Romance
Мы с тобой одной крови.
Мы с тобой одного цвета
У нас на двоих одна сигарета.
Мы самые сраные осколки лета...
ФОРЕВА ЯНГ!!!
Однажды…
Prologue
В неярко освещённое помещение зашёл человек, не похожий на новых служащих близлежащего банка. Ян знал их всех – несколько поколений таких, все на одно лицо. Банк, полагал Ян, это особый менталитет. Идеально читстые, в основном азиаты. В полосатых пиджаках поверх голубой или жёлтой рубашки, синие галстуки без рисунка. Одинаково надраенные до блеска ботинки. И водка с содовой, от которой у них мгновенно развязывязывался язык. Они кормят автомат монетами по два йуаня. Они никогда не пьют много, они законченные трудоголики.
За двадцать пять лет существования бара на пл. Победы Ян повидал их всех.
И сейчас, он как всегда протирал бокалы, и не без интереса следил за посетителем.
Он был европецем. На вид ему можно было дать пятьдесят с небольшим. «Не местный» - заключил Ян.
Незнакомец пружинисто ступая, прошёл между столиков к стойке и сел.
- Здравствуйте, - сказал Ян, откладывая полотенце отряхивая руки.
- Выпьете со мной? – спросил гость вместо приветствия
Удивлённый Ян снял два бокала с металлического держаетля и опустил на стол.
Потом сотворил повторяющийся изо дня в день ритуал – налил два стакана абсента, и протянул один мужчине.
Первые два бокала они выпили в молчании.
- Негусто посетителей у вас.
- Да… банк сокращает штат, а больше и некому сюда приходить, - без энтузиазма сказал Ян.
Они выпили ещё.
- Знаете, - продолжил он, опуская голову на руки, - Тяжёлые времена настали. Когда-то этот бар был полон народу. Даа. А потом война, и ещё одна… Старый город забывается потихоньку.
Количество слов было пропорционально количеству выпитого.
- Я тоже жил здесь, - наконец произнёс незнакомец, отставляя бокал в сторону, - а потом мы с женой перебрались подальше от войны. Я не был в Старом городе тридцать с лишним лет.
- Да? Тут многое изменилось.
- Вижу. Памятник интересный. Без головы.
- Да что вы, он с головой был. Её во время боя сбили.
- А кому он был поставлен?
- Лейтенанту КзерЗе. Герою Третьей Мировой. Хороший памятник отважному человеку. А только кто знал, что он закончит так скоро? Ненавижу памятники! – почти агрессивно ответил Ян.
- Вы знали его? – настороженно спросил гость, приглаживая волосы рукой
- Всех знал, всех. Все они полегли.
- Да? – голос человека показался Яну очень печальным.
- А он, - Ян показал вверх, - был первым. А потом все остальные. Давно это было.
- Расскажите о них, - так же печально сказал незнакомец, смотря в стакан.
- Много, много монет опустилось в этот автомат с тех пор… - заплетающимся языком начал хозяин бара…
Romance I
В синих сумерках летнего вечера замигала и зажглась очередная неновая трубка. Ян в задумчивости смотрел в окно, по привычке протирая бокалы белым полотенцем. Его бар открылся только несколько минут назад и ждал теперь посетителей. Ян тоже ждал кое-кого, и очень надеялся, что сегодня этот человек прийдет. Его бар распологался в старом переулке рядом с площадью Победы, и здесь очень любили фотографироваться туристы, моментально попадая под очарования этого старого, полузабытого всем современным миром места. Ян в задумчивости опустил бокал на стойку и потянулся к плоским клавишам аудиосистемы, но в дальнем конце зала звякнули китайские колокольчики, дверь приоткрылась и вошла Она. Ян молча улыбался, дотронувшись до покрытого щетиной подбородка. Она прошла сквозь сумрак зала и запрыгнула на высокий барный стул, клацнув тяжелыми ботинками по хрому.
- Здарова - сказал Ян.
- Привет... а к тебе с оружием нельзя наверно?
- Да не, можно, вон, тут киборги всякие бывают...
Они помолчали. Потом Она спросила
- У тебя интерьер в каком стиле оформлен?
Ян пожал плечами.
- Ну, ретрофуристическое что-то.
Он обвел рукой небольшой зал. Дерево, хромированная сталь и синтекристаллческие полимеры сочетались примерно в равных пропорциях. В обстановке почему-то прослеживалось нечто авиатехническое...
- Музыку включи, что ли...
Она остановила свой взгляд на старой фотографии, где на фоне выцвевшего моря перед объективом стояла группа молодых людей, совсем недавно ставших взрослыми. Они улыбались и держались за руки. Она моргнула - то ли свет упал под другим углом, в стекле рамки отражалась лампа и ее лицо. Теперь уже совсем другое. Она подняла глаза на Яна.
- Во-во - произнес он, вздохнув.
Аудиосистема негромко заиграла нечто старое и русское. Над барной стойкой тикали часы, лампы искрились в полированном дереве мягкими лужицами света.
Вошли первые за этот вечер посетители посетители - обслуживающий персонал расположенного неподалеку отсюда... какого-то вообщем, учреждения. Тринадцатая...
- У тебя какой номер теперь? - спроси вдруг Ян, наполнив последний бокал и пустив его по стойке.
Она развернулась на стуле, оперлась локтями на табурет и посмотрела в потолок.
- Я теперь вне категорий вообще...
- Значит, Триндацатая?
- Ага.
Она улыбнулась. Народ в зале тем верменем кормил автомат с пм3 дисками мелочью.
- Слушай, а у тебя тут драки бывали когда-нибудь?
- Ага - сказал Ян без всякого удовольствия в голосе - бывали. Могу рассказать про кибОрга, который тут метался и палил во все подряд, а потом подъехали какие-то бандиты.
- Так - Тринадцатая соскочила на пол - слушай, а может тут есть кто-нибудь, кто мог тебя подменить минут на двадцать?
Они вышли на площадь Победы. Совсем уже стемнело, и монумент в центре был подсвечен прожекторами. Они стояли рядом и смотрели на фигуру, сложившую руки на груди и задумчиво смотрящую вдаль.
- Он тут не очень на себя похож - заметила Тринадцатая.
- Да нет, вроде, похож. Ты его в синем мундире видела?
- Только на фотографиях. Наверное, потому что вечер, темно и подсветка такая. Как думаешь, ему бы понравилось?
- Наверно. Не знаю. КзерЗа всегда был довольно скромным человеком. Хотя то, что он сделал, сейчас заносят во все учебники по истории.
Они помолчали, вслушиваясь в теплые сумрки. Вдалеке мерцали грозди огней, и шумела далекая трасса. Как обычно, впрочем.
- Я помню, как выглядил новый "Паладин"(#)!
- Я тоже. Черт.
Они постояли еще немного.
- Ему бы понравилось, я уверена - сказала Тринадцатая.
Они дпошли назад, по изгибам переулков, проходя под зеленоватыми сферами фонарей, висевших между домами. И Тринадцатая вдруг остановилась. Звук. Рикошетящий от кирпичных стен, несильно, но царапнул по ушам. Знакомый звук.
- Стреляют где-то - будничным тоном заметил Ян, засунул руки в карманы и пошел вперед.
Тринадцтая дернула плечом, на подставленную ладонь из чехла выпал продолговатый девайс, трижды щелкнувший и раскрывшийся в сужающийся к острию клинок с рядом круглых отверстий в лезвии. Клинок был длинен и выглядел устращающе.
Ян покачал головой.
- Знаешь, я наверное пойду, - проговорила она и странно улыбнулась, - начинается самый сенокос.
Ян закурил. Они постояли ещё немного.
- Ну пока, - наконец произнёс он.
Она подумала ответила цитатой из песни, казавшейся ему смутно знакомой.
- «И если ты забыл свой номер – то напиши его на лбу. Или на жопе. Чтоб было веселей читать.»
Тринадцатая положила девайс в карман плотных брюк, и поплелась в обратную сторону. Уже совсем стемнело. Ян всё курил. О его присутствии говорил только красный уголёк сигареты в темноте.
На полпути она обернулась.
- Даже если за нами всеми придут… Ян. Не забывай своего номера.
Номера….
омера…
мера…
ра…
ра…
Слова гулко отлетали от кирпичных стен и летели вперёд сквозь неоновое освещение Старого Города.
