Охота на бабочку

Охота на бабочку.

1

Никогда мне не хотелось так бросить всё и уехать за тридевять земель к чёрту на куличики, как в начале этого лета. Год выдался отвратительным. Наверно, это был самый отвратительный год в моей жизни с той поры, как я пошла в школу. Помнится, был ужасный год, когда умерли родители… Эта автокатастрофа, тётя из Ливерпуля, которая вообще плохо понимала, что такое десятилетний ребёнок и как себя с ним вести, бесконечные проблемы с одноклассниками и так далее и так далее.
Ну ладно. Я ещё более-менее могла вынести то, что брак у меня не сложился. Джеймс, конечно, замечательный человек, и утилиты пишет так, что Билл Гейтс обзавидуется, да и вообще – где вы найдёте мужчину, который сам стирает свои носки и умудряется не разбрасывать их по всему дому. Тем не менее – для брака я не создана. Ну а что ещё можно сказать о женщине, которая умудрилась проносить обручальное кольцо пять месяцев и три недели, после чего случился большой бум-бадабум, и сказка закончилась? Разумеется, я во многом была виновата сама. Я слишком требовательна к себе и другим людям. Эта требовательность, порой, переходит все границы разумного. Возможно, я даже жёсткий, и вполне возможно, жестокий человек. Недаром знакомые прозвали меня «Железная леди Дженнифер Эллингтон». К мнению посторонних всегда надо прислушиваться. Вот и Джеймс долго не смог вытерпеть мои вечные поучения.
Ладно. В конце-концов, мне удалось отсудить у него новую модель красного «Бентли», и, в принципе, на этом я успокоилась. Итак – брак развалился. Это не трагедия. Это никогда не трагедия, потому что личная жизнь – дело наживное.
Но то, что я потеряла работу! – это куда серьёзней. Разумеется, с моими способностями( самомнения мне тоже е занимать), я нашла новую, даже лучше, но на старой остались друзья… терять друзей всегда неприятно. Тем более, особенно неприятно, когда они потом сами с тобой перестают общаться по причине того, что у тебя одни проблемы, а у них – другие. Тем не менее, тем не менее…
Мне пришлось забросить своё изобретательство. Это меня очень огорчило. Копошение в железках давало мне какую-то разгрузку, а теперь на неё совсем не хватало времени. Время? Да, время – это всегда очень серьёзно. Моя машина времени так и пылилась в гараже. Куда я засунула временной ускоритель – я уже не помнила, и,честно, вспоминать мне не хотелось. Эксперимент, конечно, удачный, но удачный в должной мере относительно. Над моей машиной времени надо было ещё работать и работать, а у меня не было возможности это сделать. Я вообще забыла про существование своей машины времени, потому что на старом Ровере более не ездила.
Вспомнить обо всём этом мне пришлось абсолютно случайно. Если в жизни и происходят странные вещи, то эта история – как раз из того самого разряда. Нелогичней и абсурдней придумать сложно. В это вообще – даже поверить непросто, не то что принять. Однозначно, год выдался оригинальный…
…Я, как всегда, копала клумбу во дворе своего мрачноватого дома. Копание в грязи в последнее время стало моим новым хобби. В какой-то степени, меня к нему пристрастил Джеймс – он всегда мнил из себя классного садовода. Я – личность увлекающаяся, правда, садовод из меня никудышный. Это можно доказать на простом примере – при Джеймсе в саду было десять клумб, при мне осталось только три. И то – третья, с многолетниками, дышала на ладан. Вот над ней-то я и работала.
Когда я работаю, меня нельзя отвлекать, да я и сама не отвлекаюсь. Пытаюсь не отвлекаться, несмотря на то, что мои соседи всегда мне активно мешают. Мои соседи – это отдельный разговор. У нас с ними, мягко говоря, недопонимание по вопросам культуры. Я считаю, что нельзя слушать музыку на такой громкости, а они наивно полагают, что если приобрели дорогой музыкальный центр, то эксплуатировать его надо на полную.
Стараясь не обращать внимания на завывания Кристины Агилеры, я сосредоточенно работала. По идее, я так сильно увлеклась, что лёгкий шум, похожий на шуршание и потрескивание, не произвёл на меня и малейшего впечатления. Я с недовольством подняла глаза только тогда, когда услышала, как кто-то окликает меня по имени. Что в этом было необычного? В первую очередь то, что я никого не ждала. Соседи – они всегда называли меня исключительно мисс или миссис Эллингтон. К тому же – возглас раздался очень близко, следовательно, для того, чтобы окликнуть меня, чужаку надо было попасть на территорию сада, а сделать это было весьма сложно – забор у меня высокий. К тому же – этот странный акцент… Я не поняла, что именно напрягло меня в том, как было произнесено моё имя, но я точно знала, что произнесено оно как-то странно.
Я подняла глаза и чуть не уронила лопату. Верней, я всё же её уронила, и с огромным трудом не упала следом. То, что открылось моему взгляду, представляло собой картину, сложно поддающуюся осмыслению. На одной из моих чудом выживших клумб стоял золотисто-кофейный автомобиль, а прямо ко мне, по направлению от этого автомобиля, стремглав нёсся какой-то невероятно знакомый мне человек в навороченных шмотках. В принципе, я успела осознать только то, что человек мне знаком, что он брюнет и что он одет весьма экстравагантно. Всё остальное я сделать не успела. Ещё раз выкрикнув моё имя, гость бросился мне на шею  чуть не задушил в объятьях.
-Как же я рад снова тебя видеть!
Краем сознания, я поняла эту фразу, но поняла также и то, что сказана она была не по-английски. В моей голове отчаянно заворочались воспоминания о когда-то изучавшихся языках. Немецкий – в школе, итальянский – три года назад, испанский – в настоящее время. Я учила испанский со скуки и спустя рукава. Так… И что за  язык?
-Дженнифер, это просто невероятно!
Кажется, итальянский. Немного странный итальянский – с португальским акцентом. Португальский? Разве итальянцы могут говорить с португальским акцентом? Нет, но это явственное чуть шепелявое «с», замысловатый выговор глагольных окончаний… хм. Помнится, я слышала подобный акцент, когда была год назад в Венеции. Венецианцы – они именно так и говорят. Венецианцы?!
Мне стало дурно ещё больше. Я отстранила от себя странного гостя и с отчаянием посмотрела ему в лицо. Бог мой…
-О Боже, - сказала я вслух, понимая, что вот сейчас умру на месте – от удивления, непонимания и шока.
-Дженнифер, ты меня не узнаёшь? – ласково спросил мой ангел, - Я Джакомо. Помнишь?
-О Боже! – повторила я страшным голосом. Как не помнить!? Это было всего год назад! Моя машина времени, мой экспериментальный полёт в прошлое, идиотская поломка, и – как следствие всего этого – Джакомо Казанова у меня в гостях, Бритни Спирс на видеокассете, прогулки по Лондону, украденный Ровер и всё такое прочее.
-Я же отправила тебя в прошлое! – завопила я, понимая, что случилось что-то нехорошее. Я либо тронулась умом, либо это какая-то дурная шутка. Этого просто не может быть!
-Милая Дженнифер, я не понимаю по-английски, - Джакомо очаровательно улыбнулся. Краем глаза я увидела ещё одну способную убить наповал вещь – из той самой машины, столь нелюбезно взгромоздившейся на одной из моих грядок, вылез ещё один человек в наряде восемнадцатого столетия и вразвалочку направился ко мне. Это было уже слишком.
-Чёрт побери! – закричала я, собрав в кучу весь свой итальянский, - Джакомо! Мало того, что ты откуда-то взялся в моём саду и моём столетии, ты ещё и дружка с собой притащил! Как ты вообще сюда попал!? Я же вернула тебя в нужное время и нужное место!
-Погоди-погоди, сейчас я всё тебя объясню, - затараторил Казанова, но тот самый «дружок», вылезший из машины, и уже поравнявшийся со мной, внезапно расхохотался и произнёс на чистейшем английском:
-Дженнифер, не пугайся так, ты сейчас всё поймёшь, честное слово.
Нет, английский, конечно, был не чистейшим – американское произношение. Так. Это тоже весьма интересно – Казанова и американец? Или… Решительно ничего не понимаю. Тут Джакомо не совладал со своим итальянским темпераментом, и опять повис на мне, как виноградная гроздь. Я нелюбезно оттолкнула его и гневно посмотрела на предполагаемого американца.
-Извольте не объяснить, какого чёрта тут происходит!?
-Спокойно, только спокойно, - американец хоть и был разряжен в навороченный камзол, но лицо у него было очень современное, не лишённое приятности и даже симпатичное. На вид ему было лет тридцать с хвостиком.
-Меня зовут Роджер, я полицейский, в данное время выполняю довольно сложное поручение по поимке государственного преступника. Это понятно?
-Ничего мне не понятно! – выкрикнула я, - Откуда ты взялся? Откуда он взялся? – я махнула рукой на притихшего Казанову, - Что вы вообще делаете у меня во дворе? Что это за дурацкая машина!?
-Это машина времени. Моя машина времени. Моя личная – потому что мне без неё не обойтись. Как я уже говорил, я полицейский…
Я расхохоталась.
-За дурочку не держи меня, мистер полицейский! Твоя личная машина времени!? Государственный преступник? Это бред!
-Это не бред, - покачал головой Роджер,- Понимаю, что всё очень сложно, но позволь мне объяснить. У нас в двадцать втором веке почти у каждого полицейского есть машина времени…
Я чуть не расплакалась. Нет, ну надо же! Если появление в моём саду Джакомо Казановы я объяснить ещё как-то могла, то все эти заявления насчёт двадцать второго века казались мне полнейшим сумасшествием. С другой стороны – факт на лицо. Если есть Казанова, следовательно, его кто-то сюда притащил. Не мог же он сам это сделать. Значит, надо собрать в кучу мозги попробовать вникнуть в происходящее.
В этот момент, я услышала ленивый голос моего соседа.
-Мисс Эллингтон, у вас что-то случилось? Вам помочь? Может, вызвать полицию?
Только этого не хватало! Сейчас этот битюк Чарли вызовет полицию, и у меня появятся новые проблемы. Разумеется, Чарли можно было понять – кричала я громко, а вид двух разряженных мужиков в соседнем саду кого угодно насторожит.
-Нет, не надо, не надо, всё в порядке, это мои друзья, - я толкнула Роджера в спину, - Быстро, пошли в дом, кто бы ты ни был! И ты давай шевелись, - бросила я Джакомо по-итальянски. Оба повиновались, и в одну секунду мы уже были внутри.
Оказавшись, в гостиной, оба моих гостя начали осматриваться – Роджер с интересом, Джакомо – с мечтательным видом, но я вернула их на землю.
-Итак, - сказала я более спокойно, - Роджер, или как тебя там – немедленно объясняй, что происходит.
-Можно, я сяду? – попросил Роджер. Я кивнула. Казанова поспешил плюхнуться рядом.
-А тебя я не приглашала! - грозно сказала я, но Роджер меня остановил.
-Не надо так злиться, Дженнифер, ведь, по сути, я здесь исключительно из-за Джакомо.
-Вот как? – я подбоченилась, - А как же эти твои сказочки про двадцать второй век?
-Это не сказочки, - обиделся Роджер, - Наверно, тебе сложно поверить, но я думаю, что ты сможешь всё это понять, потому что сама путешествовала во времени. Так вот. Я – полицейский, работаю в отделе политических преступлений Нью-Йорка, и на данный момент занимаюсь поимкой очень опасного преступника, совершившего покушение на Президента США.
Я не выдержала и расхохоталась.
-Звучит неплохо, но немного нелогично.
-Что нелогичного? – не понял Роджер, - Ну да, всё именно так. Преступнику удалось бежать. Он скрывается во времени, в прошлом. Нашим службам удалось вычислить, что Анна направилась в восемнадцатый век, в год тысяча семьсот пятьдесят третий, приблизительно в Париж.
-Анна? – переспросила я, - Погляжу, у вас, американцев, в будущем феминистки совсем распоясались.
-Главное, что ты поверила в то, что я говорю. Ведь ты поверила?
-Будем считать, что поверила, Бог с тобой, ну так что там Анна? Вернее, я не понимаю, какого рожна ты приволок ко мне историческую персоналию? Ты ведь, вроде, занимаешься поимкой преступника?
-Занимаюсь, но так получилось, что в Париже я познакомился с Джакомо.
Казанова, который слушал наш диалог и ни черта не понимал, услышав своё имя, весь засиял.
-Когда я с ним познакомился, то, по правде, даже не подозревал, что он – Джакомо Казанова. Мы просто разговорились…
-Погоди, - перебила его я, - Как это вы умудрились разговориться? Где вы познакомились?
-На балу, - невозмутимо продолжал Роджер, - Я вычислил, что именно на этом балу должна появиться Анна, и как раз застал нашего общего друга, флиртующего с нашей государственной преступницей. Естественно, нам пришлось вступить в контакт… правда, Анну задержать не удалось. Она невероятно хитрая и ловкая, я охочусь за ней уже месяц и всё без толку. Тем не менее, случилось то, что случилось: Джакомо непонятным образом вычислил, что я не француз и не итальянец, пристал с расспросами, и я раскололся. По правде, если бы я знал, что этот любопытный парень – тот самый Джакомо Казанова, то ни за что бы ничего не сказал. Ты же понимаешь, как опасно вмешиваться в жизнь знаковых фигур.
-Но ты вмешался, - вставила я, - Я тебя понимаю. Если всё именно так, как было, я очень хорошо тебя понимаю. Джакомо – жуткая липучка. У него дар вынюхивать что-то. Даром, что он работал дипломатом при французском дворе… Ладно, Бог с ним. Ну и что дальше? При чём тут я?
-Очень даже при том. Когда Джакомо узнал, что я из будущего, он поведал мне, что в своё время познакомился с прекрасной англичанкой, тоже из будущего, и, по правде, невероятно меня удивил. Я и подозревать не мог, что такое возможно. Джакомо стал умолять меня свозить его к тебе в гости под предлогом того, что он ужасно по тебе соскучился…
Меня пробрал нервный смех. Вот это уже попахивает враньём. Чтобы Джакомо Казанова запомнил какую-то там Дженнифер, пусть даже из будущего – ну это уже просто фантастика.
-И ты согласился? – усмехнулась я, - Нестыковочка, любезнейший. Ты же сам сказал, что вмешиваться в жизнь подобных фигур опасно. Ты же потащил самого Казанову невесть куда и невесть к кому! Где был твой ум, господин полицейский? Немудрено, что ты никак не можешь поймать эту твою Анну.
-Ну да, я поступил опрометчиво, но у меня есть оправдание! – воскликнул Роджер, - Во-первых, Джакомо так настаивал, что я понял, что с живого он с меня не слезет. Он меня просто уломал. Ну и, во-вторых, мне самому было любопытно на тебя посмотреть. Ужасно любопытно! Я никогда не думал, что в двадцать первом веке найдётся человек, способный сделать машину времени!
-Ну, ладно, будем считать, что ты на меня посмотрел – вы оба на меня посмотрели, а теперь – убирайтесь каждый в своё столетие, потому что мне проблемы не нужны, -отрезала я, - Слышишь, Джакомо?
-Слышу, - откликнулся мой старый знакомый,- А что я, собственно, должен слышать?
-То, что тебе пора домой! – сердито сказала я, - Мне, конечно, приятно, что ты меня помнишь, но ты сам должен понимать, что в прошлый раз всё получилось абсолютно случайно, и  во времени моём ты застрял по ошибке. Теперь ситуация другая, и тебе пора. Давайте, оба, собирайтесь!
-Нет, Дженнифер, так быстро ты от меня не отделаешься! – заявил Казанова, бросаясь ко мне. Я отпрянула и знаком показала ему держаться на расстоянии. Роджер отчего-то дико расхохотался.
-Ты полностью соответствуешь тому описанию, которое мне дал Джакомо! Точь-в-точь!
-Мне это всё не кажется смешным, - бросила я, - Мне совсем не хочется с вами обоими возиться. Разумеется, я вам прощаю невольное вмешательство в мою жизнь, но всё же рекомендую отправляться по своим делам. Кстати, - я задумалась и внимательно посмотрела на Роджера, потом на Джакомо, - Для начала – Роджер, ты по-итальянски понимаешь?
-Отлично, - сказал Роджер, - Я знаю итальянский, французский, немецкий, испанский, португальский, японский, чешский и суахили. Мне это положено по профессии. Мы в будущем вообще знаем много языков, потому что учим их посредством гипноза. Это быстро и экономично.
-Рада за тебя, - перебила я, - У меня вопрос – откуда Джакомо помнит, из какого я года? А? Нестыковочка номер два.
-Очень даже стыковочка, - пояснил Роджер, - Ты же видишь, что мы ошиблись на целый год. Если бы Джакомо помнил точную дату, мы бы переместились в то время, откуда ты его отправила в прошлое.
-Я запомнил год, только не совсем точно, - вставил Казанова, - Две тысячи четвёртый.
-Ты был здесь в две тысячи третьем.
-Ну, да, я ошибся, потому что число странное.
-А место? Откуда ты помнишь точное место? – не унималась я. Парадоксально, если он действительно помнит. Феноменальная память.
-Он всё подробно мне описал, - опять заговорил Роджер, - Лондон, район с названием Кройдон… детальное описание местности, дома… Было несложно.
Я заходила по комнате. Удивительно… невероятно… Джакомо Казанова помнит меня – какую-то Дженнифер, он помнит год нашего знакомства, точное место… Немудрено, что он сумел подетально воспроизвести свою жизнь в мемуарах. Люди с такой памятью – находка. Ему надо в разведке работать… впрочем, он чем-то приблизительно этим годика через два и займётся в своём столетии. Непонятно почему, но я смягчилась. Мне стало лестно и приятно. Как там было – «Ты забудешь и Генриетту»? Генриетту он забыл, а Дженнифер Эллингтон – нет. Есть повод для гордости. Да тут ещё и этот чудо-полицейский, заинтересовавшийся моей личностью – тоже приятно. Пожалуй, не буду их так быстро прогонять.
-Ладно, Роджер, мне вот что интересно – твоя машина времени… ты сам её сделал?
Роджер рассмеялся.
-Нет! Конечно, нет! У нас в двадцать втором веке производство машин времени поставлено на поток.
Я изумлённо уставилась на него. Кстати, он очень неплохо говорит по-итальянски. Мне бы их способы изучения языка.
-Не смотри на меня так. Это правда. Конечно, перед тем, как купить машину времени, человек должен пройти кучу процедур – психическое освидетельствование, справка из полиции, справка из департамента по Туризму, обязательное прохождение курсов по изучению временной теории, экзамен по истории, экзамен по географии. Вот так. Я тоже всё это проходил, но машина времени досталась мне по службе. У полицейских, работающих в отделе политических преступлений, должна быть машина времени, потому что преступники часто предпочитают прятаться в прошлом или далёком будущем.
-Интересно, как это ваша Анна сумела купить машину времени с её –то репутацией?
-Она её украла. Но это отдельный разговор. Хочешь посмотреть мою машину?
Роджер оживился. Я кивнула. Пожалуй, посмотрю его машину, и спроважу их обоих.
-Пошли, - кивнула я.

