Ольга Фёдорова
За что я не люблю Нину Заречную
(«Чайка» и её микромир)
«… ТРЕПЛЕВ. … У меня в мозгу точно гвоздь,
будь он проклят вместе с моим самолюбием, которое
сосёт мою кровь, как змея…»
(А.П. Чехов, «Чайка»).
За что я не люблю эту особу, сказать ещё успею. Не это главное.
«Чайка» - это вообще не о ней. Это – обо всём. Или – много о чём. Отсюда очень много идей можно насобирать. Одни только размышления о творчестве чего стоят.
История, как в «Золушке». Мать была сказочно богата, но умерла, всё состояние завещала мужу, отцу Нины. Он женился – мало того, что отец – «порядочная скотина», так ещё и мачеха….
В округе – шесть усадеб. В одной из них изредка гостит известная актриса Аркадина, да и сын у неё молодой, Костя, и влюблён в нашу Золушку без памяти. Богема…. Ах, как заманчиво…. Вдруг заметят? А отец с мачехой не хотят её туда пускать, приходится бегать тайком. Времени мало, но есть вполне определённая цель. Стать актрисой. Вот только мотивы неясны. Расплывчаты.
«Возвышаться над толпой»…. И ради того, чтобы её «возили на колеснице», Нина готова пожертвовать всем. Даже личным счастьем. Что ж, как говорится, бойтесь того, о чём ты молишься, ибо ты можешь это получить…. Но это – потом.
Идеализирует богему, актёров, сцену, хочет прославиться, ощущает проблески таланта, молодая, нарядная, интересная…. Все юные девицы в молодости таковы. И это нормально. И ещё этого самого личного счастья хочется – а как же иначе? А из молодых в округе один зануда Медведенко да этот Костя непонятный. Символами изъясняется. Зато он – сын той самой Аркадиной! Про неё в газетах пишут! Это шанс. Костя знает, что Нина мечтает о сцене и пишет для Нины пьесу.
А ещё – наперекор маменьке. Чтобы она не считала его бездарным бездельником, которого с третьего курса отчислили. И всё маменькино окружение – актёры, творцы, а он – никто. Как же так? Костя тоже способен быть не хуже. А ваш театр – рутина. Ставят одно и то же. «Нужны новые формы». Он им покажет, как надо. А Нина – его муза, его мечта. Она воплотит «ту жизнь, что представляется в мечтах». Это новый театр. Только для неё. А маменька пусть завидует. Может, примет его всерьёз, наконец.
Здорово, что Костя так влюблён. Он просто одержим Ниной. И она это знает. И она этим пользуется. И она сыграет в этой пьесе, которую она сама считает неинтересной. «Только читка, нет живых лиц… и ещё в пьесе непременно должна быть любовь».
Конечно, ведь театр – это действие. Это – как жизнь. А ей предлагают какой-то туманный скучный монолог. И она должна сделать из этого нечто значительное. И она сделает! И её заметят! Может, даже благодаря спецэффектам. И пусть она не понимает того, о чём говорит – важно то, что она на сцене.
Беллетристикой увлекается, вот и хочет действия…. Конечно. А этой Маше вот, например, нравится и Костя, и эта неинтересная, скучная пьеса….
Казалось бы, Маша – ровесница Нины, почему бы не подружиться? Нет. Маша совсем не следит за собой, и «живёт без желания», ходит даже, как старуха, приволакивая ноги; у Маши – вредные привычки. Она пьёт водку, нюхает табак, и «носит траур по всей своей жизни». Она несчастна, потому что «по мне и бедность не беда, не будь любви на свете». Она влюблена в Костю, и все об этом знают. До такой степени, что самому Косте Маша кажется «несносным созданием».
Ведь Маша не делает никаких попыток ему понравиться. Хотя всей душой понимает, и восхищается. Ну, чем не верная жена для талантливого и самолюбивого юноши? Ему ведь, на самом деле, только понимание, забота и восхищение и нужны. Но Маша совсем не следит за собой, и жизнь тащит, как тяжёлую ношу, и на музу не тянет. Приоделась бы, повертелась, проявила бы участие – только и всего.
