Overture
Камешки. Босые ноги. Кусочки битого белого, зеленого и рыжего стекла. Заходящее солнце. Я в третьем доке. Налетает ветер, качает провода. Август. Восемнадцатое
августа. Голубое небо. Облака из перламутра и меда. Полынь в расщелине бетонных плит. Я молчу. Вместе со мной молчат серые плиты, краны, экраны; стены, стаканы, карлики, стекла и великаны. Еще те, кто привел меня сюда. Их не нужно звать: они сами тебя найдут. Или как. Они задали мне вопрос. Я ответила отрицательно. Они повторили вопрос. Пришлось задуматься. Я молчала. Лучше отсутствие ответа, чем нет. Они повторили... я молчала... а они выпустили мою руку из браслета с напряжением в шипах.
С тех пор, как началась вся эта бодяга, я много думала. Обо всем - о любви, о людях
будущего, о совместимости любви и людей будущего...
interlude1
Потом решила написать об этом. Это открылось только мне. Но если я буду держать
то, что знаю в себе, их время настанет раньше. Чем настанет. Я не хочу этого. Это
не нужно. Хотя... я могу говорить только за себя, хоть я и оказалась одной, кругом
одной за всю жизнь на земле. Нет громких слов. Не надо ловить на вранье. Все было на
самом деле. И может случиться не только со мной.
Он строит новую жизнь. Для них. Для себя. Для людей. Но всем в этой жизни места
нет.
winzip.1
С ним я познакомилась за неделю до своего семнадцатилетия. В конце апреля. В
переходе под магистралью. Он шел с работы, я - из Интернет-кафе. Мы наткнулись друг
на друга в переходе, под мигающими под потолком лампами в проволочных сетках. Я
подняла глаза и вместо *ты козел!* совершенно неожиданно, даже для
себя, спросила *ты кто?*. А он не ответил. Не услышал. И не понял. Умотал. А я осталась. Смотреть ему вслед.
И я смотрела. На высокого кареглазого его с длинными светлыми волосами. В
черной куртке, с рюкзаком на спине и мобильником в руке. В нем он шел и ковырялся.
А на меня не посмотрел. С досады я обозвала его овощем и пошагала к дому.
А он пошел куда-то. Не знаю. Красивый такой, высокий и блондинистый...
Таким он был в день, когда я впервые увидела его. Таков он есть. Таким он и
будет. Да. Он-то будет. Просто знаю.
На следующий день мы познакомились, еще на следующий - начали встречаться.
Он говорил - странно, знакомы всего день, а будто всю жизнь друг друга знаем... а я
кивала и думала, что он, наверное, самый красивый на всем шарике. Уж очень похоже
было.
Overture
Я сижу на камнях и вспоминаю, как мы стояли на шатком мосту через гнилую
речушку в черте нашего Города. Потом он рассказывал о своей работе.
(интересно, кто уже тогда мог знать, чем все кончится?)
Тени удлиняются, до конца светового дня совсем немного...
Я пришла домой и гордо заявила, что знаю самого красивого программиста в
Городе.
-ага, - сказал первый брат.
-угу, - сказал второй брат.
Камни. Вершины. Грани. Он учится на мехмате, играет на гитаре в рок-группе и
работает программистом в такой IT компании, что если я вдруг узнаю, что именно они
снабдили графический манипулятор скроллером, повесили на небо солнце и зажгли
его, рассыпали по вселенной галактики... Я не удивлюсь.
Они позвонили в дверь. Просочились в прихожую. Предъявили мне счет: спустя три
месяца после знакомства со мной его результаты стремительно падают... низкая
концентрация, низкая производительность труда... КПД 40% от прежнего...
-Нашей компании не нужны сотрудники с такими показателями, - сказал мне человек в
черном со стертым лицом.
-Увольте, - усмехнулась я, - причем тут моя скромная персона? я ведь только его
подруга...
В наступившей тишине (даже радио заткнулось) я услышала звук собственной
крови, бегущей по венам. Я знала, что он талантлив. Не знала только, насколько
далеко простираются его способности. Оказалось - бесконечно.
Ворона жадно пьет из лужицы, отливающей гудроном. Солнце скоро сядет. И начнется
темнота. Они, правда, зовут ее началом новой жизни, но для меня это тьма.
Я ведь не умею набирать слепым десятипальцевым методом. Путаю SMTP и POP3.Мне
не нужны линукс, ЮНИКС и нетскейп. Они говорят, я должна умереть.
-А почему бы вам не проработать этот вопрос с ним самим? - поинтересовалась я.
-Нам нельзя воздействовать на мозг лучших специалистов - невозмутимо ответил
Стертый.
-А на мой, значит, можно... - разозлилась я.
Так, чтобы скоротать время. Тогда в реальность происходящего я не верила.
Стертый посмотрел на меня так, что я сразу поняла, кому здесь стоит помолчать в
силу своей ненужности для общества.
-Ладно, - сказала я, - я не умею и сотой доли того, что умеет он. Но, может, вы не
будете так нагло и откровенно вмешиваться в чужую жизнь?
-Его жизнь принадлежит нам - негромко сказал Стертый.
Я возмутилась. Стертый же не обратил на мои речи ровным счетом никакого
внимания. Велел являться к пяти в третий док.
Просочился обратно. HRC отдел компании "Мира".
А я осталась. Я здесь. Я жду.
module_of_possible_insanity_1. Hyper Testing1.
И не выбирала я этот вечер, этот вечер, этот скрежет подъездной двери, и
дорогу, расстилающуюся пыльно-белой мято-рваной скатертью. Не выбирала мерцающих
фальшивых светом звезд и фонарей, светящих истинным светом. Не было девяти
часов, потом десяти, одиннадцати и дальше, дальше по горящей гулкой ночной
улице. Не было этого. Не было ревущих и неревущих машин. И дождя не было. Не теряла я зонта. Не сидела в вонючих подъездах в самый ливень. Ливня не было. Из подъезда я ушла сразу. Захлопнула дверь. ВСЕ.
Было что-то. Не помню. Проклятая забывчивость.
Кровать была. Застеленная. БЫЛ он. ТОЧНО БЫЛ. Коробка апельсинового сока. В углу
гитара. Это тоже было.
Выбор не помню. Только боль. Немного.
Рикошетом по глазам. И белый потолок.
Не в выборе дело, а в том, что надо было что-то делать.
Что? Он ничего не понял. То есть, зачем было все.
Хорошо еще не обозвал, и за косички не отдергал.
Я с ним поссорилась, и ушла. Прогрохотала кроссовками по лестнице, волоча за
собой свитер за рукав. Надо было поступить правильно. С чем?
С адским валянием на незастеленной кровати. В общем, так...
Ладно, завязываю с библейским пафосом в рыночном исполнении. Тем более, что
действительно обидно. Даже не поцеловал.
Наверное, надо было вести себя так, чтобы сохранить отношения. Вернее то, что от
них осталось.
На магистрали не было машин. Идея помириться с ним в реанимации умерла. Что
ж, requesqat in pace.
Оглянувшись, я заметила идущего прямо за мной человека. Судя по внешности, это
был серийный убийца. Черт. Только этого еще мне не хватало.
Обратно идти я уже не могла. Киллер, знаете ли. И полное отсутствие final
destination point. Оставалось только идти вниз, к реке. Тем лучше. Я и сама
собиралась вниз. Казалось, что там будет легче. Легче решать. Легче забывать.
На спуске к монастырю в глаза ударило тьмой. Будто срыли фонари. Погасили
луну. Вывинтили звезды.
Выбравшись из круга света последнего фонаря, я помчалась вниз сломя
голову. Ветер свистел в ушах, пару раз я споткнулась на ровном месте, хотя сильно
подозревала, что на собственных шнурках. Мне мерещились смс. Галлюцинация.
Впереди и далеко внизу зияла залитая чернотой река, позади я оставила бегущего
человека с шумным дыханием. Слева - спуск, справа. Каменная стена. Я отбежала чуть
дальше спуска, пришлось подниматься. Два шага.
Из-за поворота показался преследователь. Ломая ноги, я ссыпалась по
лестнице. Поворот, еще один... вниз, только вниз...
Продираясь сквозь крапивные джунгли (я все-таки сбилась с дороги), я
вспомнила, как мы с ним так же ссыпались по горе у монастыря - в тот день он опаздывал на концерт на Косе.
В тот день, последний день мая, небо было светлее алмаза. Казалось, что все всегда
будет хорошо. Пучком. Модно. По-боссовски. Всегда.
-Нас будет счастье, - вслух сказала я и покраснела.
Он пристально взглянул на мои рдеющие щеки и спросил - А что, сейчас не счастье?
Но, казалось, счастье впереди. Еще большее...
Нам предстояло много ссориться. Но кто тогда мог это знать?
