Чемодан
Чемодан
Послали меня в командировку, в Волгоград на выставку, представлять нашу рекламную продукцию. Учитывая настойчивость начальства, ссору с женой накануне, командировочные, зарплату за полмесяца вперед, неделю гостиничной жизни, отдых от московской суеты, я поехал не без удовольствия.
Подготовился к отъезду основательно: билет взял, кой-какие вещички, выпить-закусить в поезд, вышло - большая дорожная сумка и пакет. Посидел на дорожку, выпил коньяку и – на вокзал пораньше, часа за полтора.
Стою, жду, пока поезд подадут. А дело зимой было. Холодно, я коньячок из фляжки посасываю, вроде помогает.
Вокруг народ суетится, кто свой поезд найти не может, кто на электричку опаздывает, кто за водкой бежит, кто курицу дома забыл, а я заранее готовился – все при мне, суетиться незачем.
Поезд подали, я свой вагон нашел, снова жду, пока впускать начнут. Вокруг меня человек пять собралось – кто с баулами, кто, как и я, налегке, и девушка с чемоданом. Ничего себе девушка, в шубке норковой и сама – подходяще. Стоит, мерзнет, мобильник насилует – то одной позвонит, то другому. Вдруг прямо ко мне подходит, в глаза проникновенно смотрит, улыбается и сладенько так говорит: «Извините! Вы за чемоданчиком не присмотрите? Мне минут на десять отойти нужно. Буду вам очень признательна. Пожалуйста!». Конечно, без проблем, говорю, а сам разомлел, засмотрелся – ну очень хорошенькая!
Все мысли мои девушкой заполнились. Стою, чемоданчик ее рассматриваю. Новый, большой, кожаный, светло-коричневый, с застежками под золото – просто прелесть, как и хозяйка! А лицо у нее какое красивое! Смуглое, холеное, бровки тонкие, губки пухлые, щечки румяные, словно персики спелые, так бы и съел! Фигуру под шубой представить силюсь. Думаю, познакомимся-разговоримся, у меня в сумке бутылочка коньяка, и не одна, все-таки в одном вагоне поедем, купе двухместные, поменяться с кем-нибудь можно, глядишь, что и выйдет!
Тут по радио объявляют: мол, не оставляйте чемоданы незнакомцам, а о забытых вещах сообщайте куда следует. Меня и накрыло! Думаю: «Как это она первому встречному чемодан оставила? И десять минут давно прошло, а ее не
видно!».
События из новостей воочию представляться начали, да все с трупами, со взрывами, с кровью по колено. Я чемоданчик приподнял, прикинул, сколько там в тротиловом эквиваленте, и обалдел, ужаснувшись: не то что вокзал – пол-Москвы разнесет, наверное! Да и девка какая-то смуглая, точно нерусская, брови тонкие, злые, губищи огромные, щеки, как помидоры красные, так бы и врезал! А морда какая ухоженная! У террористок денег-то много, есть на что салоны эксплуатировать. А по мобильнику сколько болтала! Это у честного человека никакой зарплаты не хватит!
Но потом думаю: «Да нет, вроде русская. Хотя, с другой стороны, русских, что ли, террористок не бывает? Русская женщина за большие деньги кого хочешь взорвет! И первого – мужа! Вот Верка моя и бесплатно мне под подушку пластида накидает – только дай! Особенно, если выпил где с друзьями.
Точно - террористка! Или нет?
Голос-то - вон какой приятный! А может, их специально актерскому мастерству учат и голос с раннего детства разрабатывают? И речь вроде бы интеллигентная: «извините», «вы не присмотрите», «буду признательна», «пожалуйста»! Нежно так, интригующе, будто обещает чего! Все для того, чтобы доверчивому гражданину взрывпакет вручить! А я, как кобель последний, - «конечно», «легко».
