли лихорадочно искали хоть какой-то выход, но безуспешно…
Она обхватила голову руками и зарыдала. Уже по-настоящему. И вода не могла смыть печали, нахлынувшей огромной волной на её сознание…
… Так прошло полчаса…
Плакать всё ещё очень хотелось, однако слёз больше не было и оставалось лишь молча сидеть под каплями воды… Но всему приходит конец и наступил момент, когда Лурии уже стала неприятна прохлада, струившаяся по телу. Она закрыла воду и отодвинула пластиковую шторку. Частью сознания понимая, что нужно вытереть голову, иначе вода, стекающая с её волос пропитает весь ковёр на полу, она протянула руку и сняла полотенце с металлической вешалки на стене.
Накинув на себя полотенце, она принялась рефлекторно тереть голову мягкой махровой тканью. Через несколько секунд она отняла полотенце от волос и выронила его из рук. Поднимать не хотелось. Она закрыла глаза и снова попыталась думать о чём-нибудь кроме Санберга… снова напрасно…
Появилось какое-то странное ощущение, будто раньше тело наливалось свинцом, а теперь вдруг стало невесомым. Она открыла глаза, и ко всему прочему добавилось чувство, слегка терзавшее сознание, как будто что-то неправильно.
Она с трудом перевела взгляд на зеркало и тут же вздрогнула, увидев в нём отражение странных очертаний и форм. Это был настоящий шок. С другой стороны зеркала, стоял совершенно обнажённый остолбеневший Санберг и диким взглядом смотрел на Лурию. Она вдруг вспомнила, что тоже не одета, схватила с пола полотенце и прикрылась им, но движения были какими-то чересчур странными.
Она взглянула на себя и увидела совсем уж не то, что ожидала: широкие мускулистые руки, волосы на ногах… Полотенце снова выпало из рук и обнажило то тело, в которое она боялась поверить.
«… невозможно… не бывает… такого не бывает…» - только и мог говорить её разум, балансируя на канате, натянутом через пропасть безумия. «… как же так… как так… не…».
Ей до невозможного хотелось побежать на кухню, схватить первый же попавшийся нож и попытаться «отрезать» это тело. Но умопомешательство медленно прошло, и Лурия заставила себя сесть на край ванной. Она ужаснулась при мысли о том, что могла бы сейчас сделать с собой.
Она попыталась изо всех сил ничему не удивляться и…
Да как так! каждый день теперь она будет видеть в зеркале ЕГО а не СЕБЯ, как она теперь вообще будет жить?!
И всё же Лурия попыталась успокоиться и оглянулась вокруг. Ванная комната казалась очень похожей на её собственную, но была чуть меньше и как ни странно, уютней. Пол был выложен чёрным кафелем, а на нём лежало красное полотенце вместо того зелёного, к которому привыкла Лурия.
Её просто трясло изнутри, и она прилагала все усилия, чтобы снова не впасть в безумие. Однако это скоро, насколько можно судить по её ощущениям, прошло.
Раньше она много размышляла о том, что было бы, родись она мальчиком, но ТАКОГО поворота судьбы ей и привидеться не могло.
Тело Санберга, хотя и было немного ей неудобным, оказалось ещё красивей, чем в одежде. Она встала, взглянула в зеркало и тут же отвернулась, не понимая почему, но посмотрела вновь.
Вообще было непривычно и странно, но совсем не отвратительно и уж тем более не противно. Странно, что Лурия так быстро смирилась с произошедшим, но теперь она, уже с нескрываемым (а перед кем скрывать?) любопытством разглядывала Санберга со всех сторон, и тут поймала себя на мысли, что это ни к чему не приведёт, ведь сейчас она это ОН и можно считать, что она смотрит в зеркало на себя.
Её вдруг передёрнуло.
Если я сейчас здесь, в чужой, то есть в его, квартире, и его теле, размышляла она вслух, значит он сейчас в моей ванной комнате и в МОЁМ теле. Представив себе, как Санберг в её обличии рассматривает себя в зеркале, она вдруг застеснялась, сама не понимая чего. Надо что-то делать - только и смогла подумать она.