2

Мы втроём вышли во двор. Конечно, был большой риск, что весь этот маскарад увидит Чарли, но он, похоже, опять увлёкся эксплуатацией своего нового музыкального центра.
-Машина у тебя знакомая, - сказала я, подходя к автомобилю, немного сиротливо стоящему на моих помятых цветах, - Господи, да ведь это…
-Правильно, правильно, - кивнул головой Роджер, - Делореан.
-Делореан! – воскликнула я, с радостью начиная носиться вокруг машины, - О, Господи, Делореан!
Надо оговориться, что с той поры, как я посмотрела фильм «Назад в будущее», у меня абсолютно нереальная страсть к автомобилям марки Делореан. Я ужасно переживала, когда узнала, что уже в восьмидесятых их производство прекратили. А ведь какая была машина! Отличный дизайн, а эти дверцы в виде ласточкиных крыльев – мечта, находка!
Несчастный Казанова смотрел на мои восторги немного ошарашено. Куда там! Он не разбирался в раритетных марках автомобилей.
-Где же ты такую откопал!? – воскликнула я, гладя золотисто-кофейный автомобиль по лакированному корпусу. Роджер немного хвастливо улыбнулся.
-У нас в будущем возобновили производство Делореан. Хотя, больше их, всё же, используют для размещения в них машин времени. По старой памяти, наверно. Фильм-то хороший был, правда? У нас его до сих пор показывают с завидной частотой по каналу Ностальгия.
-Потрясающе, - я и не заметила, как Казанова куда-то пропал. Мне было не до него. Я всегда любила хорошие автомобили, а тут – такая редкая возможность полюбоваться на Делореан.
-Открой-ка, - попросила я, - Хочу посмотреть на конструкцию.
-Конструкцию автомобиля или машины времени?
-Машины времени. Любопытно сверить её со своим собственным изобретением.
-Бога ради, - Роджер открыл обе дверцы, и мы залезли в салон.
Внешне салон Делореана ничем не отличался от салона моего Бентли – простенько и со вкусом. Вот приборная доска – произведение искусства. Я уткнулась носом в экранчики и кнопочки. Видя моё неподдельное восхищение, Роджер совсем раздобрился.
-Давай, я тебе покажу, как эта штука работает. Перемещаться никуда не будем, просто на холостом ходу.
Он залез за руль и деловито пощелкал тумблерами. Приборчики замигали и запереливались разными цветами.
-Супер! – вырвалось у меня.
-Сейчас-сейчас, погоди, - пробормотал Роджер, продолжая колдовать, - Чёрт, всё время забываю, как это делается…
Он пощёлкал кнопками и внезапно издал горестный стон. Я посмотрела на него с удивлением.
-О нет, нет! – Роджер хлопнул себя по лбу, - Ну надо же! Нет, ну это несправедливо! Это нечестно! Опять!
-Да что случилось-то? – продолжала недоумевать я.
-Отвратительно! Представляешь, опять полетел временной контур!
-Временной контур? – я немного усмехнулась, - Роджер, милый, я прекрасно понимаю, почему в своё время сломался мой драндулет. Это в какой-то мере была первая на свете машина времени… ну, я не без основания считаю, что это действительно был единственный в своём роде, экспериментальный образец. В нём была куча недоработок. Но у вас-то, как ты сам выразился, производство машин времени поставлено на поток, так почему же они ломаются?
-А производство телевизоров разве не поставлено на поток? – мрачно откликнулся Роджер, безрезультатно пытаясь реанимировать заглохший контур, - Тем не менее, телевизоры всё равно ломаются. Дженнифер, это просто катастрофа. Видит Бог, как только я вернусь домой, пойду к начальству и потребую дать мне другую машину. Эта меня уже порядком достала. Сил никаких нет. Придётся чинить.
Я многозначительно кашлянула. Странно, но история действительно развивается по спирали. Похоже, что мне снова придётся возиться с посланничками из других столетий. Ладно, Роджер, но вот Джакомо… И тут я вспомнила про Казанову. Было странно, что он ни разу не подал голос. Это так на него не похоже, с его–то южным темпераментом. Я огляделась и увидела моего итальянского друга, выходящего из дома. Он что-то с аппетитом уплетал на ходу.
-Джакомо, что это там у тебя? – потребовала я. Когда Казанова приблизился, я сумела разглядеть, что в руке он держит распечатанную упаковку крабовых палочек. У меня слов не было, одни междометия.
-Ты спёр мои крабовые палочки! – воскликнула я возмущённо, - Ты лазал в мой холодильник!
-В холодильник или в молодильник, не знаю, о чём ты говоришь, эта штука лежала у тебя в одной из комнат на столе, - пояснил Джакомо, - Извини, я проголодался. Может, пообедаем?
-Надо спрашивать разрешения! – прошипела я. Конечно, на столе я оставила пачку крабовых палочек, для того, чтобы сделать себе салат, но увлеклась клумбокопательством. Ушлый парень, этот Казанова, немудрено, что ему удастся сбежать из венецианской тюрьмы. Или – он уже сбежал? Не помню. Надо выяснить, сколько ему сейчас лет и сделать нужные выводы. Однако сейчас меня больше волнует Роджер с его сломавшимся временным контуром.
-За сколько ты планируешь всё это починить? – спросила я.
-Не бойся, я управлюсь часа за три, - пообещал Роджер, залезая в багажник своего Делореана, - К счастью, я всегда вожу с собой нужные детали.
-Слава Богу, - облегчённо вздохнула я, - Ты уж постарайся как-нибудь побыстрее.
-Не беспокойся, я не собираюсь тебя задерживать, - пообещал Роджер, по пояс пропадая в багажнике. – Начну починку прямо сейчас. А ты пока можешь развлечь своего друга.
Я вспыхнула.
-Никакой он мне не друг, это во-первых, а во-вторых, я не подряжалась  никого развлекать!
-Никто не просит тебя фокусы показывать. Продемонстрируй ему телевизор… пусть посмотрит…
Голос Роджера был каким-то озадаченным, и мне это не нравилось.
-Дженнифер, может действительно, пока Роджер там чего-то копается, хотя бы пообедаем? – немного жалобно попросил Джакомо. Он уже покончил с моими крабовыми палочками, и, разумеется, не наелся.
-Погоди, - отмахнулась от него я, - Роджер, что-то не так?
Мой гость из будущего вылез из багажника и посмотрел на меня угрюмо.
-Нет нужных деталей, - заключил он, - Вернее, есть, но только одна. А надо – четыре.
Я поняла, что сейчас расплачусь. Этого только не хватало! Хотя – данный разворот событий был вполне ожидаем. С безалаберным подходом Роджера к делу… удивительно, как его там держат в полиции. Странные нравы в двадцать втором веке.
-И что же теперь делать? – вопросила я. Роджер пожал плечами.
-Надо купить новые детали. Вернее, сейчас таких деталей вряд ли найдёшь. Надо купить похожие и сделать апгрейд.
-Погоди, может, кое-что можно свинтить с моей машины времени,- нашлась я, - К сожалению, абсолютно не помню, куда засунула временной ускоритель, но всё остальное на месте. Пошли в гараж, посмотришь.
-Это неплохая идея, - немного просиял Роджер.
-А обед? – потребовал Казанова.
-Погоди ты со своим обедом, - бросила я, - Марш за нами, нечего шляться по двору. Ещё увидит тебя Чарли…
-Кто такой Чарли?
-Неважно. Шевелись.
…Я расчехлила свой Ровер, дала Роджеру фонарик, и он бросился изучать мою машину времени. Пока я возмездием нависала над ним, скучающий Джакомо углубился во вторую часть гаража, где я хранила всякий подручный материал, и развлекал себя тем, что рассматривал неведомые ему предметы. Наконец, Роджер вылез из салона с кислой миной и вернул мне фонарик.
-Дохлый номер, - сказал он убито, - Устаревшая конструкция. Ни одной полезной детали.
-Как – совсем ни одной? – удивилась я.
-Ни одной. Я вообще не понимаю, как эта штука могла перемещаться в пространстве и времени. Это абсолютный самоделкин.
-Естественно,- хмыкнула я, - Это моя собственная конструкция.
-Твоя собственная и весьма оригинальная. Ни за что не смог бы поверить в то, что подобная штука работала, если бы не знал этого. Она собрана из подручных предметов. Ты разве что только пылесос туда не привинтила. Должен отдать тебе должное – ты пошла совсем по другому пути. Наши машины абсолютно другой конструкции. Я восхищаюсь твоими способностями, однако, к сожалению, мне от этого не легче. Придётся всё же делать апгрейд.
Мы огорчёно помолчали.
-Съезжу в Лондон, - сообщил Роджер, - Проследи тут за Джакомо.
-Бог мой, Роджер, ну куда же ты поедешь! – воскликнула я, - Во-первых, откуда ты знаешь, где брать нужные детали, а во –вторых – ты на себя бы посмотрел. Ты похож на скомороха!
-Я знаю, где тут у вас в Лондоне что продают, - успокоил меня Роджер, - Бывал я у вас не раз, и не только в моём времени, но и в твоём. Почти – в твоём. В две тысячи десятом году, если точно, но, полагаю, это не очень большая разница. А насчет скомороха… - он критически окинул себя взглядом, - Я переоденусь. Куплю себе новые вещи.
-И тебе не позорно будет в подобном виде заявиться в магазин?
-А что такого? – удивился Роджер, - Ерунда.
-Если ерунда, можешь совсем не переодеваться.
-Да нет, придётся. Если делать апгрейд, это значит, что я застрял в твоём времени как минимум на сутки. Неохота двадцать четыре часа носить эту ерунду. Красиво, конечно, но весьма непрактично. Тем более – если я буду ремонтировать машину, то могу испачкаться, а, ты знаешь, сколько всё это стоит?
-Не знаю, - усмехнулась я, - В восемнадцатом веке шил костюмчик?
-Нет, у себя. На заказ мне делали специально для этой поездки. Это, в каком-то роде, униформа. Она мне может и в будущем пригодиться. Мало ли, кто ещё захочет сбежать в восемнадцатый век.
Роджер засуетился.
-Ладно, некогда мне. Я поеду, потому что чем быстрее я оберусь, тем быстрее мы покончим с этими проблемами. Присмотри за Джакомо.
-Зачем это за мной присматривать? – услышали мы знакомый голос. Казанова исследовал весь мой гараж и сейчас стоял рядом с нами с насосом.
-Положи мой насос, - грозно сказало я.
-Твой – что? – не понял значения слова Джакомо.
-Насос! Не знаешь – тем более положи.
Казанова повиновался.
-Я поеду с Роджером, - заявил он категорично.
-Нет-нет! – запротестовал Роджер,- Никуда ты не поедешь! Я уже сделал одну глупость, притащив тебя сюда, и вторую глупость делать не собираюсь. Пообщайся со своей любимой Дженнифер.
Тут я подумала, что лучше бы Роджер взаправду взял Казанову с собой.
-Роджер, давай лучше я съезжу в Лондон, а ты побудешь тут, - предложила я, - Так даже лучше, мне переодеваться не надо.
-Ты же не знаешь, какие мне нужны детали! – раздосадовался Роджер, - Да и знала бы, могла перепутать.
-За дурочку полную меня не держи, - обиделась я.
-Да не держу, но ты же сама должна понимать, что тут всё очень сложно. Я съезжу, куплю, вернусь и…
-Я всё равно поеду с тобой, - продолжал настаивать Джакомо. Я могла поверить, что он действительно уломал Роджера свозить его в двадцать первый век. Поразительная настойчивость, граничащая с занудством.
-И Дженнифер поедет с нами тоже, - заключил он.
-За меня не распоряжайся! – пригрозила я.
-Я просто вспомнил, как здорово мы в прошлый раз гуляли, и подумал…
-Бог с ним, Дженн, пусть едет со мной, - сдался Роджер, - Я и так чувствую себя виноватым за то, что создаю тебе сложности. Ничего страшного не произойдёт. Мы поедем, а ты посторожи Делореан. Если с ним что-то случится, это будет совсем отвратительно.
-Погоди, а деньги-то у тебя есть? – спохватилась я.
-У меня всегда с собой куча денег разных эпох, - пояснил Роджер, -  Нас никогда не отправляют на задание, не снабдив деньгами. Мало ли что может случиться.
«Лучше бы вас так же хорошо снабжали запасными деталями», - подумала я, а вслух сказала:
-Поедете на моём Бентли. Умеешь водить машину с правым рулём?
-Естественно! – воскликнул Роджер. – Бентли – супер-машина! Дженнифер, ты просто золото!
-Я же говорил тебе, что она прелесть, - вставил Казанова очень нежно. Я посмотрела на него строго, а он на меня – неподражаемо ласково.
-Езжайте, - скомандовала я устало, - Да побыстрее.
Вся эта ситуация начинала меня утомлять…

3

Разумеется, я поступала в должной мере попустительски и неосмотрительно, однако это были проблемы Роджера, а не мои. Это он переместил ко мне историческую личность, это у него сломалась машина, это он поехал в Лондон в камзоле восемнадцатого века вместе с человеком восемнадцатого века. В любом случае, это он сдавал экзамен по временной теории и в случае чего ответственность должна лечь на его плечи. Впрочем, я была твёрдо уверена в том, что как с ним, так и с Казановой ничего не случится. Оба они весьма не дураки. Наверно, Казанова – даже больше не дурак, чем Роджер, несмотря на всю его неприспособленность к моему веку. Это доморощенные писатели и кинорежиссёры сотворили из Джакомо Казановы полного идиота, помешанного на женщинах. Наверно, они бы повесились от стыда, узнай, что реальный Казанова – вовсе не такой, каким они постоянно его показывали. Конечно, я тоже в своё время стала жертвой влияния стереотипа, и изменила своё мнение только тогда, когда случилась вся эта весёлая авантюра в прошлом году. Однако надо заметить, что полностью отделаться от какого-то смутного неприятия этой личности я всё же не могла. Это были не предрассудки. У нас с Казановой просто элементарно не совпадали темпераменты и взгляды на жизнь. Разумеется, кое в чём я с ним была согласна, кое-где Джакомо проявлял чудеса рассудительности и эрудированности, но, несмотря на всё это, что-то в нём меня настораживало. Я не люблю пылких мужчин. Я боялась пылких мужчин. Мой английский менталитет никогда не одобрял подобного проявления эмоций. Плюс – мне не очень нравилось то, как Казанова воспринимал меня. Он воспринимал меня слишком близко к сердцу. Я даже смело предполагала, что он влюбился, но одновременно посмеивалась над этой мыслью.
Впрочем, как показало время, посмеивалась я напрасно. Дальнейшее развитие событий доказало, что не стоит шутить не только со временем, но и с эмоциями. Наверно, надо изобрести и такой экзамен – теория эмоций. Весьма полезная штука.
…Роджер и Джакомо отсутствовали приблизительно два часа. За это время я докопала клумбу, перекусила, почитала книжку и вышла во двор, когда услышала призывный сигнал Бентли. Машина остановилась, и из неё вылезло двое. Ну, если Роджера я узнала сразу же, то вот любезного Казанову – нет. Я долго и напряжённо всматривалась в своих гостей, и, наверно, со стороны у меня было такое изумлённое лицо, что Роджер не выдержал и рассмеялся.
-Дженнифер, да у тебя такой вид, словно ты марсиан увидела!
На самом деле, не так уж далеко от истины. Роджер прикупил себе скромный джинсовый костюмчик, а вот Казанову нарядил абсолютно сногсшибательно. Я в прошлый раз подобным образом заморачиваться не стала.
-Ну и как я тебе? – поспешил похвастаться обновкой Джакомо. Он был облачён в кожаные брюки, супермодный кожаный пиджак и чёрную шёлковую рубашку. Добрый, щедрый, и, судя по всему, очень богатый американец Роджер не поскупился для него даже на замшевые ботинки.
-Потрясающе…, -пробормотала я, разглядывая весь этот прикид. Нет, действительно – уму непостижимо – Казанова выглядел невероятно стильно и, чёрт побери, весьма привлекательно. Единственное, что выдавало в нём человека другого столетия, это его глаза. Как ни крути, глаза у него были какие-то нездешние. С чем это связано – Бог знает.
-Роджер… и… денег-то на детали у тебя хватило? – я не могла отделаться от шока.
-Хватило, - довольно заявил Роджер, - Купил всё, что надо. Теперь мне потребуется от тебя только паяльник и рабочее место.
-Это я всё тебе предоставлю, - я продолжала внимательно рассматривать Казанову и, судя по его взгляду, ему это очень нравилось.
