Ровно в 5 часов утра по местному времени у дома номер 16 Аркадьевского переулка возле двух неопорожненных мусорных баков поднялся необыкновенный шум.
Петр Исаевич Крутов сцепился с Волдемаром Ивановичем Берманом в словесной дуэли, грозящей перерасти в нешуточную потасовку. Перебранка началась из-за трех порожних пивных бутылок, которые, хоть и лежали в баке, закрепленном за Петром Исаевичем, но поскольку первым их обнаружил Волдемар Иванович, то он справедливо требовал отдать ему его долю, то есть одну бутылку. Петр Исаевич не соглашался и, упорно стоя на своем, кричал на всю округу:
- Мой бак, моя и посуда, а в твоем, эвона, туфли еще почти новые лежат, от...сь паскуда, пока рожу всю не испоганил!
Рожу Волдемару Ивановичу испоганить было довольно-таки проблематично, ибо тонкие одухотворенные черты бывшего интеллигента поглотила синюшная опухлость в сочетании со скорбными и явно преждевременными морщинами и с клочкастой неопрятной порослью вместо бороды, а глаза, некогда ясные и пронзительные, давно уже приобрели красноватый оттенок и какое-то поросячье, бессмысленное выражение.
На злобный выпад коллеги Волдемар Иванович ответствовал привычно бойко:
- Петр Исаевич, драгоценный вы мой, эти туфли не имеют самого главного для них атрибута, а именно - подошвы. На что же они годны? А ровным счетом - ни-на-что! Более ничего ценного в моем баке обнаружить мне не пришлось, а посему будет справедливым отдать мне одну из трех посудин из вашего бака, тем более, что их вам обнаружил я, и, кроме того, я вижу, у вас в баке почти новое пальто.
Петр Исаевич, высокий, сутуловатый мужчина неопределенного возраста, вид имел решительный и самоуверенный. В лучшие времена он был бригадиром, и это чувствовалось. Кладя выуженные из мусорного бака бутылки к себе в огромный полиэтиленовый пакет желтого цвета, он коротко бросил Волдемару Ивановичу:
- Пошел бы ты на х..!
На что Волдемар Иванович, бывший интеллигентный человек, как-то нехорошо взвизгнув, ухватился за пакет Петра Исаевича мертвой хваткой. Петр Исаевич потянул с силой пакет на себя. Пакет не выдержал и треснул, да так, что часть его осталась в руках Волдемара Ивановича, а из другой стало вываливаться все нехитрое имущество Петра Исаевича прямо на асфальт, причем одна из найденных бутылок, ударившись об асфальт, разбилась, расколовшись пополам, донышко и часть стеклянного цилиндра с одной стороны, горловина - с другой.
Замешательство длилось недолго. Подхватив горловину крепкой рабоче-крестьянской рукой, сделав короткий шаг вперед, Петр Исаевич неожиданно выбросил руку с горловиной - розочкой вперед, и стекло мягко, почти без звука, вонзилось в кадык Волдемара Ивановича, сделавшего удивленными и выразительными, до сего момента красные и бессмысленные глаза. Кровь из перебитой горловой артерии ударила в бок фонтаном, глаза стали подергиваться поволокой и Волдемар Иванович упал на бок, как-то странно и неуклюже суча ногами. Спустя минуту, он затих, только лужа крови под его неприкаяннолй и неподвижной головой продолжала расплываться. Рядом с его скрюченным телом валялся его персональный пакет, набитый всякой всячиной, которую бездомные бродяги носят с собой - объедками, пластиковой бутылью с водой, кой-какой запасной одежонкой, выуженной из мусорных баков, и прочим скарбом.
Петр Исаевич, плотоядно взглянув на пакет Волдемара Ивановича, схватил его и стал укладывать туда свои вещи поверх вещей покойника, а на самый верх победно уложил уцелевшие две бутылки. После чего, радостно осклабившись, изрек:
- Так тебе и надо, паскуда!
Волдемар Иванович ничего ему уже ответить не мог, и Петр Исаевич гордо удалился, с чувством победителя.
Спустя некоторое время, дворничиха, обнаружив тело, вызвала полицию, те быстренько составили протокол о происшествии и труповозка отвезла бездыханное тело Вольдемара Ивановича Бермана, 1953-го года рождения, уроженца этого же города, интеллигента, с высшим образованием, в морг, где так и не сумели установить его личность. Похоронили его под общей табличкой, вместе с тремя неопознанными господами, на, специально отведенной за общим кладбищем, территории.
Петра Исаевича же совесть не мучила, спал он спокойно, а в деле бомжовском он был настоящим асом, и своего не упускал. По понятиям бездомных бродяг, Петр Исаевич Крутов жил припеваючи и слыл человеком, полностью соответствующим своей фамилии.
Позже, он даже от муниципалитета умудрился добыть себе сносное жилье, справить документы и вновь устроиться бригадиром куда-то на стройку. Гегемон, одним словом.
17.05.2005.