Лурия вышла из ванной и направилась в комнату Санберга. Зайдя в неё и закрыв за собой дверь (зачем?), она поймала себя за разгребанием его одежды. Странно, но она точно знала, что и где лежит, она знала, как зовут младшего брата Санберга, и даже знала, какие книги он читал в детстве.
Она на секунду остановилась и задумалась. Чёрт подери, сколько же много она знает теперь… голова её любимого была доверху набита всяким, ненужным на её взгляд, хламом, который не то что в жизни не пригодится, но и на том свете будет лишним.
Память Санберга буквально слилась с её собственной и она легко смогла этим пользоваться. Но все знают, что память человека - вещь странная и вспомнить всё одновременно нельзя. И Лурия могла вспомнить только что-то конкретное, связанное с чем-то, она не могла вспомнить всю его жизнь в деталях, и перед её взором возникали лишь отдельные образы, выхваченные из общей картины.
Она поняла, что Санберг совсем не безгрешен, поняла, что сегодня в парке ему тоже было плохо, поняла, что он до сих пор помнит многие обиды, но не хочет за них мстить. Она увидела, как долго он иногда переживал и как старался держать это в себе, поняла, как сложно было не давать чувствам вырваться на свободу и сохранять маску спокойствия перед друзьями. Она «вспомнила» как он молча терпел боль, чтобы стать одним из лучших, как гробил себя из-за дурацкой фразы «пацан ты или нет!?»…
А ведь как она легко относилась раньше к проблемам парней. Они казались ей незначительными, мелочными; ей казалось, что в мире вообще не может быть никаких проблем, когда ей хорошо; казалось, что парни должны без труда отбрасывать свои мелкие занятия, когда об этом просит девушка…
Она очнулась от мыслей и вновь занялась одеждой.
Глава 4.
А теперь?
Санберг молча сидел на помятой кровати и смотрел на разбросанную одежду, которая усталым следом вела в ванную. Мысли постоянно путались не в силах найти логику в случившемся. Он тяжело встал, (движения чужого тела были не так резки, как его собственные) посмотрел на обнажённое тело Лурии в то самое зеркало, в которое не так давно она смотрелась сама. Её воспоминания были какими-то странными, было ощущение, что она живёт одним мигом. Можно сказать, что она чересчур легкомысленна и даже ветрена. Но ему это почему-то понравилось. И хотя вселение в чужое тело было для него не очень приятным, он не задумывался над тем, что будет, если не получится вернуть своё.
Придя к выводу, что нужно срочно разыскать Лурию, то есть себя, Санберг начал одеваться. Он и предположить раньше не мог, что будет с таким безразличием в душе надевать женские вещи, причем, хорошо зная, как это делать (вплоть до бюстгальтера). Сама одежда была для него необычной: обтягивающая везде, где только можно, она стесняла движения, да и вообще в ней было элементарно жарко, но такие мелкие трудности были мелочью по сравнению с тем, что значило для него встать на каблуки. Он всегда обувался по-мальчишески - полуприсев на одно колено, и теперь для него было большой трудностью надеть туфли, а уж пойти на них вообще не представлялось возможным (хотя, из памяти Лурии, он знал, как это делается, ему не очень хотелось ставить над собой эксперименты). Поэтому он выбрал для себя кроссовки, благо они не жали.
Взглянув на себя одетую, он решил, что выглядит не так уж плохо. Во всяком случае, лучше не выйдет.
Он вышел из квартиры и пошёл по длинной аллее, отделённой от дороги рядком деревьев. Днём здесь, наверняка, всегда была тень, но сейчас, вечером, солнце уже не пекло. Идти так быстро и такими же движениями, как раньше, не позволяли формы тела.
Санберг не замечал ничего вокруг и был полностью захвачен своими мыслями. Он думал о Лурии, о том, каково ей в мужском теле. Непонятно почему, он задумался и об их отношениях.