Он развернулся и пошёл по направлению к бару. Долго идти ему не пришлось.
Как из неоткуда выросли две громадные тени, раза в три пошире Яна в плечах, закованные в металлопластиковые доспехи.
«Госпади…. Это ведь за мной!» - только лишь успел подумать Ян, прежде чем почувствоал укол между рёбер…
Romance Intermedia
К ночи на окраинах становится совсем пусто. Да там и днём редко кто бывает. Серые дома, разрисованные граффити, смотрящие пустыми галзницами разбитых окон. Неоновые фонари на улицах. Разбитые стёкла. Мёртвый асфальт.
И пусто… пусто.
Но это только кажется.
После того, как пренесли Столицу жители стремятся покинуть Старый Город. Это в интересах каждого, кто привык к спокойной жизни.
Ведь ЮСах напротяжение долгого времени оставался рассадником агрессии.
С наступлением сумерек он начинал жить своей собственной жизнью.
На улицы выходили те, кому нисколько не дорога собственная задница…
<…>
Становится все мутнее и мутнее, потом вдруг светлеет, и опять. Надо мной тянется и тянется потоком матового стекла - крышка стеклянного саркофага. Я плыву... меня несет вперед... на глаза давит рассеянный здесь жемчужный свет.
Память - сейчас это как глубокий черный колодец, из которого я наугад цепляю и вытаскиваю обрывки образов. Одно из них, видимо последнее - ржавые трубы на бетоне, а правее - дым. В клубах дыма - Он? Она?
Я закрываю глаза.
Я спал слишком долго.
Romance II
Тринадцатая шла сквозь дворы. Проход между домами был неестественно широким. Освещение главных улиц осталось где-то за спиной. Ночью сюда почти не проникал искусственный свет фонарей, а днём строения создавали полумрак.
Темнота любезно скрывала всех, кто не хотел обращать на себя внимание.
Светились редкие окна. Даже здесь.
Впереди, с угла двух зданий «нашего ответа башням-близнецам» неярко мигал зелёный фонарь, то угасая, то разгораясь снова.
С раздражением сплюнув Тринадцатая подняла с земли камень и огляделась.
На втором этаже заброшенной школы, в разнесённом взрывом окне стоял рыжий парень и с нахальной улыбкой отливал прямо вниз на большую и неровную надпись «НАША ВЛАСТЬ НАС УБЬЁТ!»
Собака неопределённой масти рылась в отходах.
Больше никого вокруг небыло. Тринадцатая с силой бросила камнем в фонарь. С негромким хлопком он разбился, окончательно погрузив во тьму и её и чувака со второго этажа.
Она до конца обошла дом, и зашла в заплёванный подъезд.
Лифт был очень старый. Он наверняка был уже тогда, когда киборги были… то есть их вообще ещё небыло.
Разрисованные створки его дверей закрывались только наполовину, открывая чёрный провал шахты.
Тринадцатая нажала на прожжёную сигаретой кнопку и стала читать надписи на дверях. Ничего особенного. Чуваки со скейтбордами и обещания всех поиметь. Как и всегда. Взгляд остановился на имени Twen. Она ухмыльнулась. Она знала, кто это писал.
Лифт наконец приехал. Как она и ожидала, он небыл пуст.
Парень рванулся вперёд, чуть не сбив её с ног. Пухлая и ярко накрашенная девушка в короткой юбке вылетела вслед за ним, на ходу засёгивая блузку.
Тринадцтая с той же циничной ухмылкой произнесла:
- Аа, это ты, Twen’ty. Никогда не могла понять твоей странной привязаности к швабрам.
Но парень вряд ли её услышал.
Она не стала заходить в лифт, и пошла по лестнице.
На ближе к девятому этажу стало куда светлее.
Тринадцатая позвонила в низкий звонок. Открыли ей нескоро.
Она так же неспеша зашла и без всяческих приветствий заявила:
- Сгущаются тучи…
Romance III
Сахим оказался один в здании. После того, как он одолел ту лестницу, рухнувшую практически у него под ногами и разбившую нижний пролет, понимание того, что он пойман в ловушку пришло относительно быстро... впрочем, трофейщик не должен сильно расстраиваться из-за таких пустяков. Пока остается такая МАССА разрушенных и полуразрушенных интерестных мест, за разбор которых в ближайшие лет двадцать никто не возьмется, он будет жить и радоваться... если его не накроет очередной лестницей или еще чем. Руины таили в себе ценности - старую технику, документы и даже оружие. И еще ловушки, порой даже технологичные - эти были почти наверняка смертельным вариантом для трофейщика, но к счастью, встречались в основном в разных бункерах и антирадиационных убежищах. Кроме того, современные сканеры своевременно обнаруживали эти артефакты. По большей части. Сахим подумал, что в любой другой стране все это великолепие первым делом бы разобрало и восстановило правительство, но он жил в... напонятно где. Островная территория с очень плавающими границами. Смешно. Единственное свободное место. Он протиснулся под обрушившейся плитой. В покосившемся коридоре было темно, тихо и пыльно, луч фонаря скользил по потрескавшимся стенам с огрызками ламп под потолком. Спотыкаясь о каменный лом, трофейщик добрел до конца коридора и посветил в приоткрытую дверь лифтовой шахты. Значит, там еще и подвал. Лезть в эту бездну было рискованно, однако, стараясь не думать о плохом, Сахим все же протиснулся в шахту, долго и осторожно дергал аварийную лестницу на предмет прочности. Летсница скрипела, но не поддавалась, и в конце концов, мысленно перекрестившись, Сахим начал осторожно спускаться. Спуск продолжался до тех пор, пока луч фонаря в конце концов не нашарил внизу лебедку, а затем и саму крышу лифта. Спрыгнув на нее, трофейщик облегченно вздохнул и посмотрел вверх, но ничего особенного там не увидел. Сахим с трудом открыл люк в крыше кабины, для начала бросив внутрь один из химических флаеров. Кабина была пуста. Открывать ее двери пришлось домкратом.
Под конец дня ценой невероятных усилий Сахим выбрался из под завала и медленно побрел по дороге к Старому Городу с одной мыслью в голове - меняю работу. Мойщиком посуды тоже почетно быть... Солнце было непосредственно-оранжевого цвета, и вся пыль на дороге горела огнем. Подраный вещьмешок хлопал трофейщика по спине. Он остановился. Достал из мешка черный кейс с серебряной эмблемкой. Заходящее солнце грело горящие садины на шее и руках. Он убрал предмет обратно и зашагал вперед. На память оставит. Впереди была сопка, за которой качал проводами лес вышек ЛЭП. Дальше начанался пригород Старого Города.
Romance IV
Пчелы летят над Москвой-рекой,
Они мотыляют своими крыльями.
Они собирали мёд целый день.
Они его набрали много...
Мёд, аптечка и огнетушитель находятся у водителя.
Вокруг было неестественно чисто, Эйн это сразу приметил. И каждая поверхность – будь то тщательно отполированный ламинат или блестящие столы, стулья и корпуса техники отражали всё, что теоретически могло отражаться. Ламинированный паркет серого цвета был наверное единственным не-металлическим составляющим этого здания. Что в принципе являлось вполне типичным для новой расы.
Эйн хорошо знал предпочтения киборгов.
Во время войны за независимость он воевал на стороне Офицальных Властей, плечом к плечу со многими из них.
Потом занимал неплохую должность в ЮС Роботикс. Вся его жизнь была так или иначе связана с киборгами. Были ли они людьми или новой расой людей-машин – он не знал.
Именно за это незнание, или за нежелание принять чью либо сторону его взяли в спецальный отдел ФОББиА – Федерального Отдела Борьбы с Беззаконием и Анархией.
Само по себе – элита. Туда набирали только таких как Эйн. Тех, кто хорошо разбираются в человеческой психологии.
Эйн внимательно рассматривал помещение. А камеры сверху внимательно рассматривали его. Он уже давно привык к атмосфере офисов ФОББиА, и поэтому не обращал на это никакого внимания.
Эйн встал со стула, и подошёл к чайному столику. На корпусе кофеварки растянуто отразилось его флегматичная физиономия. Он улыбнулся самому себе.
