ОТ : Поваров, Владислав Геллиевич
125499, Москва, Кронштадтский б-р,
д. 30, к. 2, кв. 413, тел. : (095)4561631
КОМУ : ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ
ВОЕННО-МОРСКИМ ФЛОТОМ
АДМИРАЛУ ФЛОТА В. И. КУРОЕДОВУ
ДАТА : 20 марта 2003 г.
КАСАТЕЛЬНО : Освещения военно-морской истории
Господин Адмирал Флота,
Я по профессии инженер-системотехник (т. е. занимаюсь обработкой информа-ции, ее анализом и представлением в удобном для восприятии виде, участвую в состав-лении различных планов и т. п. - прежде всего в коммерческой, отнюдь не военной сфе-ре), также знаю свободно английский и польский; сверх того занимаюсь военно-морской историей, причем у меня нет ни конкурентов, ни коллег - работаю не с архивами, а со старыми книгами, газетами, журналами. Это дает доступ к уникальной информации по истории флота, недоступной для других исследователей.
Например, у меня получается, что :
1) Порт-Артур (на Квантунском полуострове) был назван британским адмиралом Майклом Сеймуром (1802-1887) в 1858 г. в честь контр-адмирала Уильяма Артура (1830 - 1886), тогда в звании лейтенанта командовавшего вестовым пароходом “Короман-дель”.
2) Порт-Артурская “вечеря” 26 января (8 февраля) 1904 г. действительно имела место, но в другой день , и даже год ( и с иным финалом).
3) Крейсер “Варяг” в Чемульпо не мог потопить японский миноносец даже физи-чески - в ходе боя согласно рапорту Руднева их даже не видели. Но тонущий японский миноносец (потонуть он не мог - слишком мелко) действительно был - японцы атакова-ли “Корейца” 26-го января и при этом “Цубаме” при торпедной атаке то ли вследствие искусных маневров Беляева, то ли вследствие слабой подготовки командира выскочил на мель (или наткнулся на подводную скалу). После боя 27-го января из Чемульпо вы-плыли англичане и итальянцы, увидели “Цубаме” и, не зная что произошло в ходе боя, приписали его бою японцев с “Варягом”.
4) Советский пароход “Металлист” был потоплен в Нарвском заливе польской подводной лодкой “Orzel” (“Орел”) 27 сентября 1939 года.
5) Первый линейный корабль, потопленный авиацией в открытом море, - гречес-кий (эскадренный броненосец) “Килкис” 18 апреля 1941 года у берегов Северной Афри-ки.
6) Советский подводный минный заградитель “Л-16” был потоплен 11 октября 1942 года японской подводной лодкой “I-25”.
7) Лунин на “К-21” попал в “Тирпиц” 5 июля 1942 года торпедами в бортовой броневой пояс под углом, при котором ударная волна распространяется не в глубь по-верхности, а по ней, не проникая внутрь. Это и есть, полагаю, рациональное объяснение того, что произошло.
Это введение и примеры для объяснения того, что могу сделать, не имея специ-альной военно-морской подготовки.
Теперь почему решил написать Вам все же письмо. В последнее время резко упал уровень морского образования не только у авторов и читающей еще морское как бы сказать “чтиво” публики, но и морских офицеров, пишущих статьи и книги.
- 2 -
Не так давно хайльгитлеровское (прославляющее фашизм и нацизм) издатель-ство “Русич” (Смоленск) выпустило книгу И. И. и О. И. Кубатько “Охота на флагма-нов”(2002 г.), которую просматривали и рецензировали : капитаны I ранга А. В. Булатов , В. Г. Дзюба, Ю. Е. Александров (президент общественной организации “Полярный конвой”), член Президиума Европейского совета военных союзов В. С. Нестеров. Там черным по белому утверждается, что английский линкор “Родней”, участвовавший в потоплении “Бисмарка”, имел главным калибром четыре двухорудийных башни 16-дюйм. калибра по две на носу и на корме. Поскольку в действительности (это видно даже по фотографиям) на английском линкоре кормовых башен не было, а были три носовых трехорудийных башни, то эффект гомерический.
