– Ну и жара, – пропыхтел Семеныч, стаскивая с себя брюки. На берегу пруда в это время коптились две молоденьких девчушки лет четырнадцати. Им хотелось думать, что они загорают, но дымок от их раскаленной кожи убеждал Семеныча, что девки коптятся. Альтруист решил сбрызнуть эти головешки и с разбегу нырнул в теплую воду. Вода расплескалась, зашипела на спинах загоральщиц и стащила плавки с ныряльщика.
Разгоряченный Семеныч не заметил потери одежки. Он весело заржал над визжащими девчонками и, усевшись в тину, устилавшую мягким ковром дно пруда, впал в нирвану.
Достаточно покиснув в воде, мужик двинул к берегу. Увидев его, девчонки вторично завизжали и вдруг с визга перешли на гомерический хохот. Обескураженный Семеныч обратил свой взор на низ живота и обнаружил на своем сморщенном достоинстве парочку пиявок. – Вот же твари – нашли донора, – ворчал нудист поневоле, обдирая кровососов и пугая ими улепетывающих с солнцепека подростков.
Добравшись до дома, Семеныч уселся за стол, раскрыл тетрадь в клеточку, взял карандаш и, поглядывая в поисках рифмы в потолок, записал очередной стишок:
В знойный день, ища прохлады,
Погрузился в водоем.
Там ко мне прилипли гады,
Кровь сосущие вдвоем.
Я нырнул, вода стащила
С моих бедер туалет.
В общем вышло некрасиво:
Оглянулся – плавок нет.
Тут явились две пиявки,
Обнаружив наготу.
Не теряйте люди плавки
В обитаемом пруду.
Гуляя вечером по деревне, Семеныч слышал за спиной пересуды и сдержанный смех.