А и в правду, как теперь относится она к Санбергу? Ведь образ задумчивого мужчины исчез, на его место пришла девушка… причём эта девушка и есть Лурия. Ведь она любила парня, красивого и сильного, а не себя, не своё отражение. Как теперь ей быть? Какие теперь она испытывает чувства? Эти вопросы сильно его волновали, хотя он и сам не понимал, почему.
Он тут же опомнился и подумал о том, что его дела обстоят не лучше. Если они не смогут поменяться телами обратно, и ему придётся остаться девушкой на всю жизнь, что тогда? Ведь он же ещё вырастет… Как он будет общаться с людьми, особенно с парнями? Нет, надо срочно искать Лурию.
По дороге проехала машина, из которой выглядывала мерзкая рожа и, по-видимому, пыталась раздеть взглядом тело Лурии. Санберг не обратил на эту морду внимания. Он был почти в трансе и не мог о чём-либо думать. Его взгляд устало волочился по дороге и не спотыкался даже о трещины. Забавные тени деревьев в багровых лучах заходящего солнца, слегка играющие от слабого ветра, не могли отвлечь его.
До конца аллеи было ещё далеко, но парк, к которому она вела, уже показался. Санберг случайно поднял голову и, увидев свою цель, прибавил шагу, насколько это было возможно. Странно, что людей на улицах было мало, а на аллее вообще не было; ведь лето же, тепло, а они как будто все попрятались.
Быстрее, быстрее, думал он, надо быстрее добраться туда. Надо всё выяснить, постараться понять хоть часть того, что произошло. Он и опомниться не успел, как почувствовал, что бежит. Под ногами летела дорога, мелкие камни асфальта сливались от скорости в сплошное полотно, и было ощущение бега по воде. Ноги переставали чувствовать жёсткость аллеи и мягкость кроссовок. Мысли не могли собраться воедино, и, казалось, они расплылись по всему телу.
Перед глазами всё дёргалось, летело… Но вот уже ограда парка, вот его узкие тропинки и высокая трава. Вот та дорожка, по которой Лурия сегодня днём шла к скамейке…
Силы вдруг начали заметно убывать, и ему пришлось перейти на шаг. Одышка захлёстывала горло, ноги еле слушались, хотелось лечь и не двигаться, но он подгонял себя, шёл к цели через силу, уже не в первый раз…
Скорей, скорей…
Он понимал, что это глупый поступок, ждать её на этой скамье, и что разумней было бы пойти к ней, то есть к себе, домой, однако что-то подсказывало ему, что Лурия в его обличии придёт именно сюда.
- Ну где же ты? Где… ты…
Он буквально рухнул на скамейку. Изящное девичье тело явно не было приспособлено к такому бегу, хотя Лурия и занималась раньше спортом. Санберг поймал себя на мысли, что надо отвыкать от больших нагрузок. Он сам удивился своему сознанию, ведь оно какой-то частью уже смирилось с произошедшим.
Нужно только ждать. Сердце всё ещё колотилось в груди, и мысли блуждали по телу…
Надо просто дождаться…
Глава 5.
Быть может…
И куда теперь идти, думала Лурия, где я его найду? Из дома он наверняка ушёл, но где же он тогда?
Она стояла возле подъезда Санберга и размышляла. Он мог пойти к себе домой или остаться в её дворе…
В любом случае, Лурия не могла сидеть сложа руки. Она решила, что пойдёт к своему дому через парк . У неё было чувство, что Санберг встретится где-то по дороге, может даже на той самой скамейке.
Она обдумала всё ещё раз и довольно уверенно направилась в парк.
Лурии надо было о многом поразмышлять, а в особенности о том, как она теперь относится к Санбергу. Безусловно, она чувствовала любовь к нему, но будет ли всё по-старому, когда она его увидит? Она любила Санберга-парня, его манеры, походку и голос… А как теперь? Что она по-настоящему к нему чувствовала? Может, это было лишь увлечение?
