В годы войны метро "Чистые пруды" было местом работы Генерального штаба Красной Армии. Мой отец кадровый военный, полковник, в суровые дни 1941 года был на фронте.
Столицу часто бомбили… “Известно, что на территорию Кремля немецкие летчики сбросили до 15 авиабомб. Особенно большой урон нанесла курсантам одна из авиабомб около Арсенала во дворе. Там погибло до ста человек солдат. Как раз в это время находился сотрудник сталинской охраны Георгий Кузнецов” … Купола церквей были покрашены для маскировки в зелёный цвет. Чтобы ввести в заблуждение немецких лётчиков, делали ложные объекты для бомбёжки.
Много появилось мародёров. Грабили, убивали. 17 октября Сталин издал приказ – всех мародеров и паникеров расстреливать на месте.
Мою мать эвакуировали в город N., где я, спустя три месяца родился. К этому времени немцев отогнали от столицы на 200 км.
Хваленые войска Гитлера понесли тяжёлые потери. Им по иронии судьбы захотелось пройти по Москве парадом, чтобы показать всему миру доблестные войска. Но в боях под Москвой сказались просчёты блицкрига. Фашистские танки стояли без горючего, немецкие солдаты обморожены русской зимой.
Вояки обмотались тряпками как французы. Кого показывать всему миру?! Зомбированный Гитлер понимал, что надо их приукрасить. Требовалось время, чтобы подвести свежие части для парада. Немцы не знали, что на некоторых участках северо-западной обороны совсем нет наших войск… “По сообщению генерал-полковника П. А. Артемьева, немецкие танки появлялись на Химкинском мосту. По другим данным, немецкие мотоциклисты появлялись на шоссе в Серебряном бору. Несколько ранее немцы выбросили воздушный десант в количестве 6 человек в Тушинском лесу” … Что Москва у их ног, они не сомневались. Растягивали удовольствие, как сытые западными победами коты.
К этому времени подошли резервы из Сибири. Битва за Москву дорого обошлась захватчикам. Ни бездорожье, ни зима, а советские солдаты, ополченцы оказались сильнее духом, проявляя мужество и героизм, отвели от страны беду.
Мой отец за нами прислал ординарца. Приехали поездом. Поселись на втором этаже. Окна нашей комнаты выходили на пруд, а одно окно на угол здания. Дома в то время в основном были ведомственные. В нашем доме жили одни военные.
Во всех дворах были ворота, причём несколько, одно за другим. Некоторые внутренние ворота никогда не открывались.
Дворник был уважаемым человеком, обо всём знал. У него имелся свисток. Бляха как у гаишника. Жильцы по разным вопросам обращались к нему, точил для хозяек ножи. Кто опаздывал, стучал в закрытые ворота, платил сторожу, чтобы попасть домой.
Военные жили семьями просто и дружно. Общая кухня, ванная. В то время особенно не выделялись и не кичились богатством. Вместе проводили праздники, дни рождения. Дети целыми днями играли и дрались, получали синяки, не смотря на чины родителей.
Жены военных в то время не работали. При Хрущеве снизили зарплату мужчинам. Денег на пропитание семьям не хватало. Женщины были вынуждены искать работу. Дети остались без присмотра.
Зимой “Чистые пруды” огораживались деревянным забором по периметру. На лёд пруда спускалась поливочная машина, и тёплой водой готовила лёд для катка. От этого он становился ровным и гладким. Раздевалкой служило небольшое здание, в котором сейчас расположено небольшое кафе.
Кататься разрешалось на снегурочках, гагах, канадках. Коньки привязывали верёвочками к валенкам. Помню, как моя сестра ждала закрытия катка, чтобы покататься на беговых коньках.
Напротив дома, где я жил, находился за прудом знаменитый кинотеатр “Колизей”, в последствии там разместился театр “Современник”.
Учился я в мужской средней школе. В то время мальчики и девочки учились отдельно. Нас мальчиков обучали танцам, чтобы мы могли с девочками достойно повстречаться на вечерах.
Как-то раз одна женщина встретила моего отца на улице, и предложила ему купить импортные ботинки из Чехословакии. Отец попросил её подождать, пока он сбегает за деньгами домой. Ботинки стоили много денег.