Я неслась на полшага впереди по тропке, едва виднеющейся в высокой траве, и
лениво объясняла ему логику во фразе» Я сопьюсь, и пусть моему бывшему от этого
будет плохо." По собственному почину.
Я вздохнула. Май казался сказкой...
Сказка вздрогнула и растаяла во тьме августовской ночи. Я продолжала
спуск..Traveled through the bottom of my soul.Поворот, вправо и дальше... Цикады
плачут по лету, разбивая его в пыль дребезжанием своих телец...
Прямая дорога вниз. Мы возвращались здесь с набережной после первого свидания.
Солнце. Синее небо. Он говорит о себе. Тогда он еще не потерял плейер, и мы
слушали его любимую музыку. Гитары звучали, как горные ручьи.
Тогда мы только что познакомились.28 часов.
По левой стороне эллинги. Автобусы с школьниками. Приехали в аквапарк.
Город спит. На часах 00:00.21 августа. Десять дней до осени.
Город спит. Десять дней до осени.
Я стою над рекой, надо мной океан
Стеклянных небес и бездушных огней... Прямо-наклонная известняковая
плита. Память услужливо переносит в день первого свидания. Тогда я в упор не видела в нем человека, способного общаться со мной долго. У меня нет друзей. Карты и гадания
прочат мне одиночество. При нем я говорила о другом свидании. Здесь же. Называла
его самым лучшим свиданием, которое можно придумать и пожелать.
Я была абсолютно искренна. Это его, наверное, и привлекло. Очевидно, он плохо
разбирался в предсказаниях карт. Я запихала телефон, по которому чуть не
позвонила ему, в карман, и отправилась к пристани. Два плота из грубо сбитых досок, качающиеся на понтонах. Хорошие места, они такие. Они некрасивые.
Я села на краю причала для каноэ, обхватила колени, и задумалась. Из берега
торчала труба, из трубы лилась вода. Полная иллюзия домашней Ниагары, в которой началась вся эта катавасия с дефлорацией и всем прочим... Катавасия с болью. Будто я вся изнутри разбилась и изломалась. Глубоко-глубоко. Тысячу раз. Внутри кусочки
звенят. Сдохнуть-сдохнуть-сдохнуть. Этой ночью, под этим небом, бутафорскими
фонарями и фальшивыми звездами, под этот рев ночной поливалки с площади, этот гул его
пристанываний и моих всхлипываний на его мокром плече, а глаза тем временем
рассматривают буквы на его груди. Буквы складываются в слова. АСМ. International. Collegiate. Programming. Contest. Долго не забуду. Не
прощу. Наверное.
Не сдохла. Не забыла. Не простила. Уснула только на причале, свернувшись на мокрых
досках. Шум падающей воды вплетался в ткань бытия.
final_outcome_1
...и увидела. Стою в третьем доке, а солнце золотит все.
-Отлично справилась, - скривясь, сказал Стертый.
-Я...остаюсь?
_Да. Но мы будем проверять вас еще...
-Разумеется...
Мы должны знать, что отпускаем нашего лучшего специалиста домой, где он будет
беспрепятственно общаться с Достойными Людьми. Достойной Девушкой в частности.
Стертый замолчал. Но я поняла.
-До каких пор он гений? - поинтересовалась я.
Стертому будто батарейку сменили.
-look .-он щелкнул пальцами, и вызвал из ниоткуда полупрозрачную панель с
экраном, висящую в полутора метрах над землей. По экрану зазмеились
строки, повинуясь движениям его пальцев, будто касающихся невидимой компьютерной
клавиатуры.
-...объясняю специально для тебя. Адаптировано, так сказать...0 a1
a2 ... aN-1 |
| A-1 a0 a1 ... aN-2 |
| A-2 a-1 a0 ... aN-3 |
| . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
| a-(N-1) a-(N-2) a-(N-3) ... a0 |
Х ГЮДЮЕРЯЪ 2N - 1 ЩКЕЛЕМРЮЛХ ОЕПБНЦН ЯРНКАЖЮ Х ОЕПБНИ ЯРПНЙХ: a- (N - 1),
a- 1, a0,
a1, a2,..., aN - 1; РН ДН НАПЮЫЕМХЪ Й ОНДОПНЦПЮЛЛЮЛ юлS1R, юлS1я ЩРХ
ЩКЕЛЕМРШ
ЯКЕДСЕР СОНПЪДНВХРЭ Б ЛЮЯЯХБЕ B ОН САШБЮМХЧ ХМДЕЙЯНБ: aN - 1, ..., a1, a0,
a- 1, a- 2,
..., a- (N - 1);
оПХЛЕПШ ХЯОНКЭГНБЮМХЪ
1.
DIMENSION B(16), X(16)
DATA B /6., 5., 4., 3., 2., 1., -1., 0., 2., -3., 7., 0., 0., 0., 0., 0./
DATA X /1., -1., -2., 3., 0., 2., 0., 0., 0., 0., 0., 0., 0., 0., 0., 0./
N = 6
M = 16
Q = 0.
CALL AMS1R (N, M, Q, B, X)
пЕГСКЭРЮР: y = ( 17., 13., 13., 13., -4., 8. )
2.
DIMENSION B(16), X(16)
DATA B /1., 2., 3., 4., 5., 6., 7., 8., 9., 10., 11., 0., 0., 0., 0., 0./
DATA X /1., -1., -2., 0., 1., 0., 0., 0., 0., 0., 0., 0., 0., 0., 0., 0./
N = 6
M = 16
Q = 1.
CALL AMS1R (N, M, Q, B, X)
пЕГСКЭРЮР: y = ( -2., -3., -4., -5., -6., -7. )
3.
COMPLEX B(8), X(8)
DATA B /(4., -1.), (3., 2.), (2., 0.), (1., 1.), (-1., 0.), (0., -1.),
(2., 1.), (0., 0.)/
DATA X /(1., -1.), (-1., 0.), (-2., 1.), (3., -2.), (0., 0.), (0., 0.),
(0., 0.), (0., 0.)/
N = 4
M = 8
Q = 0.
CALL AMS1C (N, M, Q, B, X)
y = ( (2., -12.), (7., 2.), (3., -6.), (10., 0.) )
.
COMPLEX B(8), X(8)
DATA B /(1., 1.), (2., 0.), (3., 2.), (4., -1.), (5., 0.), (6., 1.), (7.,
0.), (0., 0.)/
DATA X /(1., -1.), (0., 1.), (1., 0.), (-1., 1.), (0., 0.), (0., 0.),
(0., 0.), (0., 0.)/
N = 4
M = 8
Q = 1.
CLL AMS1C (N, M, Q, B, X)
...............................
Ясно?
Вопрос звучал издевательски. Я едва понимала, к чему тут эта абракадабра, и что
это скорее такое - топология, программирование, или просто бред Стертого.
-Ага...
-Именно. Ты додумалась (он пристально посмотрел на меня, замолчал, потом
продолжил), через пять строчек вводной и моего комментария. Плюс общая
безграмотность в восприятии цифр.
Он может разобраться с этим за три секунды. Но у него задачи гораздо
мощнее. Этим, - он выразительно кивнул на монитор, - он занимался еще в
детсаде... Ну, или почти этим...
-Еще вопрос, - перебила я, - откуда такой монитор?
-Базовое оборудование, - бросил он, - проецируется. Клавиатура - на кончиках
пальцев, объяснять вам не смогу. Некий девайс в часах еще...
-А, - сказала я.
-Я не могу испытывать к вам никаких эмоций, но техничность вашего решения не
могла не восхитить. Чем вы руководствовались?
Вообще-то я ровным счетом ничего не делала, но это детали. И я буркнула: «Здравым
смыслом, христианской моралью, и книгой» Как выращивать свеклу в приусадебном
хозяйстве".
Он не улыбнулся. Хотя - мог ли? Не знаю. Но сомневаюсь.
-Мои поздравления. Вас ждет сюрприз. Мы найдем вас.
-А смысл?
-Дальнейшие испытания.
Оставалось только плюнуть на все и всех и направиться домой. В их призы я не
верила. Вытащили из дома, а втащить обратно даже не потрудились.
Каким образом меня вытащили, было неинтересно. Вытащили, испытали, я
справилась. Все. Ну и ладно. Приду домой, позвоню ему, и все будет в порядке...
top_winner_the_first_take
...никогда не забуду (он был, или не был//этот вечер): пожаром зари//
сожжено и раздвинуто бледное небо, и на желтой заре фонари. Я сидел у окна в
переполненном зале. Где-то пели смычки о любви...
-Можно, я сяду? - спросил он.
-Да, конечно, - я, и придвинула к себе сумку с учебниками.
Я царапаю глазами лица людей. Люди, как сделать так, чтобы он заговорил со мной?