Недавно прочитал вышедший в “АСТ” первый том работы Морисона о войне на Тихом океане в 1941 - начале 1942 гг. с предисловием профессора военно-морского искусства капитана I ранга В. И. Доценко на 24 страницы. У меня оказалось к этому предисловию ровно 24 поправки. Воистину “что ни страница, то лев или львица” (Ко-пию моего письма начальнику Военно-Морской Академии прилагаю). В результате анализа текста Доценко пришел к выводу, что этот профессор военно-морского искус-ства по-просту сошел с ума (настоящий сумасшедший).
После чего взял и прочитал книгу сего гомера морского печатного слова Виталия Дмитриевича Доценко “Мифы и легенды российского флота” (СПБ, “ПОЛИГОН”, 2002 г., изд. 3-е). Подробный анализ статей этой книги занял бы слишком много места, да и не нужен. Но остановлюсь на запомнившихся моментах :
1) “Рази верно” - о сражении при Чесме 1770 г. Доценко полагает : “Вполне оче-видно, что Хиосское сражение проводилось безграмотно как с русской, так и с турецкой стороны. Орлов не воспользовался фактором внезапности. Впервые турецкие корабли он обнаружил 23 июня, но вместо того чтобы с ходу их атаковать, решил, как это было заведено в русском флоте, сначала провести совет флагманов. ... Сражение проходило по всем правилам линейной тактики. ... Причем Спиридов и другие флагманы неукосни-тельно следовали принципу линейной тактики, не проявляя ни малейшей инициативы. Маневрирование по перестроению в линию баталии и сближению с неприятелем заняло около 6 часов. Вместо того чтобы обрушиться на неприятеля сразу тремя группами, как это сделал в Афонском сражении в 1807 г. вице-адмирал Сенявин, Орлов, с одобрения флагманов, пошел на рискованный маневр. Он начал спускаться на неприятеля в одной кильватерной колонне, чем поставил головные корабли (авангард) в тяжелейшее поло-жение. Более 20 минут они лежали на курсе сближения под сосредоточенным огнем про-тивника. Это был крупный просчет русского главнокомандующего. Правда, турки не смогли этим воспользоваться в полной мере. ... ...”
Согласно описаниям 1770 года дело обстояло абсолютно не так. Незадолго (за несколько дней до боя) три русские эскадры, до этого действовавшие самостоятельно (то есть не имеющие опыта совместных плавания и маневрирования) соединились и под общим командованием Орлова (между прочим, согласно указам императрицы адмирал Спиридов, произведенный в адмиралы именно как командующий действующим флотом, и нес ответственность за морской аспект боевых действий, а Орлов же осуществлял об-щее руководство) при подходе к острову Хиос узнали, что турецкий флот находится в канале (проливе) между этим островом и материком. На разведку был послан “Рости-слав” под командой капитана бригадирского ранга Грейга (чин капитан-командора не-смотря на Доценко был Екатериной II ликвидирован еще в 1764 г.). Тот провел реко-
- 3 -
гносцировку и вернулся незадолго до захода солнца.. Поэтому русский флот (морские флоты тогда не могли вести организованный ночной морской бой, да еще в незнакомых гидрографических условиях) и ждал рассвета 24 июня, собрав своих флагманов на ноч-ное совещание. На рассвете в 4 часа утра при свежем ветре от норд-веста весь флот спустился в кильватер к кораблю “Трех Иерархов”(командир Грейг). Около 6 часов ут-ра флот начал входить в пролив между Хиосом и Анатолийским берегом, где увидели весь турецкий флот, расположенный под Анатолийским берегом в две линии. Русский флот продолжал спускаться под всеми парусами, доколе передовые корабли “Трех Иерархов” и “Святослав” не подошли на две мили к неприятелю (вне дальности пушеч-ного выстрела, турки же, как видно, не могли атаковать из-за противного ветра). Между 8.30 и 10 часами русский флот выстроился