Но нет! Музы – это Нина, которая мила и нарядна. И не докучает заботой, а появляется на какие-то мгновения. Она больше похожа на мечту. А Костю «просто жизнь» не устраивает. Ему подавай «как в мечтах». Но Нина – не мечта. Она живая, реальная, материальная девушка. «Слишком простая для него».
Всё бы отдала ради славы…. Конечно. Живой пример перед глазами – Аркадина. Вот она появилась – и вокруг вьются все мужчины. Потому что она – не из этого мира, нечто идеальное, эфемерное, капризное, недоступное. Чересчур эгоистична – но это понятно. Всегда в суете, в движении, всегда хорошо одета и причёсана – а иначе нельзя, иначе вспомнишь, что есть взрослый сын. Необычайно добра, но… не говорите с ней о деньгах! Всё уходит на туалеты – а иначе она перестанет быть такой красивой и блистательной, и не будет поклонников, и беллетрист убежит, пленившись молоденькой…. Семьдесят тысяч в банке – вот откуда уверенность в себе и в том, что он не уйдёт, а она останется красивой и молодой.
Сын умоляет отправить Сорина, своего дядю и её брата, обратно в город, без которого он чахнет, болеет и угасает на глазах, а у неё… нет денег! Брат умоляет дать денег её сыну, чтобы тот встал на ноги и хотя бы купил себе пальто… нет денег! Прислуге на троих даёт три рубля – целых три! – вот верх благородства….
Ах, да. «Я не зритель, я – актриса!» - оправдывается Аркадина, способствуя провалу пьесы сына своими ироничными репликами. Он, видите ли, не талантлив, но с претензиями.
А какую блистательно-отвратительную сцену она устраивает Тригорину, когда тот с такой обидной для каждой женщины циничной честностью заявляет, что влюблён в другую, и просит отпустить его! Аркадина благодаря своему таланту и опыту живо представила, что ему могла говорить юная наивная Нина, и выдала: какой ты талантливый, как ты не похож на других, я одна умею ценить тебя…. Попала. И после этого самонадеянно заключила: «Теперь он мой». Ага. Конечно…. Сплетни в газетах, подогревающие интерес, и семьдесят тысяч в банке.
Есть ещё один персонаж, который постоянно думает о деньгах. Но он и говорит постоянно о деньгах, потому что жалованье у него – двадцать три рубля, а семья большая. Да, это учитель Медведенко. Он если и вступает в разговор, то только для того, чтобы узнать, у кого какое жалованье, да про бедность «брата нашего - учителя» - вот о чём надо пьесы писать, на злобу дня! О насущных проблемах – вот где живые лица, а не какая-то жизнь идеальная! Пешком ходит, экономит, философствует изредка – одно слово «индифферентизм» чего стоит! – но бюджетникам всегда жилось несладко. Вот он и занудный – бедность, да ещё и долг перед семьёй… и сам признаёт, что у них с Машей нет точек соприкосновения, но Медведенко её любит, а Маша любит Костю, который любит Нину, которая любит Тригорина… ну, это уже где-то было.
А Маше Медведенко жалко. И замуж она решила выйти, чтобы «любовь свою из сердца с корнем вырвать». Ага. Чтобы все дни напролёт продолжать пропадать в усадьбе рядом с Костей, а муж должен один за ребёночком ухаживать. Одна ремарка чего стоит – «Маша всё время не отрывает глаз от Треплева». Вот тебе и вырвала с корнем. Вот тебе и вышла замуж, и новые заботы, и ребёнок…. Бесполезно.
Какие там живые лица, которых хочет Нина? Сам Костя Треплев тоже беден, видит вокруг то же, что и она. И он тоже хочет убежать от того, что видит. Заботится о нём лишь дядя, сердобольный Сорин. Ну, ему всех жалко, он всех может оправдать… кроме себя. По отношению к самому себе он ироничен, хоть ему и жаль, что прожил жизнь не так, как хотел. А хотел много чего – и жениться, и жить в городе, и литератором стать. А вот тем, кем стал – действительным статским советником – он как раз и не хотел быть. Безвольное следование судьбе, а на склоне лет – сожаление об упущенных возможностях…. Очень показательный пример.