Не спеша вернувшись на место, он отхлебнул глоток чёрной жидкости. По вкусу кофе напоминал подогретую покрышку. И велика вероятность, что эта субстанция вообще кофе не являлась. Эйн сморщился, и отставил кружку. Со звуком, сопровождающим столкновение пластика с металлом она опустилась на стол. Киборги не чувствуют вкуса. Всего лишь.
Он снова встал и мягко прошёлся по «залу ожидания» и взглянул на часы с синими цифрами. До предполагаемой аудиенции с шефом оставалось две минуты сорок пять секунд.
Впервые Эйн понял, что не разу не видел своего начальника. Он даже имени его не знал, хотя работал на него несколько лет! Киборги обычно ставили только задания. Конкретные задания. Их интересовал только результат. Они никогда не обращали внимание на мелкие издержки. Это свойственно только людям. А людьми они уже не были.
Эйн встал напротив двери с часами.
Сорок пять секунд.
Тридцать пять.
Двадцать пять.
Пятнадцать.
Пять.
Эйн сжал правую руку в кулак, оттопырив большой и указательный пальцы, и на счёт «ноль» сказал: «Пухх»
С тихим скрежетом двери въехали в стену. Пружинистым шагом он зашёл внутрь.
Сидящий вделеке перед ним несомненно был человеком! Его расу выдавал массивный деревянный стол и чёрно-жёлтый ковёр на полу с изображением пчелы. КИБОРГИ НЕ ПРИЗНАВАЛИ МАТЕРИАЛОВ КРОМЕ МЕТАЛЛА, ПЛАСТИКА И СТЕКЛА.
Из расположеных по бокам зала-коридора светильников лился неяркий свет, создавая полумрак.
Лицо человека за столом невозможно было различить. Эйн попытался сделать шаг в его направлении.
- Не ходи дальше, - резко сказал он.
Эйн молча шагнул назад. Человек впереди закинул ноги на стол.
- Посмотри под ноги, - скомандовал он так же резко.
- Это ковёр. С Большой Пчелой.
- Это не ковёр, это мёд, - порпавил человек.
Эйн пытался сообразить, что имеет ввиду его шеф.
- Пчёлы летали далеко. Они собрали много мёда... Ненавижу пчёл. Они мохнатые. Они кусают нас больно за задницы.
Человек замолчал ненадолго, а потом продолжил.
- Знаешь, Эйн. Не все пчёлы, собирающие мёд кусаются. У кусачих пчёл кусачий мёд. Догадываешься, в чём сходство их и твоей работы? Посмотри под ноги
Эйн снова уставился в пол.
Ковёр. С пчелой. Ручной вязки.
Ручной вязки… Мёд. Люди… Пчёлы, которые делают мёд, и которые кусаются… ФОББиА…
Эйн молчал, смотря в пол. Кажется, он начал понимать ход мыслей шефа. Он посмотрел вдаль, безуспешно пытаясь различить его лицо. Но не мог.
- Вижу, ты понял. Тогда, наверное, сам скажешь, что надо сделать, чтобы уничтожить тех, кто кусает, и сохранить тех, кто делает мёд?
- Надо полагать, выкурить лишних. Из их улея. Заставить прекусать друг друга…
Человек опять замолчал. Эйн уже привык к такой манере разговора.
Внезапно свет в зале-коридоре погас. На стене начали возникать образы.
Чик. Картинка.
Эйна затрясло.
Чик. Новая. Чик. Чик. Чик.
Ему показалось, что человек впереди смеётся.
- Ты прав, Эйн. А кто может сделать это лучше, чем пчёлка, которая подумала, и не стала кусаться? Она решила делать мёд, не так ли?
Эйн стоял в оцепеннении.
- Аудиенция окончена.
Свет вернулся в своё обыкновенное состояние. Человек смеялся.
На негнущихся ногах Эйн покинул зал-коридор.
… в офисе его ожидало сообщение о том, что завтра он будет переброшен в Старый Город…..
Romance V
"То что было ничем - остается ничем" (c)Amatory
Яркий свет синей лампы в лицо, тёмные силуэты на фоне, чья-то рука тянется к лицу...
Ян просыпается в засраной комнате. "Был ли это сон думает он?". Мысли путаются. Ян включает свет и ощущает нестерпимую боль в глазах, выключает его и одевается в темноте. Пять минут сидит на кровате и собирается с мыслями. Потом хватает солнцезащитные очки и выходит.
Дорога до Трактира обычно занимает не больше десяти минут. Вдали полиция разгоняет очередных религиозных демонстрантов: в ход идут баллоны с каким-то ирританами, возможно даже кожно-нарывного действия (всем уже давно наплевать на гуманность). "Вот откуда пошло выражение "катить балоны"" - не без иронии думает Ян.
Спешно покинув зону беспорядков, Ян приоткрывает многострадальную дверь Трактира (она не раз станавилась жертвой вандалов и теперь даже сложно разобрать, что значат граффити на ней). В помещении чувствуется резкий запах мочи, повсюду валяются осколки стаканов, музыкальный автомат безбожно раздолбан - вся его поверхность покрыта следами армейских ботинок, размера не ниже 45, а на окнах надписи аэрозольным балончиком - "ВР". "Суки" - думает Ян, и уже собирается произнести это в слух, как дверь приоткрывается. Какой-то молодой человек с бейсбольной битой стоит в проходе и секунд через пять произносит: "Извините, похоже я... опоздал." На футболке у него всё тот-же логотип "ВР"... Ян в сердцах кидает в него табуреткой, но к тому времени парень успевает захлопнуть дверь. Ян выбегает за ним: "СУКИ!" - кричит он вслед, когда понимает, что парня не догнать.
Остаток дня пришлось провести за уборкой бара. Все бутылки с алкоглем превратились в осколки - "похоже ребята не ставили своей целью ограбление". К счастью до подвала они не добрались - замаскированная титановая дверь сослужила хорошую службу, "впрочем не в первый раз" - вспоминает Ян - во время войны приходилось прятать за ней оружие и провизию...
Romance VI «Up On»
- Сегодня не продохнуть, - устало сказала Ксандра, ещё совсем молодая девушка в драных джинсах и футболке, хозяйка квартиры в старой многоэтажке, - Лучше уходи.
- Тринадцатая стояла в дверях. Девушка ожидала. За её спиной ходили люди в зал и на кухню, загребая ногами горы хлама, кто-то здоровался, кто-то проходил мимо.
«Никогда. Никогда этот дом не был проходным двором»
- Предупреди их. Пусть будут поосмотрительнее. Что-то будет…
- Не надо. Не надо пожалуйста. Нам и так слишком много приходится терпеть, слишком во многом себе отказывать. Не пугай нас.
В коридоре встало ещё несколько неслишком опрятно одетых людей.
- Хорошо. Мне нет разницы – подохните вы или переедите в столицу. Ксандра. Здесь обитает много тех, кому я совсем не желаю глупой смерти. Береги их.
- Уходи. Оставь нас в покое! – опустив глаза в пол быстро проговорила девушка.
Тринадцатая кинула взгляд на людей, столпившихся рядом.
- Уходи. Пожалуйста, - дрожащим голосом сказал мальчишка-подросток, неуловимо напоминающий её саму.
Она отвернулась, и повозившись с замком вышла.
В глазах щипало.
«Холодно.» - думала Тринадцатая, тяжело ступая по брусчатке улицы Консольской. Светились фонари и рекламы. Свет в домах не зажигался. По противоположной стороне улицы шла шумная компания каких-то наци, судя по бритым черепам и нелепому камуфляжу. Они печатали шаг и пели какую-то песню, кажется на немецком языке. Сами они небыли опасны – тот же лагерь. Федералов не поддерживают, но без необходимости с ними лучше не связываться.
Тринадцатая юркнула во дворы. Вывороченные металлические двери, следы пуль на обшарпанных подъездах, разнесённые детские площадки. Наследство войны.
«Как пОшло» - только и успело промелькнуть у неё в голове, когда что-то острое разрезало рукав её плаща. По свему предплечью.
Металлический предмет застрял в районе локтя.
На асфальт закапало что-то желеобразное.
За спиной послышался истерический смех. Она, морщась от боли, потянулась в карман за Дримкэтчером.
Смех продолжался. Он был совершенно неестественый для нормального человека.