в линию баталии. Причем Спиридов, пони-мая несплаванность флота, еще на ночном совете флагманов (не дневном), принял ре-шение, не соответствующее канонам линейной тактики, - пошел в авнгарде (в парусном флоте адмирал командовал кордебаталией, вице-адмирал - арьергардом, а контр-адми-рал - авангардом). Около 10 часов утра задние русские корабли подошли и уже в 10.30 (по др. данным в 11 ч. утра) был дан сигнал “спуститься на неприятеля”. Парусные ко-рабли при подготовке к непосредственному бою проводили ряд стандартных мероприя-тий : сбрасывали за борт гребные суда и шлюпки, убирали всевозможные деревянные предметы с верхней палубы (ядра разбивали дерево в щепу, и от летящих во все сторо-ны кусков дерева был значительный процент боевых потерь), посыпали палубы песком (чтобы не спотыкаться на скользкой от крови поверхности), в батарейных палубах уби-рались внутренние перегородки, борта поливались водою и т. д. - на все это требова-лось время (где-то до получаса по английским данным). После чего сначала авангард, затем кордебаталия и последним арьергард повернули и строем фронта (не кильватер-ной колонной) пошли на сближение с турками, отнюдь не перпендикулярно (из-за ветра) . Между 11.30 и 11.45 передовой корабль “Европа” подошел на пушечный выстрел и турки открыли по нему сразу же продольный огонь (Действенность ядер и бомб зависе-ла от расстояния - максимальная эффективность половина пистолетного выстрела, ба-тальный огонь - пистолетный. На больших дистанциях резко падала эффективность. Продольный же огонь - основная форма сражения в открытом море между отдельными парусными кораблями, вооруженными артиллерией, : при заходе с носа или кормы про-дольный залп превращал палубы вражеского корабля в мясорубку, именно таким обра-зом и объясняются успехи адмирала Ушакова против турок и того же самого капудан-паши Гасана (Гасан-паша, 1713-1790). По Доценко под продольным огнем наши кораб-ли находились 20 минут - это в тех условиях два, максимум три бортовых залпа. Учиты-вая условия стрельбы (угол возвышения пушек не мог быстро меняться и цель двига-лась, резкое ухудшение видимости из-за порохового дыма и т. д.) повреждения русских кораблей не могли быть значительны. Тем не менее туркам удалось практически вывес-ти из строя “Европу”. В ходе боя русские применили незнакомое туркам оружие - бранд-скугели. Турецкий адмирал к тому же, вопреки всем канонам, находился на переднем ко-рабле, вышедшем из строя. Неудивительно, что плохо обученные турки (у них, между прочим, парусную работу делали греки, которых специально отлавливали воинские ко-манды - “турецкий способ” укомплектования судов), не выдержали, снялись с якоря и ушли в Чесменскую бухту, благо ветер им это позволял.
Все это элементарно изложено в источниках 1770 года (см., напр.. “Морские сражения русского флота”, М., Воениздат, 1994).
- 4 -
2) Относительно Наваринского боя замечу только, что Доценко принципиально не замечает развития морской артиллерии : например, 36-фунтовые пушки уже довольно сильно воздействовали при массированном применении на деревянные корабли. Доцен-ко не подозревает (это профессор ( ! ) истории военно-морского искусства) о существо-вании особого подкласса фрегатов - линейных фрегатов (появились в 1770-х гг.; на-сколько знаю во флотах Швеции, США, Франции, России, Турции), специально создан-ных (сравните с линейными крейсерами) для боя в одном строе с линейными кораблями (к которым их сперва периодически и относили - напр. часть лин. кораблей Ушакова). К 1827 же 60-66 -пушечные линейные корабли, в связи с ростом мощи морской артилле-рии) были постепенно переклассифицированы во фрегаты (напр. последний русский 64-пуш. лин. корабль).
