Нарядная машина, вся в разноцветных свадебных лентах, несется по оживленным улицам города. В окнах то и дело мелькают небоскребы - они словно кланяются, поздравляя молодоженов. Джон любуется хорошеньким личиком Терри в обрамлении белых кружев. Как она сегодня счастлива!
Машина останавливается напротив массивного здания. Джон выходит и открывает дверцу. Терри выходит. Ее длинное белое платье почти касается нагретого асфальта. Солнечный блик, сверкая на автомобильном зеркале, улыбается молодоженам.
...На какой-то миг Терри очнулась. Снова ненавистная белая палата. Снова в глаза глядит равнодушный циферблат прибора, а изо рта торчит уродливый зонд. "Джон!" - зовет она.
"Она что-то хочет сказать, или это болезненные судороги?" - спросила себя дежурная медсестра.
Больная снова проваливается в сон и видит: он пришел, он явился на зов. И теперь они сидят за столом в окружении родных и друзей. Края их бокалов соприкасаются. Веселое шипение золотого шампанского сливается с праздничными возгласами окружающих. Вскоре все звуки исчезают. Влюбленные оказываются в лунной полутьме спальни, и пальцы Джона медленно и нежно сдвигают в сторону тюль фаты. Губы соприкасаются в поцелуе...
* * *
В коридорах казенного учреждения царит специфический запах - запах бесконечных бумаг и неправильных решений. Немолодая супружеская пара сидит на одной из скамеек. Супруги демонстративно не смотрят в сторону сидящего поодаль мужчины в элегантном черном костюме, рядом с которым сидит крашеная блондинка. Скоро начнется судебное заседание.
Дверь открывается. Звучит беспристрастный голос помощницы судьи. Она приглашает участников процесса войти в зал. В воздухе витает банальная фраза: "Встать, суд идет". Судья в длинной черной мантии удостаивает вошедших холодным взглядом въедливых глаз.
Слово предоставляется истцу. Молодой еще мужчина в черном костюме встает с места:
- Я прошу суд разобраться в моем деле. Моя жена уже пятнадцать лет прикована к больничной койке. Более того, она напрочь лишена интеллекта. И вот костлявая рука этой полупокойницы хватает меня за полу пиджака и не дает нормально жить. Пока она влачит свое никому не нужное существование - я, нормальный молодой мужчина, не могу жениться, не могу распоряжаться наследством, я полностью бесправен.
Из этого положения выход только один. Моя жена питается с помощью зонда. Если этот зонд вытащить - она отойдет навсегда и не будет мешать жить ни мне, ни моей... моей... любви.
Крашеная блондинка, сидящая в последнем ряду, довольно улыбается.
- Вы отдаете себе отчет в том, что предлагаете совершить убийство? - спрашивает адвокат родителей.
- Это не будет убийством, - ухмыльнувшись, отвечает истец. - Моя жена уже давно не человек, а, скорее, растение. Вы же не считаете, что совершаете убийство, когда рвете себе укроп на завтрак.
- Но разве это дает право распоряжаться чужой жизнью? - настаивает адвокат.
- Понимаете... - мужчина слегка теряется, но, глядя на крашеную блондинку, вновь берет себя под контроль. - Однажды мы с Терри смотрели передачу про тяжелобольных. И она сказала, что лучше умереть, чем оказаться на их месте. И что она не хотела бы жить прикованной к постели.
- Это - не аргумент, - твердо заявляет адвокат. - Если, скажем, человеку ампутируют ногу, он сначала тоже говорит, что жить не хочет. Что же, убить всех инвалидов?
Судья вызывает мать Терри. Седая женщина в строгом черном платье выходит к трибуне.
- Моя дочь очень любила этого негодяя. Она отдала ему лучшие годы жизни. И вот... - женщина с трудом сдерживала слезы, - эта ужасная ошибка врачей. И что же? Джон тут же бросает ее в таком состоянии. Теперь ему нужны деньги, которые мы отсудили у врачей-шарлатанов. Это большие деньги, и его пассия давно положила на них глаз. Теперь они хотят убить мою девочку... Дальше женщина не могла говорить. Слезы буквально задушили ее. Муж вывел несчастную мать из зала. Суд удалился на совещание.
* * *
Терри медленно идет по песчаному берегу. Рядом с ней - верный Джон. Волны сменяют друг друга, и каждая затем уходит в закат. Ветер несет издалека аромат весенних садов.
- Смотри, какой закат, Джонни! - словно девочка, восторгается Терри. - И как мило сидят на берегу две чайки. Словно мы с тобой.
- Да, да, любимая, - отвечает Джон и бросает взгляд на двух чаек, купающихся в гаснущих фиолетовых лучах. Чайки начинают махать крыльями. Еще секунда - и они улетают. Молодая жена какое-то время следит за их полетом. Затем кладет голову Джону на плечо. Ей хорошо, и кажется, что ничто не помешает счастью. Джон смотрит в морскую даль. Терри обращает свой взгляд туда же. Она видит, как синяя равнина сливается с закатным небом. И вдруг различает на горизонте смутную тень очень худой женщины...