Желе из раны капало с чавкающим звуком. Тринадцатой это совсем не понравилось.
Смех приближался. Прямо сзади. С тихим, почти предательским шипением Дримкэтчер вышел из ножен…
Она мгновенно шагнула в сторону назад и рубанула.
Нападавший не смог отклониться, и удар пришёлся ему прямо в живот. Кровь брызнула во все стороны. Он упал, захлёбываясь смехом и кровавой пеной.
- Да ты… не человек! Земля – для людей, ЮСах для людей, смерть машинам…
- Вероятно. Только необязательно всем об этом занть, - сквозь зубы произнесла Тринадцатая и рубанула ещё раз. Слишком точно.
Человек затих.
Рука то холодела, то горела. Тринадцатой совсем не хотелось отбросить коньки здесь. Она стянула рану рукой.
С каждым шагом идти становилось всё труднее. Но она кое-как двигалась в направлении главной улицы, оставляя за собой след из желеобразного внщества.
В голове всё перемешалось, и эта металлическая хреновина…
Тринадцатая попыталась её вытащить. Безуспешно.
Огни Консольской улицы показались слишком яркими. Или это небо со звёздами? Тут ошибки быть не могло. Изображение в глазах то приближалось то отдалялось. Улица была пуста. Даже наци куда-то делись. Это нисколько не радовало. Тринадцатая сделала ещё несколько шагов. Внезапная вспышка света резанула галаза. Она поняла, что стоит на коленях. Впереди, ей показалось, возникла человеческая фигура.
Неет, это асфальт. Тёплый асфальт под щекой. Она улыбнулась, перед тем как ещё одна яркая вспышка света лишила её сознания…
«Пипип-пипип. Пипип-пипип пиппип. Пипипип пипип пипип пипип пипип!»
«Если все вместе затянем эту песню…»
Она застонала и открыла один глаз, затем второй.
«Телефон» - бысто пронеслось у неё в голове. Она попыталась превернуться на спину, но затёкшее тело отказывалось повиноваться. С третьей попытки ей наконец удалось приподняться и сесть.
«Реппер ты – рэппер я…»
«Пипип-пипип. Пипип-пипип пиппип. Пипипип пипип пипип пипип пипип!»
Телефон настойчиво продолжал наигрывать ту же мелодию.
Рука нещадно болела. Она достала из кармана назойливое средство связи.
- КАКОГО ЧЁРТА, ТРИНДЦАТАЯ?! – взвыла трубка.
- Аа, это ты, Флэк.
- Нет, какого чёрта, я тебя спрашиваю?! Уже десятый раз звоню. Где тебя носит? – несколько спокойнее продолжил он.
- Знаешь что, лучше заедь за мной. Тут произошло кое что… И я слегка не в форме, - растягивая слова ответила она.
- С тобой всё в порядке?
- Да вполне.
- Ты где?
- На Консольской. Недалеко от башен. Сам увидишь.
Тринадцатая расплылась в дибильной улыбке.
«Время разговора – 19 секунд»
Она убрала телефон в карман. Рядом на асфальте валялась железячка. Тринадцатая нашарила её, и поднесла к глазам.
- Даа, нехило, - сказала она себе.
Ночью, судя по всему, было сыро. Одежда пропиталась влагой.
Над Старым Городом вставало зябкое утро. Тринадцатая снова лежала на асфальте, и смотрела на большое солнце, поднимавшееся над высокими домами.
На улице появилось несколько прохожих.
Ни у кого из них не возникало дискомфорта при виде человека, валяющегося посреди улицы.
Прошло минут пятнадцать. Тринадцатая встала, и отряхнулась. Рукав плаща был рассечён. Осторожно раздвинув ткань, она взгянула на своё руку. От локтя до запястья тянулась белая полоса, как от старого шрама. Никто бы не догадался, что рана была нанесена не пару лет назад, а вчера вечером.
Тринадцатая чувствовала себя погано. В голове было шумно, рука нещадно болела и желудок настойчиво пытался подняться к горлу.
Еле передвигая ноги, она добрела до остановки, и прислонилась к бетонной плите.
Прошло несколько минут, и перед ней затормозила новенькая зелёная «Тойота». Тонированое стекло опустилось, и оттуда высунулась лохматая голова главного редактора газеты «По курсу».
- Садись быстро, - сказал он.
Тринадцатая открыла дверцу, и тяжело опустилась на сиденье.
Машина резко дергнулась с места, и понеслась вперёд по пустой улице.
Romance VII
К вечеру Ян привел Трактир в божеский вид. Запах мочи сменился запахом хлорки. Уцелевшие стекла с большим трудом, но всеже удалось отмыть, а разбитые окна пришлось прикрыть фанерой, которая чудом обнаружилась на соседней помойке. Музыкальный автомат - гордость Трактира, как выяснилось восстановлению не подлежал - "лучше б они украли его, легче было бы вернуть. А где я теперь такой раритет найду?" - сокрушался Ян когда осматривал всё что осталось от автомата... Заказ на продукты и выпивку диспетчер "ПродОбеспечения" принял, но подвезти обещали не раньше завтрашнего утра. В подвале нашелся яшик с одноразовыми стаканчиками, пара бутылок вина и непонятно откуда взявшийся абсент, а также с десяток пачек синтетической лапшы с неограниченным сроком годности, всё это могло спасти положение в случае прихода посетителей.
Труды Яна не оказались напрасными - ближе к 7 вечера в Траке появился первый (и последний за этот вечер) посетитель. Это было довольно худощавый сутулый старик в помятом плаще и неопределенного цвета шляпе, в его взгляде Ян прочитал, что во время войны он скорее всего занимал командную должность.
- Здравствуйте, смотрю вы тоже стали жертвой этих сектантов? - немного замедленное произношение выдавало искусственные голосовые связки - "возможно старик намного старше, чем выглядит" - про себя подметил Ян.
- Да, давненько этот бар не подвергался вандализму. Хммм, к сожаленью ничего не смогу вам предложить кроме красного вина и абсента.
- Ну чтож, от вина не откажусь - Ян понял, что кого-то этот человек ему напоминает. Наполнил стакан и поставил перед стариком.
- Хммм, а вы откуда знаете что это были сектанты? - Ян всеже предполагал что это одна из местных уличных банд.
- Молодой человек, включите любой канал, повсюду эти юные экстремисты...
- Простите, я далек от политики. - резко прервал его Ян, он и вправду перестал интересоваться политической жизнью после войны, единственное что он знал, так это то что силу начали набирать различного рода религиозные организации и секты, что не удивительно впрочем для разрушенной страны - общественности оставалось надеятся только на Бога. Всё это очень напоминало исламское движение в конце 90-х годов двадцатого века, тогда его мало кто воспринимал всерьез и все уповали на США. Но в первом десятилетии двадцать первого века вся расстановка сил в корне изменилась, и вот уже четверть века Америка является теократическим тоталитарным государством - никто и не подозревал что ислам может ударить изнутри, а не снаружи...
Старик просидел в баре ещё минут 15, Ян заметил, что он и не притронулся к стакану. На выходе старик сказал что-то, но Ян не расслышал и переспросил, тогда старик вернулся к стойке, перегнулся через неё и прошептал, медленно и четко: "exorcism".
Из опрокинутого стакана потекла на стойку красная жидкость. В "Трактире" некому было её вытереть - Ян шел через площадь в направлении центра города. Ветер хлестал в лицо, но та целеустремленность, с которой он шел, говорила о том, что не только ветер не способен его остановить.
Romance IIX «Winter»
Эйн вернулся домой уже затемно. Он жил почти на самой окраине, рядом с промышленной зоной. Дом был слабо заселен, и с соседями он встречался редко. Была еще и другая квартира, предоставленная муниципалитетом, она была намного ближе к центру, просторная, но он там никогда не появлялся.
Рядом тянулась длинная-длинная полоса дорожного ограждения, выгибающаяся и исчезающая за холмом.
Эйн застегнул пиджак на все пуговицы и огляделся - он стоял на обочине широченной восьмиполосной магистрали. Почти стемнело, небо было сплошь завешено темно-серыми громоздкими облаками. Справа зиял пустырь, покрытый маленькими островками сухой травы, на дальнем его конце кое-как различались приземистые не то сараи, не то склады или ангары. Он пошел, ссутулившись, словно чувствуя на своих плечах свинцовую тяжесть всей этой арамады мрачных облаков, пространства, пустоты и сумрака. Безрадостно.
