Метро

    Честное слово, я не люблю московское метро, вернее даже – я его ненавижу! Но метро – это такая особая жизнь! Целый мир со своими законами, маленькими радостями и огорчениями, своей особой атмосферой.
Я ничего не знаю о жизни метро в ночное время, если не считать досужих баек и страшных историй, которыми забавляют москвичей время от времени журналисты. Почти ничего я не знаю и об официальной жизни метро, о том, как работается тем людям в форме, которых встречаем под землей каждый день. Но об этом найдется кому рассказать. А я просто езжу в метро на работу, и не по одному разу за день ныряю в его душную и прожорливую пасть.
    Когда я была маленькой, и родители привели меня в первый раз прокатиться на метро в один из воскресных дней, помню меня поразили огромные залы со сводчатыми потолками, красочные барельефы, сверкающие мозаики, изображавшие широкобедрых улыбающихся крестьянок и незабвенного дедушку Ленина, к которому я в ту пору испытывала тщательно вбитое благоговение. Но больше меня всего поразила лестница-кудесница, под странным названием «эскалатор», перед которой я встала столбом, ухватилась за мамины колени, и с воем и слезами отказывалась на нее встать. А может, я уже все и перепутала. Может быть я, любопытный и храбрый ребенок, каким как мне кажется я была в ту пору, бесстрашно вступила на первую ступеньку и замерла от восторга.
    Я и сейчас больше всего в метро люблю эскалатор, особенно длинный. Хотя бы пару минут не надо никуда идти, спешить, и можно перевести дух и поглазеть на людей, едущих в противоположную сторону. Чрезвычайно занимательное занятие – разглядывать лица людей, едущих на эскалаторе! Это совсем не то, что в вагонах метро! Вот молодая девушка с увлеченным видом читает последний модный детектив. За ней старушка, как обычно с увесистой авоськой. Следом парочка, не стесняясь обнимающаяся и целующая у всех на глазах. За ними провинциал, возможно в первый раз попавший в метро – он вертит головой и открыв рот провожает взглядом кричащую рекламу на стенах. А вот такой же любитель понаблюдать как и я смотрит на меня в упор… Мне  становится неудобно и я отвожу взгляд…
    Меня уже давно не поражает восхваляемая всеми иностранцами красота московского метро. Я ее просто-напросто не замечаю, как и большинство постоянных пассажиров. Но иногда попадаешь в метро в часы, когда кроме тебя на станции один-два человека, и вдруг подмечаешь давно забытый штришок – позолоченный канделябр люстры, бронзовую фигуру солдата – и думаешь, да, здорово, черт возьми! Мы каждый день спускаемся в этот подземный музей, но для нас он уже давно стал не чудесным творением рук человека, сделавшим из подземного вокзала маленький дворец, а настоящей клоакой, современными катакомбами, нижним адом Москвы.
    В этом аде прежде всего царят его дворецкие – билетерши и контролерши, неизменно хамоватые и агрессивные тетки, упивающиеся своей властью безнаказанно грубить пассажирам. А если вдруг какой-нибудь нахал позволяет себе им ответить, они хватаются за свисток и к ним на помощь прибегают милиционеры. Но даже тетки-контролерши побаиваются немного ватаг наглых подростков и бездомных мальчишек, запросто перепрыгивающих через турникеты, и бегущих дальше. Тем большее удовольствие для такой тетки успеть схватить отставшего от ватаги мальчишку и передать его на руки милиционерам, прячущимся в своих норах в глубине метро. Эти норы – душные маленькие клетушки под грозной надписью «Отделение милиции» - перевидали немало странного народа.
    Но  жизнь метро начинается раньше. Где-то есть спокойные станции, где достаточно пройти по пустому переходу или зайти в здание с фирменной буквой «М», и перед тобой уже билетные кассы. Но обычно вокруг метро бурлит жизнь – большая площадь перед станцией застроена магазинами и торговыми центрами, невдалеке раскинулся рынок. На площади лавки с шаурмой, печеной картошкой, блинчиками и копченой курицей привлекают голодных прохожих. Игровые автоматы, во множестве расположенные рядом с метро, весело грохочут монетками и довольно урчат. Люди плотным потоком спешат ко входу со всех сторон, или шумной толпой вываливаются из метро и осаждают поджидающие их автобусы и маршрутные такси, беспрерывно курсирующие на подъезде к площади между плотным потоком машин и прижавшимися к тротуарам такси. Прохожих караулят молодые люди с кипами анкеток в руках, пытающиеся найти дураков, готовых ответить на двести вопросов последнего маркетингового опроса: «Это займет у вас всего пять минут» – Ага, знаем мы! Час потом не отвяжутся! Тут же мечутся подрабатывающие студенты и рекламные агенты, пытающиеся раздать всем образцы чипсов или прокладок, или всучить зазевавшимся прохожим бумажки с дешевой рекламой. Среди общей сумятицы мошенники, получившие у москвичей прозвище «лохотронщики», завлекают наивных прохожих крупными выигрышами, предлагая поучаствовать в лотерее, или вручая липовые призы.