-Тогда проводи меня, - попросил Роджер. Я кивнула. Мы втроём зашли в дом. Я отыскала паяльник и усадила Роджера за свой любимый сто.
-Работай, - выдохнула я, - А мы с Джакомо пока пообедаем.
-Давай пообедаем в Лондоне, - внезапно предложил стильный парень Казанова. Кажется, ему самому очень нравился его новый костюмчик – он то и дело разглядывал свой дорогущий пиджак.
-Ты только что из Лондона! – воскликнула я, - Не нагулялся?
-Я гулял с Роджером, а хотел бы с тобой.
-Уволь, - отмахнулась я от него, - Мы с тобой в прошлый раз здорово нагулялись. Так нагулялись, что до сих пор вспоминаю.
-Ну то же было в прошлый раз, а сейчас – это сейчас! Милая Дженнифер!...
-Я тебе не милая, - отрезала я, - Ступай на кухню.
-Дженнифер, ме пара лджера дрио а парлар…, - взволнованно начал Казанова, но я его перебила.
-Не понимаю твоего венецианского сленга. Говори на нормальном итальянском.
-Я говорю, что я уже говорил, но скажу ещё раз, что очень хочу, наконец, с тобой пообщаться…
-Пообщаешься за обедом. Ступай.
-Дженнифер, никуда я не пойду! Поехали опять туда, где мы обедали в прошлый раз.
-Куда – туда? – не поняла я, - В какой прошлый?
-Ну в прошлый, в прошлый, - Джакомо деликатно взял меня под руку и плавно поволок к дверям, - Когда мы гуляли по Лондону, мы зашли в замечательный… не знаю, как это сейчас называется – трактир…
И он идеально описал бар, в котором мы подкреплялись год назад. Слышавший всё это Роджер взорвался хохотом.
-Браво! Если это правда, то у тебя, Джакомо, феноменальная память!
-Это правда, - ошеломлённо проговорила я, выскальзывая из мягких объятий Казановы, - Только зачем тебе сдался этот бар? Трактир, как ты выражаешься? Пренебрегаешь моей кухней? Там чисто, между прочим!
-Но так же романтичней!
Я прокашлялась. Романтичней… Темнит мой древний товарищ… Ему просто хочется ещё пошляться по Лондону. Не стоит идти у него на поводу, а то ещё почувствует, что ему всё можно.
-Всё-таки, я думаю, что… - начала я, но Джакомо мне и слова сказать не дал.
-Дженнифер, ну что тебе стоит! Ну ты же такая добрая, такая замечательная, почему ты не хочешь доставить мне маленькую – ну совсем маааленькую радость? Если ты не веришь, что я соскучился, я могу тебе доказать.
-Не надо! – выпалила я. Какие он предоставит мне доказательства?! Не стоит даже нарываться. Придётся согласиться. На самом деле – что в этом особенного? Ну погуляем немного, ну и Бог с ним. А это время Роджер управится со своим апгрейдом.
-Поехали, - нехотя сказала я. Джакомо исхитрился поцеловать мне руку.
-Вот этого больше не делай! – предупредила я, отстраняясь. Роджер снова глупо засмеялся. Я повернулась к нему с грозным видом.
-Ты поменьше веселись и побольше работай. Не забывай, что в восемнадцатом веке тебя ждёт твоя ненаглядная государственная преступница.
-Я помню, - откликнулся Роджер.
…И мы поехали. Пока мы добирались до Кенсингтонских Салов, Джакомо измучил меня расспросами. Пришлось многое ему поведать – и про работу, и про Джеймса, и вообще… Конечно, Казанову более всего заинтересовал Джеймс. Он выспросил у меня почти всё, что вообще можно было выспросить, и, кажется, остался доволен тем фактом, что мы развелись. Правда, он не совсем понял, что такое развод. Наверно, в его время подобная юридическая процедура была новинкой.
-…И где теперь твой муж? – поинтересовался он напоследок.
-Нигде. Не знаю, - раздражённо бросила я, - Мы не общаемся. Было бы глупо звонить ему, и спрашивать, где он и как он. И вообще – давай не будем о Джеймсе! Ты, кажется, хотел есть – вот тебе твой трактир.
Я резко затормозила.
-Вылезай.
Мы вылезли и зашли в бар. Там совсем ничего не изменилось, только занавески новые повесили. Я сделала заказ, и пока мы его ждали, Казанова развлекал меня рассказами о том, как он сбежал из тюрьмы. Всё же, бахвалиться он любил.
-И какой это был год? – поинтересовалась я, - Пятидесятый?
-Именно, - подтвердил Джакомо, - А сейчас – пятьдесят третий.
-Следовательно, тебе тридцать два года?
-Правильно. А тебе?
-Как ты и сам мог догадаться, я состарилась всего на год, - съязвила я, - Мне двадцать семь.
-О…,- как-то многозначительно протянул Казанова, - А собака? Ты завела собаку?
-Какую собаку? – не поняла я, а потом вспомнила, что когда мы стояли ночью на веранде и обсуждали всякие философские вещи, я заикнулась, что собираюсь завести овчарку. Надо же, он и это помнит. У него в голове определенно стоит компьютерный процессор.
-Нет. Не сложилось. Я завела мужа… как видишь, ничего хорошего из этого не получилось.
-Наверно, это к лучшему.
-Наверно…
Принесли наш заказ. Джакомо управился с ним минут за пять, а вот я ещё долго ковырялась. Всё это время Казанова терпеливо ждал, и даже не лез с расспросами. Наверно, понимал, что когда человек ест, он должен быть глух и нем.
-Ещё погуляем? – спросил он коварно, когда мы покинули бар. Я вздохнула.
-Куда ты хочешь?
-Без разницы! Просто погуляем, как в прошлый раз.
Сдался ему этот прошлый раз!
-Хорошо, только я должна закинуть машину на стоянку, - предупредила я. – Полезай, это недолго.
…Крытый паркинг, наполненный разного рода автомобилями, Казанове понравился. Он так увлёкся изучением машин, что чуть не потерялся.
Потом мы вышли на улицу, и направились к Весминистру. Было жарко, припекало, сновал народ, воняло бензином – не очень хорошая обстановка для прогулок. Однако Джакомо на всё это не обращал внимания. Он постоянно отвлекался на что-то, без умолку болтал – признаться, половину я не разбирала, - я не могла продраться сквозь его венецианский диалект и скороговорку. Наверно, сказывалась отсутствие практики в итальянском. Мы шли и шли, а потом я его резко потеряла. Казанова просто испарился. Я похолодела от ужаса и заметалась меж людей в панике. Ну вот, незадача! Какая попустительская оплошность! А ещё что-то говорю про Роджера. К счастью, Казанова нашёлся довольно быстро. Он стоял у афишной тумбы и внимательно изучал репертуар театра «Алмейда». Не знаю, что он там понимал, но лицо у него было заинтересованное.
Я подошла к нему и бесцеремонно отволокла в сторону.
-Джованни Джакомо Казанова де Фарусси, больше так никогда не делай! – предупредила я страшным голосом, - Что ты там забыл? Решил выучить английский?
Я пришла к выводу, что лучше взять его под руку во избежание дальнейших неприятностей, и так и сделала. Казанова с удовольствием вцепился в мой локоть.
-Я просто хотел узнать, не ставят ли у вас мои пьесы.
Я так расхохоталась, что даже приостановилась. Его пьесы! Да их и в восемнадцатом веке никто не ставил, не то, что сейчас!
-Боюсь, что единственное литературное произведение, которым ты себя обессмертил, являются, всё же, твои мемуары, - сказала я, совладав со смехом.
-Ты говорила о каких-то мемуарах, - кисло прокомментировал Джакомо, - Не поверю в то, что написал что-то подобное, пока сам не прочитаю.
-Нельзя тебе этого читать, - отрезала я, - Я же уже поясняла, что таким образом ты можешь нарушить временные связи. Всё рискует закончиться плачевно.
-Ну да, да, что такое ты действительно говорила. Но я всё равно не верю в то, что пошёл на это. А как же мой роман? Его тоже не печатают?
-Какой роман? – не поняла я, - Ты и романы писал?
-О да, - важно заявил Казанова, - Очень философская вещь. Так не читала?
-Не хочу тебя расстраивать, но я об этом даже не слышала. Говорю тебе, единственное…
-Я понял, понял, - кажется Джакомо расстроился. Я могла войти в его положение. Он возомнил себя великим литератором, угрохал кучу времени, бумаги и чернил на писанину, а тут – такая неблагодарность. Наверно, он действительно сотворил что-то стоящее. Вполне возможно, что так оно и есть. Обидно, что нет возможности всё это прочитать и оценить.
Мы поравнялись с музыкальным магазином, откуда доносилась очень красивая музыка. Это была Сара Брайтман, её интерпретация знаменитого адажио Томассо Альбинони, разумеется, на итальянском. Джакомо услышал родную речь и остановился как вкопанный, заслушавшись. По правде, было чем заслушаться. Это была, наверно, самая лучшая песня Сары Брайтман.
-Какой прекрасный голос! – восхищённо воскликнул Казанова, - Итальянский? Немного непонятно, но очень красиво? Кто это поёт?
-Сара. Сара Брайтман. Лучшее меццо-сопрано мира.
-Она – твоя современница? – уточнил Джакомо.
-Естественно. Британка, к тому же. Зайдём-ка в магазин, - я потянула его внутрь,- У меня появилось желание прикупить себе пару фильмов.
-Фильмов? – переспросил Казанова, осматриваясь. Вид стеллажей с аудио и ДВД-дисками его впечатлил.
-Ну да, фильмы… это…, - я замялась, не зная, как же объяснить, что такое фильмы, - Не важно. Посмотри тут пока что-нибудь, а я поищу.
-Хорошо…, - и Казанова побрёл меж стеллажей под сменившую адажио свеженькую песню Брайтман «Гарем».
Я отправилась в раздел «Новинки». По правде, я очень давно собиралась заглянуть хоть в какой-нибудь магазин, чтобы прикупить свеженькую комедию с неподражаемым Хью Грантом – «Дневник Бриджит Джонс». Рене Зельвегер, играющую главную роль, я не любила никогда – ни в худеньком варианте, как в  «Чикаго», ни в более упитанном, а вот Хьюго мне действительно нравился. С той поры, как я посмотрела невероятно романтичный «Ноттинг Хилл», я просто заболела этим актёром. Прошерстила на его план весь Интернет, скупила какие возможно фильмы, и вот – «Дневник Бриджит Джонс». Кое-кто из моих оставшихся друзей его уже смотрел и брезгливо кривился, но я никогда не жила чужим мнением. Главное, что там Хью, а всё остальное – не так уж важно. Искомый фильм гордо красовался на одном из стеллажей, а с обложки, в свою очередь, на меня взирал любимый Грант. Я расплылась в блаженной улыбке и забрала диск. Потом я отправилась в раздел «Комедии» и забрала оттуда ещё один интересующий меня фильм – «Крысиные бега». Американцы редко делают что-то такое, что можно смотреть без слёз негодования, и этот фильм – как раз из той серии. Если выкинуть абсолютно отвратительный сюжет с сердцем для трансплантации, который перед обедом точно смотреть нельзя, то всё остальное - очень и очень неплохо и убийственно смешно: девушка-пилот, летающая корова, два братца-придурка, машина Гитлера… Да, наверно, машина Гитлера – это самый смешной момент. Я заплатила за диски и поискала взглядом Казанову. Он стоял у ДВД с музыкальными записями, и в обрамлении восточной песни Сары Брайтман вид у него был чрезвычайно одухотворённый. Я даже отметила следующее: если присмотреться… верней, если, напротив, особо не всматриваться, то Джакомо похож на Хью Гранта. Совсем-совсем немного, но похож. Нет, что-то есть. Конечно, синеглазый Хьюго посимпатичней, но и Казанова – очень даже ничего, особенно, в его нынешнем кожаном прикиде. По правде, эта одежда идёт ему гораздо больше, чем все его пафосные камзолы.
Я подошла к нему и тронула за рукав.
-А, Дженнифер, - просиял Джакомо, - А я нашёл, кто это поёт.
-Как это? – не поняла я.
-Ну вот, смотри сама, - и он показал на ДВД с клипами Сары Брайтман.
Вот это да!
-И как же ты вычислил? – восхитилась я.
-Ты же сказала, как её зовут, вот я и прочитал – Сара Бриджтман.
-Брайтман, - поправила я его итальянизированное произношение, - Ты просто гений. Нет, серьёзно. Бьёшь все свои рекорды.
Джакомо ослепительно улыбнулся. Кажется, мой комплимент пришёлся ему по душе.
-Красивая девушка, - заявил он, кивая на наряженную в восточные одежды ангельскую Брайтман, - На тебя похожа.
Я рассмеялась.
-Как она может быть на меня похожа, когда я чёрная, а она – белая.
-Ты не чёрная, - мне показалось, что он даже оскорбился, - Ты такая… тёмненькая. И волосы…
Он довольно бесцеремонно потянулся к моим волосам, но я перехватила его руку с должным набором категоричности и деликатности.
-Пошли, - я кивнула на выход, - Если ты хочешь ещё гулять, то надо поторопиться. Я хочу к семи вечера вернуться в Кройдон. Роджер меня беспокоит.
-Ах, Роджер…, - как-то немного грустно произнёс Джакомо,- Хорошо. Только погоди,  я кое-что хотел у тебя спросить.
-Ну давай, только побыстрее, - поторопила его я.
-Смотри, - он отволок меня к самому дальнему стеллажу и указал на один из дисков, - Мне кажется, или здесь написана моя фамилия?
Я присмотрелась. По трагическому совпадению Джакомо Казанова усмотрел в уголке магазина диск с фильмом про себя самого – идиотская постановка Би-Би-Си с придурковатым Дэвидом Теннантом в главной роли. Естественно, на обложке компаша было написано – «Казанова». Это и японец сумел бы прочитать. Я занервничала. Ну как объяснить моему старинному другу то, что я и по-английски бы объяснить не смогла?
-Это фильм, - заключила я, - Фильм про тебя. Ты в нашем веке, знаешь ли, большой человек.
-Неужели? – восхитился Казанова, - А что такое фильм? Ты обещала объяснить!
-Фильм – это… - я стала помогать себе руками, - В общем… фильм снимают на киноплёнку… потом проявляют, потом посредством цифровой записи переносят на диски… или на кассеты… в общем… понятно хоть что-то?
-Хоть что-то.
Я поняла, что ничего ему не понятно, хоть он и силится.
-Фильм, - продолжила я более торжественно, - Это имитация реальности. Это как книга – есть персонажи, но для того, чтобы они ожили, нужно подключить воображение. Так вот – фильм – это и есть как бы наше воображение, только герои воплощены реальными людьми. Например, берётся какой-то персонаж, на его роль побирается актёр, пишется сценарий, нанимается режиссёр… всё такое…
-Короче, это как театр, - заключил Казанова.
-Вот! Правильно, как театр! – я не сообразила этого раньше, - Ну а в этом случае… в этом случае…
Я посмотрела на диск немного озадаченно. Я не помнила, что там было в фильме, я не видела постановку. Вернее, видела куски, и эти куски мне совсем не понравились. Очередное враньё.
-В этом случае – фильм про тебя. Якобы про твою жизнь.
-Что они знают о моей жизни?- удивился Джакомо.
-В том-то и дело, что ничего.
-Ну а что же тогда они… отобразили?
Я поняла, что зашла в тупик. Ну как ему объяснить?
-Они опирались на твои мемуары и воспоминания современников.
-Мемуары? Опять мемуары? – забеспокоился Казанова, - Нет, мне решительно надо их почитать. Что же я мог там такого написать? Ума не приложу. А каких современников?
И он скороговоркой выдал мне десятка два имён и фамилий каких-то итальянцев и французов, о которых я и слыхом не слыхивала.
-Не знаю, - призналась я, - Честно, не знаю. Могу сказать только одно – актёра на твою роль они подобрали отвратительного.
Казанова пригляделся к фотографии Теннанта на обложке.
-Это вот этот парень? Это вроде как я? Но он совсем на меня не похож!
Я оглушительно расхохоталась, так, что продавцы на меня покосились.
-Ну они же не знают, как ты выглядишь на самом деле! Это мне сейчас легко говорить, что он не похож на тебя, а им-то откуда знать!? Не это главное, понимаешь? Актер – это номинальная фигура. Не суть, как он выглядит, главное, как он играет.
-Ну и как он играет? – мрачновато вопросил Джакомо.
-Не знаю. Я фильма не видела. Честно. Послушай, - я отвела его от заколдованного стенда, - Не зацикливайся на этом. Ты просто должен быть горд, что тебя помнят. Конечно, не очень хорошо то, что помнят тебя не таким, какой ты был, но ведь прошло так много времени. Лучше пошли, продолжим нашу прогулку. Окей?
-Ладно, - смилостивился Казанова, - Лучше бы роман мой напечатали, в самом деле.
Я подумала, что это действительно было бы лучше.