- Пускай пойдет дождь... - предложил Эйн окружающий его природе.
Природа была не против, но дождь не пошел. Только ветер дул в спину.
... Он устало доплелся до своего дома. Зевая, ввел код на двери, прошел в подезд, поднялся по лестнице и открыл дверь. В прихожей было темно и тихо.
- Дзюн! - позвал Эйн.
Дзюн выбежал в прихожую и хозяин зажег свет.
- Дзюн, иди ко мне!
Собака запрыгнула к Эйну на руки и довольно вцепилась зубами в край воротника. Отнимая то пиджак, то гастук у рычащего и упирающегося лапами в грудь Дзюна, он прошел на кухню и включил чайник.
- Я тебе хвост оторву, мерзавец! - Эйн слегка стукнул собаку по носу, от чего Дзюн чихнул и спрятал длинную морду в лапах.
Дзюн был черно-белой дворнягой с острыми ушами и продолговатой мордой. И хвоста, который ему постоянно грозил оторвать Эйн, у него не было от рождения. Эйн подобрал его в подъезде два года назад. Дзюн был довольной собой собакой, несносной, надоедливой и ужасно милой. Еще он грыз все подряд.
- Дзюн, ты мной гордишся? - спросил Эйн, наливая кипяток в кружку. Пес тем временем лез мордой в его тарелку, которую он оставил на столе. - Эй! Ты, мерзавец, отдай!
Собак спрыгнул со стула и выбежал из кухни с помидором в пасти. За ним по полу капал майонез.
Хорошо дома. Можно бездумно смотреть в прямоугольное окно на дом на против, такой же, как и твой. Видеть темные потеки на стенах в тех местах, где панели смыкаются друг с другом. Столица осталась позади. Она как звезда - круглые сутки там идут термоядерные реакции, что-то меняется, разрываясь бесконечными каскадами цветов и шума, дрожат стекла и воздух тоже дрожит... здесь - прежний мир. Никаких каскадов из стекла и металла.
Закончив ужинать, Эйн открыл свой рабочий лэптоп, без энтузиазма обнаружив, что отправляется завтра на гражданском транспортнике в 2030 после обеда. Нда, еще целый день впереди. И Дзюна прийдется оставить...
Эйн посмотрел на пустой стакан, оставшийся на столе. Подошел к нему, пару раз вздохнул, затем прикрыл глаза и резко ткнул в посуду согнутымми пальцами, остановив руку у края стакана. Тот только коротко звякнул, чуть вздрогнув. Эйн вздохнул и аккуратно покачал его пальцем, потом посмотрел на свет - стекло пошло мелкими трещинами. Он повторил свое движение снова. Потом еще раз. В итоге стакан все-таки рассыпался в крошку.
Он откинулся на стуле тяжело дыша. Микроколебания совсем перестали получаться. Да, Тринадцатая это умела делать как никто другой... а потом...
Прибежал Дзюн и ткнулся мокрым носом в бессильно свисающую руку. Эйн опустил глаза и потрепал пса по голове, тот довольно зажмурился.
- Эх, не все же этот соник бум отрабатывать, да Дзюн?
Дзюн был согласен.
Тринадцатая.
- Надо ей подарок привезти, вот что.
Эйн встал и пошел в другую комнату. За окном стемнело окончательно…
…. Запертый в темноте, я сидел здесь неизвестно сколько времени. Я не ослеп только благодаря тутошним эмуляторам дневного света. Странное место. каменные стены, укрепленные стальными швеллерами, низкие переходы, залы с системами жизнеобеспечения - генераторами пресной воды и кислорода. От чего все это работает - непонятно, провода в излоляционой оплетке уходят в толщу стен... И нет выхода. Я очень долго бродил по этим коридорам, упираясь в тупики и лестницы, брел в полутьме по неровному полу - и в конце меня ждал еще один зал с колоннами системы жизнеобеспечения. Были еще стеклянные саркофаги, пустые и темные. Саркофаги. Я очнулся в одном из таких саркофагов. Только я один, остальные были пусты. Одежду и сухой паек со стимуляторами я нашел рядом с моей "гробницей". И все. В нескольких комнатах были терминалы, но они были мертвы и я не мог их активировать.
Я не знаю сколько прошло часов с того момента, как я очнулся, сколько бродил, сколько спал потом. Не знаю. Я вроде как ждал чего-то... дождался.
Дожевывая очередной сухой паек, я услышал нарастающий грохот. Выскочив в проход, я едва не попал под небольшой обвал - швеллеры отлетели от стен, а сами они пошли трещинами. Где-то рядом тяжело стонал разрушаемый камень.
В стену что-то ударялось с той стороны. Раз за разом. А потом вдруг перестало. Я осторожно прошел по коридору, чувствуя, что воздух заполнен пылью. Стена в этом месте выгибалась, ее рассекал довольно широкий пролом от пола до потолка. Но я не мог в него пролезть. А с той стороны было темно, однако... какой-то свет все-таки там был. Хотя... В этот момент за стеной отчетливо лязгнула сталь и завали сервомоторы какой-то техники. Меня выкапывают?! Я... Я не успел ничего подумать - в метре от меня стену пробило чем-то здоровым и я упал, упал и откатился в сторону. Согнутый швеллер красиво вертелся в воздухе, прежде чем грохнуться об пол рядом с моей головой. Повернув голову, я увидел, что в пролом пробирается...
... Через стену в итоге перевалился большой штурмовой бот, из тех, что раньше использовались для... штурмов, наверно. Он неловко шагает на четырех лапах, поводя бронированной башкой с красным зрачком сканера на туррели. Робот попер по коридору вглубь, нагло перешагнув через меня и цепанув при этом рукав моей робы. Рукав оторвался. Я поднялся с пола и прошел через пролом. Идей о случившемся было несколько, одна из них - что на земле воцарились машины. Нет, глупости, однако все кругом было не слишком-то понятно. А за стеной был какой-то склад. Ныне - мешанина из обломков. Я споткнулся о поваленную железную полку. Надо было бы посидеть и подумать, что теперь делать дальше, однако... я довольно быстро нашел новое обмундирование и обувь - мое старое составляли рваная медицинская то ли пижама, то ли еще что-то, и тяжелые ботинки... Сидя на большом обломке, я решал, продолжать ли мне рыться в мусоре, или придумать что-то еще, но тут неожиданно вернулся робот. Машина вдруг на удивление быстро разобралась что к чему, не доходя нескольких метров, бот остановился и сообщил через внешние динамики - "Нарушитель на закрытой территории!!" И начал медленно наступать, раздвигая лапами обломки. Я развернулся. И побежал. К стене, где кучи обломков подобно штормовому наносу поднимались по стене к потолку. Бот сначала медлил, но потом перешел с шага на рысь. Цеплясь за вывернутую арматуру, я лез все выше и выше. Чертов бот... и чертов я, с которым приключается история одна мистичнее другой. Где-то сзади бот объявил, что сейчас откроет огонь, и в этот же самый момент моя рука ухватилась за нечто, торчащее из груды мусора на самом верху. Я потянул. Вот здорово. Сигнальное ружье. Однозарядное, и ствол мятый, словное его кто-то жевал. Бот откуда-то сзади оповестил, что у нарушителя обнаружено оружие, и огонь на поражение будет вот-вот открыт. Черт...
Полутемный склад осветился и огласился залпом - бот не шутил и стрелял, пока, наверно, у него не иссяк картридж. На мой затылок и спину сыпалось бетнное крошево. Потом он вроде бы куда-то побрел, очевидно, за новым картириджом. Я медленно встал. Было как-то холодно... Обернувшись, я увидел пролом за своей спиной, из которго дуло. Дул ветер, а еще там я видел солнце и дорогу. Позний вечер или ранне утро, не разбираясь, я выпрыгнул из него.
... Я брел и брел по дороге, к каким-то темным и высоким силуэтам вдалеке. Слева качалось поле, трава примерно мне по пояс. Раздолбанное шоссе, старый асфальт весь в выбоинах. И разметка вся стерта, черт побери. А я иду... иду... изжеванное сигнальное ружье бьет по спине. Шоссе поднимается в горку. Я оборачиваюсь назад и вижу точку, которая довольно быстро двигается, примерно, в мою сторону. Бот? А, ну да, он же тепловой след может отслеживать... Я бегу.