Молчат. Мимо проносятся ряды одинаково немых серых зданий. Параллелепипед... Куб... Формула площади октаэдра... Топология... Мехмат... Университет... Вот мы и познакомились - очень красивый он и обычная я. В желтой куртке. Тон говорит, я ее у канарейки сперла.
-Эта маршрутка едет туда, или сюда? - и подмигнул. Кажется, он.
-Сначала туда, потом сюда, потом неведомо куда, - я. Мы вышли
одновременно, протиснулись в узкие маршруточные двери бытия, застряли на
миг в стоп-кадре, и отразились в глазах друг друга. Отсканировались на
сетчатку. Размытым желто-черным пятном ступили на грешную землю остановки.
Крыша. Мокрая скамейка. Пятая маршрутка. Весна. Солнце. Любимый поэт-Блок...
…ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко//взор надменный и отдал поклон//обратясь к кавалеру, намеренно резко//ты сказала: «и этот влюблен»…
В этот весенний день я узнала тебя, увидела и запомнила – наверное, навсегда; а ты шел и улыбался, вокруг твоей головы ветер взметал рыжий солнечный нимб, а ты шел и улыбался.
Ты был похож на ангела.
Я запомнила навсегда – твои глаза старого янтаря, под угольно-черными бровями, и сверху светлый нимб. Крылья ты прятал под непроглядной темнотой куртки…
И сейчас же в ответ что-то грянули струны, исступленно запели смычки…
А ты сказал: группа? Я тоже играю в группе, лид-гитара. …А я смотрела не тебя и выбалтывала все свои маленькие тайны: про маму, про папу, про двух оглоедов-братьев…
…но была ты со мной всем презрением юным, чуть заметным дрожаньем руки…
- Хочешь, я покажу тебе место, где чувствуется, как трясется этот мост?
- Ага, - сказал ты и просто достал рукой звезду, - и просто протянул ее мне, а звезда стала листком из блокнота с одиннадцатью цифрами, и твоим именем – именем ангела.
Потом мы долго стояли там, где трясся и вздрагивал в бессильной тоске мост, и мы разделили с ним его непонятную боль.
- Я начну, - сказала я, - когда-то мост был чуваком, который пошел на охоту… и увидел там…
- … Слона! – улыбаясь, подсказал ты.
- Ага, - согласилась я, - и тогда он удивился и попросил главную богиню сделать его слоном…и он стал слоном.…А потом ему разонравилось быть слоном, и он попросил сделать его муравьедом,…а потом, когда ему надоело и это, он превратился в …
- Дятла!
- Ага. Потом в ворона!..
- Потом в сову! А потом …
- … в крокозябра!..
- …в мохряка!..
- …в кролика!..
- в полоумного сусла!..
-…в штыбздика!..
- …в кота!..
- …в свинку хрюшкскую!..
- А потом богиня разозлилась из-за того, что ее путают с кем-то,- резюмировала я, - и превратила его в этот мост…
Тишина. Хоть ножом режь…
- Хорошая сказка.
- А мне не понравилась. Сочиню другую.
- Зачем? Все же складно…
- Надо, чтобы все было хорошо. В сказках так всегда.
- Так мосту же вроде хорошо…
Мы рассмеялись…
…а монисто бренчало, цыганка плясала, и визжала заре о любви…
мост трясся. Как плечи человека, который хочет что-то изменить, но не может.
Мы ушли с моста беззвучных рыданий... и тут он приблизился ко мне близко-близко…
…Ты рванулась движением испуганной птицы, ты прошла, словно сон мой легка…и вздохнули духи, задремали ресницы, зашептались тревожно шелка…
Transfer interrupted
Стертый раздвинул щель рта в стандартной дугообразной растяжке и снял с меня очки…краем удивленного глаза я увидела на дужках две штуковины, больше всего похожие на камеры.
- Что это было, - спросила я.
Стертый вновь раздужился.
- Мы сняли у тебя воспоминания. И перевели в формат, поддерживаемый нашими средствами.
- С моего?- мне нужен был ответ.
Стертый сказал «Да». Слишком быстро, чтобы сообразить сразу, о чем можно спросить еще.
Он продолжал: «…вы неплохо проявили себя, мы вернули ваше сознание в день знакомства с нашим сотрудником. Благодарим вас за содействие, мы обязательно обратимся к вам еще…»
Содействие? Ничего себе!
Он исчез вновь – в жерле черной машины. Я осталась в третьем доке, под по-прежнему ярким августовским солнцем. Но в моих глазах другое солнце. Пусть с меня сняли все сенсоры и гаджеты, у меня есть шанс.
Память, моя память. Сейчас до него не дозвониться – бесполезно.
Стертый предупреждал о характере и степени важности его работы – «Очень важно. Очень серьёзно».
О, все то, что было и чего не было! То чего уже не вернешь! Все, что я могу позволить себе сейчас – это жить прошлым.
Я закрываю глаза, но картинка рассыпается. Тени, грани, вершины, полиэдр и Малевич…
Обогнув толпу людей на плачущем мосту, толпу которой не было тогда, вперед выходит бледный поэт с листком в руке:
… но из глуби зеркал ты мне взоры бросала и, бросая, кричала «Лови!», а монисто бренчало, цыганка плясала и визжала заре о любви…
Он промчался мимо быстрее света, разлетелся мириадами нейтрино, я одна у подъезда репетитора по литературе. Опоздала. Русская литература ХХ века. Символим. Блок. Ресторан…
...никогда не забуду (он был, или не был//этот вечер): пожаром зари//
сожжено и раздвинуто бледное небо, и на желтой заре фонари…
Площадь, маршрутка, мост…странно все это и слишком ново.
А к репетитору я опоздала и никогда теперь не узнаю, когда Блок написал «В ресторане».
Сотней невидимых иголок изранен тот день и убит мой сон, мое воспоминание, моя сладкая мечта переставшая быть всем. Когда они забрали воспоминание? Не знаю. И не хочу знать. Вокруг бушует закат. В моей крови закат. Другой закат. Закат дня из нейрофильма о том чего никогда не было с теми, кого никогда не было.
My_diary_quick_view
Monday, august, 19
Утром смеялась, вечером плачу. Болят уши. В голове, судя по ощущениям, ночевали черти. Сидела дома весь день.
Tuesday, august, 20
Сочинила стихотворение, но пока шла за ручкой, забыла. Значит, так надо было. Кому надо не звонила. У него кодирование.
Wednesday, august, 21
Интересно, скоро я сойду с ума со скуки?
Thursday, august, 22
Мдя…
Ctrl+F10 (Thurs., aug., 22)
Где бы я ни находилась, чувства реальности происходящего у меня не было. Впрочем, и происходящего особо не было: я сидела за столом, сосредоточенно что-то карябала в блокноте и изредка тянула соломинкой апельсиновый сок из голубенькой коробки. Сок мне не нравился категорически – был он холодный, кислый и вызывал изжогу, и что главное – его было мало. Словом – не самое лучшее пойло. Я уже подумала о том, что неплохо бы достать Самый Любимый Блокнот и исправить там в анкете апельсиновый сок на ананасовый. Ананасы я люблю больше, хотя и понимаю, что то, что я пью, мало связано с фруктами. Такая синтетика.
Я сунула соломинку в рот и энергично втянула кислятину с запахом тухлой крови. С ума сойти: что я пью под видом сока и какие у меня ассоциации…
Закончив методичное опустошение коробочки, я окинула стол рассеянным взглядом. Итак, высокохудожественно разбросанные тетрадки и блокноты, спрятанные под завалами открытки, текстовые маркеры, расчески и бумажные обрезки. Какие-то фотки, реклама и прайс-листы операторов мобильной связи. Еще на столе пребывал белый лист бумаги формата А4,на котором я пыталась нарисовать такое, от чего Малевичу, Ренуару и прочим Дали стало бы если не стыдно, так обидно за то, что это нарисовали не они.
Я грустно посмотрела на собственное «рукоблудие», и додумалась до того, что я латентный рисовальный гений.
Потом стало скучно, и я стала думать про бой-френда, которого не видела недели две и уже когда-то успела соскучиться. Потом попыталась вспомнить, как он, собственно, выглядит. Было, если честно, бесполезно. Что-то я, конечно, помнила, но дальше того, что он вроде светловолосый и высокий, дело не пошло. Зато было смачно - сидеть и вспоминать…
Бой-френд был звезда магистратуры университета, жутко привлекательный молодой человек, носил клетчатые рубашки, занимался «экстремальным программированием», лабал на гитаре в хард-рок команде, аккомпанируя девице с голосом Иерихонской трубы.