Больная на мгновение тревожно очнулась, чтобы затем снова погрузиться в сон. Сон, длящийся уже полтора десятка лет, где одни видения сменяются другими. И вот она снова у моря. Рядом - любимый. А худая женщина... Она исчезла, будто и не было ее вдали. "Померещилось", - подумала Терри и растворилась в объятии мужа.
* * *
- Что Вы хотели сказать, господин сенатор? - равнодушно спросил президент, откинувшись на спинку кресла. Он прекрасно знал, по какому вопросу его собеседник попросил аудиенции.
- Я хочу сказать, что суд моего штата принял чудовищное решение!
- Я знаю Ваше мнение по этому делу, - заявил президент, потягивая кофе из чашки, - но не могу ничего сделать.
- Как? В Ваших руках - верховная власть! Заявите со всей решительностью, что эвтаназия у нас запрещена и недопустима в принципе!
- Вы знаете, что в нашем обществе идет дискуссия на эту тему. Если я заявлю, как Вы говорите, - моя партия потеряет значительную часть своих избирателей. Поэтому мне лучше хранить нейтралитет.
- Но то, что готовы свершить эти господа - это даже не эвтаназия! Эвтаназия предполагает согласие больного. Здесь же - просто убийство! Женщину хотят убить только за то, что она больна! Причем, убить зверским способом - уморить голодом!
- Но я не могу ничего сделать! У нас, как Вам известно, хорошо развитая демократия. А значит, президент не может никак влиять на решение судов.
- Будь проклята такая демократия! - сенатор резко встал со стула.
Президент, усмехаясь, посмотрел, как тот решительно направился к выходу.
- А ведь за нападки на демократию можно и под суд угодить! - сказал он вслед.
* * *
- Нам предписано удалить зонд, - вздохнул главный врач.
- Но... - медсестра вопросительно посмотрела ему в глаза.
- Решение суда окончательное и обжалованию не подлежит, - как-то автоматически проговорил врач эту казенную формулу. - Сенат сделал все возможное, но суд остался непреклонен. Он встал на сторону мужа.
- Наверное, этот муж хорошо заплатил ему! - гневно воскликнула медсестра. - А мы... Как мы будем смотреть в глаза родителям несчастной?
- Не бойтесь, они сюда не войдут. Я выставил у дверей охрану.
- Доктор, а, может быть, есть способ не выполнять это решение?
- Выполняйте! - прорычал главврач и вышел из палаты. Уже в коридоре его рука нащупала в кармане несколько аппетитно хрустящих купюр, полученных от Джона. Легкая улыбка змейкой изогнулась на лице властелина больницы.
* * *
Она сидит на высокой скале. Бьются штормовые волны.
- Джон, я чувствую легкий голод.
- Ничего, дорогая. Я сейчас схожу в город, принесу чего-нибудь. Подожди меня здесь.
Она наблюдает, как кипит белая пена, как соленые брызги разлетаются в воздухе. Сейчас он придет. Только голод усиливается.
Терри закрывает глаза. Ей кажется, что сидят они с Джоном за столиком в маленьком уютном кафе. На столе дымятся две чашечки черного кофе. Аппетитно алеет маленькая вишенка на пирожном.
"Где же он? Мне уже еда грезится. Не пойму, что со мной".
На какой-то миг приходит озарение. Она чувствует, что находится в больничной палате и с ней происходит что-то тревожное. “Нет, нет, я не хочу, чтобы мои сны кончались!” - и снова забывается.
"Джо-о-о-н! - громко зовет она, пытаясь перекричать шум бури. И вдруг появляется худая женщина-блондинка. За плечом ее - коса. "Господи, так изображали смерть в детских сказках, которые мне читала мама в детстве, - мелькнула мысль у несчастной. - Неужели мне суждено умереть от голода?"
Женщина-Смерть подходит все ближе и ближе. Вдруг Терри видит - она не блондинка, а брюнетка с короткой стрижкой. Боже, это - вообще не женщина. Страшно знакомое лицо. "Джон, это ты?" - с ужасом кричит Терри, узнав, чье лицо склоняется над ней. И вовсе за плечом у странной фигуры не коса - это длинное древко, на котором болтается звездно-полосатый флаг страны-убийцы.
"Нет, это не может быть он. Он сейчас придет и спасет меня. Потому что любит" - успевает подумать она, прежде чем наступает Вечная Ночь без снов.
- Отмучилась! - вздохнула медсестра, глядя на замерший прибор.
* * *
- Ну вот, дорогая, теперь, наконец-то мы будем счастливы, - улыбнулся Джон.
- Да, а главное, все деньги - наши! - блондинка с явным выражением довольства на лице склонила голову на плечо любовника.
... Ночью Джон внезапно проснулся. Рядом с ним лежала его белокурая пассия. Но он почувствовал, что в спальне находится кто-то третий.
Джон прислушался, но не уловил ни звука. Вдруг из тьмы явственно показалась красивая женщина в белом. Она медленно подошла к кровати. Ледяной ужас охватил неверного мужа. Его крик разбудил блондинку.
- Что случилось? Давай спать... - сонно промямлила она и снова зарылась лицом в подушку.
Женщина в белом неслышно отошла и исчезла. Остаток ночи Джон не мог заснуть.