... Я бегу и вижу... вертолет. Транспортно-десантный вертолет "Крэин". И в него грузят какие-то ящики. Я сбегаю с горки подбегаю к крылатой машине из люка которой в меня уже целится какой-то солдат. Солдат, кстати, негр. Я помахал ему рукой и бросил свое ружье на землю, могая ему при этом пинком, только вот автомат в руках вояки не опустился.
- Hu are u? - крикнул он вполне афроамериканским голосом. А по русски он как, не..?
- Ай хармлес анд хэв трабл - крикнул я ему.
- Really? - чернокожий брат медленно опустил оружие и подозвал меня жестом руки.
- Ейс - воздуха после бега не хватало - someone терминатор из хантин фо ми
Солдат громко заржал, хлопнув рукой по бедру.
- Terminator? Boevoy mashina, da?
- Йеп, самфинг лайк зэт. Вере аре йу флаинг?
Солдат, похоже не мог успокоится. Сверкая улыбкой, он сообщил мне
- Ю грейт, крейзи рашен! Ве аре флаинг то зе Олд сити, s etimi apelsinami - он показал на большие зеленые контейнеры, которыми была заставлена половина отсека вертолета.
- Оранджес? - переспросил я. - Итс а реал оранджес?
- Who knows... - пожал плечами чернокожий брат, подтверждая мои сомнения. Апельсины весьма дороги нынче...
- Yep. It is all from the people of old city, u nih tam, govoriat, ne hvataet vitaminov
Странно как-то...
Тут невдалеке послышалось знакомое лязганье, и штурмовой бот показался из-за пригорка. Он несся голопом через поле. Прямо к нам.
Чернокожий брат посмотрел на меня как на африканского бога, затем ухаватил свою пушку и выпустил в приближающегося бота очередь от бедра. При этом он орал, сначала мне:
- Its are your terminator?!?!
И пилоту:
- Take off! Now!
Пули врезались в металлопластик, машина споткнулась, развернулась боком и огрызнулась в ответ из бортовой туррели. Солдат, пригнувшись, стерял от бедра, пули выбивали пыль из земли и бот уже вовсю искрил из пробоин. Под вой обоих винтов, "Крэин" медленно отрывался от земли. И бот, не желая упускать нарушителя, вдруг поднялся и невзирая на встречный огонь с разбегу и в прыжке ударил в фюзеляж поднимавшейся машины. Вертолет сильно накренился набок, на нас с солдатом поехали ящики с апельсинами - их крепеж, оказывается (мы разобрались потом) сорвало залпами робота. От ящиков мы частично увернулись, однако от удара несколько из них развалились - и на нас лавиной сошли зрелые апельсины. Похоже, они все-таки оказались настоящими. В воздухе запахло цитрусовыми и эфирными маслами. "Крэйн" на полных оборотах уходил в сторону Старого города, и по дороге солдат сказал только, что его зовут Джамал, остальное я не понял.
... Машина зависла над площадью, и тут пилот по громкой связи сообщил, что там какое-то столпотворение, а еще - что нужно срочно садиться, т.к. робот ему чего-то сбил. "Крэйн" со свистом снижался, толпа внизу расступалась, и тут стало понятно, что эти люди до нашего появления вроде как что-то штурмовали внизу - одну из выходящих на площадь улиц перекрывала баррикада, на которой стоял... Ян? С дробовиком? Черт...
Вертолет еще толком не приземлился, но я откатил дверь в сторону, и, по колено в апельсинах, который падали на землю и катились прочь, сносимые ветром от винтов, замахал ему.
- Ян, здарова!! - орал я.
Спелые апельсины катились по земле...]----
Эйн резко проснулся, вскочил и посмотрел на рекрдер, котрый записывал сны. Было тихо, часы показывали 4:38 после полуночи.
- Бред... - выдохнул он, падая на подушку.
Или нет?
Такая ерунда снилась ему уже далеко не в первый раз... обрывки какие-то.
Romance IX « Head for the barricade »
Зима заканчивалась. Грязные ручьи талой воды стекали гор в низины. Между островками зимнего мусора, который никто не убирал, валаляись пули и трупы собак.
В Старом Городе было всего два бульвара. Один из них раньше звался Пасифик-стрит. Другой имел всего одно здание, под номером Два.
Пасифик-стрит шел сверху вниз. Он упирался сверху в улицу имени какого-то писателя, а внизу ещё дважды пересекал Комсомольскую и один из двух проспектов в городе.
Холодало. Вечером обещал пойти дождь. Тринадцатая устало прислонилась к мешку из стеклоткани, набитому, кажется, одеждой. Он был мягким.
Пасифик-стрит давно уже был перегорожен корпусами от автомобилей, мешками с мусором, диванами и креслами и прочей ерундой.
Она опустила голову на руки. Тяжелая АВП валялась рядом. Наследство от хорошего друга – Автоматическая Винтовка Павлухина. Самодельная. Хороший был человек, да. Только вот винтовка тяжеловата. И стрелять из неё Тринадцатая совсем не умела.
Её сотоварищи к вечеру уже были настолько пьяны, что тут же спали вповалку.
Чего ещё можно ожидать от них? Девушки и парни с большим количеством пирсинга на лице, в ободранной, некогда неформальной одежде. Толькло и делали, что бухали с утра до вечера.
Троих уже похоронили…
«- Разве это война? Разве это повстанцы?!» - размышляла она.
Это была группа подростков, которой было некуда податься.
Тринадцатая уже пару недель жила с ними, после того, как федералы выбили наци и байкеров с Пис-стрит. Большая часть была убита. Отсальные рассеяны по Старому Городу.
Зачистки в городе продолжались.
Стреляют теперь постоянно. А ты – знай-сиди себе за баррикадой, и лучше не высовывайся. Если можешь – стреляй. Так делали все в отряде.
Арсо уже спал.
Тринадцатая встала, и накрыла его несколькими тряпками. Сыро в воздухе, слишком сыро.
- Эй, Трин, будешь? – спросил прислонившийся рядом Дэн.
Она молча покачала головой. Нетвердой походкой он отошел в угол, и свалился там. Тринадцатая отвернулась.
Странная у них была баррикада. Изрисованная, зассанная. Вечно пахло пивным перегаром. Они жили там. Тенд возле каменного дома, старые ватные матрасы. Редкий душ, грязная одежда. Нехватка оружия. Пиво, пиво.
- Эй, иди поспи. Тебе дежурить ночью.
Угрюмый Твенти сидел рядом с Арсо и Кэт. Все, все были пьяны.
Ещё трое, Маська, Эна и Тёмушка кажется пошли поискать еду.
- Сегодня спокойно, да, Твен? Её можно оставить?
- А ппох, - ответил он. Мы все умрём, раньше или пожже.
Кэт не стала продолжать.
Тринадцатая врубила чей-то плеер, и он запел ей в уши про «Head for the Barricade».
«Аа, подходит» - усмехнулась она, поставиви песню на повтор.
Так прошел ещё час.
Капал дождь. Сотоварищи у стены спали. Все, кто был здесь. Тёмушка, Эна и Масянька не вернутся сегодня. Или не вернутся вообще. «Ппох» - вдруг поняла она. И ей стало страшно.
Сумерки в конце апреля пахнут немытыми телами и перегаром.
Тринадцатая отошла от спящих, подняла тяжелую АВП и решила выйти прогуляться за пределы баррикады.
Здесь тихо, это там стреляют. Где-то там, далеко не здесь.
Тихо, так тихо.
Она услышала мяуканье котёнка. Осторожно высунув голову из подвала дома, он тоже решил прогуляться.
Вслед за ним оттуда выбралась маленькая девочка, лет шести наверное. Грязная, со свалявшимися волосами.
- Муся! – звонко позвала она. – Муся, Муся!
Тринадцатая наблюдала, как зачарованная. Ей казалось, что в доме никого живого небыло.
Сбоку что-то двигалось. Едва уловимо.
Тринадцатая посмотрела влево, и увидела невдалеке человека. Он сидел на фундаменте недостроенного здания. С винтовкой. С ним ещё один…
- Стой, девчонка! – что есть силы закричала она.