«экстремальным программированием» он был занят исключительно в перерывы между репетициями и концертами. Еще этот человек ездил на какую-то мировецкую олимпиаду, победил там всех, и стал TOP WINNEROm. если честно, только это и спасало его от моего ну-почти-праведного Святого Гнева – людей, которые умеют делать что-то путное, я уважаю.
Настроение было ужасным – я называю такое «опцией издевательства над человеком из всех углов». Тем не менее, оно вскоре прекратило меня беспокоить – на опцию я забила, и начала ставить дэдлайны. Их я замечательно ставила. Про бой-френда, который не будет оным, если не позвонит до одиннадцати. Дэдлайн про конкурс. Дэдлайн про проект. В общем, много чего интересного. Плюс новый дэдлайн, про бой-френда, умника-разумника…правда, его ум и красота дискомпенсировались тем, что я, кажется, влюбилась в него по самые кеды…
Вконец этим обозленная, я решила ему что-ли набить SMS со словом «DISMISSED»,и только успела снять блокировку с клавиатуры, как зазвонил мой проводной телефон. Я сняла трубку…
Moderato
И в лучших традициях «матрицы» меня утянуло прямо в трубку. Добро пожаловать в реальный мир? Да, пожалуй. Стоп, я ведь не задавала вопросов…если не считать «алло»…
А реальный мир? Он ограничивался доком. Бедновато…
Стоит под стеночкой Стёртый – одинокий, крезанутый. Счас мне будет и чай, и кофе, и какава в шампуньским – опять повезут проверять…
Стёртый заулыбил себя - видимо в знак внимания ко мне. Из-за угла выехала машина с гербом «миры» на дверце - как карета. Аой! На сей раз я была препровождена Стёртым в машину с немыслимыми почестями - он сам открыл мне дверь. Хотя, может быть, он думал, что я не смогу сделать это сама, или просто потому что сел у окна.
Свет в салоне стал ярче. Я огляделась. Все было черным. В спинку переднего сиденья был встроен монитор компьютера. Стертый включил свой, и стол что-то быстро править в среде С++, даже от меня было видно.
«Вот человек…» - подумала я скривясь, и включила монитор перед собой. Ничего интересного я не нашла. Было похоже на то, как Алиса под деревом на берегу реки листает скучную книгу старшей сестры, где нет ни сказок, ни картинок. Я выключила компьютер.
-Куда едем? - поинтересовалась я.
-На второй тест, - ответил Стертый, не отрываясь от монитора.
Больше я не рисковала говорить с ним - он слишком напоминал незабвенного Агента Смита, вот только остального набора не было.
Я уснула.
В конце концов, в компьютере не было игр, а окна не пропускали свет.
Allegro non troppo
И Стертый сгинул.
«Сначала туда, потом сюда, потом сюда, потом неведомо куда» - шепчет мне кто-то навязчиво в самое ухо.
-Ты отлично справилась, - бубнит стертый чувак, - всё будет в полном порядке…
ну-ну. Смотря, ЧТО он считает полным порядком.
"Ты должна идти домой. " - Убедительно произносит он. В левой руке у него белая сорочка с прозрачными кружевами. На груди - три буквы. Их пишут на заборах программисты. АСМ.
Голова совершенно бессознательно мотается из стороны в сторону. Амплитуда колебания головы - от десяти до пятнадцати сантиметров.
Я отлично справилась…я должна идти домой…я хорошая девочка…
«Я смотрю, ты уже ничего не понимаешь» - сокрушается он. Я и в самом деле не понимаю уже ни черта.
Я слышу, как шумят волны - тяжелые, зимние. Море свинцового цвета, волны по краю - как кружевной воротник у платья девчонки…окоченевшие чайки.
Я одна в зале запертой снаружи «Миры». Включены все компьютеры. Несколько фонарей, выстроенные в ряд как колонны, неуловимо напоминают тот фонарь у кафе. Невыносимо жарко. Нужно срочно открыть окно…
-Нельзя, - говорит он серьёзно, - если мы один раз это сделаем, то мы никогда не сможем остановиться.
Кто-то всё-таки открывает …нечеловеческий холод. Слышно, как кричат чайки. Их охрипшие голоса рвут мне душу в клочья.
-Вы еще помните, как зовут вашего друга? - обращается ко мне Стёртый.
-Солнышко… - неуверенно отвечаю я.
-Нет, не так! Имя вашего друга уже изменилось. Имена, знаете ли, имеют свойство постоянно меняться. Ведь вы и сами не помните, как вас зовут, не так ли?
Дикий холод. И слишком много охрипших чаек.
-Только посредственность выбирает из всех путей самый длинный - это сказал мне человек в чёрном со стёртым лицом. - Ты не должна идти домой, он должен сам прийти к тебе, а дом-это ты, а ты и есть он!
-Про проксирующий гейткипер что-нибудь слышала? - спросил он.
Группа «Tenzor» начала вступление к “At the bottom of soul”.Лид-гитарист затянул безобразно длинное соло. Вокруг его головы нимбом взметнулись светлые волосы…
Это было последним, что я увидела, прежде чем провалилась в бездонную темноту. В глубине темноты было зеркало. Я подошла поздороваться со своим двойником.
«Пусть всё будет хорошо» - сказала я ей.
«Пусть все будет хорошо» - сказала она мне.
Scherzo
Я продрала глаза. Те же недра машины. Так же ухватившийся за клавиатуру Стертый. Из стоп-кадра изящно выделился вдруг погасший экран – картинка рассыпалась тысячей движений. Машина остановилась. Стертый открыл дверь и вышел. Мне оставалось только воспоследовать за ним…выйдя, не могла не вздохнуть с облегчением – я стояла перед зданием Университета. Никаких заброшенных заводов и строящихся корпусов «Миры» - кто знает, что на уме у этих урбанистических фанатиков?
Я почти уверенно отошла он машины. Почти уверенно шагнула за ворота. Почти уверенно одолела семь ступенек крыльца. Холодный ветер. Холодная завивка на блондинках с сигаретами на холодном крыльце. Холодный взгляд Стертого, моей тени на сегодняшний рабочий полдень.
Поежившись, я шагаю внутрь.
И ничего. Ничего больше не важно. Только одна мысль – я хочу быть с ним рядом. Я хочу быть с ним. Я хочу быть с ним. Я хочу быть с ним. Хочу!
Потому что я вижу его.
Как всегда, пересыхает во рту. Дрожат пальцы. Наверное, я люблю его.
Он, как обычно, прекрасен. Светлые волосы и черная одежда. Он улыбается – я чувствую это.
Стертый держит меня за руку. Он не видит меня. Он стоит в конце лестницы. Я выпутываюсь из лап Стертого и бросаюсь к лестнице…
Из кафе выходит блондинка, берет его за руку, и они поднимаются вместе. Я спотыкаюсь на ровном полу и считаю ступеньки под их ногами. На девятой они останавливаются и смеются. Он целует ее…
Они скрываются за поворотом. Он что-то говорит, она смеется - легко, запрокинув голову…
…и все твои ангелы, Господи…
Я сижу на полу холла, и реву, не заботясь ни о чем.
Ко мне наклоняется Стертый. Я не понимаю ни слова. Сейчас мне хочется только исчезнуть. Зачем мне глаза? Зачем мне жизнь?
Стертый торопливо что-то делает с той штукой, которая ему мобильный офис. Зачем-то протягивает ее мне. Меня причастят по телефону?
Голос из ниоткуда :»N1680 НА МЕСТЕ…»
Что-то осознав, я смотрю на Стёртого. Его ответ осыпает золотым дождем мое исстрадавшееся сердце.
-Проверка. Простите за причиненное беспокойство…- он помогает мне подняться.
Я криво усмехаюсь.
-Мы не хотели... не думали, что вы так отреагируете….
-То, что я видела…что это? Проекция натурных съемок?
Стёртый замахал руками и выдохнул «Монтаж!!!»
Мне оставалось только вздохнуть.
Testing2
Да, «Мира» на этот раз поскупилась на новые впечатления. На третьем этаже располагался кабинет с обитой войлоком дверью - видимо здесь бились головой.…За дверью сидел чинный старичок, похожий на чеширского кота. В нём я без особого труда узнала натаскивателя детей на олимпиады по информатике и прочие развлечения столь же веселого характера. Стёртый жестом указал мне на стул перед письменным столом, а сам примостился на креслице, под рахитичной полочкой из ДСП с некими пособиями по математическому анализу.
Кабинет был скучен: шкафы, набитые разнообразными пособиями, на подоконнике чахла пустая желтая пепельница в виде рыбы, сверху тускнели галогеновые лампы, хозяин кабинета сидел спиной к окну, стол был завален разнообразными бумаженциями со странными значками. В довершение картины стул, на котором сидела я, оказался невыносимо скрипучим, и прямо - таки агонизировал после каждого моего движения.