4

Мы проболтались в Лондоне до половины шестого, а потом поехали домой. Я была уже порядком усталой, чего нельзя было сказать о Джакомо. Он был просто неутомим – болтал, смеялся, комментировал, вспоминал… мне дурно становилось. Честно говоря, не люблю водить машину, когда кто-то сидит на переднем сидении и заговаривает мне зубы. Потом он созрел до какого-то архиважного разговора.
-Дженнифер, - сказал он, вдоволь наговорившись, - Я бы хотел поведать тебе одну важную вещь.
Слово «вещь» - «кОса» на литературном итальянском в его венецианском исполнении звучало как «кОша». Я поймала себя на том, что ещё несколько часов общения с Джакомо Казановой, и я смогу защитить диссертацию по венецианскому диалекту. Непонятно только одно – почему в прошлый раз эти его словечки так не резали мне слух? Вероятно потому, что тогда я ещё не начала изучать испанский.
-И что за вещь? – поинтересовалась я.
-Я просто не хотел при Роджере. Ты можешь остановить свою карету?
-Нет, Джакомо, не могу, я тороплюсь. Говори так.
-Нет, так не буду, - заупрямился Казанова.
Я нахмурилась. Что за важная «кОша»? Это настораживает. Почему  не при Роджере? Наверно, поэтому он вытащил меня в Лондон, что бы сказать эту свою «кОшу». Но если не хочет, значит, не такая уж она и важная.
-Ну и ладно, - сказала я.
-Я потом скажу. Не при Роджере.
Я кивнула. Бога ради, только когда ты это сделаешь, если, вполне возможно, уже через час отправишься к себе домой?
Мы приехали, и я застала Роджера копающимся в своей машине. По выражению его лица я поняла, что что-то всё равно не так. Сердце у меня заныло от тоски. Неужели всё продлевается?
-Как твои дела? – полюбопытствовала я обречёно. Роджер отряхнул ладони о джинсы и посмотрел на меня огорчённо.
-Не хватает одной детали. Я просто не думал, что и она сломалась, и не купил. Теперь не знаю, что и делать.
-Завтра купишь. Сейчас магазины уже закрыты.
Как ни тяжело мне это было говорить, но другого выхода не было. Дом у меня большой, ещё двоих я разместить смогу.
-Дженнифер, ты не понимаешь, - забеспокоился Роджер, - Я хотел всё починить уже сегодня, чтобы завтра утром отправиться в прошлое.
-Куда тебе торопиться? – хмыкнула я, - У тебя ведь машина времени. Ты можешь переместиться в любую выбранную тобой минуту и даже секунду. Переместишься в тот момент, когда отправился из прошлого сюда, и всё будет в порядке.
-Так–то это так, - Роджер озадаченно окинул взглядом свой роскошный Делореан, - Но есть небольшая заминочка. Дело в том, что там, в будущем, я обязан появиться ровно через столько дней, сколько у меня займёт поимка Анны. То есть, если я потрачу на это неделю, то должен переместиться через неделю после своего отправления в прошлое, и так далее. Это правило. Чем дольше я буду отсутствовать, тем больше у меня шансов получить взыскание.
Я усмехнулась.
-Сам виноват. Не надо было летать ко мне. Время бы не потратил.
-Да хватит мне по больному бить! – оскорбился Роджер, - Я и так понял, что поступил неправильно. Конечно, я не нарушил ни одного правила… по сути, никто не запрещает полицейским на задании перемещаться из одного века в другой, но всё же…
-Я могу тебе помочь, - внезапно прорвало меня, - У меня тут в Кройдоне, неподалёку, живет приятель. У него много всякого барахла. Возможно, что и что-то похожее на твою деталь у него есть. Не факт, конечно, но можно попробовать.
Вовремя я вспомнила про Пола. Мы не очень часто общались, но, по идее, можно и нагрянуть к нему сейчас. Я не раз ему помогала, так что в какой-то степени он у меня в долгу.
-Здорово! – воскликнул Роджер, - Поехали!
-Тут и пешком дойти можно, - остановила его я, - Джакомо с собой берём?
-А как же! Нельзя его одного оставлять. В каком-то роде мы сейчас его няньки.
И Роджер рассмеялся. Нда… нянька для Джакомо Казановы… неплохо. Наверно, такова моя несчастная судьба. Поняв, что мы куда-то собираемся и берём его с собой, Казанова очень обрадовался.
-Только условие, - предупредила я его, - Помалкивай. Вообще ничего не говори, ни слова чтоб от тебя я не услышала. Побудь немного рыбой.
Джакомо кивнул. Я понимала, как трудно ему быть рыбой, но почувствовала, что он справится.
Джакомо действительно справился. Когда мы пришли к Полу и, к счастью, застали его дома, Казанова только рыскал взглядом и стоически молчал. Ему можно было в ножки поклониться. Он, наконец, перестал мешать.
Что касается детали, то, к счастью, у Пола оказалась абсолютно такая же, какая была нужна Роджеру. Роджер поначалу даже не поверил в это, и долго изучал её, а потом с радостью заявил, что так ему даже не придётся делать апгрейд. Я заплатила Полу символическую сумму – он ни в какую не хотел брать с меня полную стоимость, ибо был невероятно рад тому, что сумел мне пригодиться, и мы отправились домой.
К сожалению, Роджер так развеселился, что решил преумножить своё веселье. Дело в том, что совсем рядом с домом Пола располагался ночной клуб. С этим клубом всегда были проблемы – соседи жаловались на музыку, писали петиции, клуб прикрывали, но он всё равно упорно воскресал, и продолжал работать. Вот и сейчас из его открытых дверей неслась какая-то отвратительная электронная музыка. Роджер услышал её и весело засуетился.
-Дискотека! – воскликнул он, - Как здорово!
-Чего тут особенного? – удивилась я, - У вас там, в двадцать втором веке, дискотек нет?
-Они вышли из моды, - пояснил Роджер, - Сейчас на дискотеку можно попасть только в Вегасе или в Лос-Анджелесе. В Нью-Йорке это практически невозможно. У нас и музыки как таковой нет. В конце двадцать первого века случился кризис жанра, и теперь музыку почти никто не слушает. Все развлечения вытеснил Интернет.
-Печальная участь, - поёжилась я, - Как хорошо, что я до этого времени не доживу.
-Дженн, пожалуйста, давай зайдём! – начал умолять Роджер, - Ну послушай  - Скутер! Обожаю Скутера! Я его диски через двадцатые руки покупал в Германии.
Я скривилась. Во всём этом было несколько «но». Я не любила Скуитреа. Я не любила дискотеки – была на них два раза в юности. И вообще – мне казалось глупым желание Роджера сходить на дискотеку в то время, как ему надо доремонтировать машину времени и лететь на задание. Потрясающая беспечность. Американцы всегда были весьма ветреными, судя по всему, такими они и остались.
-Пятнадцать минут, - предупредила я, - Не забывай, что с нами гость.
-Гостю тоже должно понравиться, - просиял Роджер.
Мы заплатили за вход по тридцать фунтов – грабиловка! – и попали в достаточно хорошо оформленный зал, наполненный танцующими под всполохами лазеров людьми. Грохотала одна из песен крикливого немца Скутера – «Weekend». Надо признать, не самая плохая его песня. Там был весьма симпатичный припев. Роджер сразу углубился в толпу танцующих, оставив нас с Казановой одних. Джакомо немного растерянно озирался. По-моему, Скутер бил ему по ушам, а вид припадочно дёргающихся людей приводил в изумление.
-Это что такое? – крикнул он мне в самое ухо, потому что музыка заглушала любую речь.
-Дискотека, - на той же громкости ответила я, - Что-то вроде ваших балов, только на современный лад.
Я крепко схватила его за руку, потому что танцующие так и норовили нас разъединить. Бог с ним, пусть Роджер немного повеселится. Судя по всему, жизнь в его столетии не очень весёлая, а и работа не самая лёгкая. Сейчас куплю себе джин-тоник, чтобы как-то перетерпеть это издевательство.
Мы с Джакомо подошли к стойке бара, и я купила себе баночку.
-Хочешь? – предложила я. Казанова повертел банку в руках.
-А что это?
-Джин-тоник. Не бургундское, но тоже неплохо, - я открыла банку и немного отпила. Приятный вкус… немного припахивает клубникой, напоминает крем-соду.
-А где же бокал? – не понял Джакомо, - Такие вещи пьют из бокала.
Я расхохоталась.
-Бокал не обязателен! Хлебай так, если, конечно, есть желание.
Казанова забрал у меня банку, некоторое время смотрел на неё, а потом осторожно попробовал. Судя по тому, с каким лицом он вернул мне напиток, ему нисколько не понравилось. Меня это насмешило. Я никак это не прокомментировала, а только отпила ещё немного, и ещё немного, вальяжно облокотившись о стойку бара. Я увидела танцующего Роджера – танцевал он совсем неплохо. По идее – не такая уж плохая затея – зайти в ночной клуб. Со своими проблемами я абсолютно разучилась отдыхать. Даже и не помню, когда в последний раз позволяла себе расслабиться. Копание клумб не в счёт.
Тут к нам подвалила какая-то девица, и начала приставать к Джакомо. Она схватила его под руку и замурлыкала:
-Привет, парниша, а, может, потанцуем?
Казанова воззрился на неё с непониманием. Разумеется, он не разбирал английского. Я с грозным видом отцепила незваную гостью.
-Он не танцует, - заявила я, беря Джакомо под руку, - И вообще – мы вместе.
Я немного отвела его в сторону.
-Кто эта сеньорита? – полюбопытствовал Казанова,- Что она хотела? Что ты сказала?
-Сеньорита… плохая сеньорита. Она хотела с тобой потанцевать. А я сказала ей правду.
-Какую правду?
-Что мы вместе.
-В каком смысле вместе? – резонный вопрос. Я напряглась.
-В том плане, что мы пришли вместе, - буркнула я. Казанова многозначительно промолчал. Тем временем ненавистный Скутер кончился, и по залу разнеслась прелестная песня Модерн Токинг – одна из сравнительно свежих. Кажется, в этом клубе предпочитали немцев. Я и сама не заметила, как начала подтанцовывать, уж очень заводной была мелодия.
Я сунула не до конца допитый джин-тоник Казанове и сообщила:
-Пойду, составлю Роджеру компанию. Потанцую немного. Буквально одну песню, а ты никуда не уходи и ни с какими сеньоритами не общайся. А то знаю я тебя.
Я удалилась и быстро отыскала Роджера. Он уже порядком запыхался, но продолжал танцевать, и вид у него был сияющий.
-А, Дженнифер, решила размяться! – воскликнул он, - Давай, давай!
Я сама толком не знала, какого рожна вылезла танцевать. Я не любила танцевать, и, по сути, не умела – так, основные телодвижения. Помнится, я танцевала два раза в жизни – на выпускном в колледже и с одним из своих парней на такого же рода дискотеке лет пять назад. Наверно, сейчас мне в голову ударил джин-тоник. Алкоголь всегда действовал на меня возбуждающе. Я не пьянела, но настроение повышалось резко. Сразу хотелось жить и любить весь мир. Вот и сейчас – я танцевала под заводные ритмы Модерн Токинг в компании весёлого американца из будущего, и жизнь казалась мне прекрасной и радостной. Я мельком кинула взгляд туда, где оставила Джакомо. Он так и стоял с моей банкой в руках, оперевшись о стойку бара, и весьма внимательно за мной наблюдал. Он просто дырку на мне проглядел. Почему-то мне стало смешно. Я помахала ему рукой, подпрыгнув, но Казанова не ответил. Он просто стоял и смотрел на меня, стоял и смотрел. Я рассмеялась, и продолжила свои дикие пляски. Роджер вился вокруг меня, и когда песня кончилась и заиграло что-то медленное, он буквально бросился мне на шею.
-Потанцуем? – пропыхтел он, обнимая меня. Я кивнула. Не очень любила я эти медленные танцы, но джин-тоник сделал своё дело. Я обняла Роджера, и мы стали медленно кружиться под одну из очень лиричных песен Бонни Тайлер. Но долго наша идиллия не продлилась – я увидела, как Казанова покидает свой пост и, распихивая кружащиеся парочки, направляется к нам.
-А ну-ка, отойди,- решительно заявил он, отлепляя от меня Роджера, - И вот это подержи, - он сунул ему мою банку.
Кажется, Роджер ничуть не обиделся и даже не удивился.
-Дженнифер, я допью, хорошо? – спросил он, указывая на джин-тонк. Я кивнула. Джакомо повернулся ко мне, но, кажется, не совсем знал, что делать дальше. Меня пробрал смех. Я поняла, что он сам не дурак потанцевать со мной, только не понимает, как это надо делать. Естественно! Современные танцы-обжиманцы – это вам не менуэт! Я положила его руки себе на талию, а сама обняла его за шею. Очень забавно, но Казанова смутился и переместил свои руки мне на плечи. Я поняла, что сейчас рухну от истерики. Всё это было так нелогично! Впрочем – как бы ни складывались взаимоотношения Джакомо Казановы с женщинами, менталитет у него всё же был иной, чем у современного человека. Я что-то помнила о том, что даже элегантный вальс в своё время считался неприличным танцем из-за того, что женщину надо было держать за талию. Бог с ним, пусть обнимает меня за плечи, не в этом суть.
Мы немного потоптались на месте, потом я не выдержала и сказала:
-Думаю, нам пора. Или как?
Джакомо посмотрел на меня многозначительно.
-Наверно, пора, - кивнул он. Слава Богу. Я рисковала умереть от подкатывающего ко мне смеха, но, одновременно, было во всём этом что-то такое, от чего мне становилось совсем не смешно. Какой-то холодок бежал по сердцу. Нет, однозначно, надо отправлять моих гостей домой. Их присутствие начинает меня утомлять.
Однако Роджер заявил, что сегодня чинить уже ничего не будет.
-Я так подумал, - сообщил он мне весёлым голосом, - Что от одного дня толку всё равно не будет. Поставлю деталь завтра, и тогда полечу. Ты ведь предоставишь нам кров, правда? Конечно, я злоупотребляю твоей добротой, но всё же…
-Ты действительно злоупотребляешь моей добротой, но, так и быть, ещё немного я тебя потерплю, - сказала я раздражённо, - Только чтоб завтра духу твоего и Джакомо у меня не было. Хорошенького понемножку!
-Ты замечательная! – и Роджер обнял меня. Мне показалось, что Джакомо посмотрел на него зверем.
…Мы поужинали, и всё это время Казанова выглядел как-то кисло. Он ловко орудовал вилкой в левой руке – я всегда поражалась людям, которые умеют есть левой рукой, - но на все мои вопросы отвечал односложно, а потом и вовсе сдержанно произнёс «граши», и ушёл.
-Что он сказал? – не понял Роджер, который всё ещё копался в тарелке.
-На нормальном итальянском это звучит как «граци» - спасибо.
Роджер помолчал.
-Странный он какой-то, - заключил он, - Дискотека его так припечатала?
-Не знаю, – я пожала плечами. Мне, на самом деле, было как-то всё равно, в каком состоянии пребывает Казанова. Он человек настроения, а люди настроения всегда страдают от периодических депрессий.
-Кажется, я знаю, что с ним, - загадочно проговорил Роджер, вытирая руки салфеткой.
-Ну и что же?
-Тебе это не понравится. Или понравится – не знаю.
Роджер глупо хихикнул.
-Наша историческая личность по тебе сохнет!
Я брякнула вилку об стол в порыве негодования.
-Глупости! – я была категорична, - Соображаешь, что говоришь, ты, чудо-полицейский!?
-Очень даже соображаю. Ты видела, как он меня отволок в клубе? Ревнует.
Роджер сделал умилительное лицо.
-Ничего подобного, - попробовала возразить я, но Роджер меня перебил.
-Как бы там ни было, это его проблемы. Пусть сам разбирается в своих чувствах. Тебе же просто не советую с ним заигрывать. От греха, как говорится, подальше.
-Дженнифер Эллингтон никогда не заигрывала с мужчинами! – возмутилась я, - Думай, прежде чем сказать!
Роджер помолчал, потом вздохнул.
-Ладно, прости. Ты не виновата. Такова его натура.
Мне стало немного неприятно.
-Откуда ты знаешь, какая у него натура? Ты его вообще знаешь?
-Ну… - протянул Роджер, - Кто его не знает. Его все знают. Джакомо Казанова – известная личность, даже у нас в двадцать втором про него до сих пор книжки пишут.
-Представляю, что за ересь они пишут. Если у нас в двадцатом – двадцать первом из него сотворили Бог весть что, страшно подумать о вас.
-Ты хочешь сказать – он другой? Не волочится за женщинами, не мается дурью?
-С чего ты взял, что он мается дурью? – возмутилась я.
-С того. Я немного в курсе его биографии. Джакомо всю жизнь не знал, к чему себя пристроить. То великим писателем себя возомнит, то великим журналистом, то гениальным скрипачом, то ещё кем-то… Его брат, по крайней мере, хоть как начал писать картины, так и писал их всю жизнь. Кажется, его звали Франческо.
-Картины писал? – ухмыльнулась я, - Ну и где его картины? Ты знаешь такого художника – Франческо Казанову?
-Должен признать, что нет.
-Вот то-то и оно. А Джакомо Казанову знает весь мир.
-Это не показатель,- возразил Роджер категорично, - Ему просто повезло. Когда он жил в своём Дуксе в Чехии, о нём никто не знал. Вернее, его все забыли. И он решил написать свои мемуары исключительно для того, чтобы как-то прославиться. Это был последний вскрик его больного самолюбия.
Я злобно рассмеялась.
-Ты плохо осведомлён. Казанова писал мемуары с горя. Ему просто тошно было на старости лет, и он отвлекался творчеством. Если хочешь знать, он вообще несколько раз порывался свою писанину сжечь. Это князь де Линь его отговорил.
-Допустим, допустим. Но всё равно – его книга – иллюстрация того, как сильно он хотел казаться кем-то большим, кем был на самом деле.
-А откуда ты знаешь, каким он был? Он, между прочим, знал кучу языков.
-Какую кучу? – усмехнулся Роджер, - Французский – это куча? Да французский в его время не знать было просто неприлично.
-Он знал латынь и греческий.
-Не смеши. Для человека, который в молодости собирался стать священником, знание латыни и греческого – не такое уж и достижение.
-Ты неправильно осведомлён. Казанова не собирался становиться священником. Этого хотели его родители, а сам он мечтал о карьере врача.
-Врача? Вот этого, если честно, не знал.
-Ты бы почитал те места в его мемуарах, где он описывает разные болезни. Всё это очень профессионально даже с точки зрения современного человека.
-Дженнифер, а откуда ты так осведомлена о жизни нашего друга? – внезапно перебил меня Роджер, - Ты ненароком сама не стала к нему неровно дышать?
Я вспыхнула.
-То, что я много знаю о его жизни, ни о чём таком не говорит. Я вообще много знаю. Да будет тебе известно, я разносторонне образованный человек, как ни эгоистично это звучит.
-Ладно, верю, - успокоил меня Роджер, - Даже горжусь. Молодец. Вернёмся к тому, с чего начали…
-Давай не будем к этому возвращаться, - отрезала я, вставая и начиная собирать со стола, - Проваливай спать, а завтра полетишь на поиски своей Анны.
-Хорошо, - безропотно согласился Роджер, - Спокойной тебе ночи. Приятно было поболтать.
-И тебе спасибо, - я вздохнула. Спокойной ночи у меня не получилось.