Но нет, она всё ещё очень его любит, правда не понятно за что теперь.
Интересно, как он будет смотреться в моём теле, пришло в голову Лурии, он останется таким, каким был, несмотря на облик, или изменится... Конечно, он уже не будет прежним и никогда не станет таким, как я; в нём сольются две памяти и два сознания; любопытно посмотреть, что из этого выйдет. Она вдруг поняла, что все эти рассуждения касаются и её… А всё же, как она отнесётся к «новому» Санбергу? Стоило подумать над этим снова, но…
"Разум человека - это как Жилец небольшого домика, стоящего перед Горой, - нашла Лурия в памяти Санберга. - Каждый день Гора старается подступить всё ближе, хотя и останавливается на некотором расстоянии, и каждый день Жилец берёт инструменты и идёт ломать её подножие, чтобы не дать ей приблизиться к домику. Иногда работа идёт легко, иногда сложно; бывает приходится много думать, прежде чем приступить к делу. Жилец способен без особого труда справиться с огромными на первый взгляд махинами, перемалывая их в песок. Но бывают необъятные Горы, такие твёрдые и бесконечные, что бедный Жилец стирает в кровь руки и не продвигается вперёд. Конечно, он разочарован и огорчён, но ничего не может сделать. Что ж, бывает на этом свете такое, что не под силу никому. И Жилец либо отступает, унося жилище в другое место, либо остаётся в своём домике и каждый день с сожалением видит в окне гранитную стену, без единой трещины".
Лурия понимала, что чем больше она думает, тем больше запутывается и заходит в тупик. В общем, перед ней та самая необъятная Гора, с которой ничего нельзя сделать. Оставалось отложить все размышления и выводы на потом; возможно, когда она встретится с Санбергом, вместе им удастся ответить хотя бы на половину возникших вопросов.
Она шла в парк той дорогой, которой ходила всего один раз, когда девчонки увязались проводить Санберга до дома, чтобы ему было веселей идти. Тогда она была знакома с ним всего один день, и её больше интересовал окружающий пейзаж, чем сдержанный голос и короткие фразы идущего рядом парня в ответ на вопросы её подруг.
Помнится, он показался ей чёрствым, бесчувственным и чересчур задумчивым, таким, про которого (как она считала) говорят: "Не от мира сего...". Он создавал у неё впечатление самонадеянности, какого-то слегка равнодушного отношения к жизни... Однако он не был похож на других, он был индивидуален, ни с кого и ни в чём не брал пример. Это заинтересовало Лурию, заставило обратить на Санберга внимание. Постепенно она привыкла к холодности его образа, а потом заметила под маской безразличности, твёрдости и решительности - нежного и ласкового человека. Он перестал казаться ей чем-то чуждым. Она и сама не замечала, как он нравится ей все больше и больше день ото дня, как она уже находит его спокойствие привлекательным и даже забавным...
Лурия вошла в парк, но ещё не могла видеть скамью, ибо отсюда её загораживало дерево. Она сошла с дорожки и пошла рядом с ней, по траве. Тихий шелест зелени успокоил разгулявшиеся мысли и на несколько секунд отвлёк от проблем. Та асфальтовая тропка, по которой утром шёл Санберг, давала довольно большой крюк, прежде, чем привести к скамейке (саму скамью, однако, с тропинки было хорошо видно) и поэтому Лурия решила пойти напрямик.
Был уже вечер, и солнце из белого давно стало багровым, покрыв небо тонкой пеленой пурпура. Ветра не было, парк тонул в тишине.
Лурия отняла взгляд от травы. Вот оно, то место, к которому она шла, а вот и она сама, то есть Санберг. Она думала, что эта встреча будет страшной, завораживающей, думала, что не сможет смотреть на бывшую себя... но ничего такого не было, она даже не чувствовала колотящегося сердца и не ощущала, как что-то сдавливает грудь. Она была так спокойна, будто это обычная встреча со старым другом, то есть подругой. Лурия тихонько села рядом.