Старикашка решил усугубить мои мучения, и радостно заявил, что сейчас меня будут заставлять решать разнообразные математические задачи в целях проверки моих знаний и уровня соответствия меня одному…(старичок замялся) небезызвестному математику.
Мысленно я попрощалась с миром. Математику я не знала (да и вряд ли узнаю когда-нибудь), и честно попыталась предупредить. Старичок же заявил, что я справлюсь с таким пустяком, который мне предстоит решить. Я сдуру согласилась.
Кончилось всё фатально - из десяти примеров я не смогла решить ни одного. Старичок бесился, но подбадривал и улыбался.
Я сажала ошибку за ошибкой, путалась в строчках, и, наконец, триумфально выяснила, что 5=10:3.старичок был в восторге от того, что я не учусь на мехмате.
Когда все, наконец, кончилось, я даже пожелала старичку удачи и поблагодарила за то, что смог уделить мне время и так далее,…а тот вдруг снял очки, и стал похожим на моего любимого дедушку, и сказал, хлюпая носом, что я замечательно держалась в сложной ситуации, и все обязательно будет хорошо.
Я же заявила, что меня могла бы вытащить подсказка »звонок другу», и ткнула в висящий на почетном месте двойной портрет старичка с тем-самым-другом. Дедушка же спросил, отчаянно хлюпая, не работаю ли я в «Мире».
- Я еще учусь, - ответила сообразительная я.
Стёртый скривился, выгнал меня в коридор со словами: «идите-идите, учащаяся…»
Ну не наглость ли?
My_proved_life_part_1
На площадь я заявилась на пятнадцать минут раньше и отправилась гулять по дворам. Тщательно накрашенные глаза пощипывало – вернулась мысль о том, что я слишком ярко накрасилась. Я прошла мимо первой городской школы, свернула в первую же арку, заново покрашенную только на метр вглубь. Солнце западало. Со всех сторон щерились заколоченные дома.
Небо было весенним. Скоро день рождения. А в день семнадцатилетия я собираюсь наесться снотворного.
Я вышла из другой арки и направилась к памятнику. Настроение вдруг стухло – идти на свидание с человеком, которого еще в понедельник не знала, не очень хотелось.
Я оглядела подходы к памятнику – пока не видно. Я припаздывала не три минуты. Подождет, наверное, если он вообще здесь.
Быстро прошла через гранитную площадку у памятника. Никого. Тем лучше. Я уже боялась.
Быстро перескочила через дорогу. Почему-то стучало сердце. Не заплачу, так обхохочусь. Такое настроение.
В кармане звонит телефон. Он нагоняет меня каким-то особенным прыжком.
Я разворачиваюсь, и тут же понимаю, что зря думала о встрече как о пустой затее.
Таких добрых глаз у людей не бывает. И тем не менее…
Мы идем по залитой апрельским солнцем главной улице Города…кто-то звонит на сотовый, громче, громче, громче….
Staccato
«Приехали», - слышу бурчание Стертого…все рассыпалось, гаджет в его кейсе. Меня во власти нейрофильма о первом свидании привезли в третий док. И сегодня не двадцать пятое апреля.
-Постойте, ведь испытаний было два! Я требую …э-э-э…дайте штуку!..
Cтёртый испытующе смотрит на меня, затем медленно протягивает мне очки движением Абадонны. я киваю и проваливаюсь в блаженную темноту. Я возвращаюсь туда, где уже была. Я возвращаюсь в свою жизнь обетованную.
My_proved_life_part_2
Небо медленно синело, на набережной зажглись фонари. Мы стояли на берегу канала, на косе и смотрели вверх. Над нами летал дельтаплан, и мы никак не могли понять, к чему прицеплен чихающий мотор – планеру, или тому карлсону, который его оседлал. Карлсон с завидным упорством нарезал эллипсы над дорогой. Со сцены доносился дикий скрежет – там отрывалась банда брит-поповцев – толстых парней с размалеванными очами и разноцветными гитарками. через полчаса выступал он. Группу пригласили закрывать последний день байкерского феста. солнце било в глаза тысячей лучей, по каналу сновали моторки, мы стояли и смотрели.
Просто. Нам было хорошо.
На горушке сидела остальная группа: Клавишник пел, Басист молчал, Ритм-гитарист по всегдашнему обыкновению права качал…
Дело было вечером, скоро было выступление. На откос вышла Вокалистка и выдала длинную распевочную руладу, в которой товарищу Гитаристу предлагалось присоединиться к группе.
«Что-ли пошли, скоро тебе выступать», - сказала я.
Он молчал, очень долго молчал, потом еще раз окинул взглядом все – небо, и канал, и косу, и панков под кустом невдалеке, и трамплин в Городе на Горе, и университет, и дорогу, и чучело слона на крыше кафе. Он знал, что больше этого не будет – солнце скоро скроется за облачной короной у горизонта, а следующие полчаса они будут репетировать.
«Я люблю тебя, Элби»- сказал он очень тихо, громче прошуршит под ногами песок, пока мы спускаемся с холма.
Он пошел наверх. Под деревьями он остановился, притянул меня к себе и очень долго на меня смотрел, как будто хотел вмечтать в этот вечер навсегда.
За три секунды до поцелуя Стёртый радостно содрал с меня очки, и я распростерлась в слезах на нагретых другим солнцем плитах третьего дока.
Кап… - и еще один день счастья прошелестел мимо сухими листьями, протек горстью песка сквозь доверчивые пальцы, улетел как шар с логотипом феста…
Стёртого уже не было – ни его, ни очков, ни экрана. Впрочем, ни в чем таком я уже не нуждалась. В ушах шелестел бесплотный голос. Шорох шагов по песку. Конец мая. Мастера художественного визга электропилы на дальней сцене…
Я открываю глаза. Я вижу третий док. Стены. Краны. Если выйти к погрузчикам, то увидишь все. И ту косу. И небо. Солнце. Берег. Университет. Увидишь все, что там есть.
Но никак не увидеть толпу байкеров, дельтаплан и две сплетенные тени на пустынном берегу.
Intro
Я пришла домой, и привычно занялась размышлениями о том, почему именно я пала жертвой чересчур высоких технологий «Миры».
Solo
С его кодированием мы не слышались больше недели, не виделись и того больше.
Когда мы последний раз созванивались (набралась наглости), я спросила, когда мы пойдем гулять, он очень долго молчал…наконец, заявил, что у него совсем-совсем нет времени.
-А как же май?- я была на гребне волны наглости.
-Я относился к работе с не должной серьёзностью…
Я кубарем покатилась вниз. Но не разбилась. Только было очень больно и холодно. А волна куда-то ушла.
И он позвонил и ласковым голосом сказал «Привет, солнышко».
Если честно, то я ожидала кого и что угодно, вплоть до группы «Битлз» в полном составе, но надеялась только на то, что позвонит он. Я поздоровалась срывающимся голосом.
Дальше разговор уводил в неведомые дали, его голос переливался за край телефонной трубки, а он рассказывал. Про новую гитару. Про то, что получил повышение на работе. Про то, что на его стене висит моя фотография, он смотрит на нее и улыбается.
Я расплакалась. И, правда – зачем так мучить? А он, гад, так улыбнулся, что почувствовала его улыбку за три километра проводов. И еще сказал, что я забавная. Меня выбило – я сказала, что соскучилась ужасно. И тут нас разъединило…
A Capella
Но его голос жил в моем сознании, руки автоматически открыли шкаф, достали джинсы, одели, застегнули-закрыли зипер, из шкафа порхнула, сияя первозданной белизной недавней стирки, белая блузка с скорпиончиком из стразов.
…коробочка, цепочка, шея, замочек…
…ключи, кроссовки, куртка…
…двери, замки, соседки…
…ветер…
Восемь минут, и вольный ветер в спину.
Восемь минут до него - до боли знакомые дома, деревья, фонари, бабушки и их лавочки.
Господи, как всё было недавно!
…и как всё было давно!...
winzip.2
«ладно, встретишь» - я положила трубку. Он, кажется, был согласен.
Он ждал у фонаря. В резком свете он был ангелом. Хлопнула подъездная дверь. Он обернулся. Улыбнулся.
Мы бежали по ночным улицам. Кажется, наперегонки.
Потом долго целовались у почтовых ящиков, в меркнущем свете редких фар.
В ночи перед его днем рождения.
Мы долго сидели на подоконнике и смотрели в далекое небо.
В ночи перед его днем рождения.
Двенадцать и двенадцатое мы встретили под светлеющим небом. Я отставила кружку с кофе, и просто потянулась к нему.
Минуту мы смотрели в окно вместе, а потом опять сидели на разных краях подоконника, и смотрели в небо.
В час мы начали говорить - о погоде.
Потом мы обзывались махряками.
Потом говорили о школе.