5

Меня начали мучить мысли, а когда меня мучают мысли, заснуть не предоставляется никакой возможности. В таком случае я всегда слушаю музыку. Я выбрала из своих дисков последний альбом роскошного итальянца Алессандро Сафины, поставила диск в музыкальный центр и легла на кровать, глядя в потолок.
Я лежала, лежала, и мысли у меня в голове копошились самые разные. Я вспоминала свой не очень приятный разговор с Роджером, и сама не замечала, как начала с ним заочно дискутировать. Я не всё сказала, что могла. Конечно, немного странно заступаться за абсолютно незнакомого мне человека, но порой мне начинало казаться, что Казанова – совсем не незнакомый мне человек, а очень близкий и почти родной. Вот ужас! До чего я докатилась со своими экспериментами! Быть может, не прекрати я всё это вовремя, то для меня и Калиостро, и Жанна Дарк, и Адольф Гитлер, и другая историческая нечисть превратились бы в добрых друзей. Я бы периодически летала к ним и навещала… спрашивала о здоровье и деловых успехах… Разумеется – Джакомо Казанова не так прост, как кажется. Он весьма своеобразный человек, и воспринимать его надо соответствующе. Он не ангел, но и не чёртик, и совсем не такой, каким его попытались продемонстрировать мои современники. Они отказали моему милому итальянцу не только в уме, но и в простых положительных человеческих качествах, оставив на переднем плане исключительно сексуальную озабоченность. Эка невидаль! Да разве многочисленными романами кого-нибудь сейчас удивишь? Любой мало-мальски привлекательный мужик рано или поздно начнёт стрелять по женщинам. Можно простить Джакомо эту его маленькую слабость. Собственно говоря, человека делает не только семья и общество, но и эпоха. Казанова – сын своего века. Он такой, каким было это столетие.
Я скосила глаза в окно. А что, собственно, я знаю о восемнадцатом веке? Да очень мало. Тортообразные женские платья, мужские камзолы с глупыми рюшечками, танец менуэт, вечные балы, нескончаемая череда французских Людовиков… Всё очень стереотипно. Ну, конечно, ещё – Джакомо Казанова. Джакомо Казанова, как Рим, к которому ведут все дороги. Я очень мало знаю о восемнадцатом веке. По идее, для того, чтобы правильно понять эту эпоху, надо либо в ней родиться, либо хорошенько изучить. Либо… отыскать временной ускоритель, стереть пыль с Ровера и слетать на разведку – прошвырнуться. Но это глупо… глупо… Дженнифер, даже не думай об этом. Соблазн велик, но надо и честь знать. Разумеется, я бы не отказалась от небольшого вояжа, но…
Тут я почувствовала, что скрипнула дверь. Я явственно услышала это сквозь мощные пассажи самой красивой и лиричной песни несравненного Алессандро – «Луна». Я подняла голову и увидела в на пороге своей комнаты Джакомо. Он расстался со своим кожаным пиджаком и выглядел немного растерянно.
-Что случилось? – спросила я довольно строго. Опять пришёл говорить мне о каких-то своих важных «кОшах», или что-то ещё?
-Просто услышал музыку, - Джакомо кивнул на надрывающийся музыкальный центр. Наверно, он уже свыкся с той мыслью, что в моём веке предметы могут издавать различные звуки по собственному желанию.
Он помолчал, и я тоже помолчала. Мне показалось, что он избегает смотреть мне в глаза.
-Кто поёт? – спросил он, наконец.
-Алессандро Сафина. Лучший итальянский тенор современности. Лучано Паваротти отдыхает. А что – нравится?
-Красиво. Хороший итальянский.
-Логично. Алессандро – итальянец.
Опять воцарилось идиотское молчание. Ситуация начинала меня конкретно напрягать.
-А где Роджер? – зачем-то спросила я. Казанова посмотрел на меня скептически.
-Роджер? Тебе нужен Роджер? Зачем это он тебе нужен?
-Да не нужен он мне. Я просто спросила.
-Спит, наверно.
-А тебе что – не спится?
-Не спится. Я бы почитал чего-нибудь, - он украдкой разглядывал обстановку моей комнаты. Там, как всегда, царил бардак. Я обожаю жить в творческом беспорядке, иначе я просто не смогу сориентироваться, где что лежит.
-У тебя не завалялся ли случайно Гораций? Или Данте? Или Ариосто?
Я засмеялась.
-Данте – где-то валяется. Но он на английском.
-А на итальянском у тебя что-нибудь есть? – жалобно полюбопытствовал Джакомо.
-Боюсь, что нет. Есть самоучитель итальянского… полагаю, от него тебе мало пользы.
-Ладно, - вздохнул Казанова, и было собрался уходить, но потом вернулся.
-Дженнифер… А ты… ты…
-Слушаю тебя внимательно, - я сидела на кровати и наблюдала за его странным поведением.
-Дженнифер, а ты, может… Ладно.
-Ну что – может? Ты всё время не договариваешь. Мне это не нравится.
Мне это действительно не нравилось.
-Да ладно, забудь, - Джакомо рассеянно посмотрел на меня своими бархатно-чёрными глазами и удалился. Я облегчённо выдохнула. Ну ладно, осталось потерпеть, пока Роджер привинтит оставшуюся деталь, и нынешнее приключение можно считать завершившимся.
…Утром я застала Джакомо за внимательным изучением моих МП3-дисков, сложенных стопочкой у компьютера. Увидев меня, он бросил это занятие и весьма радостно улыбнулся.
-А Роджер чинит карету, - сообщил он мне без тени вчерашней меланхолии. Он опять был само очарование – любо-дорого смотреть.
-А зачем мне Роджер? – проворчала я, одёргивая майку. Проклятая «Дольче Габбана», похоже, села после стирки. Вот тебе и итальянское качество.
-Ну ты вчера спросила, меня, где Роджер, я и подумал, что тебе и сейчас интересно, где он.
-Логично… Логично… - я села за компьютер. Надо было проверить электронную почту. Джакомо опёрся о спинку стула и завис у меня над душой. Терпеть не могу, когда смотрят через плечо.
-Ты до сих пор возишься с этой штукой? – спросил он меня.
-С компьютером? В какой-то степени. Я работаю веб-дизайнером. Архитектура Интернет-сайтов… всё такое… Тебе не понять.
-Да, я не понимаю.
Он примолк, по-видимому, наблюдая за тем, как я выхожу в Интернет, кликаю мышкой на ссылках, озадаченно просматриваю корреспонденцию и удаляю ненужные рассылки. Сделав все свои дела, я хотела выключить компьютер, но потом просто поставила в дисковод сборник Аэросмит. Стив Тайлер бодро закричал из припонтованных колонок.
Я встала и устало посмотрела на Джакомо.
-Ты завтракал?
-Нет. Я не хочу.
-Парадоксально… На тебя это непохоже… Впрочем, сейчас Роджер починит Делореан, и вы с ним в ритме танго отправитесь в твой век. Там и наешься.
Я занялась сортировкой текстовых распечаток на столе.
-Почему – в ритме танго? – спросил Казанова, неотрывно наблюдая за моими действиями.
-Это выражение такое. Вроде как – быстро и бодро. Танго – танец. В курсе?
-Это неевропейский танец?
-Естественно, нет. Латиноамериканский. Знаешь Латинскую Америку? – я покосилась на него.
-Конечно, знаю. А ты умеешь танцевать?
Я положила бумаги и задумалась, но не над тем, умею ли я танцевать, а, скорее, над тем, к чему такой допрос. Когда Джакомо Казанова начинает задавать много вопросов, жди подвоха.
-Ты видел вчера, как я танцую. По-другому не умею. Не научили.
-А хочешь, я тебя научу? – внезапно проявил инициативу мой гость. Мне показалось, что он сейчас просто взорвётся от радости осознания того, что может быть чем-то полезен. Я отнеслась к его предложению с подозрением.
-Чему ты меня научишь? – хмуро спросила я, - Менуэту?
-Ему самому. Хочешь? – и он зачем-то протянул мне руку. Тем временем из колонок грянула «Crying» - своеобразный аэросмитовский шедевр. Я рассмеялась, но, честно говоря, немного смутилась.
-Джакомо, ты только время потеряешь. Я необучаема. У меня вальс в своё время не получался, а тут эти ваши расшаркивания…
-Надо просто пытаться, и тогда всё обязательно получится, - он продолжал протягивать мне руку, - Ну давай, ничего в этом нет сложного!
Я взглянула на него исподлобья. Всё это было немного комично… нелогично… глупо… и чертовски приятно. Я некоторое время мялась, как невеста на выданье, а потом собралась с духом и вложила свою ладонь в его. На самом деле, сделать это было очень сложно. Я словно в прорубь прыгнула. Не понимаю, но мне было очень страшно. Джакомо улыбнулся и слегка стиснул мои пальцы. Аэросмит грохотал, как сумасшедший. Возможно, именно эта песня должна была неплохо лечь на менуэт.
-Смотри, - начал объяснять мне великий знаток всего на свете, - Для начала сделай вот такой шаг. Да нет, не такой огромный. Надо скользить, понимаешь? Весь смысл в том, чтобы делать это плавно.
Я повиновалась, но скольжения у меня не вышло. Джакомо это как-то проглотил и продолжил.
-Теперь обойди меня вот так… да, вот так, а теперь развернись.
Я развернулась, но, по-видимому, не в ту сторону, и мы запутались в руках.
-Давай сначала, - предложил Казанова, немного отстраняя меня.
-Бесполезно, я же говорила, что у меня не получится, - запротестовала я, но великого танцора уломать было не так просто.
-Всё получится. Итак – шагай, обходи, разворачивайся. Молодец! Сейчас намного лучше!
Я не выдержала и оглушительно расхохоталась. Нет, на это надо было посмотреть со стороны! Я – в майке и джинсах, неуклюжая, как фаэтон, запряженный слоном, пытаюсь изобразить некое подобие самого популярного танца восемнадцатого века под лучшую балладу американских рокеров.
-У тебя действительно неплохо получается, - Джакомо посмотрел на меня невыразимо нежным взглядом, и в этот момент в гостиную вошёл бодрый Роджер.
-Дженнифер, я починил машину времени, так что… - и он увидел нашу мизансцену.
-А мы тут менуэт танцуем, - проговорила я сквозь смех. Роджер скрестил руки на груди и многозначительно кивнул.
-Молодцы… Молодцы…
Мне показалось, что он сейчас скажет что-то вроде того, что, эх ты, Дженнифер Эллингтон, а говорила, что не заигрываешь с мужчинами, а сама – эх ты… По крайней мере, вид у моего охотника за преступницей, был весьма неоднозначный.
Я подошла к компьютеру и решительно отключила музыку. Джакомо посмотрел на Роджера с тревогой.
-Так что – нам пора? – забеспокоился он, - Так скоро?
-Да мы и так уже порядком подзадержались, - отметил резонно Роджер, - У меня свои дела, у тебя – свои. А у Дженнифер, разумеется – свои. Разбежимся по-хорошему. Финита ля комедия.
Казанова посмотрел на меня так, словно наблюдал идущей на гильотину. Он сделал паузу, после чего сказал довольно жёстко – если честно, никогда не слышала, чтобы он говорил таким железным голосом.
-Дженнифер поедет с нами.
Я поняла, что меня сейчас проберёт удар. Если этот удар не пробрал меня в минуты его появления в моём саду, то теперь я точно рисковала отправиться в мир иной. Мне стало худо, и я присела. Роджер закашлялся.
-Джакомо… это как понимать? – вид у него был ошалелый.
Казанова сделал независимое лицо.
-А так. Пусть Дженнифер съездит в гости. Ненадолго. На недельку.
-На недельку!? – воскликнули мы с Роджером одновременно.
-Ну… на пару дней. Короче, совсем ненадолго. Решительно не понимаю, чему вы так удивились. Вообще, это решать Дженнифер, так что ты, Роджер, помолчи.
Он посмотрел на меня чрезвычайно внимательно и даже немного испытывающее. У него был взгляд строгого экзаменатора. Я занервничала и засуетилась.
-Глупости, Джакомо, - забормотала я, с трудом подбирая итальянские слова, - Это просто глупо. Нечего мне делать в твоём веке. Никуда я не полечу. Есть много причин…
-Какие же? – перебил он меня. Я замялась.
-Ну… Для начала, я не хочу мешать Роджеру… он же делом занимается, а если я ему буду мешать, он не поймает Анну и его уволят… я буду чувствовать себя отвратительно, если из-за меня пострадает человек.
-А мы можем помочь ему поймать Анну, - внезапно заявил Казанова. Лицо Роджера вытянулось.
-Это как? – спросил он с расстановкой.
-Элементарно, - очень по-деловому сказал Джакомо, - Просто поможем ему, и всё. Никто никому не будет мешать. А заодно ты посмотришь на мой век. Ты же этого хочешь? Не верю, что не хочешь. Если бы не хотела, то не прилетела бы в прошлый раз.
-Я прилетела к тебе по ошибке, - заволновалась я, - И с тобой познакомилась по ошибке. Это была парадоксальная случайность.
-В жизни не бывает случайностей, - очень серьёзно отметил Казанова, - Если что-то происходит, на то есть воля Божья. Соглашайся. Небольшое приключение… совсем небольшое.
«Скорее, небольшая авантюра», - подумала я. Если честно, то душа у меня была не на месте. Всё это напоминало мне детство, когда я ночью пробиралась в гостиную, чтобы заранее распечатать подарки, которые родители положили под ёлку. Если бы не моё треклятое любопытство, я бы никогда не решилась соорудить машину времени. Любопытство могло погубить меня, но я ничего не могла с ним поделать. Да, конечно, - временная теория, другие заморочки… но всё это так соблазнительно и привлекательно! Надо принять какое-то решение… наверно, от этого решения многое зависит… слишком многое.
-Было бы неплохо, - очень тихо проговорила я, но Джакомо меня расслышал. Он снова бросился ко мне, и опять повис, как виноградная гроздь. Я его легонько отпихнула, но он всё равно не успокоился, пока не наобнимался вдоволь.
-Погодите, - решительно сказал Роджер весьма категоричным тоном, - Вы оба хоть понимаете, что распоряжаетесь МОЕЙ машиной времени? Вам не кажется, что у меня надо спросить разрешения? И не факт, что я это разрешение дам! Мне не нужны помощники! Я профессионал! Вы только под ногами у меня путаться будете, да и вообще – Дженнифер, ты, вроде, осведомлена о временной теории, поэтому должна знать, что не стоит летать в чужие эпохи как на пикник. Джакомо, а ты должен соображать, что ты – историческая личность, и просто не имеешь права отвлекаться от своих дел на посторонних людей. Могу понять тебя, ты попал в необычную ситуацию и есть соблазн сглупить, но лучше этого не делать. К тому же, есть ещё очень много других «но», из-за которых Дженнифер в восемнадцатом веке лучше не появляться.
Казанова посмотрел на Роджера с удивлением.
-И какие такие «но»? – поинтересовался он.
-Мне не очень хочется об этом говорить, но если уж зашёл разговор…, - Роджер даже с ноги на ногу запереминался, - Посмотри внимательно на Дженнифер. Что ты видишь?
Казанова окинул меня восторженным взглядом.
-Ла донна тошат, - высказался он. Роджер поморщился.
-Не разбираю твоего ужасного венецианского выговора.
-Прекрасная женщина, - повторил Джакомо по-тоскански. Я задумалась над тем, можно ли по моей глупой улыбки сделать вывод, что комплимент мне понравился. Роджер усмехнулся.
-Ну это понятно. Но ты же сам видишь, что Дженнифер… она… чёрная.
Я не обиделась. Я прекрасно знала, что я чёрная, и меня это никогда не напрягало. В Англии никто не смотрит на цвет твоей кожи и не заморачивается на расовой принадлежности.
-Никакая она не чёрная, - оскорбился Джакомо, - Она, конечно, не европейка, но это ничего не меняет. Как это может помешать ей попасть в мой век?
Роджер расхохотался.
-Ты ужасно наивен. Кому, как ни тебе, знать нравы своего столетия. В восемнадцатом веке негры были рабами. В приличное общество их не пускали. Это сейчас все носятся с политкорректностью и подобными штуками, а тогда - уволь. Да стоит Дженнифер появиться на людях, как её просто схватят и арестуют.
Я забеспокоилась. Я никогда не задумывалась над тем, как в восемнадцатом веке относились к чёрным.
-Начнём с того, что я – не негритянка, - сказала я,- Я даже не мулатка. Я квартеронка. Мой дедушка и отец были белыми. Но я говорю это не для того, чтобы оправдаться. Черты лица у меня и вправду не европейские, но я не думаю, что всё обстоит так печально, как ты описал.
-В Европе хорошо относятся к неграм, - заявил Казанова, - Это у вас в Америке их сделали рабами. Европа – не Америка. Мы – люди цивилизованные.
Американец Роджер сделал вид, что сказанное его ничуть не задело.
-В любом случае, лучше не рисковать, - сказал он, - Я не жмот, и с удовольствием бы предоставил свою машину времени для романтических путешествий, но даже если закамуфлировать Дженнифер под светскую даму и закрыть глаза на её африканские корни, затея всё равно попахивает неприятностями. Вы просто не знаете Анну. Я не имею права рисковать ещё чьей-то жизнью.
-Никто не будет рисковать, - оборвал его упрямец Джакомо, - Если ты, как ты сам выразился, не жмот, то почему бы тебе не пойти даме на уступку? Дженнифер, между прочим, тебе помогла. No s'olora una rosa si no s'estrenye l'espina.
Я напрягла все свои знания итальянского, но, кажется, это была какая-то венецианская поговорка, смысл которой так и остался мне не ясен. Роджер схватился за голову и заходил по комнате. Было видно, что он отчаянно хочет что-то придумать, но колеблется. Я так поняла, что по натуре он тоже был авантюрист, просто не хотел в этом признаваться. Человек без авантюрных наклонностей не будет рыскать во времени в поисках политических преступников, да и совершить такой безумный поступок, как притащить в чужой век историческую персоналию – тоже непросто. Джакомо Казанова – авантюрист известный. Про него и говорить не стоит – и так понятно, что в голове у него одни приключения и гениальные идеи. А я, в каком-то смысле, тоже не без авантюрной жилки. В общем, компания подобралась соответствующая, что говорить.
-Я знаю, что точно вылечу с работы, - наконец проговорил Роджер с нотками досады, - Потому что я не справляюсь. И я никогда не справлюсь. Чёрт с вами. Дженнифер, ты ещё не передумала?
Я запрыгала от радости, и сама не поверила в то, что так отреагировала. Джакомо в сотый раз полез обниматься, но Роджер жестом показал нам унять эмоции.
-Погодите, - деловито сказал он, - Давайте всё обговорим. Я поступаю так, потому что часто брал на себя ответственность, и немалую. Я в достаточной мере уверен в себе и в своих способностях. Я знаю, что сумею во всём разобраться, всё сделать и никому не причинить вреда. Как-никак, меня считают одним из самых лучших специалистов. Но это лирическое отступление. Теперь к делу. Дженнифер, ты должна понимать, что совершаешь рискованный поступок. Впрочем, я уверен в том, что ты осознаёшь это. Ты путешествовала во времени и понимаешь, что всё это – очень тонкие материи. Я тебе доверяю и в какой-то степени на тебя рассчитываю. Джакомо, я и на тебя рассчитываю. Я надеюсь, что ты хотя бы не станешь мешать. Как я уже говорил, помощь мне не нужна. Если бы я не был уверен в том, что поймаю Анну один, то полетел бы с напарником. Теперь получается, у меня появилось целых два напарника. Возможно, это к лучшему.
Он перевёл дух.
-Ввожу вас в курс дела. Анна – очень опасная преступница. Мы вычислили её только потому, что любые перемещения во времени создают сильные магнитные возмущения, которые легко запеленговать современными приборами. Я выяснил, где она находится в Париже и чем занимается. По сути, мне осталось её только поймать. Главное – не спугнуть Анну. Это похоже на охоту на бабочку, когда самое главное – суметь подобраться к цветку, на котором она сидит и опустить сачок. Дженнифер, как ты понимаешь, в восемнадцатом веке нельзя без маскировки. Ты уже видела, что я должным образом мимикрировал, нацепив этот глупый костюм. Тебе тоже нужно платье. Я даже знаю, где его взять. Плюс к этому необходимо запастись должным количеством здравого смысла и ловкости, потому что всегда очень сложно находиться в обществе, чуждом тебе по духу. Ты знаешь французский?
-Нет, - разглагольствования Роджера меня немного утомили. Я и так прекрасно понимаю, на что иду, не стоит тратить время на переливания из пустого в порожнее.
-Жаль. Это бы тебе пригодилось. Тем не менее, это не катастрофа. Французский знаем мы с Джакомо, а ты прекрасно владеешь итальянским и английским. Большего не требуется.
Он нахмурился.
-Теперь вернёмся к платью. Сейчас я слетаю в прошлое, потому что в будущем без Анны мне появляться нельзя, и закажу тебе приличный наряд.
-В прошлое? – не поняла я, - В смысле?
-В восемнадцатый век. Сделаю это в одну секунду. Вернее, это для тебя пройдёт одна секунда, потому что я вернусь в тот же момент, из которого отправлюсь, для меня, разумеется, пройдёт времени побольше, но это не проблема. Проблема в том, как правильно сшить платье. Какой у тебя размер?
-Стандартный, сорок четвёртый.
Роджер задумался.
-Не пойдёт. Лучше скажи свои параметры, всякие там объёмы и рост.
Я задумалась. Мало обращала внимания на свои параметры, и в последний раз мерила их, когда шила платье для выпускного вечера, но, кажется, с той поры я не похудела и не поправилась.
-Талия где-то шестьдесят пять, бёдра девяносто, грудь тоже девяносто…
Джакомо посмотрел на меня многозначительно. Не знаю, какие у них там в восемнадцатом веке были идеалы женской красоты, но, похоже, мои почти идеальные параметры его впечатлили. Хорошо, правда, что он никак это не прокомментировал.
-Рост – сто шестьдесят семь, - заключила я, - Пойдёт?
-Думаю, да, - Роджер почесал кончик носа,- Так… Боже, сам не верю, что занимаюсь всем этим… сейчас переоденусь и – назад, в прошлое. Ждите.
И он быстрым шагом направился во двор, мы с Джакомо поспешили за ним.
…Роджер вновь облачился в камзол, аккуратно сложил свои современные вещи в багажник, сел за руль и предупредил:
-Я очень быстро – для вас, разумеется. Отойдите в стороночку, потому что сейчас создастся поле. Оно довольно опасно.
Мы попятились. Делореан загудел, задрожал, окутался дымком и пропал. Дымок ещё с минутку покурился над помятой клумбой и растаял. Мы с Казановой напряжённо смотрели на это пустое место. Прошла ещё минута, ещё одна, ещё где-то две минуты, и я возмутилась:
-И это называется – в одну секунду!?
-Возможно, он время перепутал, - предположил Казанова, но именно в этот момент Делореан снова с шумом возник на многострадальной клумбе. Я выдохнула с облегчением.
-Дженнифер, принимай подарок! – радостно воскликнул Роджер, высовываясь из окна, - Платье тяжёлое, учти!
Он вылез из автомобиля, держа в руках огромную охапку чего-то пышного, золотого напополам с красным и очень объёмного. Я заметила, что и у него костюмчик поменялся. Наверно, решил и для себя заказать обновку. Откуда у простого полицейского столько денег эпохи Людовика Пятнадцатого?
Я взяла платье и чуть не согнулась под его тяжестью. Заметив изумление на моём лице, Роджер рассмеялся.
-То-то и оно! Тут ткани на целый полк хватит. Примерь, и, я так думаю, что можно будет отправляться.
-Прямо сейчас? – восхитился Джакомо.
-Ну Дженнифер переоденется, и мы поедем, - невозмутимо сказал Роджер, - Дженн, давай. Мы тебя тут подождём.
Казанова закивал. Было видно, что ему не терпится увидеть меня в подобном торте. Я побрела в гостиную и закрыла за собой дверь от греха подальше.
Положив обновку на стул, откуда она благополучно сползла, я перевела дух. Так, Дженнифер, пока ты ещё не слишком далеко зашла, не поздно остановиться. Подумай внимательно, во что ты ввязываешься. Я обхватила голову руками и попробовала всё взвесить. Любопытно-то оно, конечно, любопытно, но и опасно тоже. А если со мной что-нибудь случится? Я не трус, но всякое бывает. И дело не в архиопасной Анне, а, скорее, в другом. Когда рядом Джакомо Казанова – жди подвоха. С его потрясающим умением влипать в разные неприятности, можно чего угодно ожидать. Умудрился же он как-то загреметь в Пьомби. Конечно, он и сбежать оттуда умудрился, но это – он, да и вообще – Джакомо год угрохал на ковыряние дырок в потолке зала Дожей, а я? Вот попаду в какую-нибудь Бастилию, и пиши пропало. Разумеется, есть ещё Роджер, но мы с ним только сутки знакомы, так что лучше надеяться на себя. Так нужен ли мне этот восемнадцатый век? Я выдохнула воздух и печально посмотрела на свой компьютер. Если я там застряну, ни Интернета, ни мобильников, ни даже телевизора там не будет. Да что там – там даже музыки приличной нет. Платья эти отвратительные… думай, Дженнифер, думай.
-Что ты там копаешься? – услышала я голос Роджера.
-Я не пожарный, чтобы ставить рекорды по скоростному одеванию! – откликнулась я грозно, - Изволь потерпеть.
Я ещё раз посмотрела на платье и решительно стала стягивать джинсы. Бог с ним! Была не была! Пан или пропал! Живу один раз… будет хоть что вспомнить, а то сплошная работа и неудачные замужества. Я стала влезать в платье, и поняла, что, по идее, такую вещь надо надевать с чьей-то помощью. Наверно, прежние дамы так и поступали. Однако звать сюда кого-то из этих двоих нелогично. Они всё же мужики… да и вообще… Я пыхтела, тихонько ругалась, и натягивала свой наряд. Роджер, всё-таки, немного поскупился. Платье было красивым, но, как говорится, упрощённого варианта – без корсета, хоть и невероятно огромное и пышное. Застегнув его, я с ужасом поняла, что фасон моего камуфляжа просто отвратителен. Я никогда не видела таких глубоких декольте! Никогда не отличалась особой стеснительностью, но тут мне просто дурно стало. Я так и сяк пыталась подтянуть топ платья, но ничего не выходило. Я чуть не заплакала. Какой идиотизм! Блюли нравы по плану длины юбки, а по плану декольте – сплошной разврат. Но ничего уже не изменить. Я положила свою майку в полиэтиленовый мешок, положила туда ещё некоторые незаменимые в любом путешествии вещи, намотала на шею джинсы, чтобы скрыть практически обнажённую грудь и тихонько выползла во двор. Я надеялась, что в таком маскараде меня никто из соседей не увидит.
-Дженнифер! – воскликнул Казанова. Вообще, меня очень умиляло то, как он произносил моё имя. Мало того, что он произносил его гораздо более мягко – в итальянском буквосочетание «дж» звучит не так грубо, как в английском, так он ещё выговаривал его так, словно «Дженнифер» - был какой-то редкий самоцвет или очень вкусное блюдо.
-Дженн, ты что это себе на шею нацепила? – нахмурился Роджер, - Так не пойдёт.
-Роджер, это не платье, а декамерон какой-то, - пожаловалась я, - Просто безобразие.
-Это мода такая, - пояснил Казанова. Сам он тоже успел переодеться, и, наверно, со стороны мы смотрелись по-идиотски. Хоть бы придурок Чарли спал…
-Не нравится мне ваша мода! – вспыхнула я, - Я. Конечно, сниму это, но – чур! – на меня не смотреть.
Казанова и Роджер дико расхохотались.
-Смейтесь, смейтесь… - проворчала я и нехотя стянула свою «шаль». Оба они тут же перестали смеяться и воззрились на меня в безмолвном восхищении.
-Если вы будете так пялиться, я никуда не поеду! – запротестовала я, прикрывая декольте руками. Роджер протянул мне веер.
-Вот эту штуку я забыл. Если проберёт ложная скромность, можешь им отгородиться. А, по-моему, тебе стесняться нечего. Всё очень здорово. Ты красавица. А по–твоему как, Джакомо?
-Блистательно, - ну что ещё он мог сказать?
-Тогда не будем терять времени, - заявила я, и полезла в Делореан. Было очень сложно – платье активно мне мешало, я чувствовала себя в нём неуклюжей, к тому же, оно было тесным и мне было трудно дышать.
-Погоди, - притормозил меня Роджер, - Объясняю ситуацию. Сейчас мы переместимся в Париж, время суток – поздний вечер, как раз то время, когда в одном из дворцов будет бал. Анна – там. Диспозиция следующая: ищем среди гостей Анну и нейтрализуем её.
-Каким образом? – поёжилась я.
-Способа два, - Роджер открыл багажник, - Это – усыпитель.
Я увидела в его руках нечто, напоминающее мобильный телефон.
-Их у меня две штуки, одна – про запас. Запаску отдаю тебе, - он протянул мне эту странную штуку, - Я тебе доверяю. Пользоваться ей очень просто – надо нажать на длинную кнопку. Маленькими кнопками регулируется мощность излучения, но я уже всё настроил, так что ничего не трогай. И спрячь, спрячь!
Я засунула усыпитель в складки платья.
-Вот ещё, - Роджер достал из багажника нечто, напоминающее пистолет, - Но это – на самый крайний случай. Убивать Анну нельзя. Исключительно если она сама нападёт и возникнет угроза чьей-то жизни.
-Покажи-ка, - полез к пистолету Казанова, но Роджер не дал.
-Не трогай! Не тебе с этими игрушками возиться! Это лазерное оружие. Это будет у меня. И вообще, запомните – главный тут я, меня надо слушаться. Понятно?
-Понятно, понятно, - засуетился Казанова, - Так мы едем или нет?
-Едем. И попадаем в прямом смысле с корабля на бал. Готовьтесь – повеселимся!
Нет, всё же он жуткий авантюрист, хоть строит из себя. Джакомо полез на заднее сиденье, честно говоря, там для него оставалось очень мало места, всё остальное занимало моё платье. Роджер сел за руль и зачем-то перекрестился. Честно говоря, мне хотелось сделать то же самое. Делореан легонько затрясло, мне показалось, что я начинаю ощущать какую-то невесомость, но не успела я испугаться, как Роджер повернулся к нам с неизменной американской улыбкой и радостно заявил:
-Приехали! Добро пожаловать в Париж, господа!