Доценко полагает (это к знанию истории), что командующего французской эс-кадрой контр-адмирала де Риньи звали Шевалье ( ! ). Это бессмертный перл, ведь ше-валье (аналог британского сэра и германского риттера) - титул французского аристо-крата (не смешивать с дворянами), которому не достался родовой титул (барон, граф, маркиз и т. д.).
3) Относительно Синопского боя 18 (30) ноября 1853 г. Виталий Дмитриевич по-чему-то умалчивает о летних маневрах Черноморского флота, в ходе которых, напри-мер, одна эскадра вплывала в Севастополь и становилась на якорь вдоль берега, а дру-гая вплывала в Севастополь же, становилась напротив на шпринг и между ними проис-ходил учебный артиллерийский бой, позднее наверняка всеми тщательно проанализиро-ванный. Поэтому Нахимову не нужно было выдумывать особый план боя - он уже был создан и отработан на учениях. Другой момент - Нахимов не мог ждать, насколько пом-ню (по отчетам) уже 18-го ноября один из военных пароходов вмерз в лед в открытом море около Николаева ! Дальше, у турок, насколько мне известно, фунтов не было - поэ-тому откуда наш гомер морского печатного слова взял фунтовые калибры у турецких орудий и какие : русские или английские ? Сверх всего как мог Нахимов атаковать тремя парусными кораблями, к тому же поврежденными бурей, турецкий флот в Синопе ? Ведь у турок было больше судов, поэтому они вполне могли поставить нахимовцев в про-дольный огонь (взять хотя бы один “Таиф”). Просто смешно “направление главного удара” - в парусных флотах это не очень актуально, ведь надо было связать боем все корабли противника, чтобы те не зашли с носа или кормы. Доценко не считает ( это ка-питан 1-го ранга, в жизни не командовавший не то что эскадрой, а просто крупным ко-раблем !) Нахимова даже флотоводцем. Но ведь Павел Степанович командовал одной из двух дивизий Черноморского флота, т. е. его половиной. Так что уж кем кем, но флотоводцем он был, а Синоп сделал его и выдающимся флотоводцем.
Резюмируя, Виталий Дмитриевич Доценко, этот профессор истории военно-мор-ской истории (почему нельзя сказать, что в “худлитовском” исполнении ?) явно ни бель-меса не понимает парусной эпохи. Это, как понимаю, общая черта не только всех тех, кто пишет об эпохе парусного флота, но и современных морских офицеров. В самом де-ле, все эти сведения излишне загромождают память, мешая быстрой реакции в сверх-быстротекущей боевой обстановке. Но все это должно храниться в справочниках, впол-не доступных при необходимости, человек же профессионально занимающийся военно-морской историей все это должен знать. Например, в русском флоте орудия, стреляю-щие ядрами, имели калибр в артиллерийских фунтах, а стреляющие разрывными сна-рядами (бомбами, гранатами и т. д.) - в пудах (1/4-пудовые, 1/2-пудовые и т. д., так как
- 5 -
вес разрывных снарядов учитывался вопреки Доценко в торговых фунтах).
Итог - профессор Виталий Дмитриевич явно демонстрирует всему миру свой “хвост” по военно-морскому делу.
4) Перейду теперь к паровому периоду. Начну со “Стерегущего”. Газета военного ведомства “Русский Инвалид”, № 51 от 5 (18) марта 1904 года в статье “Война с Япони-ей” писала : “... а вот подробное, как оно передано из Токио в немецких газетах : ... в 7 час. утра два наших судна, собираясь оставить воды гавани (Порт-Артурской), замети-ли два неприятельских миноносца, стремившихся пробраться в гавань, но наши двину-лись им на перерез, чтобы их отрезать. Хотя один из них ушел, за то другой, “Стерегу-щий”, получил тяжкие аварии. Наш истребитель “Сазанами” хотел его взять на буксир, но вследствие волненья буксир оборвался; почему на борт взяли 4 пленных; “Стерегу-щий” затонул совсем в 10 ч. 10 м. утра. ... ...