Сорин жалуется на здоровье доктору – кому же ещё? – а доктор Дорн, циничный, как и все эскулапы, отвечает, что куда, мол, в шестьдесят лет лечиться? «А чего вы хотите? Валериановых капель? Соды? Хины?» Вообще, странный доктор – он всем от всех болезней (которые, как считается, от нервов) предлагает одно средство – валериановых капель. Всем валериановых капель!.. Оригинально. Особенно если учесть, что он слыл единственным порядочным акушером в округе, да ещё и ловеласом. Один тайный роман с матерью Маши Полиной Андреевной чего стоит. «В пятьдесят пять лет поздно менять свою жизнь», - говорит он ей на предложение не прятаться и не лгать. Она – добрая заботливая женщина, а муж её, Шамраев, хоть и знает латынь, и театр (правда, большей частью анекдоты и комичные случаи), и хозяйством управляет (даже выездных лошадей гоняет работать в поле, и всё у него дохнет, хотя он и забирает у Сорина всю пенсию на хозяйство), на самом деле груб, и от этого она болеет и боится. И, скорее всего, Маша – дочь Дорна, потому что она сама это чувствует и тянется к нему. А тот – напевает….
Доктор никому видимого сочувствия не оказывает, кроме… Треплева. Хвалит его, пьеса впечатлила – странно, кажется, и в самом деле. «Если не знать, для чего писать, то талант погубит его», - говорит Дорн о Треплеве, но тот слишком занят поисками Нины и пропускает главную для себя реплику мимо ушей. Костя сам осознаёт это, но открытие и понимание придёт слишком поздно.
Ведь начал он писать назло матери и для матери, и для Нины, использовав последнюю в качестве подручного материала. Убил, как пресловутую чайку. Вынудил стать актрисой поневоле (а та и не возражала!), погрузил в богемный мир. Дорогу показал, а дальше она должна была идти сама, ведь таких пьес, как поняла в итоге сама Нина, в её жизни больше не будет. Пьес, где роль – для неё.
Наиболее удавшаяся Чехову тема – это творчество. Два таких разных писателя – Треплев и Тригорин….
Кстати, интересно – Костя стал не драматургом, а прозаиком…. Почему? Чтобы беллетристом, как Тригорин? Или чтобы оставить позади период, связанный с Ниной? Он ведь порвал всё, что написал, прежде чем попытался застрелиться в первый раз и, возможно, чтобы чего-то добиться и найти в себе силы идти вперёд, нужно было покончить со всем старым, оставить это позади? Да и стрелялся он, похоже, чтобы привлечь к себе внимание, чтобы вернуть заботу матери, вернуть Нину, но она не вернулась. Она даже не заметила. Для неё было откровением, потрясением то, что небожители могут получать удовольствие от обычной ловли рыбы, могут играть в карты, просто смеяться и плакать, и того расстояния, которое она сама себе придумала, просто нет. А значит, между ней и Тригориным – один шаг. И она его сделала… ну, ладно.
В общем, Костя относился к себе слишком серьёзно. Без иронии. Это-то и плохо. Он – не простой. И изъясняется пафосно. Нервный, самолюбивый, носится в «вихре грёз и образов», не имея определённой цели, воплощает то, что «свободно льётся из его души», не зная, зачем. И в итоге скатывается к рутине, думая, что в этом – его главная проблема. А ведь, потеряв Нину, пережив утрату, он начал печататься. Хотя это для него потеряло всякий смысл. Он всюду следовал за Ниной, не упускал её из вида, знал всё о ней и о её судьбе. И не для неё ли он творил? Литература – как способ вернуть её? Чтобы она поняла, что он лучше, талантливее Тригорина? Но у Нины были свои проблемы, свои провалы, ребёнок, любовь… к другому. Она стыдилась и отгораживалась. Для Нины Костя – это прошлое. А он не понимал, что и она для него – только этап. Он всё время держал её в голове. Однажды она вернётся к нему, и всё будет по-прежнему. Но наивная девушка стала женщиной, многое пережившей. Она нашла свою дорогу. И она никогда не сможет вернуться в тот мир, и не станет той девочкой, которой можно было манипулировать.