Потом я попросила его придумать, КАК ЭТО БУДЕТ. Он хитро прищурился и сказал: «что толку говорить? хочешь, я покажу тебе?»
A Capella
Минутная стрелка доползла до дэдлайна, я сложила пальцы в комбинацию для открывания дверей. У него горел свет. В углу площадки всё ещё стояла треугольная картонка, похожая на коробку для бас-гитары.
О коробке рассказал он - гитары мерещились ему всюду. Вот и сейчас он говорил о том, что смотрел каталог, и заказал новую гитару…
Я аккомпанировала мрачными мыслями о то, что на гитару время есть, а на живого человека…
И именно тогда он открыл дверь, и окинул площадку вместе со мной затуманенным взором.
Мне сказать было уже нечего. Он был прекрасен - весь, и старая майка с графическим манипулятором во весь живот была подобна ему, и жуткие тапки…
Минутная перебросила часовую за одиннадцатую черту, он стоял на пороге и улыбался.
«проходи, - наконец пригласил он, - что стоишь как неродная?..»
я сделала шаг вперед, гадая, значит ли это то, что я родная.
Он запер первую дверь, потом вторую.
Я сняла кроссовки. Он зашел в ванную.
Я выпрямилась. Он выключил воду.
Я нашарила в шкафчике тапки и сунула в них ноги. Он вышел, и прислонился спиной к двери.
Я рассматривала тапки. Последний раз я видела их рядом с …
Andante
…«привет» - сказала Вокалистка. Он стоял с ключами в руке, и виновато улыбался. Первой в дверь вошла она. Ну конечно…
Andantino
Я отчаянно трезвонила в дверь. Да так, что сломала ноготь об кнопку звонка. Долго стояла и разглядывала белую полоску на длинном белом ногте указательного пальца. Считала эхо из тех мест, куда раньше развесила паутинки к своим ушам. Ничего. На пятом дрессируют собаку, на третьем спорят, кому идти за хлебом, два старых человека. В магазина внизу продавщица в молочном отделе оживленно беседует с покупательницей.
На втором все глухо.
Будто в насмешку, медленно приближающиеся к двери шаги. Будто в насмешку, выглядывает соседка-главная уборщица подъезда и клянчительница на это денег. Я изобразила на своем порядком, измученном лице гримасу «медуза горгона пожирает всадника вместе с лошадью» - соседка ретировалась.
Предел несчастий еще не был исчерпан: в лязге открывающейся подъездной двери я услышала голоса - его и Вокалистки.
Как раз тогда я начала соображать, что он наверняка пошел ее встречать - она чуть ли не с месяц собиралась к нему заехать.
Он ходил ее встречать - на остановку рядом с домом. Меня бы не пошел встречать никогда в жизни: я не позиционирую себя как несамостоятельную. Мне никогда не дарят цветы. Мне никто не желает спокойной ночи. Меня никто никогда нигде не встречает.
Она не такая. И мой bel ami ей потворствует. В нелегком труде…
Они вошли. Я задумчиво воззрилась на кнопку звонка, которую все еще держала, и торопливо поднялась этажом выше.
Все сразу накатило как-то незаметно. Я привалилась к чьей-то двери и бесслёзно оплакивала свою никчемность.
Даже если я вдруг наберусь храбрости для того, что беспокоить людей, отношение ко мне не изменится. Кажется, я в ловушке.
-у тебя есть…? - доносится снизу голос Вокалистки. Его ответ потонул в грохоте открывающейся двери. Думала, все открывающиеся двери мира не смогут заглушить его голоса, а эта, одна-единственная отдельная, смогла.
-Проходи, - пригласил он. Звякнули ключи в руке. Вокалистка отчего-то задержалась на пороге. Я напрягала слух. Бесполезно.
Vivo
«мы пишем песню. Пока, котенок…»
Call ended…
Я медленно-медленно поднимаюсь с колен - будто молилась, а не разговаривала по телефону 10 секунд.
К нему нельзя.
Я заткнула пощечиной снизу по левой тренированное воображение с услужливо подсунутой картинкой, на которой их плечи образовывали что-то вроде симбиотического организма.
Presto
Я мчалась домой сломя голову. В парке меня ждал влюбленный кретин, который, наконец, уговорил меня на акт милосердия, который он, тем не менее, называл «прогулкой» - со всеми соответствующими придыханиями. Регулярно приходили сообщения - «я жду тебя». Я стирала их, не читая. Променяла всё на ненастоящего блондина. Запертого с Вокалисткой, съемным холодильником и компьютером.
До дома добралась без приключений, разве что чуть сбилось дыхание.
В качестве рекорда выставила свои четыре минуты до дома взамен обычных восьми. Приведение себя в порядок началось почти сразу: я лучшая, вот только ресницы причешу…
Ровно через десять минут я уже неслась обратно, на голову сим писателям. Но сначала я всё-таки намеревалась занести хлеб на пятый этаж…
Andante
Ну конечно, они пили чай. Вокалистка: красные тапочки, бежевые босоножки рядом с его кроссовками, кокетливо сплетенные шнурок и ремешок…длинная черная юбка и фиолетовая майка. А еще сумка с волчьей мордой.
Пока они пили чай я дипломатично болтала об идее рассказа – вся группа-де волки-оборотни. Он сидел и бесстрастно пил чай, даже головы не повернул, когда я говорила о том, что волк лид-гитарист будет с рыжей шерстью.
Вокалистка смеялась, красиво раскрывая антрацитовые готические губы.
Потом я мыла посуду, а волки-оборотни позорные отбыли к компьютеру, писать текст.
Тренированное воображение ухмылялось, и говорило, что я теряю тьму полезного времени, а они в это время…
Я засунула воображению в пасть намыленную губку с налипшими чаинками, и пошла присоединяться к сочинителям.
A Capella
…рядом с Вокалисткой. Все встало на свои места. Все нормально. Он смотрел как-то странно. На пределе странно.
Я подошла ближе. (Он отшатнулся, или показалось?). Почти привычным жестом он продел палец в шлевку джинсов. На лице было непередаваемое выражение - такое, будто он на рынке оценивал говядину.
Я потянулась за поцелуем. (Он отшатнулся, или показалось?) безучастно позволил моим губам дотронуться до своих.
Ощущение было непередаваемым. Будто прикасаешься к ледяной статуе. Или целуешь серебряного мальчика. В самые сомкнутые губы. Сосредоточенно косясь в объектив камеры. Будто влипаешь в историю, стоя рядом со странным памятником. Совершая некий странный ритуал. В саду мелированных кустов.
-Вообще-то, мне некогда, - изрек он. Поправил очочки. я дернулась их содрать и утащить на стол - его очки на носу меня изрядно бесили. Он остановил на полпути. Жестко, почти жестоко. «Сказались полтора дня в секции таэквондо» - злостно ухмыльнулся внутренний голос.
-Ты не рад меня видеть? у-у-у, счас пойду вешаться на шнуре от утюга…нет, от модема…прощайте, люди, вы были хорошими товарищами… - заныла я домашнюю заготовку.
Он отвернулся. Швырнул в угол ключи. Вдарил кулаком по стене.
«Ты меня жуёшь» - обессилено сказал он.
Мне оставалось только молчать.
«…мы ТЬМУ времени проводим вместе. Времени, которое я мог бы провести куда достойнее, чем в глупых разговорах ни о чем в твоей очаровательной компании…»
снова удар по стене. А еще по моим нервам. Стоп, а я, почему я так уверена, что это на самом деле?
-Но…раньше мы проводили друг с другом много времени. Несравненно больше, чем сейчас…
-Я был полным дураком, раз позволял тебе видеться со мной каждый день. Я неправильно относился к работе.
Моя рука в красных пятнышках. Уже завтра они станут полноценными синяками.
Дурак не он. Я дура. Раз позволяю вести такие разговоры. Крещу руки на груди. К черту весенние воспоминания. Все. К черту все хорошее. Не было ничего, ясно?
И все бы ничего, только лихорадит, дрожат пальцы и трясутся губы. Холодно. Минус сорок. К черту все. Все время с нашего знакомства. Жаль, что я тогда вообще из дома вышла.
Жаль, что я вообще родилась.
Получай, фальшивый блондин, за клееные розы, за мой озноб, за вены-струны, за гитару, которой я завидую, за вечер моего семнадцатилетия, когда я не покончила с собой из-за только тебя, за все, что было, чего не было, и чему нельзя помочь.
-да чтоб тебе в «Мире» еще больше денег дали, и чтобы ты вообще ни черта за ними нее видел! тебе нужно только пожрать, в дабл, компьютер, C++ и гитара!
(МОЛОДЕЦ, ФИДО, АЙ ДА Я, АЙ ДА ВМАЗАЛА, НЕБОСЬ, НАЧАЛ ПОНИМАТЬ…) Нет. Только в ванной шумит вода. Вниз, вниз, вниз…с водой смешаться, молекулой стать?..