По следующему донесению адмирала Того на “Стерегущем” взяты в плен меха-ник и три кочегара, из них двое ранены. Больше людей на миноносце не было; полага-ют, что они бросились в воду. Попытка японцев заняться их спасением не удалась, в виду приближения “Новика” и сильного огня батарей”.
Другой номер (№ 58) “Русского Инвалида” от 13 (26) марта 1904 года в такой же статье “Война с Японией” :
“Сообщая подробности минной схватки под Порт-Артуром в ночь на 26-е февра-ля, кореспондент [так в тексте, отличительная особенность этой газеты - они упорно много лет боролись с двойными согласными] продолжающего питать чувства горячей дружбы к Японии “Times’а” так рассказывает о гибели нашего миноносца “Стерегу-щий”, атакованного, как известно, целым отрядом японских истребителей миноносцев при поддержке нескольких крейсеров.
3-я японская дивизия миноносцев, говорит кореспондент, встретив два русских миноносца в 26-ти верстах от Порт-Артура, стремительно напала на них. Русские сра-жались с храбростью отчаяния, японцы, одушевленные прежними успехами и сознанием численного перевеса. Миноносцы обеих сторон так сблизились, что один русский мат-рос бросил на палубу японского миноносца гранату. Когда одному русскому миноносцу удалось прорваться, а на “Стерегущем” все офицеры и большая часть экипажа были убиты, японский истребитель миноносцев “Sazanami” взял беззащитный русский мино-носец на буксир, что выполнил японский офицер, перескочив на борт “Стерегущего”. Здесь последний увидел 30 человек русских убитых и изуродованных снарядами. Когда японцы пытались подойти вплотную к русскому миноносцу, оставшиеся из его экипажа два матроса заперлись в трюме, двое же кочегаров бросились в воду, но были вытаще-ны японцами, а также двое других легко раненых. Два запершихся в трюме матроса, как полагают, открыли кингстоны, и тем затопили “Стерегущий”, погибнув с ним вместе”.
Это именно то, что было напечатано в “Русском Инвалиде”, и что отличается от того, что по тексту Доценко было напечатано в английской газете “Times” и слово-в-слово (но текст то не по-английски) перепечатано в газете “Новое Время” от 12 (25) марта 1904 г.
Итак, открытие кингстонов - предположение корреспондента “Таймс”, а двух не-известных матросов, погибших вместе с миноносцем не было. Понятное дело, что ни ка-питан 2-го ранга Цуция Микикане, ни капитан-лейтенант Кондо Цунемацу, ни мичман Ямазаки Хирата, ни русские пленные ни самоубийцами, ни дураками не были (чего бы стоила карьера офицера у которого два вовремя неотловленных супостата топят цен-
- 6 -
ный приз ?) - так что ни в письменных, ни в устных рапортах такого никак не могло быть. Но разговаривать, тем более с корреспондентом “Times” ( ! ), без упоминания своей фамилии (а значит и без опасения репрессий - кто определит где правда и где вымысел ?) можно было свободнее, тем более по вопросам, не имеющим военного значения. Соедините это с обоими показаниями кочегара Новикова (в плену и на свободе в России, это тоже две разные степени свободы, добавьте сюда и значительный промежуток времени - где-то года три). Открыт и вопрос насколько хорошо был обучен Новиков, и не спутал ли он названия разных систем (вначале клинкеты и кингстоны, потом только Кингстоны). Так что, по всей видимости - два неизвестных матроса “Стерегущего” - это Василий Новиков и Василий Кружков. Как Вы понимаете, подвиги у нас совершают не из-за наград, а из-за внутренних побуждений; традиционная же награда за действительный подвиг - неприятности, в лучшем случае забвение. Доценко здесь принципиально не упоминает, что в ночь с 25 на 26-е февраля в море были не одна а две группы русских миноносцев, и обе сражались с японцами (Доценко пересказывал соратника Бунича Афонина из “Гангута” № 4).
