несколько

Darkside
ОБЫЧНЫЙ

Я обычный. Настолько обычный насколько воспринимается это слово сразу. Если вглядеться в это слово оно потеряет смысл. Оно спрячется за разнообразием условностей. Не существует обычных как таковых. По сути. Если вглядеться, то каждый это что-то. Что-то такое, что совершенно отличается от другого что-то. Но со стороны я обычный. И сам воспринимаю себя таким.
Я сижу на крыше и смотрю на Город. Неудобно. Шифер ещё не нагрелся. Небо серое. Деревья торчат вверх голыми ветками.
Я курю. Уже вторую сигарету за последние пять минут. Медленно затягиваюсь. Неторопясь выпускаю дым. Смотрю на рисунок. Сложный. Многослойный. Рисунок огонька в хлопьях пепла. Я снова затягиваюсь. Глубоко. Я люблю процесс. Не люблю курить между делом. Второпях. Люблю как сейчас. Когда один. В такие моменты всё уходит. Вся суета. Все связи. Становится легко.
Утром снова видел Е Ё. Кто такая Е Ё я не знаю. Я видел её во второй раз. И знаю, что узнал её ещё в первый. Понятно, что нас что-то связывает. Теперь уже точно. Два раза и один сон. Теперь она часть моей жизни. Просто часть меня. Неважно, что мы больше не увидимся. Это другое. То, что сейчас, то совершенно. Всё во мне. То, что внутри, то настоящее. Дым тоже настоящий. Он во мне. Слишком плотный и жгучий что бы задерживаться навсегда. Выдыхаю.
17.02.02

ГОРОД
опустел. Он сдался первому порыву. Порыву нервного удушья. Осталось немногое. Серый бетонный труп. Здесь кишат существа похожие на мух. Они движутся подчиняясь упорядоченным рефлексам. С утра в семь. Вечером в пять. Они метаются по Городу не замечая Его. Всматриваясь себе под ноги или в газету Универсального Анонимного Попутчика в Метро. Потом пять. Потом телевизор. Потом спать.
Потом снова семь утра.
Они не оставляют после себя ничего кроме липких безымянных следов.
Город сдался. Он сжимается от январской метели. Он вглядывается погасшими стеклами тысяч глаз в себя и видит пустоту. Пустоту, усиленную ледяным присутствием темно-синего неба. Ему страшно. Он воет. Его оставили замерзать в одиночестве.
25.02.02

СОЛНЦУ
Раскинув руки, я иду по дороге. Липкий асфальт, духота и пыль. СОЛНЦЕ сзади, я его не вижу. Глазами. Только мутное пятно расползается в затылке спектральной лужей по черноте. Это его присутствие во мне. Навязчивое обозначение своей силы. Ему мало того, что я задыхаюсь маревом, густым как кисель. Кисель из пыли и испарений. Оно желает, чтобы я видел не только косвенные доказательства Его существования, Оно желает, чтобы я видел Его. Несмотря на то, что я отвернулся и иду в другую сторону.
И когда злоба и раздражение достигли своего пика, и ещё не наступила слабость, я разворачиваюсь. Делаю полкруга. И вижу Его. Но не глазами, а мозгом, потому что я ослеп. Всё сгорает. Оно способно сжечь даже огонь.
Я чувствую, как нарастает Волна. Она меняет всё. Абсолютно. И Она исходит от меня. Я вижу как Солнце трусливо прячется за тучами, но я уже за тучами. Оно смущено и желает скрыться, но Ему это не удается. Я стал свидетелем его жалости и ничтожества. Я протягиваю руку и беру его в ладонь. Сжимаю, и сквозь пальцы сочатся его последние лучи.
Шум. Всё шумит в тревоге. Вместе с солнцем пропал смысл их жизни. Но Я стану теперь их смыслом, их жизнью. Я заполняю всё. Я вижу всё пространство и время, все лица и души. Я перерастаю в нового Бога.
запинаюсь о камень, и из-под ногтя выступает темная вязкая смола. Я плетусь в адском пекле вперёд. Так и не поняв своей силы. Я окутан рванью предрассудков и заведомых ответов. И не смею сделать свои полкруга. Проклинать свою слабость всегда легче. not to be.
13.03.02

ЛЮБОВЬ
Вбирая в лёгкие грязный воздух,
Повторяю свой Путь намеченный звёздами.
Отрываю клочки от календаря,
Иногда забываю целыми месяцами.
Я только зашёл в дверь звуками марта, а на числах ещё где-то середина зимы.
Звуки мыслей достигают небес, создавая мелодику тишины.
Я живу повторениями, подобно волнам моря,
Торопливо замазываю свой мышиный окрас.
Только Он по молодости своей не знал,
Окровавленные рельсы не ведут в небеса.
Голым эхом повторяет лязг,
Окруженный бессмыслием порядка жизни,
Погружает себя в тоннельный мрак.
Мрамор, как в общественной уборной,
Его вымоют. Всё включат. И поезд поедет дальше.
Они стояли и смотрели. Просто из любопытства. Их сочувствие – рябь на поверхности. Кто-то с гневом, всё равно на кого. ОН в безмолвии. ОН один видел всё как было. ОН видел ЕЁ, стоящую поодаль. И всё смотрел, и не понимал почему все смотрят в другую сторону. только ОНА. Глаза сводит судорогой от перенапряжения. Но это несущественно, только становится мутнее. А ОНА смотрела в НЕГО весенним небом и радостью. Губы подернулись робкой улыбкой или просо так кажется.
Радость цветов сплела их взгляды, как сплетает венками души влюбленных.
ОН не может преодолеть эту тягу. Такое родное чувство близкого человека. Понятно краем души, тем, который упирается в солнце.
Солнце как пыл настоящего существования. Любовь. Любовь.
22.03.02