    Ко входу в метро часто ведет переход, застроенный с двух сторон маленькими тесными киосками, набитыми всякой всячиной. Чего только не встретишь в переходе! Здесь и сувенирные лавки, заполненные доверху безделушками из стекла и вещицами, претендующими на оригинальность и экзотичное происхождение. Это якобы статуэтки из Африки, а это – вазы из Китая, вот вам  портсигары, а на следующей полке – кальяны. Между ними дешевые статуэтки, изображающие ангелочков и пьяниц. А рядом игрушечные звери удивленно пялятся на прохожих своими пластмассовыми глазами-бусинками. Здесь и газетные киоски, где вперемежку лежат бульварные газетенки с глянцевыми журналами и дешевыми романами – все это чтиво, за которыми скрывают свои лица пассажиры метро. Здесь же и съестные лавки с кулебяками и гамбургерами, заманивающие вас запахом еды, и киоски, заполненные иностранными газировками и шоколадными батончиками. На самом видном месте в них красуются пузатые пивные бутылки. К ларькам со снедью  льнут табачные лавки. Из киосков, торгующих пиратскими видео- и аудиозаписями, гремит последняя популярная мелодия, а возле продавца компьютерных игр толпятся мальчишки. А вот и всякое дешевое барахло турецко-китайско-вьетнамского происхождения – женское белье, косметика и парфюмерия, сумочки и зонтики, перчатки и обувь, и многое-многое другое. Между всем этим разнообразием строго стоят церковные киоски, приторговывающие образцами и свечками. Между киосками расположились продавцы со своим товаром – у кого на раскладных прилавках, у кого и просто на застеленном чем придется полу. А на ступеньках, ведущих в переход, пассажиров поджидают бабульки с солеными огурчиками, домашним вареньем, семечками, огурцами-помидорами, пучками зелени и букетиками подмосковных цветов.
   Пройдя площадь, я  собираюсь с духом и ныряю в плотный поток людей, несущих меня мимо бабулек, бегущих в страхе от подошедшего милиционера, ловко попрятав в авоськи свой нехитрый товар, мимо торговцев, через освещенный яркими киосками и гремящий шедеврами русской попсы переход, и вот меня уже придавливает к стеклянным дверям, последнее усилие – и я в метро! Пройдя мимо грозных контролерш и спустившись вниз по эскалатору, я наконец-то попадаю на платформу. Приезжаю в центр и пробираюсь мимо других пассажиров и групп восхищенных японских туристов, беспрерывно тараторящих и щелкающих фотоаппаратами, к переходу на другую ветку.
    Переходы в метро – это отдельная тема. Вот где можно встретить самые разнообразные типажи! Многочисленные продавцы предлагают свой разнообразный товар: газеты, цветы, платки, календари, заводные игрушки и тому подобное. Среди них лоток продавца театральных билетов – он стоит важно, особнячком, выделяясь как аристократ среди мелких буржуа и рабочих. Вперемешку с продавцами стоят различного рода мошенники и предлагают приобрести дипломы любого института и другие важные документы, купить или продать золото,  или узнать судьбу по линиям руки. Рядом с ними смиренно стоят попы или монашки в длинных и пыльных темных рясах, от которых несет ладаном и показным благочестием. Они потрясают деревянными ящичками с наклеенными бумажными крестами и иконками и гнусавят: «Помилуйте на храм Божий!». Встречаются в переходе и нищие попрошайки – здесь и цыганки с кучей своих и чужих ребятишек, и беременные девки, выставляющие напоказ свое пузо, и бойкие мальчишки, которые клянчут у пассажиров не только монетки на хлебушек, но и недопитые колу или пиво,  и бедные дедки и старушки, которые помирают с голоду на свою пенсию, и калеки. Калеки иногда настоящие, а иногда вроде того слепого, как я видела однажды у эскалатора, который устав от долгого стояния, снял темные очки, огляделся с любопытством по сторонам вполне зрячими глазами, а потом невозмутимо одел очки и продолжил свою работу, или другого, который, отсидев ногу, вытащил ее из под задницы, отстегнул протез и принялся ее массировать.
   Действительно, кого только не встретишь в метро! Но самые поразительные люди в переходе метро – это музыканты. Не знаю как для других, а для меня точно. Когда у меня плохой день и я встречаю музыканта в знакомом переходе – настроение поднимается. А в хороший день я готова часами стоять рядом с какими-нибудь веселыми ребятами и слушать их музыку. Правда, стоять обычно некогда, поэтому слушаю одну-две песни, даю какую-нибудь денежку, и со вздохом сожаления бегу дальше. Иногда меня до слез поражает какой-нибудь бедно, но опрятно одетый подросток с фанатично горящими глазами, любовно прижимающий к себе скрипку и выводящий среди всеобщего гама поразительной чистоты звуки, или пожилая женщина с изможденным лицом и в рваном пальто, поющая оперные арии таким сильным голосом, что ее слышно из другого конца перехода. Но пассажиры метро мало обращают внимания и на них, и на всю остальную публику, живущую в переходе, и деловито снуют мимо, стараясь не столкнуться с противоположным потоком людей. Изредка кто-нибудь остановится купить газету, или кинуть монетку музыканту или нищенке-старушке, образовав небольшие заторы.