Вот Вам наглядный пример работы системотехника - до того как начал все это анализировать на данную тему не думал.
5) Относительно “Варяга” и “Корейца” в Чемульпо. Оба корабля находились в оперативном подчинении у русского посланника в Корее камергера и действительного статского советника Павлова. Этот самый Павлов больше думал не о войне, а о том как составить рапорт, который начал писать 24-го, а кончил 26-го января - и с ним и послал “Корейца” в Порт-Артур. При чем все время тянул - а вдруг по японскому телеграфу ему пришлют какое-либо приказание. В самом Чемульпо, где основную часть населения составляли тогда японцы, произошло в конце 1903 года два крупных инцидента : 1) в ноябре партия русских моряков с к/л “Бобр” (человек 20) попросила группу японских докеров (порядка 200 человек) продать им, как позднее было установлено, сушеных груш, что вызвало у японцев страшную ярость и те набросились на русских; при самоо-бороне наши матросы убили голыми руками (это факт) несколько человек и прорвались к шлюпке, после чего японцы вооружились холодным оружием и обыскали весь Чемуль-по, в том числе дома всех русских в городе, в поисках отставших русских матросов. 2) Вскоре командир японской к/л “Акаги” приказал расстрелять мирную демонстрацию корейских докеров, требовавших чтобы японцы выплатили им заработанные корейцами деньги (это по памяти, расстрел мог быть и не в Чемульпо). После чего в декабре - пер-вой половине января в Корее прошла волна беспорядков, так что европейцы затребова-ли охрану (американский посланник, например, попросил прислать военные корабли для защиты американских интересов). И поэтому Руднев не очень то мог что-либо де-лать без четких указаний. А сделать мог очень многое, например, уничтожить японскую угольную базу близ Чемульпо, которая стала основой снабжения топливом японского флота в Желтом море в первые месяцы войны. (Русские моряки, как оказалось, о ней не знали !).
Позднее Руднев был уволен в отставку по докладу морского министра адмирала Бирилева, как известно стремившегося выгнать с флота людей из клана адмирала Алек-сеева, а командир “Варяга”, до своего назначения, был старшим помощником командира порта Артур (так тогда моряки именовали Порт-Артур).
По книге Мельникова о крейсере “Варяг” Руднев посетил Павлова (тот в основ-ном присматривал за лесной концессией с китайскими хунхузами Безобразова и К , поз-
- 7 -
днее был изобличен в крупном казнокрадстве, но Столыпин отдал камергеру материалы следствия, чтобы тот на досуге написал объяснительную записку !) 25-го января, а не 26-го, по Доценко. Кстати, гомер морского печатного слова почему-то полагает, что на японских кораблях тогда стояли 75-мм пушки, тогда как в действительности (хорошо известный факт) - 76,2-мм (3”).
6) Относительно атаки “Тирпица” Луниным добавлю, что Виталий Дмитриевич скромно отредактировал данные по стрельбе так, что на их основе заведомо невозмож-но узнать правду.
7) Теперь относительно “Считаем целесообразным ознакомить автора” (статья из книги “Мифы и легенды российского флота”, стр. 297) :
“Странно, что специалисты из Морского научного комитета [МНК] не разбира-ются в структуре военно-морской науки. Например, упрекая меня за тезис, что “история теории военно-морского искусства как отдельная проблема никем никогда не рассмат-ривалась”, утверждают, будто Н. Л. Кладо, Б. Б. Жерве, И. С. Исаков и другие “фунда-ментально исследовали вопросы теории и истории отечественного военно-морского ис-кусства”, не улавливая разницы между “историей теории военно-морского искусства”, “теорией военно-морского искусства” и “историей военно-морского искусства”. Ведь это совершенно разные понятия военно-морской науки !”.