Но я не виноват. Верка, дура! Она мне скандал накануне устроила и - к маме. Живи, говорит, как хочешь, пей, хоть обпейся, и корми сам себя обедами-ужинами! Так что я - вроде бы одинокий, достойный сожаления, брошенный мужчина, по женской ласке уже три дня скучающий!
И все-таки нет. Не может такая интересная особа вокзалы чемоданами взрывать! Не может - и точка!».
Тут проводница дверь вагона открыла. Народ проходит, места занимает, дубленки на вешалки развешивает, в тапочках курить выходит, а я, как дурак, стою, чемодан со взрывчаткой охраняю! Мне уж проводница намекает: «Проходим, проходим, гражданин!». «У вас вагон какой?», – спрашивает. Я –этот, мол, и билет показываю, и паспорт к нему прилагаю. «Ну, так что ж вы стоите? Скоро отправляемся!» Объясняю, что девушку жду, а она – «проходим», и все тут! Пришлось идти и чемодан с собой забрать. Куда ж его? Ведь слово дал, что присмотрю, а я – человек порядочный, интеллигентный, три курса института в свое время закончил. Дальше бы учился, да тут Верка – «Рожаю! Рожаю!». Институт бросил, женился, а она вместо ребенка собаку завела. Оказалось, что и не беременела, просто замуж захотелось!
В купе зашел, а там никого. Вещи поставил, коньячку еще отпил и на перрон – девушку дожидаться. До отправления совсем ничего осталось, меня уж в вагон загоняют. «Займите места!» - и точка! Ну, думаю, тронемся, если минут через десять террористка моя не появится, начальнику поезда чемодан сдам, пусть сам разбирается, а у меня коньяк недопитый – некогда бомбы обезвреживать!
Но, с другой стороны, вдруг там не бомба, а доллары или евро? От мысли такой я аж подпрыгнул и – в купе. Чемодан на колени положил, только открыть решился, но тут мне представилось, как она в купе входит и говорит: спасибо, мол, большое, еле успела, а сама ехидно так посматривает, будто я чемодан с долларами прикарманить хотел. А что его прикарманивать, если там тротиловый эквивалент? Да и не хотел я вовсе ее деньги себе в сумку перекладывать – дрожи потом над этой сумкой, под подушкой храни, в туалет с собой носи! А менять как? Да вдруг фальшивые попадутся?
Точно! У нее там деньги фальшивые. Вот она сама и побоялась с чемоданом на перроне стоять. А я-то – дурак! «Легко» да «пожалуйста»! Знал бы раньше, сразу в вагон забежал бы и хоть немного себе отложил. По телевизору видел, как в Москве фальшивомонетчиков накрыли. Доллары делали, так не то что в обменнике, в банке распознать не могли – лучше настоящих, и степеней защиты чуть ли не в два раза больше! Вот бы погулял в Волгограде! И назад на «шестисотом» приехал бы! Представляете, на работу из командировки не на вшивой «шестерке», а на нулёвом «лупоглазом»! А?! Может, думаю, за мной от билетных касс все два дня следили, чтобы чемодан под моим присмотром на перроне оставить, да и на пути следования знать, с кем деньги перевозить?
Непорядок получается – я вроде охранником не нанимался, а уж если работой такой нагружаете, то и заплатите, будьте добры!
Тут поезд тронулся.
Сижу, думаю: либо она сейчас появится, либо весь поезд - вдребезги. Чемодан я под стол поставил и глаз от него оторвать не могу, как магнитом притягивает – хоть убей! Уже и проводница чай принесла, а мне чай – не чай, один чемодан перед глазами! И чем больше смотрю на него, тем мысли сумбурнее.
То вдруг представится, как открываю его, а там денег немерено, то вижу - бабах, и мозги мои по всей Вселенной разлетаются.
Ничего не поделаешь, такие замороки лишь коньяком анестезируются! Жаль, ненадолго, чемодан-то - вот он, под столом стоит и всю душу из меня вынимает. Но чем больше коньяку в организме, тем мир вокруг тебя добрей и безмятежней становится.