    Иногда на выходе к станциям, особенно в центре, метро оживляется цветочными и театральными киосками, аптеками, а также закусочными, где можно купить пирожки или бурильо, глотнуть чаю или растворимый кофе. Отсюда видно бурлящий внизу на платформе поток людей, который снует сразу во все стороны, подчиняясь неведомому порядку. Вот подходит поезд, и не дождавшись выхода пассажиров из поезда, толпа, взревев и толкаясь, ломится в узкие дверцы вагонов. Выходящие пассажиры, продравшиеся сквозь этот поток, чертыхаются при виде оторванной пуговицы или отдавленных ботинок и спешат дальше по своему маршруту. Кому-то не удалось войти в поезд с первого раза, и они остаются ждать следующего поезда напротив места, где открывались двери.      
    Рядом с ними начинают скапливаться группки людей, постепенно платформа опять заполняется, и вот спустя две-три минуты подходит новый поезд и давка начинается заново.
Ну что ж, и я спускаюсь с перехода на платформу и втискиваюсь в поезд. Стараюсь не обращать внимания на прижавшихся соседей – им также плохо, как и мне. Особенно сложно зимой, когда объемные шубы и дубленки занимают дополнительное место, а люди в них просто задыхаются. Внимательно слежу, чтобы меня не вынесло потоком на ненужной станции. Обычно не  люблю стоять у входа, а пробираюсь в середину вагона, там поспокойнее.
    Когда часы пик уже позади, появляется возможность занять сидячее место и понаблюдать за пассажирами. Зрелище, прямо скажем, не радостное. Почему-то пассажиры московского метро отличаются особенно серыми и изможденными лицами и угрюмыми гримасами. С утра люди сонные и помятые, в течение дня напряженные и деловитые, а вечером окончательно замученные и уставшие. Правда, иногда эту серую массу разбавляют симпатичные молодые девушки с пока еще свеженькими личиками, или хорошо одетые молодые люди, которые с испугом озираются вокруг – последние сюда случайно попали, видимо машина сломалась. Весной и летом, когда в Москву проникает тепло и женщины одевают короткие юбки и яркие наряды, еще ничего. Но с окончанием теплых дней все как по команде облачаются в черно-серые наряды и картина становится особенно мрачной.
    В вагонах метро пассажиры стараются не обращать внимание друг на друга и урвать несколько минут отдыха: в основном все читают или дремлют, некоторые слушают музыку, кто-то, как и я, наблюдает за пассажирами. Иногда в вагон вваливаются попрошайки, продавцы или музыканты и развлекают пассажиров до следующей остановки.  Часть пассажиров от скуки разглядывает расклеенные по всему вагону, иногда и на потолке, рекламные объявления, которые все уже давно знают наизусть. В разных концах вагона группки пассажиров, едущих вместе, болтают между собой, обсуждая общих знакомых или сотрудников.
Вот впорхнула парочка молоденьких девушек, весело тараторящих и смеющихся на весь вагон. Все пассажиры наблюдают за ними исподтишка. Какой-то самоуверенный молодой человек подошел к ним, начал отпускать шуточки и вот уже завязался флирт, обычный для метро. На следующей станции гурьбой вваливаются хамоватые подростки, с зажатыми в руках бутылками пива. Их пассажиры побаиваются, но днем подростки безобидны, а вот по вечерам такая толпа может быть действительно опасна.
   Вечернее и ночное время в метро имеет свою специфику. Метро немного пустеет, и озабоченную толпу сменяет взбудораженная молодежь, рвущаяся к ночным развлечениям Москвы, разбавленная случайно запоздавшими пассажирами, и уставшими менеджерами, которые последними уходят с работы, и сосут по дороге домой свою ежевечернюю банку пива или джин-тоника.  А попрошайки, тоже уставшие от длинного трудового дня, оккупируют вагоны и ложатся спать. Так что вечером пассажиры стараются не наткнуться на вагон с вытянувшимся на лавке и дремлющим бомжом, не вляпаться у входа в лужу рвоты и не ввязаться в драку с поддатыми молодежными компаниями. Лучше занять вагон, где едут почитывающие автомобильные и деловые журнальчики манагеры, может быть тоже хлебнуть купленного заранее пивка, а на своей станции спокойно выйти и под угрюмыми взглядами сидящих в переходе нищих и кучкующихся у метро подозрительных личностей добежать до автобусной остановке или такси. 
    Короче, не люблю я метро – грязь, шум, гам, теснотища - но куда от него денешься! А в общем-то в последнее время в метро стало вовсе не так весело как раньше. Киоски посносили, продавцов и бомжей с переходов повыгоняли. Но многие «прелести» метро все еще доступны пассажирам, и как и раньше, ежедневно многомиллионная толпа заполняет собой подземное чрево Москвы.