Лицо её бывшего тела выражало задумчивость и смотрело куда-то в сторону; ему передались некоторые черты нынешнего хозяина. Санберг вдруг резко повернулся к Лурии, будто только заметил её. Он хотел что-то сказать, но слова застыли на девичьих губах. Они просто сидели и смотрели в глаза друг другу, понимая всё без слов.
Да уж, странные наверняка были у них ощущения.
Лурия не без радости ловила нежность во взгляде своего отражения, но сомневалась, что может хоть что-нибудь чувствовать к любимому в таком виде, а Санберг внезапно понял, что жил не так, делая много лишнего, понял, что неправильно относился ко всему, что вокруг.
- Что будем делать? - спросила Лурия, когда смогла отвлечься от взгляда своих глаз с чужим выражением. - Как вернуть всё на место? Может надо куда-то пойти, к кому-то знающему?
- Нам не поверят, даже если мы докажем. Мы только испортим себе всю оставшуюся жизнь. - С грустью в голосе ответил Санберг. - Люди не любят ни чудес, ни, тем более, обмена телами...
- Что же, сидеть, сложа руки?
- Нам ничего больше не остаётся, кроме как ждать.
На самом деле Санберг был далеко не так уверенным в своих словах, каким хотел показаться, но он старался рассуждать логически, а значит они должны хранить всё это в тайне. Ему тоже было бы уютней в своём теле, но, видимо, случившееся никак нельзя было исправить, тем более, что ровным счётом никаких усилий для переселения друг в друга они не прилагали, а значит им просто не с чего начать.
Лурия снова посмотрела на него.
- И жить мы теперь будем в чужих семьях?
- Считай, что моя семья - это твоя семья. Нам придётся смириться.
Лурия молчала. Всё, что она хотела спросить, казалось сейчас мелочным, ненужным. Мысли путались и переплетались...
Глава 6.
Почему так?
Лурия лежала на кровати, скинув с себя простынь, и смотрела на тёмный потолок. Вокруг была полная тишина.
Странно, прошло всего восемь часов, а она уже так успела привыкнуть к грубому мальчишескому телу. Даже сама комната казалась ей уютной и наполовину своей. Всё здесь было знакомо... Ей ничего не хотелось сейчас, кроме как просто лежать и думать о себе и Санберге.
Наверняка, окружающие сразу заметят в них перемену; знакомые будут по-другому разговаривать и обращаться с ними...
Придётся теперь жить в другой семье, беседовать с другими людьми, теперь у них будут совсем другие друзья и другая компания. Надо говорить со взрослыми совсем не так как раньше, надо казаться другим совсем не тем, кто ты есть на самом деле. Нужно притворяться, делать вид, что всё это в порядке вещей...
Она вдруг поняла, что ничего не изменилось, что и раньше всё было точно так же. И раньше она никогда не могла сказать того, о чём думала на самом деле, того, что нельзя говорить в лицо; никогда она не могла поступить до конца так, как сама того хотела, все её поступки хоть каплю, да зависели от чужого мнения, она всегда думала о том, что скажут друзья... ей приходилось притворяться, что она чем-то заинтересована, чтобы не обидеть других, она старалась поддерживать мнения своих подруг, когда они сплетничали, хотя сама думала обо всём иначе, ей приходилось говорить взрослым "да...", когда чувства твердили "Нет!"... Как же призрачна и поддельна была её жизнь и как она привыкла к этому. Насколько же часто ей приходилось прятать свои собственные чувства глубоко в душе... вот только она этого не замечала... или старалась не замечать... а теперь...
Она повернулась лицом к стене. Сон всё никак не приходил, да и какой тут может быть сон... Слабый сумеречный свет летней ночи освещал комнату, на улице стояла тишина, в соседних домах уже давно погасли окна.
Она лежала, не шевелясь, и чувствовала усталость, подступающую к груди.