Утром я их надел и пошёл в школу. В классе сидя за партой, я выставил ногу с ботинком для общего обозрения.
Учительница заметила. Лицо её побелело от ужаса.
–Это что такое? Буржуазная пропаганда! – закричала она, – вон из класса. Завтра чтобы пришёл с родителями.
Больше эти ботинки я в школу не одевал.
В другой раз мне отец подарил книжку русских сказок. С красивыми картинками. Я её принёс в школу. Та же учительница взяла её у меня. Пролистала и сказала:
–Молодец, Саша! Пусть с твоей книгой ознакомятся все ученики.
Мою книгу оформили в школьную библиотеку. А мне в награду дали билет в детский театр.
Вспоминая детство, я часто прихожу к Чистым прудам. Сижу на скамейке нашего двора. Много лет прошло с той поры. Лица моих друзей не узнать. Многие умерли.
С центральной части города многих коренных жителей под разным предлогом выселили. Коммуналки перестроили в роскошные особняки, в которых сейчас живут новорусские.
Из маленьких дворов исчез смех, звуки гармошки и патефона, радостный говор людей. Облицованные стены зданий сумрачны, пластиковые окна стреляют амбразурами непроницаемого металлического света. Кондиционеры и спутниковые антенны, словно огромные жуки, облепили дома.
В наше время не было холодильников. Странно то, я не помню, чтобы продукты портились. Были свежие и аппетитные. Я любил кусочек хлеба окунуть в рыжиковое масло. Вкус бесподобный! Привожу для наглядности документальное подтверждение моим словам:
“Демократы по радио пугают народ хлебными и продуктовыми карточками в сталинское время. Это пугало они вытаскивают каждый раз, когда дело касается выборов президента. Но тогда была своя отечественная продукция, мясо, молоко, сыр, живая рыба вплоть до икры. Был завал своей, отечественной продукции. Удивляются люди, как Сталин мог в 1948 г. завалить магазины продуктами. Он говорил Маленкову: “Пусть народ вначале хорошо покушает, а затем и о вине подумаем”. Сейчас у нас на полках ничего своего нет, все заморское, порой тухлое и отравленное. Уйма баночек, коробочек заполнили полки иностранной всячиной. Единственное наше — это люди, и те безработные.
Кто жил в 1948г., тот помнит изобилие продуктов в магазинах. Откуда Сталин их брал? Очень просто: свою продукцию наш народ кушал. Лучше купить батон хлеба за 15 копеек, чем за 5000. Это же хомут на шее народа. Старуха по радио истерично кричит: “У нас все в магазинах есть”. Да ничего у нас нет! Есть у американцев “ножки Буша”, вот она и восхищается. Да еще у нас вдоволь иностранных вывесок на магазинах. Ну а мануфактура, кроме китайской, никому не нужна. Вы бы посмотрели в 1948 г. на прилавок мануфактуры. Были шедевры крепдешина, материал “метро”. Величайший выбор. Ну а обувь пенсионер себе сейчас днем с огнем не найдет. Завалены полки иноботинками с острыми носочками. Только слепые русские люди могут восхвалять иностранную продукцию. Но ведь надо же и свою иметь.
Все развалилось в колхозах, артели зачахли, фермеры в одиночку погибают. Без коллектива в обществе жизни нет, и не может быть. Эта тухлая иностранная продукция, искусство наповал разложили нашу молодежь, привили, неуважение к старшим” …
Сохранились в памяти салюты. В центре Москвы отсвечивали небо мощные прожекторы. Стреляли солдаты из ручных ракетниц с крыш высотных зданий, даже из Кремля. Все жители через чердаки забирались на крыши. Увлекательное зрелище. Наружи здания были лестницы для пожарников. Но по ним сорванцы не лазили. Лестницы предусмотрительно были оббиты досками до второго этажа.
Романтические игры нашего детства: казаки–разбойники, прятки, красное знамя, лапта, чижик. Разве можно их сравнить с современными увлечениями молодежи?
Нужно возвращать забытое старое, идеалы жизни старших поколений, если мы хотим, чтобы не случился окончательный развал нашей культуры.