6

…Я выползла из машины и ошалело огляделась. Город как город, дома как дома. Я была в Париже прошлым летом – кажется, ничего и не изменилось. Отсутствуют только столбы, вывески и рекламные щиты. А ещё мостовая булыжная, что очень неудобно. Было темно, в отдалении виднелся светящийся окнами пафосный дворец.
-Так, - засуетился Роджер, - Надо спрятать Делореан. Делается это просто, - он чем-то щёлкнул, и на моих глазах машина пропала.
-Это как это? – воскликнула я.
-Она стала невидимой, - пояснил Роджер.
Джакомо осторожно протянул руку и наткнулся на холодный корпус автомобиля. Он долго озадаченно щупал невидимую поверхность, а потом резонно отметил:
-Увидеть–то его никто не увидит, а если наткнётся?
-Логично, - кивнула я, - Будет проходить мимо и споткнётся.
-Его проблемы, - отмахнулся Роджер, доставая какой-то приборчик и пинькая им, - Так… машина Анны тоже здесь… я её вижу… тоже спрятана… но нам нужна не она, а её хозяйка. Пошли, - он спрятал приборчик и кивнул на дворец.
Я замешкалась. Мне было очень страшно. Я оказалась в восемнадцатом веке с двумя практически незнакомыми мужчинами… мама дорогая, и как я до подобного докатилась!?
-Дженнифер, милая, не бойся, я с тобой, - Джакомо взял меня под руку. То, что он со мной, особого спокойствия мне не приносило.
-А разве в вашем веке прилично брать даму по руку? – спросила я, но не высвободилась.
-А что такого? – удивился Казанова, - Под руку же, а не…
Он осёкся. Я не знала, что он там хотел сказать, но смех меня пробрал.
-Не больно-то веселитесь, - бросил Роджер. Он резко посерьёзнел, как самый настоящий полицейский на задании.
…Наверно, если я когда-нибудь возьмусь писать мемуары, то глава «Как я была на балу», будет занимать листов двести. Я никогда ещё не находилась в подобном прибалдевшем состоянии. Осознать происходящее было невероятно сложно. Шикарная обстановка, толпы разодетого народа, непривычная музыка, французская речь… Похоже, только Джакомо чувствовал себя в своей тарелке. Он постоянно с кем-то здоровался и периодически вступал в довольно долгие беседы на потрясающем французском. Надо же – никакого акцента! Да если бы он так же по-английски говорил, цены бы ему не было. Роджер держался поблизости, но ни с кем не заговаривал. Взгляд у него был напряжённый и пристальный. Я то и дело обмахивалась веером – во-первых, мне было жарко, во-вторых, так я пыталась замаскировать своё декольте и заодно – лицо. Разумеется, выглядела я в должной мере экзотично. На меня косились с подозрением, и я понимала, что квартеронок в восемнадцатом веке, всё же не было. Наверно, я была единственной квартеронкой на подобном мероприятии. К счастью, и арестовывать меня никто не собирался. Лишь один раз к Джакомо подвалила какая-то расфуфыренная мадам, и, жеманничая, что-то спросила, кивая на меня. Казанова столь же любезно что-то ей прощебетал, но, разумеется, я ничего не поняла.
-Кто это? – спросила я его потом.
-Мадам де Лаваль. Спрашивала, не из Египта ли ты.
-И что ты ответил? – испугалась я.
-Я ответил, что ты из Каглиари, - невозмутимо заявил Казанова.
-Откуда!?
-Каглиари – это город на Сардинии в Италии. Думаю, там никто не был, потому враньё проглотят.
-То есть, ты сделал из меня итальянку? – уточнила я.
-А что – тебе это не нравится? – забеспокоился Джакомо.
-Мне всё равно. Каглиари так Каглиари.
-Ну я же не мог сказать, что ты из Лондона!
-Да успокойся ты. Я не в обиде. Спасибо.
-Да не за что, - ласково шепнул мне Казанова, - Обещаю, что при случае всем сообщу, что в Лондоне – самые прекрасные женщины.
-Брось, - смутилась я, и сразу же вспомнила о том, что через несколько лет Казанова попадет в этот самый Лондон, где на подобном балу познакомится с отвратительной интриганкой Шапильон, тоже, кстати, англичанкой, и эта мисс здорово разведёт доброго Джакомо на деньги. Да так разведёт, что тот захочет утопиться в Темзе. Мне стало досадно, что я ни словом не могу обмолвиться Джакомо об этой Шарпильон, потому что не имею права встревать в его жизнь. Мне стало немного грустно и невероятно жаль Джакомо. Хорошо, что он действительно не утопится. Никогда не стоит кончать с собой из-за дураков.
Тем временем Роджер успел куда-то ненадолго пропасть, а потом снова появиться.
-Анны нигде нет, - пожаловался он с досадой, - Вы тут потусуйтесь пока, а я ещё поищу.
Я кивнула. Мы медленно проходили мимо огромного зеркала, и я решила приостановиться, чтобы взглянуть в него. Да, платье действительно красивое, и как ни странно, очень мне идёт. Да и под руку с Казановой я смотрюсь неплохо… весьма неплохо. Джакомо заметил, что я вперилась в своё отражение и тоже туда посмотрел.
-Что-то не так? – спросил он участливо.
-Да нет… хотя… Джакомо, я сейчас умру в этом платье! Оно симпатичное, но такое тесное!
-Терпи, - посоветовал Казанова.
-Придётся, - я в изнеможении замахала веером, и мы пошли дальше. Потом мы пристроились в уголке, и я продолжала обмахиваться. В этом дворце явно не хватает мощных кондиционеров. Через пару минут, Джакомо деликатно, но довольно настойчиво попробовал отобрать у меня веер. Я возмутилась.
-Отдай! Это мой веер, а не твой!
-Дженнифер, с веером надо быть осторожней! – зашептал он мне обеспокоено, - Ты только что поступила неосторожно! Отдай-ка ты его мне.
Он всё же отобрал у меня мой вентилятор и спрятал за спину.
-В чём дело? – не поняла я, - Верни, пожалуйста, пока я не разозлилась.
-Послушай, - Казанова отвернул меня в сторону и наклонился к самому уху, - Веером можно подавать знаки. Ты только что дала понять одному господину, что не прочь с ним познакомиться.
-Но я ничего не сделала! – испуганно зашептала я.
-Ты сделала. Ты три раза махнула, потом сложила веер, потом снова помахала, а потом снова сложила и качнула веер в его сторону.
-Но я не хотела! Я вообще не знаю этого тайного языка!
-Тем не менее, у тебя очень профессионально получилось. Кажется, он не обратил на это особого внимания, но на будущее будь аккуратней. Бери,- он вернул мне веер, но я побоялась его раскрывать, и просто повесила на руку. Господи, и как же у них всё сложно!
Мне стало скучно. На дискотеке в Кройдоне и то было веселей. Абсолютно не понимаю, что интересного в этих балах. И куда провалился Роджер!?
-Где Роджер? – спросила я в пустоту. Казанова покосился на меня со странным лицом.
-Опять Роджер? Зачем он тебе?
-Затем, что я прилетела с ним, и если я его потеряю, то не вернусь домой! – разозлилась я.
-Успокойся. Никуда он не денется. И вообще – мне надоело, что ты всё время справляешься о Роджере.
Он напряжённо помолчал.
-Он тебе нравится?
Я хотела расхохотаться, но удержалась исключительно потому, что на меня могли обратить внимание. Глупый Джакомо! Своеобразная у него логика.
-Прекрати корчить из себя Отелло, - попросила я, - Тебе это не идёт.
И тут я неудачно взмахнула рукой, и случилось ужасное. Роджеров усыпитель вывалился из складок моего платья и, словно шайба, со скоростью света умчался в неопределённом направлении. Я только охнула.
-Дженнифер, осторожней ты с этими своими штуками! – раздосадовался Казанова, начиная искать взглядом приборчик, - Ты привлечёшь внимание!
-Лучше подумай о том, что дорогущая вещь могла поломаться, - я тоже бросилась изучать паркет, - Её надо непременно найти!
-Успокойся, сейчас найдём.
Мы долго бродили, исследуя траекторию полёта усыпителя, и, наконец, Джакомо нагнулся и вернул мне Роджеров прибор.
-Больше не роняй, - предупредил он меня. Я кивнула, засовывая вещицу в складки платья понадёжней, и тут начался менуэт. Я поспешила покинуть плацдарм, но Джакомо внезапно очень обрадовался.
-Потанцуем?
-Глупости! – бросила я, - Я не умею!
-Уже умеешь. Я тебя научил.
Нет, самомнения у него был непочатый край.
-Ничему ты меня не научил! – разозлилась я, - И не думай!
-Все танцуют. А мы что?  Давай, не бойся, это же элементарно, - он потянул меня в центр зала, но я стала упираться, как сидорова коза.
-Прекрати! Сейчас же отцепись!
-А ты знаешь, как называют менуэт? – внезапно спросил Джакомо, - "tracer des chiffres d'amour".
-Не понимаю по-французски. Как бы он там не назывался, я пас.
-Это гораздо проще, чем аллеманда.
Я задумалась. Какая ещё аллеманда? Вот такого я точно не знала. Казанова воспользовался моим секундным замешательством, и всё-таки вовлёк в танец. Проклятущий! У него просто талант – настаивать на своём! Упрямство, граничащее с занудством и наглостью, завуалированное под галантность. Немудрено, что он много добился. Впрочем… меня сейчас не очень волновали успехи Казановы. Я чувствовала себя полной дурой. Так глупо я чувствовала себя один раз в жизни, когда меня поймали за списыванием в колледже. Помнится, я не успела подготовиться, и списывала прямо с огромной энциклопедии, лежащей у меня на коленях. Но это был всего один раз. Зато сейчас – это было неописуемо стыдно. Я, конечно, пыталась повторять за другими движения, но получалось у меня отвратительно, да и платье мешало ужасно. Наконец, прейдя к пятому кавалеру, я делано улыбнулась, и позорно ретировалась. Через пару минут за мной ретировался и Казанова.
-Зря ушла, - сказал он, - Было здорово. Ты себя недооцениваешь.
Я хотела возразить, но тут на счастье или на беду возник Роджер с горящими глазами.
-Анна здесь! – зашипел он, - Надо придумать способ заманить её в соседний пустой зал и там нейтрализовать! План такой – Джакомо идёт заговаривать ей зубы, а я жду в соседнем зале. Дженнифер, ты идёшь со мной!
-Я не согласен! – запротестовал Казанова, - Почему я? Кто здесь полицейский? А если бы не было меня – как бы ты ловил свою Анну?
-Джакомо, будь человеком! – взмолился Роджер, - Хоть какая-то была бы от тебя помощь, в самом деле!
-Хорошо,- небрежно бросил Казанова, - Только Дженнифер пойдёт со мной.
Я закатила глаза. Если он и дальше будет таскать меня с собой, я этого не вынесу. Впрочем, мне очень хотелось посмотреть на Анну.
-Твоя взяла, - повиновался Роджер, - Будь осторожен! Не выдай себя! Дженнифер, рта не открывай! Если Анна вычислит, что ты англичанка, она обо всём догадается!
-Она посмотрит на мой нос и всё равно догадается! – проговорила я злобно.
-А ты веером прикройся, - скомандовал Роджер. Я раскрыла веер, и прикрыла им лицо до самых глаз.
-Вон она, там стоит, - кивнул Роджер. Я посмотрела в нужном направлении, и увидела просто сногсшибательную женщину. По правде, я никогда не видела таких красивых женщин: Анна была просто ослепительна! Эти пронзительные серые глаза, чёрные волосы, уложенные в высокую причёску, изящные, аристократические черты лица, роскошное платье… И эта женщина – государственная преступница двадцать второго века!?
-Дженнифер, в случае чего – усыпитель у тебя, - предупредил Роджер и испарился.
Казанова решительно поволок меня по направлению к Анне, и когда мы поравнялись, сходу заговорил со своей абсолютно неподражаемой улыбочкой. Судя по тому, как Анна смотрела на него, смысл французских слов был для неё весьма приятен. Она даже немного снисходительно улыбнулась, потом сама что-то спросила и легонько кивнула на меня.
-Анриетт, - произнёс Казанова, и меня как током стукнуло. Анриетт – французский вариант имени Генриетта. Генриетта! Та самая пассия Казановы, по которой он невероятно убивался и, кстати, тоже собирался покончить с собой. Мне стало нехорошо. Я поняла, что Анна спросила, как меня зовут, и он назвал меня Анриетт – во-первых, потому, что не мог назвать настоящим именем, а во-вторых… вот это во-вторых я осознать не могла. То ли он ассоциировал меня со своей самой большой любовью, то ли… то ли он просто действительно никак не может забыть эту свою Анриетт! Непонятно почему, но мной овладело нечто вроде злобного отчаяния, я сделала большую глупость. Я замахала на себя веером, и он каким-то образом соскользнул у меня с руки. Я бросилась поднимать его, и, выпрямившись, встретилась глазами с Анной. Взгляд у той был напряжённый и подозрительный. По большому плану, меня выдала не моя квартеронская внешность, а именно взгляд – испуганный и ошалевший.
-Кто ты такая? – по-английски с расстановкой спросила Анна, и я поняла, что мы пропали. Не дождавшись ответа, Анна стремительно развернулась и почти бегом направилась к выходу.
-За ней! – скомандовал Джакомо, и поволок меня следом.
Мы выбежали из зала, и я дрожащими руками отыскала в складках платья усыпитель.
-А ну – стой! – крикнула я, направляя приборчик на замешкавшуюся Анну, но не тут-то было. Роджер был прав, когда предупреждал, что Анна – опасная и коварная. Не успела я нажать на кнопку, как Анна выхватила из складок платья пистолет, очень похожий на Роджеров, но более миниатюрный и выстрелила. Дело решали доли секунды. Мы с Казановой одновременно бросились толкать друг друга и всё-таки добились желаемого – мы оба упали, а лазер промелькнул над нами. Я услышала удаляющиеся шаги – Анна сбежала.
-Мы её упустили! – сокрушался Джакомо, придавленный мной. Я пыталась подняться, но запуталась в платье, и сумела сделать это только с третьей попытки.
-Роджер нас убьет, - я чуть не заплакала, - Плохая затея! Я всё испортила!
-Да не переживай ты так, - сказал Казанова, поднимаясь и отряхиваясь, - Можно подумать, что она от него бы не убежала. Кстати, могла бы так быстро и не подниматься…
-Прекрати! – разозлилась я, и в эту минуту увидела Роджера. Вид у него был скорее решительный, чем растерянный или злой.
-Ещё не поздно! – крикнул он, - Её можно догнать! Быстро, за мной!
И мы выбежали на улицу.
-К Делореану! – прокричал Роджер, несясь впереди во весь опор, - Я выяснил, что Анна временно не может перемещаться во времени, следовательно, ей остаётся только прятаться здесь! Сейчас она где-то здесь – совсем близко!
Я огляделась – за углом действительно мелькнуло женское платье, потом раздался шум, и прямо на нас с визгом выехал точно такой же, как у Роджера золотисто-кофейный Делореан. Мы с трудом увернулись, а потом Роджер крикнул:
-Быстро в машину! Сейчас мы её догоним!
-Это безумие! – испугалась я, - Анна спятила, но мы не должны делать то же самое! Мы в восемнадцатом веке!
-Плевать, - Роджер заскочил в Делореан, отключив невидимую защиту, - Полезайте скорей, мы её догоним!
Я с трудом запихнулась в салон на переднее сиденье, вслед за мной заскочил Джакомо, и Роджер изо всех сил газанул. С ужасающей для восемнадцатого столетия скоростью мы помчались по пустынным парижским улицам, догоняя машину Анны. Мы мчались, и мне худо делалось от одной мысли о том, что я участвую в этих гонках. К счастью, нас действительно никто не мог видеть – Париж словно вымер.
-Под сиденьем блокиратор, - бросил Роджер мне, - Быстро достань его, и когда я скажу – высунешься в окно и выстрелишь.
-Я никогда не стреляла в людей, даже если они государственные преступники! – испугалась я.
-Ты не в человека будешь стрелять, а в машину! Это блокирует механизмы! Полезай под сидение!
Я нащупала под собой какую-то штуку, и Роджер открыл окно. Надо сказать, он неплохо водил. Мы стремительно мчались по кривым парижским улочкам, уворачиваясь от углов домов, и уже почти настигли Делореан Анны.
-Стреляй! – скомандовал Роджер, и я высунулась в окно, но ничего не произошло – в тот самый момент, когда я нажала на кнопку, откуда-то вывернула запряжённая четвёркой лошадей карта, и заряд угодил в неё.
-Карета! – завопил Джакомо, и Роджер вовремя обогнул её. Мы немного сбросили скорость, и Делореан Анны стал стремительно удаляться.
-Поднажми! – взвизгнула я.
-Думаешь, это так просто!? – процедил Роджер, - Давай ещё раз! Стреляй!
Я высунулась и снова выстрелила, но, кажется, промазала, вдобавок чуть не уронила прибор.
-Ай, да что за!..., - Роджер хотел выругаться, но не успел. Никто из нас ничего не успел подумать – из-за угла вывернула ещё одна карета. Взвизгнули тормоза, машину занесло, закрутило и мы с силой врубились в дом. Я пронзительно закричала от ужаса, и закрылась руками. В голове всё потемнело, и я отключилась.
Когда я пришла в себя, то увидела себя распластанной на земле – Джакомо держал мою голову на коленях, а Роджер изо всех сил махал на меня полой своего камзола.
-Слава Богу! – воскликнул он, - Ты жива! Голова болит?
-Нет… А что с моей головой? – я застонала и попробовала подняться, но Казанова мне не дал. Он что-то сказал абсолютно неразборчивое, но весьма требовательное.
-Ты лоб разбила, - пояснил Роджер, - Ударилась о стекло. И руку поранила, к счастью, не сильно. Прости, это я виноват.
-Это я виновата, - сказала я слабо. Лоб действительно саднил.
-Ничего не виновата. Всё в порядке.
-В каком порядке, если Анна сбежала!?
-Она не сбежала, - заволновался Роджер, - Смотри, - он слазал в Делореан и достал оттуда свой приборчик, - Видишь эту зелёную точку? Это сигнал от машины Анны. Она здесь, в Париже, в этом времени. Я предполагал, что она может переместится, поэтому пока вы с Джакомо танцевали менуэты, отыскал её Делореан и немного сломал.
Он захихикал.
-Конечно, это можно починить, но на это понадобится время и некоторые средства. Полагаю, Анна очень зла. Мы сможем её отыскать, но это уже позже. Я должен буду поработать с приборами, наложить сигнал от машины Анны на точную карту Парижа, и тогда мы запросто сумеем её накрыть. Возьмём тёпленькой. А сейчас – нам надо отдохнуть. Едем в гостиницу.
-В какую ещё гостиницу? – сказала я, поднимаясь и разглядывая царапину на руке. Рана неглубокая, но болезненная. Казанова помог мне подняться.
-Не помню, как она называется, но пока мы гонялись за Анной, то почти к ней приехали,- сообщил Роджер, - Полезай в машину, сейчас подброшу. Точно голова не болит?
-Да не болит! – разозлилась я. Не люблю подобных зануд.
-А нас никто не увидит? – забеспокоился Джакомо.
-Думаю, кто надо нас уже увидел, - проворчал Роджер,- Ничего в этом нет страшного. Ну удивятся, ну потыкают пальцами… Ерунда всё это. Я и в шестнадцатом веке когда ловил одного товарища, проехался по улицам Мадрида на машине. Как видишь, мир от этого не рухнул. Смотри на вещи проще.
Я вздохнула. С таким подходом к делу… впрочем, сейчас мне ужасно хотелось есть и спать.