Тригорин, счастливый соперник. Известный беллетрист, мужчина в самом расцвете сил. «Каждый пишет, как хочет, и как может», - замечает он. Сам понимает, что он пишет «мило и талантливо» (и Треплев говорит о нём так же – вот совпадение!), но хуже, скажем, Тургенева. И в пьесе Треплева он «ничего не понял, но смотрел с удовольствием»… на Нину. Потому что, по его собственному признанию, он нечасто встречает молодых девушек (хотя живых лиц - хоть отбавляй!). Хочет узнать, что Нина за штучка, и о чём она думает. Тоже хочет использовать её в качестве музы. Только этот – успешный, известный, искушённый. Умный, меланхоличный, но, что самое главное, простой. Может говорить со всеми и обо всём (хотя в молодости наверняка был таким же нервным и болезненно самолюбивым юношей, как Треплев – всё приходит с опытом). Он пишет, потому что «непрерывно должен писать», поэтому ходит и всё записывает в блокнот (вот это гипербола!). Непонятно только, зачем он записал историю про девушку-чайку, которую приезжий от нечего делать погубил, а потом и сам забыл про то, что чучело чайки заказывал (кстати, через два года он уже без блокнота!). Считает рассказы Треплева «бредом без живых лиц» (сдались им эти живые лица!), даже не разрезал страницы с его рассказом в журнале, тогда как со своим – в обязательном порядке. Однако же поклон от почитателей Косте передал…. Тогда же, во второй приезд, кидает странную реплику о том, что надо бы осмотреть старый театр – «созрел мотив, только возобновить в памяти место действия». Хочет вернуть Нину? Так ведь и она всегда держит это в голове, возможно, поэтому у неё и есть силы, чтобы продолжать жить и играть – он не верил в театр, а она добьётся, она покажет!
При Аркадиной «у него нет своей воли», а при Нине… он максимально приземлён. Так, что его даже хочется потрогать, по головке погладить – вот он, реальный, простой, он не врёт. Его легко понять. Он никак не ощущает известности. Он не любит себя, как писателя, не понимает, что пишет – вот только в пейзаже он – мастер, это да. Сам знает. Выработал приёмы – чего ж теперь нервничать? Хорошо он себя расписал…. Рыбу ловить – вот счастье! «Когда ему говорят хорошие слова – он проваливается». Даже в психушку попасть боится. Во как самоироничен! Но это – тоже роль.
Когда ему преподносят его же слова «Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми её», то в нём что-то переворачивается. От с в о и х же слов! Это тоже символ. Любит-то он только себя…. Видите ли, в молодости ему было некогда любить – обивал пороги редакций, а теперь – самое время. Если уж он сгоряча своей любовнице признался, что другую любит – как же надо было забыться! Мало он молодых девушек встречает – вспомним его фразочку…. А потом, по малодушию, жил с Ниной, не бросая Аркадину – молодец. Чтобы никого не обидеть, а главное, самого себя. На одной чаше весов – молодость и свежесть, на другой – семьдесят тысяч и сплетни в газетах. Ха, понятно, что выберет. Тем более, что молодость и наивность быстро надоедают. Особенно если девушка становится мелочной, раздражительной, и берётся только за главные роли и по этой самой причине, да ещё и из-за наивности всё время проваливается. Играет безвкусно и грубо, да ещё и за ребёнком не уследила.
А загадала же Нина – идти или не идти в актрисы, и выпало ей «не идти». И Чайкой подписывалась только из-за «сюжета для небольшого рассказа» Тригорина. Но испытание Тригориным она выдержала. Нашла свою дорогу, поняла, что актёрство – это не толпа с колесницей, а умение терпеть. Нашла свой путь. Почувствовала в себе силы. Поняла, для чего ей всё это. Знает, в чём её призвание.
А вот Костя испытание Ниной-то и не выдержал. Шансов нет. Его известность ничего не изменила. Она не вернётся, а ведь всё, что он делал – было для неё. Без надежды. Перед ним – вторая Аркадина…. Этот этап он тоже должен был пережить, но без неё всё бессмысленно. Всё разорвал. Пулю в лоб. Смысла мы не видим. Терпеть мы не хотим. Слишком страшно. Слишком больно. Слабость, нет самоиронии – вот за что не люблю Костю Треплева. А ведь всё это приходит с опытом….
А ведь, коллеги и не очень, как говорится, «всё, что тебя не убьёт, сделает тебя сильнее»!..
04.05.05