Я поесть решил. Разложился, тут и чай кстати пришелся, хоть и холодный. Но ни один кусок курицы в горло не полез – под столом чемодан в колено упирается, будто намекает: «Я здесь! Забыл про меня, что ли?». А как забыть, если теперь весь смысл жизни моей в этом долбаном чемодане спрятался?
Ну, думаю, будь что будет! Решаюсь, значит, чемодан открыть. Если деньги там, то быть мне в шоколаде, а если нет, то – что поделаешь, судьба. В конце концов, что у меня в этой жизни есть, кроме московской прописки? Правда, квартира Верке достанется. Ну и бог с ней, с Веркой, пусть! Квартиру на тот свет с собой не утащишь – живи, Вера Гавриловна, в отдельной, собственной квартире и мужа добрым словом поминай!
Решить-то я решил, но действовать не спешу. Помимо квартиры с пропиской у меня еще коньяк в сумке остался. Вот допью, тогда и посмотрим!
Между тем время уж позднее, да и коньяка чересчур пригублено – заснул. Тут мне сны сниться стали. Вообще, если коньяка перепью, всегда кошмары снятся. Но не до такой же степени кошмарные!
Сначала Верка мне привиделась. Сидит напротив, смотрит, кривится и с пренебрежением так говорит: «Зачем чемодан спереть хочешь? Нехорошо, Саш, бедовый этот чемодан, ой, бедовый! Отдай кому-нибудь или просто выбрось в окошко!». Я ей: не буду, мол, ничего выбрасывать! С какой стати? Мне его под присмотр доверили, а ты – выбрось? Нет, не тот я человек, чтобы чужое имущество в окошко пулять! Я его бережно до Волгограда довезу, вдруг там хозяйка объявится, а тут и чемоданчик ее в целости! Она обрадуется, сразу мне сто евро в награду даст или тыщу. Веерка тогда спрашивает: «Как это она, интересно, в Волгограде окажется, если поезд с чемоданом без нее ушел?». Она, говорю, самолетом полетит, так быстрее. А Верка злобно на меня глянула и ехидно так говорит: «Открой чемодан! Хоть знать будешь, что везешь, а то вдруг кто спросит, а ты – ни бэ ни мэ! Вот и открою, говорю! И открываю. А там фуражка моя армейская и записка: «Сашка – дурак!».
Я, понятно, удивляюсь, на жену смотрю, а передо мной уж не Верка, а офицер немецко-фашистский. Со второй мировой еще недорезанный! «Что есть в твоя кофэр?» - спрашивает. Партизаны, говорю, не сдаются! Ватово этово! Фуражку свою надеваю, «Гитлер капут!» - кричу, а бутылкой коньяка ему прямо в морду, и - в кровь. Он как заорет: «Дойчен зольдатн! Хельфен мир, битте! Русиш партизанен! Русиш швайне!». Я на койку вскочил, коньяком вместо гранаты перед собой размахиваю, жду, когда эти «хельферы» набегут и коньячного эквивалента по мордам испробуют. Глянул на офицера, а его нет, как не было, лишь чемодан на столе еле прикрытый.
Я успокоился, чемодан открыл, чтобы фуражку обратно положить, и обалдел. Представляете, лежат там части той самой девки, что от поезда отстала. Руки с ногами аккуратно уложены, и голова живая. Смотрит на меня и спрашивает: «Ты зачем, гад, меня убил и в чемодан засунул?».
Тут я проснулся. Прям пулей из сна вылетел. Чемодан на колени положил, сижу, сон вспоминаю, а в голове голос Веркин так и вертится: «Бедовый этот чемодан, ой, бедовый!». Вдруг мне подумалось: «А что, если там все-таки взрывчатка? Я-то знаю, что, открыв чемодан, жизни лишусь. Получается, суицид настоящий. Как же я потом с суицидом? Я - человек не так чтобы набожный, но самоубийствовать принципиально брезгую, потому что в загробную жизнь искренне верю. А как иначе? Русскому человеку без загробной жизни никак нельзя! С религией шутки плохи, так что вся моя жажда наживы по православным убеждениям пропала.