Но девочка видимо её не слышала.
- Муся…………………….
Выстел. Всего один.
Капли крови брызнули в мордочку котёнку. Он как ошпаренный кинулся обратно в подвал.
- Суки, сволоооооооооооооооочи!
Тринадцатая вскинула винтовку начала стрелять. Пока в кармане не закончились патроны.
Не попала. Ни разу.
Снова стало тихо.
Возле трупа набежала красная лужица.
Тринадцатая плакала возле баррикады……..
- … да проснись же ты наконец! Это сон. Всего лишь сон, понимаешь?... Всё по курсу. Нааасть... – кто то тряс её за плечо.
Она открыла глаза, и увидела очертания гостиной своего дома. Она лежала на диване. Рядом стоял Флак.
- Опять, да?
- Ага. Не принесёшь мне кофе?
- Не доведут до добра твои ночные прогулки, Тринадцатая, - ответил он ворчливо.
Откинув волосы с лица, Главный Редактор газеты «По Курсу» развернулся, и пошел в кухню.
Romance X
Ян ступает по мокрым пустынным улицам, прямо по лужам. Ветер усилился и грязный дождь с глубокого черного неба хлещет по лицу, навстречу летят обрывки газет, листовки и прочий мусор. Кажется, что центр умер, только изредко мимо проносится на огромной скорости какое-нибудь сверхскоростное такси, свет от фар которого слепит глаза - солнцезащитные очки остались на стойке бара.
Остатки сознания путаются - Ян не может понять куда он идет и зачем, потерял чувство времени, а внутренне сопротивление только вызывает головные боли и тошноту, вскоре сопротивление совсем пропадает.
Он останавливается перед многоэтажным первоклассным отелем, неоновая вывеска говорит о многом. Напротив отеля находится недостроенное представительство организации ФОББиА - стеклопластик и аллюминий - материалы нового столетия. Ян находит дырку в заборе - похоже они будут существовать во все времена. С крыши свисает промышленный лифт - похоже на этой стройке ФОББиА не использует роботов для физической работы - это очень иронично с их стороны… Для запуска лифта нужен пароль - из подсознания всплывает синий дисплей с шестизначным номером, Ян вводит его - загорается зеленый индикатор «Access granted», управление лифтом осуществляется с помощью примитивного командного интерпритатора:
:\>help
:\>'help' is not recognized as internal command
:\>cmdlist
:\>command list:
up [number]
down [number]
roof
ground
:\>roof
:\>
Лифт медленно и тихо начинает подниматься. Пустынная крыша, бешенный ветер и мерзкий дождь. Ян осматривается в поисках ответа что он здесь делает и видит черный полиэтиленовый мешок неподалеку от края крыши, достает из него «СВД Mk II» с укороченным стволом и глушителем, полный магазин - 10 патронов, инфракрасный прицел…
Самое тяжелое в работе снайпера - это ждать. Ждать в любое время года, в любую погоду: в дождь или снег, на морозе и в жаре, в любое время суток. Смотреть в прицел в течении долгого времени не отрываясь, не обращая внимания на внешние раздражители - это сродни медитации. Поспешность может стоить снайперу жизни. Ян ждал, он ещё не знал свою цель, но понимал, что нужно просто ждать. Тело на мокром полу начало коченеть, вся одежда насквозь промокла и ветер продувает её со всех сторон, жуткий насморк и озноб - всё это мешает сосредоточиться. Время в такие моменты течет очень медленно и Ян не знает сколько уже прошло минут, а может даже часов. Но сознание постепенно приходит в норму, и он понимает что теперь осталось лишь дойти до конца - завершить свою миссию.
К отелю подъезжает такси - выходит мужчина, но Ян не успевает разобрать его лицо - сверху виден только зонт. Прицел продолжает провожать его и вот перед самым входом зонт закрывается и Ян, увидев лицо, понимает - вот его цель. Человек довольно стар на вид, одет в презентабельный черный костюм, сшитый скорее всего по заказу несколько узковат для его телосложения, высший чин на лицо - «страна геронтократов» - сознание мутно дает знать о своем существовании. Ян понимает что выстрелив сейчас он раскроет себя, остается опять ждать - осталось совсем немного. «Пятнадцатый этаж, второе окно слева - он будет там» - всплывают чьи-то слова из подсознания. Через 15 минут свет в этом окне загорается, Ян видит свою цель - слишком широкий, чтобы его не узнать. Палец медленно начинает опускаться на спусковой крючок… Ян не стреляет, воспаленное сознание подсказывает ему, что сперва надо сделать - он вытаскивает все пули кроме одной из магазина и кидает их с крыши в пустое пространство перед собой - нет никакой уверенности, что его не запрограммировали на самоубийство после успешного выполнения миссии. Возвращает винотовку в исходное положение - свет в окне не горит - включает инфракрасный прицел, фигура ещё в комнате - сидит в кресле. Целится промеж глаз - «Стреляй в тело, если ты выстрелишь в голову, то труп могут не опознать и тебе скорее всего не заплатят» - всплывают в памяти слова из какого-то ретро фильма о киллере. Прицел опускается на сердце. Выдох. Выстрел. Мерный стук сердца. Человек в окне встает и выбегает из комнаты - «пуленепробиваемый костюм, сшитый на заказ» - проносится мысль - «Mission failed»…
Буквально через минуту из отеля выбегают 4 охранника, прикрывая хозяина своими телами со всех сторон - сажают его в машину… «Самое время делать ноги» - в экстремальной ситуации мысль работает быстрее - «Но куда? Если я вернусь в Трактир они меня снова найдут и неизвестно чем эта встреча может для меня обернуться». Времени на раздумье не оставалось…
Romance XI «Away»
Эйн проснулся поздно. Какое-то время он лежал в кровати и смотрел в потолок. Пес ворочался рядом, дергал короткими лапами и чихал. Потом сел, навострив уши, оглянулся и, соскочив с кровати, выбежал из комнаты. Эйн лежал молча, наблюдая за неподвижной тишиной и жемчужно-серым светом, проникавшим в узкие прямоугольные окна под потолком. Наблюдая за тишиной. Дзюн загремел миской на кухне...
... Такси остановилось на второй линии, недалеко от моста и выезда на проспект Нонконформизма. Он вышел, расплатился с таксистом через окно и пошел к огромному зданию на углу, формой и фасадом сильно напоминавшему системный блок последней модели. Черная гладь его граней плавно текла вверх, изредко нарушаемая неровностями антен. Контора по страхованию располагалась рядом с банком на десятом этаже. Эйн заполнил форму, оставил свои реквизиты и вышел, не дожидаясь окончания продцедуры. О Дзюне и о его доме теперь будут заботится...
Эйн зашел в лифт и поднялся на четырнадцатый этаж. Прошел по коридору, постоял у закрытой двери. Пошел назад. Не сегодня, хотя очень было нужно.
К 6 часам он вернулся домой, не раздеваясь, прошел в комнату. Взял из шкафа две сумки, которые уже давно стояли собраные. Муторно как-то, опять. Так...
Потом пришлось пройти через двор, и позвонить в одну из дверей в подъезде дома напротив. Ему долго не открывали, а он в это время читал, вглядываясь в полумрак подъезда, призывы к сопротивлению, кое-как выцарапанные на стенах, внизу и вверху. Новые полимерные покрытия плохо царапались и не горели, краска на них не оседала..
Дверь перед ним щелкнула, с порога смотрела девочка, одетая в синий джинсовый комбензон и кофту.
- Кит, здраствуй. - сказал Эйн ребенку. - Мне нужно уехать ненадолго, ты будешь приглядывать за Дзюном? На всякий случай вот деньги.
Кит кивнула, Эйн дал ей магнитный ключ и быстро вышел из подъезда под начавшее более-менее расчищаться небо.
- Черт - вполголоса сказал он, поправляя сумки. - Я никогда не хотел быть счастливым слишком долго...
Он поехал в аэропорт.
Romance XII
Решение убегать и прятаться было принято внезапно, и никто не мог гарантировать, что завтра Ян на всё не плюнет и вернется в свой бар - все равно ему нечего уже терять. «Эйн, скотина, ну где же ты в этом пространственно-временном континууме?! - проносилось в голове пока он бежал - хммм, похоже этимология слова “пространственно-временной” восходит к слову “странный”. Времена и вправду наступают странные». По сторонам мелькали шлейфа неонового света, от этого начинала раскалываться голова. Хотелось оказаться в теплой постели, выпить чашку кофе, выкурить сигарету, а утром проснуться и как ни в чем не бывало вернуться в Трактир и работать там до самого вечера.