Вряд ли она спала этой ночью, скорее дремала, часто просыпаясь, открывая глаза и путая реальность со сном... Ей виделось, что она падает со скалы и летит рядом со стекающим по её склонам водопадом. Она, казалось, чувствовала холодные капли воды на своём лице и ветер, развивающий короткие волосы...
Глава 7.
...
Санберг, проснулся очень рано, задолго до того, как встало солнце. В комнате было прохладно. Он посильнее укутался в простынь, но это не помогло.
Всю эту ночь он спал беспокойно, иногда резко вздрагивая и просыпаясь от этих движений. Сон не принёс свежести.
Он встал с кровати и, отодвинув шторы, выглянул на улицу. Погода была довольно пасмурной и вряд ли сегодняшний день будет тёплым. Затянутое сплошным толстым покровом облаков небо навевало задумчивость. Вокруг не было ни одного человека, будто город умер. Санберг посмотрел поверх деревьев.
Как всё-таки пуста была его жизнь. Вроде бы было всё, всё чего он хотел, но что-то незаметно ускользало, что-то, затмевающее собой все остальные заботы...
Он вдруг ощутил непреодолимое желание уйти куда-то далеко отсюда. Повинуясь странному чувству, Санберг оделся; квартира казалась ему опустевшей и безлюдной.
Он закрыл за собой дверь и вышел из дома. На улице было холодно, этот холод проникал внутрь, сворачивая кровь в венах. Но Санберг не обращал на него внимания, он задумчиво брёл, не оглядываясь по сторонам. Он точно знал, куда идёт. Там он бывал всего три раза и никогда не придавал этому значения, но теперь его неотвратимо влекло именно туда.
По бокам мелькали один за другим дома, далеко за его спиной оставался парк, отдаляясь с каждой секундой, деревья молчаливыми стражниками встречали и провожали его, оставаясь позади.
Зачем он идёт туда? Вряд ли он сможет ответить сейчас на такой простой вопрос. Он и сам не понимает, что подталкивает его, что движет им... может он впервые решил довериться чувствам и пойти за ними, за их полётом в неизвестность...
Он очень долго шёл, отмеряя землю шагами и встречая обувью на своём пути асфальт. Вокруг не было ни души, даже автомобили не ехали по этой дороге. Что же ждёт его там, в конце пути? к чему он сейчас так стремится? Ноги передвигались сами, неся его вперёд; разум был светел и трезв как никогда в его жизни. По краям дороги росла трава, а сама она шла почти до самого горизонта, уводя мысли и чувства далеко от тела. Санберг не мог отвлечься от плывущего перед ним ровного серого полотна. Казалось, он может закрыть глаза, и ноги всё так же будут нести его вперёд, не останавливаясь и не теряя направления. Будто ничего и не существовало до этого пути, словно всё былое - обман, будто его воспоминания - воспоминания о том, чего никогда не было.
Он подходил к тому странному месту, единственному в округе. Здесь одна дорога, широкая и ровная, прямая насколько можно было видеть, проходила под другой, по которой сейчас шёл Санберг. Он заметил, что там, впереди, его кто-то ждёт. Он знал кто это...
Санберг осторожной задумчивой походкой подошёл к Лурии и встал рядом. Они знали, что придут сюда и знали зачем. Они молча смотрели вниз, где под ними текла мутная река асфальта, начинаясь у одной стороны горизонта и кончаясь у другой. Дул слабый прохладный ветер, напоминая собой ветер каньона. Трава по обочинам дороги колыхалась зелёным морем в его переливах и по поверхности её, как по поверхности воды, шли волны.
Они только сейчас поняли, какими были раньше, чего им не хватало.
Санберг обнял её за талию, а она его за плечи. Они прижались друг к другу.
- К чёрту весь мир... Мы теперь связаны... связаны навечно... навсегда...
Их лица застыли. Она смотрела на него с нежной любовью, и теперь он отвечал ей таким же, исполненным тонким чувством, взглядом...
26.05.2004