Вот сейчас бы сползти вниз по двери, представив, что это дверь рая.knock-knock-knocking’ on heaven’s door…поплакать, выплакаться. Куда-нибудь деть ненависть. Нам же было хорошо вместе…ведь было?
Вместо этого я негнущимися пальцами поднимаю ключи и открываю дверь. Успеваю заметить его лицо («я же просил не убегать, пока я закрываю дверь») между стеной коридора и дверью («тоже мне, Финист Ясный Сокол... «) и бросить ключи. Попала. Не в бровь союзную, а в глаз.
Он орет, держась за подбитый глаз. Я лечу вниз по ступенькам. Плакать буду на улице. Если буду.
Хэппи-энд.
Diminuendo.
Конечно, кровить глаза чемпионам мира по программированию нехорошо. Но это я поняла только потом. А пока – шла домой вся в соплях и слезах и уговаривала себя не поддаваться на злобные происки несчастливого дня. Потом начала думать про хорошее. Вот и надумала…
Winzip.3
Солнце золотило площадь, рынок, магазин и мои волосы. С рынка кричали «Посторонись!» возильщики. Их хриплые голоса были похожи на клекот чаек.
На охрипших чаек. В моем рюкзаке плескалась минералка в голубой пластиковой бутылке. Я смотрела сквозь нее, пока ждала репетиторшу по русскому. Мне чудилось море.
Как-то меня занесло к декабрьскому морю. В тот день казалось, что ядерная зима – наше настоящее, а лето умерло на кресте. Тяжелые свинцовые волны бились о берег, так что казалось, унесут волнорез и будут гонять его в холодной воде.
Солнце спало где-то. На песке лежали вынесенные волнами ракушки. Я прошла по пляжу, возвращая их морю…оно подарило мне ракушку…она развалилась в кармане…
Он опаздывал, задержался в университете.
Двери откроются перед стучащим; живущие на побережье тверды духом. Они каждый год видят умирающее лето, цепенеющее море и засыпающее солнце, и живут дальше так же.
Лето у моря яркое; яркая и смерть лета.
Я не хочу жить у моря, я хочу верить в то, что в моем мороженом Городе есть шанс выжить - взять билеты в Лето. Я хочу верить в то, что в городе у моря нет зимы.
Мысленно я с ним – он на середине проспекта.
…Я закрываю глаза и вижу, как маршрутка скатывается с горки, в просвете стекла расстеленная дорога, солнечная площадь, сквозь красные занавески пробивается ветер…
краем глаза я смотрю влево – там сидит моя сегодняшняя заноза – чувачок с площади, вокруг которого я прогуливалась битый час и мысленно обзывала овощем.
Сейчас я просто думаю – спросить у него, сколько времени, или нет.
Он придвигается ближе, и спрашивает, куда идет это маршрутка….
Я вижу вдалеке его. Только абрис, тонущий в тоннах солнечного света. Я ничего еще не знаю о нем, но точно знаю то, что он меня видит. И он улыбается, - конечно, улыбается.
Когда он подходит ближе, я расплываюсь в беспомощно-счастливой улыбке.
Мы улыбаемся.
Дальнейшее было сном – очень-очень счастливым. Мы гуляли у церкви, потом сидели на лестнице, смотрели на закат, шуршали фольгой, грызли шоколад, и рассматривали его тетрадь по Вариационным Исчислениям и Методам Оптимизации.
Потом мы зашвырнули фольгу далеко в траву, и спустились к ручью. Долго шли мимо ручья, и вышли к заправке. Там я влезла на кучу вырытой земли и толкнула речь про то, что я не та, кто ему нужен, и что он грандиозно ошибается на мой счет.
Так мне всегда говорила мама. Так всем говорила я.
Безумные губы он закрыл, целуя. И мы пошли к нему – греться, и смотреть на его кошку, которая охотится на двери и ест шнурки кроссовок брата.
Winzip4
Мы опоздали.
На втором этаже уже мыкалась некая блондинка, которая моментально рассказала мне, что знает, где я живу. Я честно за нее порадовалось, мимоходом подумав, что, наверное, тухло разговаривать о местах, где живут неинтересные люди.
По лестнице вскарабкался несравненный гитарист. По не метровой длине волос я определила, что это не Клавишник, по отсутствию бороденки опознала не Ритм-Гитариста, по тому, что пришелец стал кормить Блондинку сухарями из пакета – что это не он. Значит, брат.
Я нещадно путала всех участников группы, пришлось вводить систему запоминаний кто есть кто. И, тем не менее,…я спускалась по лестнице, один из шатающихся чудо-блондинов подал руку. Я промямлила «спасибо», и другой блондин радостно завопил «эге, да она тебя не узнает!..»
Чертов блондин был прав.
Но это было куда позже, а пока я сидела на открытой репетиции у усилителей, мои мучения были невыразимы, но я была счастлива.
Было шестнадцатое мая
Solo cello
Я стою на холме, подо мной океан
Из стеклянных витрин и холодных огней
Для чего мы живем? объясни мне, Адам.
для чего нам огонь? расскажи, Прометей.
Наша жизнь-это мука, а смерть панацея
Наше пламя так жгло, что его заменили
Так зачем же, Адам, вы послушались змея?
Для чего, Прометей, ты менял что-то в мире?
Твой подарок, Адам, возвращаю ударом
По бессмысленным венам холодным стеклом
Твой же дар, Прометей, мне не нужен и даром
Мне спокойней во тьме и теплее со льдом!
Largo
стояла на крыльце, смотрела на освещенные окна и плакала. Слезы капали на рукав длинного черного пальто, и становились каплями крови.
Lento
Time status 23:17.пришла домой.
(любое воспоминание режет в кровь)
Time status 23:19.кровь с рук смыла.
(совсем ничего не помню -откуда кровь?)
Time status 23:20.ещё хуже -думаю о нём.
(я не боюсь, не боюсь, не боюсь)
Time status 23:25.
(я не боюсь, что он не позвонит)
Time status 23:27.
(!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!нет нет нет нет нет нет нет!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!)
Time status 23:32.
(не надо я не могу дышать моё горло я больше не буду знакомиться в маршрутках мой язык кровь во рту)
Time status 23:35.
(Я не боюсь)
Time status 23:36.
(я не боюсь, что не позвонит, нет боюсь)
Time status 23:38.
(о Боже я так теперь боюсь)
Time status 23:40.
(захлебнуться собственной кровью его нет)
Time status 23:41.
(я совсем не волнуюсь, даже ни капельки)
Time status 23:42.
(нет прекратите это сейчас же)
Time status 23:43.
(Господи, пусть всё кончится хорошо)
Time status 23:44.
(Господи, сделай так, чтобы это было шуткой)
Time status 23:46.
(он не позвонит)
Time status 23:47.
(не думай об этом под пристальным взглядом и котелок не закипит он обязательно позвонит)
Time status 23:48.
(нет не позвонит он где-то смеется надо мной)
Time status 23:49.
(Не позвонит)
Time status 23:50.
(и тогда я сломаю весь дом)
Time status 23:51.
(выпущу кровь из вен на свободу)
Time status 23:52.
(неужели?)
его голос казался искрящимся.
(он был прав и я люблю его и эту ночь тоже люблю и этот свет этот свет в его голосе)
(этот свет такой яркий я слышу его, но совсем не вижу и я помню, что было в коридоре помню здесь так холодно я хочу вниз неужели он сейчас засмеется я совсем не вижу тут такой яркий свет)
Crescendo
апрель.
…день был бы хуже, если бы не познакомилась с ним…
май.
…скучаю…
июнь.
…год назад кого-то любила, тогда с ним еще не познакомилась, так что странно - кого это?...
июль.
…я человек. Не машина. Не программа. Все, что мне было нужно - немного любви и понимания…
август.
…на что мне сдались эти так называемые отношения?..
сентябрь.
…зачем-то не хочу с ним расставаться. Ну я и дура. Все делала, чтобы их разрушить, а теперь локти кусаю. Ничего, меня ещё суицид…
октябрь.
…вот и всё…auf.end.ничего не связывает, кроме фотографий, драной книжки воспоминаний…
ноябрь.
…все сдохло.finita.rip.немного жаль…но ведь сдохло всё, с концами. Друг друга не берегли, орали почем зря и не ценили. Все кончилось. Я умереть хочу…
декабрь.
…сдохнуть-сдохнуть-сдохнуть…
Tremolo
Замотала изрезанные руки в шарф, которым мы завязывали друг другу глаза, когда в мае играли у церкви в догонялки.
Заплевала свечи, которые горели с полугодовщины.
Растерла слёзы по лицу… и Бог наш мертв, и храм его пуст.