Похоже преследования за Яном не велось - по крайней ничего на это не указывало. Пора было выбирать место, где можно переждать. В центре было пару людей к которым можно было пойти. Ян выбрал ближайший из возможных.
На двери к которому подошел Ян висел домофон. Ян набрал номер - ждать пришлось долго, на десятый или одиннадцатый звонок раздался сонный, но до боли знакомый голос:
- Кто там?
- Это Ян.
- Поздновато для гостей, тебе не кажется? - раздался щелчок и автомат отворил дверь, издав при этом мерзкий скрип
Ян поднялся на пятый этаж - у двери его уже ждал Лёха в халате, как всегда бледный и худощавый с лицом американского офисного работник довоенного периода:
- Проходи, какими судьбами тебя занесло в 4 часу ночи? - «Уже три часа, сколько же времени я провел на крыше?» - пронеслось у Яна в голове.
- Ааа, уже забыл как сам завалился ко мне в бар примерно в это же время, тогда тебе сильно повезло, что я оказался на месте - однажды зимой Лёха и вправду появился в Трактире, вернее он пьяный завалился спать прямо перед дверью. К счатстью Ян его обнаружил при выходе - и неизвестно чем бы это могло закончится, пролежав он там до утра.
- Ладно, проходи, кофе поставить? Как ты в целом-то?
- Выживаю потихоньку, хотя число посетителей неуклонно падает. Незнаю сколько я ещё смогу продержаться… Слушай, а жена твоя где? - Ян уже понял что её нету дома и вообщем-то был рад этому - чем меньше людей будет знать где он находится, тем лучше.
- Её сейчас нету в Старом Городе… Так чего ты на ночь глядя заявился? - Лёха разливал кофе в молочно-белые чашки.
- Извини, просто надо как минимум одну ночь где-нибудь перекантоваться. - по взгляду Ян понял, что Лёха не будет задавать дальнейших вопросов - А твои дела как идут? Торгуешь ещё?
- Да, спрос на информацию после войны начал набирать обороты, особенно на информацию довоенного периода. Знаешь, сейчас много коллекционеров, готовых платить большие деньги за произведения искусства Японии и Америки довоенного периода, когда их правителства ещё не начали проводить репрессии и культурную революцию…
- Представляю. - Ян и вправду понимал ценность видеозаписей, музыки, и прочих мультимедийных продуктов старой эпохи. Сейчас днем с огнем не сыщешь ранние серии Simpsons или например Rurouni Kenshin - в начале войны многие государства отказались от продуктов культуры стран агрессоров, лишь немногим коллекционерам удалось сохранить хоть что-то из искусства конца 20 - начала 21 века. Среди таких и был Лёха. - «Теперь он продает компакт диски тем же американцам, что когда-то накормили пол мира этой дрянью. Никогда не любил Симпсонов…»
- Ладно, ты спать собираешься? А то у меня завтра тяжелый день - Лёха и вправду выглядел сонным. Но Яна после чашки кофе уже как-то не тянул в сон.
- Честно сказать спать не хочется. Не против если я посижу здесь?
- Валяй, я ушол. Только учти - завтра ты здесь не останешься, так что тебе надо заранее побеспокоиться о своем отбытии.
- Хорошо, я и сам не планировал оставаться здесь надолго. Спокойной ночи.
Romance XIII
Эйн сидел в кресле воздушного судна и смотрел в иллюминатор. Потом он перевл взгляд на монитор в спинке переднего кресла и еще раз пробежал глазами пердупреждение о том, что рейс идет на нейтральную территорию, где не соблюдаются единые федеративные законы. "И это очень хоршо" - подумал Эйн - "Если бы они соблюдались, я бы туда не летел".
Воздушное судно - огромный, раздутый аэробус серо-зеленого цвета, спокойно плыло в воздушном эфире, несомое десятью турбинами.
Эйн почему-то летел вместе с группой военнослужащих. Они сидели спереди и сзади от него, все время переговариваясь.
"В отпуск они летят, что ли"? - подумал Эйн, поднимая глаза от экрана лэптопа.
- Эй - лениво позвал вдруг один из бойцов - эй, чувак с галстуком! Ты че, журналист?
- Я, - Эйн помедлил с ответом - Да, журналист..
Солдаты переглянулись.
- О, а о чем пишешь тогда?
Эйн вздохнул.
Лайнер внезапно качнулся, тяжело оседая на осях и катясь по бетону полосы. Внутри салонов все затряслось, Эйн, ткнувшись головой в спинку переднего кресла проснулся и заморгал. Он посмотрел в иллюминатор - снаружи серел день. Эйн захлопнул лэптоп и встал в проход, где уже толпились остальные пассажиры, выпутывая из зеленых сеток над головами ручную кладь. Выйдя на трап, он залез в карман пиджака и достал оттуда очки с темными стеклами. Солнца не было. Но он все равно одел их, так, на всякий случай..
Посадка на островную зону мало чем отличалась от посадки в тюрьму строгого режима....
Romance XIV «Here is the High»
Там высоко нет никого
Там так же одиноко, как и здесь…
"Здравствуй мама."
Лейтенант КзерЗа отодвинул ноутбук, и посмотрел в окно. Штормовой ветер швырял в стекло крупные капли дождя с градом. Грязно-зелёные волны с остервенением кидались на портовые волноломы, облизывали пирсы и ржавые бока судов. Бешеные порывы ветра раскачивали металлические тросы, завывала кровля.
Редкие прохожие быстро перебегали широкую Собиэто-тоори, и скрывались во дворах.
А за двумя слоями пластиковых стеклопакоетов на шестом этаже всегда было тепло и безветренно.
"Наконец то я смог сесть за компьютер.
В Отомару уже три дня хозяйничают федералы. Хотя сюда вряд ли кто-нибудь придёт. Здесь госпиталь, здесть нет войны. Поэтому у меня всё спокойно."
Северная Столица, очень хорошо обозревалась с высоты больницы. Порт. А потом величественные небоскрёбы по обе стороны от Собиэто-тоори. На сколько хватает взгляда.
КзерЗа поправил бинты на голове, и продолжил:
"Кажется, я иду на поправку. Легко отделался! Врачи заходят редко, иногда только меняют повязки. Уже почти ничего не болит, я хожу, и могу печатать. Говорят, меня скоро выпишут..."
Он врал. Перед глазами всё плыло, пальцы едва слушались. Голова раскалывалась от ноющей, теплой боли, тошнило. КзерЗа знал, что мама волнуется...
"Я снова буду летать. Помнишь, мама, когда-то давно некоторые думали, что я боюсь даже собственной тени. Они думали, что я слабак, потому что не могу набить им морду. Я был застенчивым и скромным... Знаешь, теперь я изменился. Я нашел своё призвание, то, о котором долго мечтал. Раньше мне хотелось придумать себе такой мир... Как в компьютерной игре... Но теперь мне кажется, это сам мир придумал меня. У меня есть "Паладин "#". Я вижу землю сверху, и там наверху кажется легче дышать... Мама, ты не представляешь, что такое небо... "
Дверь у него за спиной приоткрылась, и в комнату вошла заплаканая девушка в халате. КзерЗа повернулся, и от резкого движения в глазах всё смешалось. Он вопосительно посмотрел на девушку.
- Умерла... Не приходя в сознание...
Он глубоко вздохнул и отвернулся. Дверь тихонько скрипнула, и захлопнулась.
Фэйт.
Во время боя он помог приземлиться её подбитому самолёту, потом под обстрелом вытащил на руках из кабины и сам был ранен...
Элька...
"А ещё я не хочу умирать, мама. Я не хочу, чтобы обо мне скзали "Умер не приходя в сознание". Я воюю, но совсем не знаю, зачем эта война. Я не хочу смотреть, как один за одним умирают те, кто был мне дорог. Мама, я обязательно выживу. Когда нибудь мы будем жить в мире, и никто, никто больше не умрёт!!!
И ещё...
Я люблю тебя, мама."