Здесь я суммарно на стороне МНК. Из чего состоит военно-морское искусство ? В общем случае можно было бы сказать - теории и практики. Но ведь практики (то есть ведения боевых действий на основе общих положений теории) нет в полном объеме, за-то есть аспект истории - обобщенный анализ военно-морской истории налицо. Таким образом “теория и история военно-морского искусства” и составляют все военно-мор-ское искусство в совокупности. “История теории военно-морского искусства” же есть интегральная часть обеих этих понятий одновременно. Например, существует же физи-ко-химия, раздел одновременно и физики, и химии. Далее МНК утверждает, что Кладо, Жерве, Исаков и др. (то есть все вместе, совокупно) “фундаментально исследовали ...”. История же теории военно-морского искусства действительно не могла рассматривать-ся самостоятельно, а только в более общем контексте, вырывать ее из которого есть действие подобное вивисекции. Так что тезис Доценко (это вопрос действительно теоретический, похожий на вычисление числа ангелов на конце пера), по-видимому, неправильно сформулирован в исходных посылках.
Теперь относительно военно-морской истории в целом. Насколько понимаю она всегда была прикладной дисциплиной и сейчас все еще формируется в научную. Все на-уки в своем развитии проходят : а) стадию собирания первоначальных фактов, мифов, легенд и т. д.; б) стадию первоначальных искусственных теорий генерального плана; в) стадию частных, необобщающих теорий; и, наконец, г) стадию все более и более обоб-щающих теорий (это общеизвестное для историков науки положение). На сколько пони-маю военно-морская история в этом плане находится на второй стадии (как прикладной предмет к военно-морскому делу). Причем современная наука уже много десятилетий проходит процесс индустриализации. Даже научная фантастика и фэнтэзи дошли до мануфактурной стадии (вначале координирующий центр разрабатывает общие план и инфраструктуру, затем отдельные авторы пиут свои романы в заданных рамках). Общий объем информации уже настолько велик, что превзошел возможности одного человека - требуются коллективы, но их нет - уровень владения военно-морской историей крайне
- 8 -
низок даже среди специалистов-профессоров.
Вот, пожалуй, семь “бананов” для профессора военно-морского искусства капи-тана 1-го ранга Виталия Дмитриевича Доценко.
Есть еще одна научная дисциплина - сравнительная мифология. Она возникла и развилась с 1910-х гг. усилиями западных энтузиастов (у нас мифология была не столь популярна, энтузиастов не нашлось - отнюдь не по политическим , а по физическим при-чинам) на стыке истории, этнографии, филологии. Одним из выводов (аксиом) этой на-учной дисциплины стало положение : любой народ (или обособленная группа людей) в течение своего исторического существования на основе своей истории неизбежно созда-ет свою собственную мифологию, если ее, мифологию, уничтожить, то этот народ теря-ет волю к жизни и умирает. Это не моя фантазия, а вывод сравнительной мифологии как научной дисциплины (Напр., Tadesz Margul, Mity z pieciu czesci swiata, изд.1989 г.). И именно этой цели - убить русское национальное самосознание - посвящена книга Доцен-ко, обливающая грязью и поганящая все достойное в морской истории России, индиви-дуально и коллективно.
Крайне вредная для русских книга, далеко превосходящая пределы “низкохудо-жественного чтива”. Единственное сколько-нибудь разумное объяснение - профессор Доценко (средоточие его талантов - владение коллекцией в 10000 воен.-мор. книг и дол-жность (звание ?) профессора - согласно “Мифам и легендам русского флота) сошел с ума. В противном случае неизбежно возникнут финансовые претензии (напр., за мораль-ный ущерб обладателям орденов Нахимова придется кому-то же платить по суду), пуб-личные утверждения, что флот развалился на “морские кланы”, подсиживающие друг друга в битве за “жирный кусок”, и т. д. Даже не хочется всего этого анализировать.
Извините, что получилось слишком длинно и не все отпечатано на компьютере - слишком ограниченный у меня к нему доступ.
Искренне Ваш
В. Поваров
20.03. 2003