7

Гостиница оказалась совсем небольшой и парадоксально некомфортной. Тянуло от силы звезды на две, да и удобства, судя по всему, были если не во дворе, то где-то приблизительно там. Тем не менее, неплохой ужин был нам обеспечен. Я наелась до отвала и выпила три рюмки неплохого французского сухого вина. Не знаю, что на меня нашло, но после этих рюмок я взбодрилась, и даже сон куда-то пропал, хоть это было и нелогично.
-Вот твой мешок, - Роджер отдал мне мои вещи, - Моя комната на третьем этаже, комната Джакомо на первом, а твоя - на втором. Так получилось. Спокойной ночи, утром увидимся!
И он заспешил к себе.
-До завтра, - вяло попрощалась я с Казановой, но он за мной увязался.
-Ты точно хорошо себя чувствуешь? – он проявлял чудеса обходительности, и даже вёл меня под руку, как будто я могла упасть, - Ты так долго была без сознания!
-Не беспокойся, я в порядке, - я поспешила от него дистанцироваться, - Иди, спи, я очень устала.
-Зови, если что, - предупредил он меня и скрылся. Я зашла в комнату и закрылась изнутри.
Наконец можно стащить это дурацкое платье! Я с радостью разделась и даже немножко поскакала по комнате в дезабилье, потом предусмотрительно занавесила окно, и с блаженством растянулась на кровати. Кровать была узкая и неудобная, но это казалось мне сущим раем после тесного платья и гонок по Парижу. Как всё странно… как всё невероятно странно и необычно! Я – в восемнадцатом веке! Я лежу на кровати в занюханной гостинице, а совсем недавно я была на балу и даже танцевала менуэт! Потрясающе! Меня начало протряхивать от возбуждения. Я о таком и мечтать не могла. Конечно, гораздо любопытней было бы попасть в средневековую Англию, но на первый раз и восемнадцатый век сойдёт. Единственное, что меня сильно напрягало, это то, что постоянно приходилось говорить по-итальянски. Я где-то читала, что, говоря на чужом языке, мы теряем до семидесяти процентов личности. Это точно! Тренировка неплохая, но всё равно это очень утомительно.
Я блаженно потянулась, но глупые мысли пробились сквозь сладкую пелену лёгкого опьянения, и я вспомнила про Анриетт. Любопытно… почему он назвал меня Анриетт? Нет, это действительно большая загадка. Впрочем… наверно, не стоит на этом заморачиваться. Ну назвал как назвал. Возможно, это было первое, что он вспомнил. Конечно, есть же ещё вполне неплохие французские имена – Брижитт, Кароль, Валери, Мадлен… Но Казанова назвал меня Анриетт.
Я села на кровати и попыталась подумать о чём-то ещё, но не смогла сосредоточиться. Наверно, он действительно любил эту таинственную блондинку из Женевы. Какой парадокс… Тот самый Казанова, у которого женщин за всю жизнь было едва ли не больше, чем у Билла Гейтса – денег, основательно влюбился, да так, что хоть и прошло несколько лет, проклятая Анриетт никак не вылезет у него из головы. Впрочем… а что мы вообще знаем о Джакомо Казанове? Я вспомнила, что приблизительно полгода назад имела неудачу прочесть в одной сетевой газете абсолютно отвратительную статью о моём приятеле. Эта статья мало того, что написана была в непотребном ключе, так плюс ко всему автор даже не потрудился поработать собственной головой, и натырил цитат с других Интернет-сайтов. Гениально! Я вспомнила об этом и основательно разозлилась. Кажется, статья и называлась невообразимо глупо – «Любовные сумасбродства Джакомо Казановы». Ха. Ха. Ха. Не знаю, не знаю, какие там сумасбродства, но подобный однобокий подход к данной личности меня не устраивал. Конечно, любезный Джакомо не стал ни гениальным писателем, ни гениальным дипломатом, ни гениальным фабрикантом – у него просто терпения ни на что не хватало. Таковы все Овны. Но – тем не менее – делать из него исключительно героя-любовника – это неосмотрительно. Самое ужасное, что подобный стереотип укоренился, и сломать его уже невозможно. Конечно, попытаться можно, и, я уверена, рано или поздно отыщется борец за истину, который всё же поведает миру о том, каким на самом деле был Джованни Джакомо Казанова, но… Но, вполне возможно, что это произойдёт и не в моём веке, и не в Роджеровом, а вообще Бог знает когда, если, разумеется, это Бог знает когда вообще наступит.
Я поступила неосмотрительно. Вероятно, понятие гениальность было неприменимо к Казанове, но к нему вполне можно было применить понятие – парадоксальность. Дело в том, что пока я напряженно думала о его непростой судьбе, он сам умудрился материализоваться за дверью моей комнаты.
Раздался стук, и я услышала знакомый голос:
-Дженнифер? Ты уже спишь или как?
-Практически, сплю, - сказала я строго, - Что тебе нужно?
За дверью зашебуршались.
-Я тут подумал… Может, погуляем? В смысле – прогуляемся… ещё не так поздно…
Я встала и пришлёпала к дверям.
-Джакомо, у тебя патологическая бессонница? Какие прогулки – уже час ночи!
-Ну я бы хотел поговорить, - голос у Казановы был какой-то жалостливый и виноватый. Я сердито засопела.
-Я устала. Я хочу спать. Никуда я не пойду.
-Дженнифер, ну, может, просто так поговорим? Ты откроешь?
-И не надейся.
-Ну давай поговорим через дверь…
-Не расположена я к разговорам. Ступай. И я тоже пошла. Слышишь?
Для верности я потопала ногами на месте, но сама никуда не ушла, а притаилась.
За дверью помолчали, потом нелегко вздохнули.
-Дженнифер… Мне очень надо поговорить.
«Сходи к священнику», - пронеслось в моей голове, но вслух я ничего не сказала. Если я буду молчать, он точно уйдёт. Что за бесцеремонность?
-Дженнифер, я точно знаю, что ты не спишь.
-Я и не буду спать, если ты будешь мне мешать! – не выдержала я.
-Дженнифер, ну пожалуйста…
«Вот липучка! – разозлёно подумала я, - Да что у него за идиотская манера канючить! Уже тридцатник стукнул, а манеры как у пятилетнего ребёнка!»
-Если я дам согласие, ты хоть ненадолго оставишь меня в покое? – наконец сдалась я. Вынуждена признать, что довольно быстро иду на уступки. А Казанова… нет, у него талант. Так уметь настаивать на своём – этому в школе не учат.
-Жду тебя! – возрадовался Джакомо.
-Сейчас я оденусь,- я тяжело вздохнула и посмотрела на платье. Нет, совершенно не хочется в него влезать. Была – не была. Оденусь попроще. Я быстро натянула джинсы и майку, сунула в карман сигарету и зажигалку и потихоньку выползла в коридор. Увидев меня, Казанова и обрадовался, и изумился.
-Ты опять надела эту свою странную одежду!?
-Ничего она не странная,- проворчала я, отстраняя его, - Мне лень надевать этот торт. Сейчас ночь, и меня никто не увидит. А если увидит – меня это не волнует.
-Наверно, ты права,- согласился Джакомо, и мы вышли на улицу.
Гостиница стояла на живописной набережной Сены. Город спал, и только вдали виднелся суровый силуэт Нотр-Дама. Мы прошли немного по набережной, и остановились у парапета. Воздух Парижа был чист и вкусно пах свежестью – такого запаха сейчас ни в Париже, ни в Лондоне не встретишь. Конечно, навозом отдаёт… но на это можно не обращать внимания. И вообще – прогулки перед сном благотворно действуют на организм. В голове настойчиво звучала мелодия песни Аль Бано и Ромины Пауэр, кажется, Шаразан. Глупое название. Да и вообще – я во Франции, а в голову лезет итальянская эстрада. Возможно, это потому что под боком отирается итальянец.
-Красиво, да? – задумчиво сказал Казанова.
Я неопределённо хмыкнула. Красиво, красиво… Я посмотрела на него, а он как раз в этот момент взглянул на меня со своей неотразимой улыбкой. Я почему-то тоже улыбнулась, и мы вот так какое-то время стояли, как два полных идиота. В моей голове промелькнула мысль, что на Хью Гранта он всё же практически не похож. Нос не тот. Больше напоминает итальянского футболиста Алессандро дель Пьеро.
Я глухо кашлянула и отвернулась, облокотившись о парапет. Надо было что-то сказать, и я спешно выкрутилась:
-Нотр-Дам… красота.
-Да, красота, - Джакомо почему-то шмыгнул носом.
-Романская архитектура…  - продолжила я, потому что надо было как-то продолжить.
-Она самая…
-Вернее, не романская…
-Да, не романская.
-…Это ранняя готика.
-Ранняя готика.
Я покосилась на него с подозрением. Я, конечно, мелю чушь, а он почему мне поддакивает? Я замолчала, достала сигарету и закурила. Чертовски хотелось курить. Странно, но Казанова никак на это не отреагировал. Он только деликатно вынул из моих пальцев дешёвую зажигалку, долго вертел её, пару раз щёлкнул, даже понюхал, многозначительно хмыкнул и вернул мне.
-Ну так что там? – спросила я как бы невзначай, - Какие у тебя проблемы?
-Никаких.
-Ну ты же хотел о чём-то поговорить. Давай, раскалывайся…
Джакомо помолчал, потом вздохнул и произнёс категорично:
-Я передумал.
Я взглянула на него с поволокой раздражения.
-Тогда ради чего ты вытащил меня на улицу?
-Если хочешь, можем вернуться.
-Ну уж нет! – возмутилась я,- Теперь изволь подождать, пока я докурю.
Он ничего не ответил, и мы молчали минут пять, не меньше. Я докурила, погасила сигарету и долго думала перед тем, как бросить окурок в Сену. Как-то некультурно… Впрочем… От одного окурка не убудет. Я выкинула хабарик, но с места не стронулась.
-Дженнифер…, - наконец прорвало Казанову, - А… ты… тебе здесь нравится?
-Где – здесь? – уточнила я, - В Париже? В твоём веке?
-И то, и другое.
-В Париже я была год назад. Неплохой город, но не больше. Восемнадцатый век… если честно, не успела его толком разглядеть. Пафосно тут у вас как-то.
-А где, кроме Парижа, ты была?
-Я ездила по путёвке в Европу. Франция, Бельгия, Германия, Испания, Италия… Была в твоей Венеции.
-Венеция? – обрадовался Казанова. С его провинциальным итальянским говорком название родного города звучало довольно смешно, но очень мило – «Венексия». Я не выдержала и улыбнулась.
-Тебе понравилась Венеция?
-Супер. Выше всяких похвал. Красивый город, ничего не скажу.
-Когда-нибудь я вернусь в Венецию, - торжественно пообещал Казанова. Мне стало грустно. Он никогда не вернётся. Никогда. После ареста и бегства из Пьомби путь в Венецию ему навсегда заказан. Он даже будет писать письма с просьбами пустить его туда, но бесполезно.
-Никогда,- вырвалось у меня.
-Что – никогда? – насторожился Джакомо. Я разозлилась на себя.
-Забудь. Я просто так сказала.
-Ты хочешь сказать, я никогда не вернусь домой? – догадался он.
-Оно самое. Но Ты не переживай. Зато ты побываешь в Испании, Польше, Германии, России…
-России? – удивлённо переспросил Казанова,- Господи, но там же так холодно!
Я рассмеялась.
-И совсем там не холодно. К тому же, ты будешь там летом.
-И что же я там буду делать?
Я поняла, что не стоит распространяться. Конечно, я помнила, что он будет делать в России – добиваться аудиенции русской царицы Екатерины, мечтая на всю оставшуюся жизнь работать при русском дворе… но говорить ему об этом не стоит. Я вспомнила, как Екатерина будет бегать от него по всему петербургскому Летнему Саду, не желая иметь контактов с подобной странной персоной, но он всё-таки её отловит.
-Джакомо, я не имею права ни о чём тебе рассказывать.
-Дженнифер, я однажды это уже слышал. По правде, мне как-то не по себе от мысли о том, что ты знаешь обо мне больше, чем я сам.
Я развела руками.
-Ну, дорогой, это уже издержки моего положения. Как-никак, я родилась намного позже, чем ты.
Казанова многозначительно помолчал.
-А ты бы хотела родиться здесь и сейчас?
Я усмехнулась.
-Извини, но нет. Каждому человеку – своя эпоха. Если я родилась в двадцатом веке и живу в двадцать первом – так суждено.
-Но неужели тебе совсем не хотелось бы попробовать пожить здесь?
-Уволь. Без телевизора, Интернета, банкоматов, МакДональдсов, компакт-дисков, сигарет, шампуня для волос… Нет, нет, нет.
-А, по-моему, ты просто боишься.
Я посмотрела на него с удивлением.
-Чего это я, по-твоему, боюсь?
Он пожал плечами.
-Всего. Например, меня.
Я расхохоталась.
-Вот уж кого я не боюсь, так это тебя!
-Напрасно, - как-то загадочно и коварно произнёс Джакомо, глядя на меня необычно пристально. Я прокашлялась и хотела отшутиться, но не смогла. Казанова осторожно прикоснулся к моей царапине на лбу.
-Болит? – заботливо поинтересовался он.
Я молча отрицательно покачала головой. Он улыбнулся, слабо дотронулся до моей щеки, но потом спешно отдёрнул руку, как будто обжёгшись, и занервничал.
-Наверно, пора возвращаться, - сказал он немного невнятно.
-Ну пошли, - и я поспешила к гостинице. Если честно, я сама начала нервничать.
Мы довольно сдержанно распрощались, я прошла к себе, заперла дверь и залезла под одеяло. Какое-то время я лежала без сна, размышляя о смысле жизни прочей ерунде, потом меня начало смаривать, и я задремала. Проснулась я от стука в дверь. Поначалу я очень испугалась, подхватилась и лихорадочно начала соображать, который час. За окном было по-прежнему темно, и я перевела дух.
-Кто там? – спросила я на всякий случай по-итальянски. У меня были некоторые подозрения насчёт того, кто вздумал меня разбудить, и эти подозрения оправдались.
-Дженнифер? Извини, это опять я.
-Бог мой, Джакомо, тебе надо работать в Гестапо, - простонала я, и поняла, что он не знает, что такое Гестапо. Казанова не стал уточнять, что я имею в виду.
-Открой, пожалуйста, дверь.
-Ничего себе! – возмутилась я, - И не подумаю. Что тебе нужно!?
-Я хочу отдать тебе одну вещь.
Ну вот. Опять эти его важные «кОши».
-Отдашь завтра утром, - приказала я, - Всё! Я сплю!
-Дженнифер, мне надо отдать это сейчас.
-Что ты хочешь мне отдать? – взмолилась я.
-Письмо.
-Какое письмо?
-Моё к тебе.
-Глупости. Ты что, не можешь мне лично сказать?
-Дженнифер…
Я поняла, что спорить с ним бесполезно.
-Просунь под дверь, - скомандовала я, - Если, конечно, оно не толщиной с заказную бандероль.
Джакомо повиновался, и я увидела, как под дверью появился листочек бумаги.
-Всё, а теперь уходи.
-Прочитай, пожалуйста.
-Завтра прочитаю. Я спать хочу.
-Нет. Прочитай сейчас, а завтра ответь.
Я сердито засопела. Идиотская ситуация.
-Я прочитаю, но ты, будь любезен, уходи. А то я сейчас разозлюсь и такого тебе скажу! Не думай, я знаю очень много итальянских и испанских ругательств. И все они очень грубые. Понял?
-Хорошо, хорошо. Прости. Спокойной ночи.
И я услышала, как он удалился. Проклиная всё на свете, я, кряхтя, подошла к двери, забрала письмо, зажгла свечку и села за стол. Заголовок листочка гласил: «Милая Дженнифер!»
Я усмехнулась. Моё имя он написал, ориентируясь на правила итальянской фонетики. Любопытный почерк… весьма любопытный – немного невнятный, путаный, петлистый и размашистый. Почерк человека с непростым характером и нестандартной судьбой.
Я вздохнула и стала читать дальше. Некоторые слова я не разобрала, но и того, что я поняла, оказалось достаточным, чтобы медленно сползти под стол.
«…Наша  дружба может  составить  в  итоге  наше счастье и наше несчастье... Это так  трудно  -  любить?  Мне снится, что я говорю: Я люблю Вас...Я нахожу бесконечное удовольствие в том, чтобы  беседовать  с Вами обо всем, и пусть так будет всегда... Люди утверждают, что за месяц я сменю предмет своей любви... Нет, будьте уверены,  что  я никогда не стану неверен, что я  люблю  Вас  и,  наконец,  решился сказать Вам это... Я чувствую, что сделаю для Вас  почти  все.  А Вы, мой любимый друг?.. Да, я верю, Вы  меня  любите  и  я  хочу, чтобы Вы были уверены в такой же моей любви;  мои  чувства  могут измениться лишь тогда, когда я буду уверен  в  Вашей  неверности (чего я нимало не предполагаю), а сам я думаю,  что  никогда  не перестану любить Вас. Будьте счастливы, моя  любимая,  мой  друг...»
Я вскочила из-за стола и забегала по комнате, как ужаленная коброй. Мне периодически становилось дурно, и в горле пересохло так, что я готова была из лужи напиться. Роджер! Этот чёртов американец меня предупреждал! Вот проклятье! Я остановилась, запустив пальцы в волосы. Глазам своим не верю… Ушам своим не верю! Дженнифер, ты попала! Ты так попала! Это же надо умудриться так вляпаться! Это только ты на такое способна! Только с тобой могут происходить подобные неприятности!
-Проклятье! – протянула я, опускаясь на кровать. Нет, во всё это сложно поверить. Для надёжности я ещё раз пробежалась по строчкам письма и чуть не расплакалась. Бог мой, мне никто никогда не писал любовных писем! Тем более – по-итальянски! Тем более – таким слогом! Тем более – человек по фамилии… О нет, нет, нет!
Я заходила по комнате, судорожно соображая, что мне делать. Вот, значит, что за важные «кОши» он то и дело порывался мне сказать. Смешно, право, смешно. Если бы Джакомо Казанова был таким, каким его описал тот отвратительный журналюга, он бы не стал тратить свои силы на письма. Или у них тут в восемнадцатом веке традиции такие – признаваться в любви посредством эпистолярного жанра? Бред, бред, всё это не со мной. Его надо отшить. Его надо решительно отшить. Не знаю, что я сделаю, может, даже поколочу его, может, начну прилюдно целоваться с Роджером, но я его отошью. Это же никуда не годится! Это просто не может иметь место. Это ужасно! Я рискую разрушить ход мировой истории! Дженнифер Эллингтон – женщина, которая погубила мир!
Я потушила свечку и нырнула под одеяло. Решено. Завтра я ему такого скажу!... Он не просто меня забудет, он меня возненавидит! Клянусь!
Я заворочалась. Бедный, бедный Джакомо. Право, жалко его, да и вообще… Если честно, я сама отношусь к нему как-то странно. Чем-то он меня сумел зацепить. Я к нему привязалась. Я вынырнула из-под одеяла и почти в голос расплакалась. Дженнифер, это ни в какие ворота не лезет. У тебя все симптомы на лицо. Ты отправилась в восемнадцатый век, и, разумеется, не из-за Роджера. Ты потакаешь всем его занудным просьбам. Тебя реально заело, когда он вспомнил про Генриетту. Ты несла полную чушь о Нотр-Даме, потому что он был рядом. Железная леди Дженнифер Эллингтон – как же печальна твоя судьба! Ты стала одной из тех, кого свело с ума неуловимое очарование Джакомо Казановы. Можно сказать, ты пополнила его список. Не бывать такому!
-Не бывать такому, - решительно повторила я и снова торжественно забралась под одеяло.
Завтра я всё ему выскажу. А потом попрошу… нет, потребую Роджера немедленно отправить меня обратно в мой век. Придя к такому выводу, я немного успокоилась и заснула.

