Убытки я понес не из-за своей неуклюжести, а в силу сложившихся обстоятельств. Прямо у окошка приемного пункта пустой тары. Только собрался я выгрузить свою нелегкую поклажу на прилавок, как из радиоточки на стене сообщили об очередной отставке правительства. У меня от неожиданности пальцы разжались, и авоська с посудой грохнулась об асфальт. Все мои надежды на бутылку пива тут же разлетелись вдребезги.
Как-то сразу стало жалко и правительство, и напрасно затраченный труд, и собственный организм.
Здание городского суда находилось рядом, и я понес свою беду туда. Пока я излагал свои справедливые претензии к государству, судья внимательно меня слушал и подозрительно разглядывал. Потом снял, протер и без того чистые очки, и молвил:
- Мужик, ты что, с телеги свалился? Люди и не такие деньги потеряли, и то по судам не таскаются. А ты приперся со своей мелочевкой. Ступай себе и не морочь мне голову.
- Пардон, - говорю я. – Может, некоторых граждан судьба своих денег и не интересует. Мол, как пришли, так и ушли, а мне мои, хоть и не великие, дороги, поскольку нажиты честным и нелегким трудом. Я с пяти утра облазил все кусты и перерыл все помойки на своем секторе. Затем собранное надо отмыть от грязи, отскрести от этикеток да найти палатку, где все это примут. Как, - говорю, - хотите, а я с такой трактовкой вопроса не согласен. В конце концов у нас есть Конституция и в прокуратуру дорогу я знаю.
- Ладно, - говорит судья. – И сколько же ты потерял на президентской непредсказуемости?
- На пару пива было, - не моргнув глазом соврал я. – Но это – материальная потеря. К ней следует добавить еще и моральный вред, поскольку обида за державу переросла у меня в стыд за страну.
Судья еще раз внимательно посмотрел на меня, потом достал из кармана деньги и протянул мне. – Тут хватит на две бутылки пива в качестве материальной компенсации и на воблу – за твою моральную обиду. Бери и иди с глаз моих долой.
- Благодарствую, - отвечаю я. – По правде говоря, не в деньгах счастье, а в том, что в стране нашелся хотя бы один человек, отвечающий за промахи государства.
К паре пива я прихватил воблину, газетку, чтобы не мусорить чешуей, и по улице Победы направился к уютной лавочке в сквер Розовых надежд.
Почистив рыбину, я уж было собрался выбросить газету, но тут взгляд натолкнулся на заголовок «Началась война». И когда только все успевают, думаю, или, может, мне газету старую подсунули из какой-нибудь глухомани? Но газета оказалась свежей, центральной. Вообще-то я газет не читаю и телевизор не смотрю, дабы не загубить и без того чахлые ростки русской культуры в себе. Но тут не удержался, прочел и очень удивился. Должно быть, пленники Садового кольца позабыли, что перестройка и война начались одновременно и тактика этой войны еще со времен Кутузова и Наполеона. Генералиссимус, как известно, пустил французов в Москву, а сам ушел по старой Смоленской дороге, разоряя по пути возможные кормушки неприятеля.
Первый этап мы уже прошли - неприятеля в столицу запустили. А со вторым – что-то затянули. Хотя нам легче, чем Кутузову Михайле Илларионычу. Можно отступать по любым направлениям, кругом шаром покати. Но лучше всего – всем нашим генералиссимусам, прихватив с собой резервы Центробанка, уходить по старой Колымской или Магаданской трассам. Еще лучше куда-нибудь за Полярный круг. И сделать это надо за одну ночь. Утром неприятель проснется, не обнаружит всего того, чего ради он приперся в столицу и кинется в погоню. Пока одни бегут, другие догоняют, затем все вместе обустраиваются на новом месте, у нас будет время прибраться в стране, возродить производство бросить пить и приступить к работе. Этот этап пройдет у нас быстро, поскольку под ногами путаться некому и на руках никто не виснет. Когда все более менее наладится, правительство можно вернуть. Вывезти опять же тайно за одну ночь, оставив неприятеля без средств передвижения и с гарантированным прожиточным минимумом, который они для нас придумали. Возвратившемуся правительству - а без него никак нельзя - строго-настрого запретить вмешиваться в экономику и – боже упаси - в политику. Пусть принимают зарубежных коллег, или сами к ним на уик-энд летают.
Эту военную, но бескровную операцию нужно проводить периодически, в промежутках между выборами. Таким образом, мы измотаем вконец и начисто дезориентируем противника.
Так я думал, потягивая пивко вприкуску с воблой, но вдруг услышал:
-Нехорошо, гражданин, нарушаем. Пройдемте. Передо мной стоял милиционер.
Я шел с ним по улице Беременного Гомосексуалиста, потом мы повернули в Тупик Демократических Реформ и оказались у хорошо знакомого здания городского суда. Я оценил находчивость судебного чиновника и изящество, с которым он решил вернуть свои кровные.
Теперь остается только гадать, привлечет меня судья по статье за вымогательство или ограничится более легкой – за распитие спиртных напитков в общественном месте.
07.09.99г.