Решил я от чемодана избавиться, а если хозяйка с претензиями, скажу: украли, когда в ресторан ужинать ходил. Сначала, я попробовал окно открыть
– фиг вам! Тогда из купе в проход выглядываю – никого, прохожу в тамбур –
тоже. Я чемодан между тамбурами нашего и соседнего вагона бросил, а сам в ресторан как бы ужинать пошел.
Поел, иду назад, дохожу до того места, где чемодан оставил, там нет ничего. Вот и славно, думаю, а то от таких переживаний совсем свихнуться можно! Вхожу в купе, там - милиционер, а в руках у него – он, трижды проклятый!
«Ваш?» - спрашивает. Вроде, нет, говорю, а он: «Да что вы, гражданин! Проводник показала, что ваш, значит – получите-распишитесь! Заявление писать будем?». Я в шоке. «Какое заявление?», – спрашиваю. А он: «Ну, как же, как же! Чемодан украли, пропажа возвращена, уголовное дело получается – пишите заявление, чемодан открывайте, опись делать будем, сумму хищения выявлять». Я остолбенел, в кармане пятисотку нащупал, достаю и перед ним на стол кладу аккуратно. «Не надо мне описей и заявлений! Спасибо за доблестный труд! Вот возьмите, выпьете за мое здоровье!». А он: «Не хотите – не пишите! Хамить же мне не советую, а деньги свои обратно спрячьте!». Я обомлел. Чтоб человек от прилипшей пятисотки отказывался! Ну, на нет и суда нет, говорю, как знаете!
Милиционер документы мои на всякий случай проверил, ушел, а пятисотка пропала. Просто мистика какая-то! Но чемодан-то, как ни крути, назад вернулся.
Так до Волгограда весь в холодном поту и доехал. А как вокзал увидел, меня и осенило.
Сумку свою я в камеру хранения сдал, по перронам часа два проболтался. Вокруг народ носится, кто свой поезд найти не может, кто на электричку опаздывает, кто за водкой бежит, кто курицу дома забыл, а мне суетиться незачем, мое дело - момента дождаться.
Смотрю, поезд какой-то подошел. Толпа к нему ринулась, вагоны свои ищет. Разобрались по кучкам у каждого вагона, ждут, пока двери откроют и впускать начнут.
Я тоже пристроился.
Вижу, мужичок стоит. «Тепленький», пивко из бутылочки потягивает. И сам такой надменный. Хозяин жизни – и все дела!
Я мобильник достал, вид делаю, что разговариваю то с одним, то с другим, распоряжения по фирме раздаю, обещаю скоро приехать и со всем разобраться. Смотрю, вид-то у мужичка попроще сделался. Ну, думаю, самое время! Подхожу к нему, улыбаюсь и вежливо так произношу: «Извините! Вы за чемоданчиком не присмотрите? Мне минут на десять отойти нужно. Буду вам очень признателен. Пожалуйста!». Он мне, дурачок, отвечает: «Конечно! Без проблем!». Без проблем, говорю, так без проблем, и иду в вокзал. Сумку из камеры хранения забрал, в углу у окошечка встал и наблюдаю, как мужик нервничать начнет.
Тут по радио о забытых вещах и подозрительных личностях объявили. Минут через десять мужичонка задергался, переживать начал. Уже и двери вагона открыли, а он стоит, бедолага, оглядывается, меня все высматривает. Вот и проводница его в вагон загоняет. Взял, взял чемодан-то! В вагон не успел войти, а уже выбежал, стоит курит, меня снова высматривает. Проводница ругается, он что-то там объясняет, оправдывается, снова оглядывается, но все-таки входит в вагон.
Поезд тронулся, и поехал мой чемоданчик следующую душу терзать. Ничего не поделаешь, такая у этого чемодана судьба.