8

…Утром я долго смотрела на сиротливо белеющее на столе письмо и несколько раз порывалась его сжечь, но потом всё-таки сложила его в четыре раза и спрятала в карман. Это был мой первый шаг назад, и я это подсознательно понимала. Потом я с превеликим трудом вновь облачилась в свой камуфляж, и вышла из комнаты.
На лестнице я столкнулась с Казановой. Мы в буквальном смысле столкнулись – он летел куда-то, не разбирая дороги, и я об него споткнулась.
-Привет, - сказала я многозначительно.
-Привет, - радостно откликнулся Джакомо, - А где Роджер?
Меня это сбило. При чём тут Роджер?
-А зачем он тебе? – не поняла я.
-Ну как… зачем мне Роджер?..., - я сообразила, что никакой Роджер ему не нужен, и он просто заговаривает мне зубы. Вполне возможно, он делает это для того, чтобы оттянуть знаковый для него разговор. Это очень напомнило мне одного моего одноклассника. Его звали Сэм, и однажды он позвонил мне домой якобы за домашним заданием, а сам сказал «Я люблю тебя», и повесил трубку. Он потом неделю от меня бегал по всей школе, обходя за километр. Помнится, я так и не сумела сказать ему, что он мне тоже нравится. Это была моя первая любовь… нда.
-Так зачем тебе Роджер? – повторила я свой вопрос.
-Ну как это – зачем? – невозмутимо сказал Казанова, - Мы должны поймать Анну? Или не должны?
-Это Роджер должен.
-Ну а мы ему помогаем, значит, тоже должны. Я пойду, поищу Роджера,- и он умчался. Мне стало смешно. Действительно, ведёт себя, как Сэм. Но Сэму было пятнадцать лет, и вообще… Это был Сэм! А он…
Я вздохнула и стала спускаться вниз. Я плавно осознавала, что запал мой перегорает, и теперь я вряд ли сумею высказать Джакомо всё то, что просто необходимо было высказать.
…Роджер появился вскоре, вид у него был озадаченный, но лицо сияло свежестью – по-видимому, ему ночью никто не докучал, и он отлично выспался.
-Мне надо поработать с приборами, - сходу сообщил он, - Не знаю, сколько это займёт времени. Я, конечно, постараюсь управиться поскорей, но, боюсь, что пока я буду возиться со всем этим, вам с Джакомо придётся где-то поболтаться.
Видя моё озадаченное и немного недовольное лицо, Роджер осведомился:
-Что-то не так?
-Всё так. Просто я не могу привыкнуть к платью.
Роджер посмотрел на меня скептически. Мне показалось, что он что-то заподозрил.
-Посмотришь на Париж, - предложил он, - Джакомо должен замечательно знать Париж. Теперь это его вторая родина. Ты же в каком-то смысле на прогулке, вот и развлекайся.
Я сдержанно кивнула. Развлекайся… Придётся.
-Кстати, - вспомнил Роджер, - А где наш друг? Что-то я его не видел.
-Странно. Он сказал мне, что идёт искать тебя, - я поняла, что правильно догадалась – поиски Роджера были только прикрытием.
-Нда? – взлохматил шевелюру Роджер, - Я его не встречал. Ладно. Когда найдёшь, покатайтесь по Парижу. Возвращайтесь часикам к… двенадцати. Ладно, Бог с вами, к часу. Я не уверен, что так быстро сумею всё выяснить.
Я замешкалась. Мне очень не хотелось искать Джакомо.
-Послушай, а, может, ты меня прямо сейчас потихоньку перебросишь домой? – решилась я. Мой полицейский взглянул на меня весьма внимательно.
-Тебя утомил галантный век, или ты что-то скрываешь?
Я разозлилась и разволновалась.
-Даже если я что-то скрываю, тебя это не касается! Так перебросишь или нет?
-Дженнифер, я на задании! – начал канючить Роджер, - Ну потерпи совсем немножко, если уж тебе так невмоготу! Как только я покончу с Анной, сразу же займусь этим. В конце концов, ты сама напросилась.
-Меня Джакомо уломал, - буркнула я. Роджер усмехнулся.
-Он ещё не на то может уломать. Мой тебе совет – не слушай ты его. Он, в каком-то смысле, человек опасный. Ему нельзя потакать. Понимаю, у него в характере – брать всё нахрапом, но надо и честь знать. Поэтому будь осторожней. Всё, я пошёл.
И он поспешил к себе. Я злобно посмотрела ему вслед и отправилась завтракать.
…Джакомо подвалил ко мне минуты через три. У меня вообще создалось впечатление, что он прятался где-то за углом и ждал, пока мы с Роджером наговоримся. Вёл он себя абсолютно нормально, практически не подавая никаких признаков того, что написал мне вчера обалденно страстное признание. Я засомневалась, не было ли всё это шуткой, но потом сумела выяснить, что, к сожалению, нет. Разумеется, он ничего не говорил… болтал всякую чушь – и за трапезой, и во время прогулки( он отловил шикарное такси… то есть, что-то вроде такси того времени, только с лошадками).
Чем больше он болтал, тем больше я понимала, что теряю запал и уже не могу высказать ему всё, что я думаю о его поведении. А зря. Мне просто не хватало духу, но я пыталась делать хорошую мину при плохой игре. Я решила для себя, что как только Роджер покончит со своей работой, то улизну в будущее тайком, даже не попрощавшись. Это некультурно, но в данном случае довольно разумно.
Париж дневной оказался немного скучнее ночного. Очень сбивало с толку отсутствие коронной Эйфелевой башни и других знаковых памятников. Вообще, так называемая «столица Европы» показалась мне некрасивой и неинтересной. Я стоически слушала излияния Казановы, в котором внезапно проснулся неплохой гид-экскурсовод, и молча кивала. Мне было тоскливо, и тоскливо мне было от осознания моего странного положения. Как так получилось, что мне начало казаться, будто я знаю Джакомо Казанову всю мою жизнь? Странный эффект. Такое иногда случается, но сейчас – это что-то особенное. Парадоксальное дежа-вю. Может, я – реинкарнация Генриетты? Чушь, конечно, но иногда начинаешь верить в подобные штуки.
Наконец, Джакомо сообразил, что я скучаю. И решил меня немного растормошить посредством задавания вопросов.
-А ты читала Данте?
Я покосилась на него с подозрением. Он лавирует, это точно. Уводит разговор так далеко в сторону, чтобы не возвращаться к насущному. Интересно – он уже жалеет о том, что написал мне письмо, или он действительно просто боится?
-Читала, разумеется.
-На английском?
-Ну естественно.
-И как – понравилось?
-Скажу честно – не очень. Мне больше понравился Боккаччо.
-Тоже неплохо, - отметил Джакомо,- А в твоё время в Италии есть великие писатели?
-Писатели? – я старалась смотреть на Париж, - Писатели… Если честно, не знаю. Возможно, Умберто Эко… У нас сейчас больше популярны итальянские певцы. Например, Андреа Бочелли и Эрос Рамазотти. Рамазотти, кстати, поёт на твоём любимом венецианском диалекте. Несёт его в массы, так сказать.
-Потрясающе! – восхитился Казанова, - А ещё кто у вас известный?
-Ну… - я всерьёз задумалась над тем, кто же из итальянцев у нас известный, - Итальянская сборная по футболу хорошо играет… Хотя, наверно, самый известный итальянец последнего столетия – это Дуче.
-Кто? Дуче? – не понял Джакомо, - Маленький вождь?
-Ну да, Дуче. Он же Бенито Муссолини.
-Он тоже поёт?
Я рассмеялась, представив себе поющего Муссолини.
-Нет. Он был политиком. Не очень хорошим политиком… Трудно объяснить…
-Политики никогда не бывают хорошими, - скептически отметил Казанова. Я усмехнулась. В этом он на сто процентов прав. Политика – это такое дело… Впрочем, разговоры о Дуче меня совсем не отвлекали. Я находилась в напряжении, и мечтала поскорей вернуться в гостиницу.
-Давай вернёмся, - не выдержала я, - Утомил меня твой Париж. И платье меня утомило, сил нет.
-Ну как хочешь, - немного нехотя согласился Джакомо, - Что, совсем не понравилось?
-Нет, понравилось, просто Париж – не мой город. Мой город – это Лондон. При чём – Лондон двадцать первого века.
-Резонно предположить, что Париж двадцать первого века тебе тоже понравился бы больше.
-Я была в Париже, я уже говорила. Не впечатлил. Не знаю, возможно, это потому, что я была там всего два дня. Большего путёвка не позволяла.
-Если бы ты тут пожила, тебе бы понравилось.
-Обещаю, что когда вернусь домой, куплю ещё одну путёвку конкретно в Париж и поживу там с неделю.
-А сейчас – не хочешь?
Я замолчала. Кажется, начинается подкат. Надо собраться с мужеством и встать в боевую позу.
-Сейчас – нет. Я говорила, - решительно сказала я, - И вообще…
Я поняла, что «и вообще» не будет. Я не знала, что говорить дальше. К счастью, Казанова не стал настаивать на продолжении моей мысли. Возможно, его немного пугало моё отталкивающее немногословие.
…К моему превеликому счастью, даже несмотря на то, что мы вернулись намного раньше запланированного, у Роджера уже всё было готово. Вид у него был возбуждённый и немного лихорадочный.
-Я всё выяснил, - сообщил он, - Анна совсем рядом. Буквально…, - он посмотрел на свои замысловатые приборы,- Буквально в двух кварталах. Следовательно, план таков: мы идём туда, я беру Анну тёпленькой, отправляю домой, в ласковые руки правосудия, а потом возвращаюсь в ту же минуту и забираю Дженнифер.
-Забираешь Дженнифер? – тревожно переспросил Казанова,- Дженнифер уезжает?
-Да, она сама меня попросила сегодня утром, - немного сдержанно сказал Роджер, - Это её дело, так что не настаивай.
Я с напряжением ждала реакции. Джакомо посмотрел на меня столь многозначительно, что я поняла – крутых разборок нам не избежать. Видно, что он сдерживается, но делает это с огромным трудом. Наверно, единственное, что его останавливает – это присутствие Роджера. Я так разволновалась, что отчаянно захотела пива. Ей-богу, когда попаду домой – первое, что сделаю это ликвидирую это дурацкое платье и выпью бутылочку «Гиннеса».
-Ладно, - негромко сказал Джакомо, - Уезжает… хорошо. Так что с Анной?
Мне показалось, что Роджер перевёл дух.
-Отправляемся за ней немедленно, но только я ставлю одно условие.
-Какое? – спросила я, немного волнуясь.
-Такое, что идём мы, конечно, вместе, но захватом буду заниматься лично я. В прошлый раз у вас ничего не получилось, так что подождёте в сторонке. Поможете только с транспортировкой.
-Надеюсь, ты не собираешься её убивать? – почему-то, мне стало тревожно за судьбу политической преступницы двадцать второго века.
-Конечно, нет! Я её усыплю. Но ведь надо как-то доволочь Анну до Делореана!
-Если мы средь бела дня потащим по улицам Парижа бездыханную женщину, нас арестуют!
-Мы наймём экипаж, - невозмутимо сказал Роджер, - В чём проблема? Скажем, что мадмуазель стало дурно. Всё просто!
-Просто…, - пробормотала я, понимая, что ничего не просто…
…Дом, в котором по версии Роджера пряталась Анна, был одноэтажным и каким-то приземистым. Мне показалось, что там вообще никто не живёт, до такой степени домик выглядел потрёпанно.
-Твои приборы не врут? – мрачно спросила я. Я то и дело поглядывала на Казанову, потому что меня сильно беспокоило его смурное состояние. Он молчал и даже на вопросы не отвечал. Вообще, он очень напоминал сжатую пружину, а я по опыту знала – если человек похож на сжатую пружину, последствия могут быть страшнее, чем землетрясение в Индонезии.
-Мои приборы никогда не врут,- обиделся Роджер. Он заметно волновался, вертя в руках усыпитель, - Так. Короче. Господа!
Он обернулся к нам.
-Пожелайте мне удачи. Сейчас она мне нужнее всего.
-Удачи, - сказала я, - Будь осторожней. У Анны оружие.
-Обещаю, она не успеет его применить, - бросил Роджер и решительно постучал в дверь. На его месте, я бы стучала поаккуратней. Хозяева могли вообразить, что к ним нагрянула жандармерия. Впрочем, в каком-то смысле так оно и было… американская жандармерия из будущего. Дверь открыла какая-то весьма немолодая женщина с неприветливым лицом. Роджер бодро заговорил на французском, и по мере того, как он заливался соловьём, лицо женщины светлело, и в конце концов она вообще просияла и, что-то любезно сказав, знаком пригласила Роджера войти.
-Что он говорит? – спросила я Джакомо. Мне не столько было интересно, сколько отчаянно хотелось как-то привести его в чувство. Казанова ответил после паузы и довольно неохотно.
-Общий смысл заключается в том, что наш Роджер – врун.
-Врун? – не поняла я, - Ну разумеется, он говорит неправду, но это надо для дела? Так что он говорит?
-Обманывать отвратительно,- продолжил свои депрессивные размышления Джакомо, - Ложь не приводит к добру.
Я поняла, что он имеет в виду не Роджера. Но что тогда? Или – кого? Меня? А я тут при чём? В чём заключается моя ложь?
-Ты странный, - вынесла я свой вердикт.
-Ты тоже, - бросил Казанова.
Мы замолчали. Ну и пусть молчит, пусть лучше молчит, чем как-то проявляет свои эмоции. Я была уверена в том, что ничего хорошего он бы мне не сказал, продолжи мы диалог. Удивительно… на что он надеется? На то, что я останусь в его веке? Это, по меньшей мере, наивно. Странно ожидать такое от человека с мозгами. Он же не полный дурак, и хоть и не сдавал экзамен по теории времени, должен понимать, что несмотря на то, что в данный момент мы находимся вместе, наповерку мы всё равно намертво прикреплены каждый к своей эпохе.
Я напряжёно стала раскидывать мозгами по плану того, что и как мне ответить, если Джакомо всё же решится сказать мне что-то особенное, но тут из дома почти выскочил Роджер. На руках он нёс Анну – наша красавица была в том же платье, что и на балу, и только волосы её были распущены и ниспадали роскошными чёрными волнами.
-Быстренько, ловим попутку… то есть, экипаж, – затараторил Роджер, - Я наврал с три короба, будто я жених Анны, она от меня сбежала, потому что мы поссорились, и вот я пришёл мириться, а тут ей стало плохо… вай-вай, ой-ёй-ёй, бред собачий, но мне поверили, и пока не раскусили, надо уносить ноги. Джакомо, не стой столбом, помоги! Она тяжёлая, как гаубица!
Мы втроём погрузили спящую красавицу в первый встречный экипаж, и уже через пять минут были там, где оставили Делореан. Роджер спрятал его в узком безлюдном переулочке, с обеих сторон прикрытом домами.
-Сейчас я быстро переброшу Анну, и постараюсь вернуться в тот же момент времени, - взволнованным голосом сообщил Роджер, - Дженнифер, жди меня, никуда не уходи.
Он покомфортней разместил Анну на заднем сидении, заскочил за руль и моментально переместился. Я молила Бога, чтобы его «момент времени» оказался максимум одной или двумя минутами, но прошло уже минут пять, а Роджера не было. Я начала кусать губы от досады, страха и отчаяния. Джакомо стоически молчал, и меня это просто добивало. Хотелось убежать и спрятаться, и, ей-богу, я бы так и сделала, если бы не надо было ждать Роджера. Я взволнованно ходила взад-вперёд, ощущая на себе свинцовый взгляд Казановы. Наконец, он разродился.
-Дженнифер, мне кажется, что нам надо поговорить.
Я остановилась, но осталась стоять к нему спиной. Он медленно подошёл ко мне и, взяв за плечи, развернул к себе лицом. Я отстранилась, но он крепко сжал мои запястья.
-Ты знаешь, что я знаю. И я знаю, что ты знаешь. Мы оба всё знаем, поэтому… скажи хоть что-нибудь.
Я отвернулась, но он обхватил моё лицо ладонями.
-Дженнифер, я тебя люблю.
Я нашла в себе силы и вырвалась. Из глубины души поднималась чёрная муть. Хотелось сказать многое, но слова не шли. В такие моменты и с родным языком сложно совладать, не то, что с иностранным.
-А я тебя – нет, - сухо сообщила я.
-А я тебе не верю, - он снова взял меня за голову и поцеловал. Я поняла, что сейчас либо провалюсь под землю, либо упаду в обморок, либо меня прохватит истерика. Всё же, случилось именно последнее. Я с силой оттолкнула его и отпрянула. Меня начало перетряхивать и скручивать от смеси рыданий и злости – злости в большей степени на себя, чем на него.
-Ты не понимаешь, что делаешь! – воскликнула я, комкая бархат платья, - Ты не можешь, ты не имеешь права! Не смей даже заикаться об этом, потому что тебя для меня не существует, и меня для тебя – тоже!
Он смотрел на меня со смесью отчаяния, мрачной злобы и абсолютно нереальной, сумасшедшей, бешеной страсти.
-Я не желаю слушать более никаких твоих отговорок о том, что нам мешает время, - наконец сказал Джакомо довольно категорично,- Не хочу об этом ничего знать. Для любви нет преград. И не должно быть!
-В данном случае преграды есть! – я чувствовала, как слёзы льются из моих глаз мутными потоками, застилая весь мир, - Ты обязан понять, что ты и я – две разных вселенных! У тебя другая судьба. Ты – заложник своей судьбы. Я вмешалась в неё, но я должна уйти. Я не могу поступить иначе, и я не поступлю иначе.
-Ты пытаешься убедить меня в том, что у меня особенная судьба. Но я тебе не верю.
-Ты просто не можешь осознать этого, потому что не ощущаешь себя тем, кто ты есть! – с отчаянием выкрикнула я, - Но я-то это знаю, я это тебе говорила, и это не отговорки, это непреложная истина! Да даже если бы ты был простым, заурядным человеком, у нас вряд ли что-нибудь получилось. Эпоха – к эпохе!
-Я не могу убедить себя в этом. Я очень люблю тебя. Ты – самая лучшая. Больше всего на свете я хочу, чтобы осталась со мной навсегда.
Я расхохоталась сквозь слёзы. Навсегда! Разве для него существует такое слово?! Любовь вообще не может быть вечной, тем более в данном случае. Всё это затмение, мираж, умопомешательство, ирония судьбы, заблуждение.
-Ты – умер, - тихо сказала я, медленно отступая назад, потому что он попытался ко мне приблизиться, - Ты – умер. Ты – мёртв. Тебя нет. Нет!
-Я жив, - Джакомо не сводил с меня своих дьявольских чёрных глаз, - Я здесь, и ты здесь, и это что-то значит.
-Это ничего не значит! Ты – умер! Когда я родилась, ты был мёртв уже сто семьдесят девять лет! Тебя не существует! – я безумно расхохоталась, - Тебя просто не существует! Ты - отсутствуешь! Тебя нет, нет, нет!
Казанова продолжал испепелять меня полным немого отчаяния взглядом, а я не могла успокоиться, и кричала всё громче, не задумываясь о том, что меня кто-то услышит.
-Тебе кажется, что я здесь, но меня нет, понимаешь!? Это ты – здесь, а я – там, между нам два века, между нами миллионы событий – войны, революции, катастрофы, крахи империй!
Я схватилась за голову и стала плавно опускаться на землю. Джакомо подскочил ко мне и прижал к груди. Я изо всех сил вцепилась в него, крепко обняла и уткнулась мокрым лицом в его плечо. Меня переполняло отчаяние. Я плакала так только на похоронах родителей. Сейчас мне казалось, что самой жестокой шуткой судьбы было то, что я не оказалась с ними в одной машине, когда её раздавил грузовик. Я осталась жить и мучаться. Я стала той, кем я стала, и моя глупость довела меня до нынешнего положения. Я неудачница – жалкая неудачница, всю жизнь прятавшаяся за работу, работу, которая возмещала мне практически полное отсутствие личной жизни. Я всегда боялась любви. До недавнего времени я полагала, что вообще не умею любить, и что не родился ещё тот человек, который по-настоящему меня полюбит. Оказалось – он всё же родился. Только случилось это сто семьдесят девять лет назад. Я, как всегда, опоздала.
-Дженнифер, я хочу, чтобы ты сказала мне только одну вещь, - прошептал мне Джакомо, - Я должен это знать вне зависимости от того, что случится дальше. Я хочу, чтобы ты сказала мне правду. Ты любишь меня?
Я подняла на него глаза, потом провела кончиками пальцев по его щеке, волосам и печально улыбнулась. Сказать правду? Я скажу ему правду, и, возможно, это будет самое искреннее моё признание в жизни. Самое искренне и самое тяжёлое.
-Да.
Он улыбнулся. Он просто смотрел мне в глаза и улыбался как человек, которому нечего терять, потому что он и так всё проиграл. В этот момент раздалось знакомое шуршание, и краем глаза я увидела материализовавшийся на прежнем месте Делореан. Роджер выскочил оттуда и сразу же заговорил, не обращая особого внимания на то, что видит. Наверно, он поначалу вообще ничего не видел.
-Прошу прощения, дело в том, что разборки с Анной заняли целых три месяца, и пока всё не устаканилось, я не мог вернуться, а когда собрался, то немного перепутал время и вообще…
Тут он замолчал, потому что сообразил, что происходит что-то необычное. Я опустила глаза и медленно направилась к машине времени. Джакомо не стал меня удерживать. Я знала, что он смотрит на меня, но понимала, что теперь это точно – всё. Я даже не хотела оборачиваться, но когда села в салон Делореана, всё же обернулась на него. Он продолжал молча стоять и пронзительно смотреть на меня.
-Прощай, - произнесла я тихо, но я знала, что он услышит. Роджер не промолвил ни слова, он поспешно залез за руль, и уже через одно мгновение Делореан переместился, пронзив толщу времён.
Мы очутились на главной улице Кройдона. Было довольно людно, но, по-моему, никто не обратил внимания на то, что откуда-то посреди полного благополучия возникла странного вида машина. Я вылезла, и только тогда Роджер осторожно сказал:
-Дженнифер, ты только… не переживай, хорошо? Всё нормально. Всякое бывает.
-Не надо меня успокаивать, я в порядке, - оборвала я Роджера. Мне было очень плохо. С какой-то стороны я чувствовала потрясающее облегчение, а с другой… это было невозможно передать словами. Ни на одном языке мира нет слов, способных отразить подобные эмоции.
-Ты ни в чём не виновата.
-Я виновата, - я не смотрела на него, положив руки на крышу автомобиля – Я виновата во всём. Для начала, я виновата в том, что я вообще родилась. Потом я виновата в том, что занялась изобретениями. Я виновата в том, что сделала машину времени и решилась на эксперимент. И если эксперимент по испытанию машины времени оказался удачным, то во всём остальном я потерпела поражение. Ничего не осталось. Прятаться некуда.
Роджер слушал меня с участливым выражением на лице. Мне даже показалось, что он вот-вот расплачется.
-Дженни, ты не должна винить себя. Всё получилось так, как получилось. Будем считать это небольшим приключением… небольшим недоразумением. Если честно, - он посопел, - Если честно, то я просто не знаю, что тебе сказать. Я, по большому счёту, в лёгком шоке. Подобное не каждый день случается. Я раз двадцать путешествовал во времени, и с историческими личностями приходилось контактировать, но ничего подобного или даже хоть немножко похожего со мной не происходило. Знай только одно – ты не могла поступить иначе.
-Я знаю, - я вздохнула и попыталась улыбнуться, - Надо поблагодарить тебя за приятную компанию. Мне было очень интересно с тобой познакомиться. Ты – замечательный. И всё, что случилось со мной – тоже замечательно. Я этого уже точно никогда не забуду. Спасибо тебе за всё. Прощай. Если в будущем все люди, такие хорошие, как ты, то в этом будущем стоит жить. Удачи тебе.
-Тебе тоже удачи, - улыбнулся Роджер.
Я медленно пошагала по улице – Роджер, как всегда, немного напутал, и переместился в нескольких кварталах от моего дома.
-Дженн, погоди, ты забыла свои вещи, - окликнул меня Роджер. Он подбежал ко мне и отдал мне полиэтиленовый мешок.
 Сначала я не хотела его брать, а потом вспомнила, что там, в кармане джинсов лежит письмо. Артефакт… надо бы от него избавиться, но вряд ли я смогу. Останется на память. Я молча забрала вещи и ускорила шаг. Спиной я услышала, как Делореан разгоняется и с шорохом исчезает. Я шла по улице и не трудилась утирать бегущие по лицу слёзы. На меня все оборачивались – так нетрадиционно для Британии. По улице современного Кройдона шагала женщина в роскошном старином платье, несла в руках обычный полиэтиленовый пакет «Рибок» и плакала.


Эпилог

Солнце бликами плавало в мутноватой Сене. Наполненный шумами, запахами и яркими красками Париж суетился вокруг меня во всём своём немного напыщенном великолепии.
Я остановилась у дверей книжного магазина и задумчиво посмотрела на плакат за стеклом. Надпись на французском гласила: «Дебютная книга молодой английской писательницы Дженнифер Эллигтон – «Казанова, которого мы не знали». Я поморщилась. Конечно, я говорила издателю, что название немного пафосное, но меня уговорили, сославшись на то, что дебютные книги только так называть и надо. По большому счёту, книжка получилась неплохой. Когда я начинала её писать, все мои приятели покручивали пальцем у виска и говорили, что мне будет довольно тяжело найти что-то новое по данной теме и сделать какие-то сногсшибательные открытия. Тем более, никто не верил, что своими историко-филологическими исследованиями я сумею изменить сложившийся стереотип. Вообще, все были немного шокированы моим желанием переквалифицироваться из изобретательницы в писательницы. В то, что у меня получится, верила только я. Конечно, Бог не дал мне особых литературных способностей, но никогда не поздно начинать. Наверно, всё действительно получилось не так уж плохо. По крайней мере, в Британии книжку приняли на ура. Не обошлось без скептических рецензий, однако по большому счёту первый блин комом не получился.
А вот теперь мою монографию издали и во Франции. А через месяц, хвастался издатель, она выйдет на итальянском и немецком. Я потопталась немного на пороге, потом зашла в магазин и, оглядевшись, осторожно спросила:
-Простите, а книга Дженнифер Эллингтон у вас есть?
Продавец сокрушённо развёл руками.
-Вынужден принести вам извинения, но она уже закончилась. Мы закупили не очень большую партию, её почти в один момент раскупили. Сейчас мы ждём поставку. Попробуйте заглянуть на неделе.
-Спасибо, - я улыбнулась и вышла. Отрадный факт. Кстати – когда я начала учить французский, на меня тоже смотрели с огромным удивлением. Дескать, зачем тебе, Дженнифер, четвёртый язык? Итальянский, испанский, немецкий… Голова может лопнуть. Темнее менее, не лопнула. Немного странный язык, но очень красивый и необычный.
Я прошла ещё два квартала и увидела ещё один магазинчик, совсем маленький. Любопытство снова заставило меня войти внутрь. Там было сумрачно, а за прилавком сидела немолодая женщина и читала какой-то журнальчик.
-Простите, - немного скованно обратилась к ней я, - А книги Дженнифер Эллингтон у вас нет?
Женщина посмотрела на меня с сожалением.
-Закончилась, мадмуазель.
Она сделала задумчивую паузу, а потом продолжила:
-Вообще-то, я приберегла один экземпляр, но для себя. Однако я с удовольствием её вам продам.
Она достала из-под прилавка моё творение. Я улыбнулась.
-Спасибо, оставьте себе. Если хотите, я могу вам её подписать.
-Вы? Подписать? – не поняла меня женщина.
Я осторожно взяла из её рук книгу, открыла на том месте, где был напечатан мой портрет, и поднесла поближе к своему лицу.
-Я – Дженнифер Эллингтон. Похожа?
Продавщица ахнула.
-Вы – мадмуазель Эллигтон!? Замечательно! Поверить не могу! Какой у вас замечательный французский.
Я смутилась. Наверно, подобный комплимент из уст француженки – вдвойне комплимент.
-Я буду рада, если вы подпишете, - она протянула мне ручку. Я взяла её, поставила подпись, а ниже приписала по-французски: «Истина всегда рядом».
-Большое спасибо! – не переставала радоваться продавщица, - Мадмуазель Эллингтон, а вы проездом в Париже?
-Вообще-то, я здесь живу уже месяц, но через неделю улетаю обратно в Лондон. Здесь очень красиво. Спасибо вам.
И я вышла, улыбнувшись на прощание.
-Это вам спасибо! – крикнула мне вдогонку женщина, - Будьте как дома!
…День выдался потрясающий. Я шла по набережной Сены, и мечтательно смотрела на темнеющий на острове Ситэ Нотр-Дам. А он всегда один и тот же, такой – немножко мрачноватый и задумчивый. Сколько лет тут стоит, и всё так же смотрит в небо нахмуренными шпилями. Ранняя готика… И я засмеялась.

Конец
07.05.05