Что же ты плачешь, отражение в зеркале? Или наши кошки съели наши лепешки?
Полюбила лучшую программу «Миры». Теперь золотые колосья будут напоминать мне о боли.
Не успела почувствовать всю боль, как явился порядком подзабытый Стёртый. Про то, что с их разлюбезным N1680 в очередной раз навсегда поссорилась, рассказывать не стала. Хотя при таком раскладе, зачем лишний раз растравлять мои душевные раны подробным предъявлением того, как все было хорошо, и как лично я всё испортила, и все потеряла…
Но я уже неслась навстречу оцифрованным безднам, сформованным неведомым «Мирским» Левшой, со скоростью 200 ударов в минуту. По встречной.
Module of possible insanity 2.hypertesting 3.
В маршрутке я битый час пялилась на его фотографию. Профессионализмом это и не пахло, конечно. Мне просто нравилась эта фотография. Что касается человека, изображенного на фото, то боюсь, что мне никогда бы не понадобилось бы мнение об этом человеке. Хотя бы, потому что я собиралась его ликвидировать. При таком раскладе фотографии лучше забывать.
Академии заказали главную умную голову «Баунти телеком». Никто ничего не комментировал, но президент компании, разом отхвативший весь пирог региона…
Я повертела фотографию в руках. Попыталась отодрать наклейку с обратной стороны. Кто-то уже в Академии приклеил к фотографии листок с напечатанной информацией о…клиенте. Нам редко доставались имена-и свои, внутренние, и чужие.
У меня было имя. Имени человека с фотографии я не знала. И вряд ли узнала бы.
Мне должно было хватить мелочей-26 лет, родился и до 20 лет жил здесь, учился в аспирантуре в технологическом университете где-то в другом полушарии, за полтора года он создал все - Корпорацию, которая разом обанкротила несколько «телекомов» региона.
Естественно, это не могло понравиться всем…
Моя сегодняшняя работа жила одиноко, с семьей (мама, папа, брат на год младше) общалась по выходным, иногда ночевала на работе, на светских тусовках не появлялась, и оправдывала прозвище трудоголика в полном объеме. Приходилось лично идти на рабочее место, только запоздало гадая - похожа ли я на ай-тишницу…
Я вышла из автобуса, вспоминая тренировки на симуляторе и карту. Не разбиравшие реальность и тренировки в адаптированных условиях ноги понесли меня по странно знакомой по тренировкам дорожке.
Дорожка привела меня к стеклянно-стальному сооружению, огороженному по периметру высокой сеткой, там и сям сплошь украшенной художественно выполненными предупреждениями о высоком напряжении. С обеих сторон въезд прикрывали посты охраны. Я вдруг почувствовала к директору этого заведения, кем бы он ни был, настоящую неприязнь. Даже то, что сейчас информационные технологии ценятся больше оружия, а заведение явно не занимается глупостями…
Неприязнь. Очень странно.
Из массивных стеклянных дверей почти никто не выходил. Вышедшие же своим видом напрочь лишали меня шанса притвориться ими. Пробиваться с боем мне не разрешили. Он должен был исчезнуть без лишнего шума.
Я уверенно пошагала к двери. Мне 22,меня зовут Стикс, и я из Верхней Когорты Академии. То есть я могу немного больше, чем остальной контингент Академии.
Практически это значит что я молодая. Раньше была моложе. Когда мне разонравится, можно дождаться воскресного утра, и прыгнуть с крыши мэрии.
Имя красивое. Раньше у меня было другое. Не знаю. После четырёх амнезий много не вспомнишь. Наверное, оно было.
Стикс меня назвали в реанимации Академии шесть лет назад. Что-то было. Не помню.
Мне нравится это имя.
У поста я улыбнулась офицеру. Тот улыбнулся в ответ.
За кого-то я еще сойду. Это радует.
На входе меня ждал сканер радужной оболочки. Сюрприза не получится. Я отодвинулась от щелкающего девайса и замахала руками, привлекая внимание охраны за стеклом. Вскоре мое ожидание вознаградилось появлением охранника, одетого по всем законам жанра гангстерских фильмов - в черный костюм, и почему-то при бабочке. Я вспомнила о том, что для того, чтобы стать гангстером или охранником, по мнению некоторых режиссеров, достаточно носить черный костюм и молоть некую малопонятную чушь в промышленных количествах. Выходило так, что не так уж и никчемны все эти малобюджетные гангстерские ленты, раз они ухитряются изменять под себя реальность.
Так или иначе, я стала ждать чуши, но тут просчиталась - чертов эйчар набрал на эту должность интеллектуалов: физиономия визави осветилась вполне искренней профессиональной улыбкой.
В итоге я утомилась, усомнилась в том, что буду сегодня бить и обижать, и затараторила в самое ухо охранца, что я журналистка…
Вскоре я обладала пропуском на территорию Корпорации, а охранец возвращал мне мою тщательно проверенную сумку. Стоит признать, у Академии неподражаемо выходили поддельные документы.
Также нельзя не отметить то, что Академия особо настаивала на варианте проникновения в здание под видом журналистки.
Странное совпадение.
Факт моего действия по плану ничего не менял. Вот только это было беспрецедентно. Все, кто получал от Академии по голове за то, что отошли от плана действий, ссылались на меня - мол, все внеплановые действия у нее получаются отлично…»Мы можем позволить себе одну успешную нарушительницу, не больше»- резонно отвечала Академия.
Из-за этого меня и недолюбливали, полагаю. Но, честь и хвала порядку Академии, их чувства были неведомы мне, дальше неясных знаков дело не шло.
Что я делала в Академии, было до конца неясно. Пять лет назад меня привезли в реанимацию дежурной больницы в практически трупном виде. Организм не реагировал ни на что, но я еще жила. После постыдного признания врачей в том, что они практически бессильны, меня без лишних слов забрали в Академию. Там хотели утереть Город.
Я выжила. И осталась в Академии. Мне, понимаете ли, совсем некуда было идти.
В Академии нас учили выживать. Директриса искренне верила в то, что воспитывает поколение людей будущего. Одной ночью будущий человек будущего, которое так для нее и не наступило, ее ликвидировал. Директором стал один из администраторов. Такого смело можно сажать у открытого окна – не орел, не вылетит. Нас перестали тестировать на выживаемость. Мы забыли белые коридоры, лаборатории, туман в голове, отчаянное сопротивление тому, что сгибает в дугу…
Новый директор чуть облегчил наши будни, но именно он и спровоцировал начало конца Академии. Он стал продавать сверхспособности.
Собственно, так я и оказалась на втором этаже «Баунти телеком». Под яркими галогеновыми лампами я казалась призраком даже самой себе.
Я прошла из одного конца коридора в другой .2R56B,2R57B,2R57Blab,2R58B….
По моим представлениям, президент компании должен сидеть на первом этаже, в кабинете с огромной табличкой на двери. К нему должны вести все пути.
Очевидно, что так полагала только я.Дорогу я ни у кого не спросила. Мне никогда не было жаль времени.
Чертов президент Корпорации отдал первый этаж кормушкам и релаксирующим комнатам. Приходилось искать самостоятельно.
Но и Академия тоже хороша... хотя главная халтурщица все-таки я. Тренировки на симуляторе надо было посещать. Или хоть карту взять в отделе…
Я бы не хотела провести ночь в коридоре, где камеры поворачиваются бесшумно. Я вернулась к лифту.
Там я нажала кнопку «3»,и задумалась, могут ли их лифты быть бионическими. Что взять с тружеников IT- они скрестят с компьютером что угодно.
Не в пример второму, третий этаж был веселым. Прозрачные стены снимали гнетущее впечатление. Сквозь стёкла я видела героев IT индустрии. Труженики пили кофе, десятью пальцами что-то печатали и весело хамились с менеджерами.
Президент трусливо прятался от меня, поджимая клавиатуру.
Я вернулась к изображению скульптуры «девушка и лифт».
Четвёртый. Отлуп. Между третьим и четвертым можно смело ставить две параллельные палочки.
Пятый. Отлуп. Здесь если только с менеджерами не ругались.
Шестой. Если бы я была журналисткой, я бы поняла, что грамотного интервью не получится – слишком не люблю того поросенка, который сидит на работе безвылазно, а такая леди как я должна скакать по чертову зданию как джейран.
Седьмой. А если бы я была в здании хоть кем-нибудь, я бы нарисовала везде стрелочек с подписями.
Восемь. Хорошо, что я не ношу накладных ногтей - они бы точно не вынесли тыканья в плоские стальные кнопки каждые 147 секунд…
Девять. Если бы я всё-таки была главной в чертовом здании, я бы перетащила кабинет директора на первый этаж…
Десятый. Чертов небоскреб, в нем от силы семь этажей, откуда пятнадцать кнопок над единицей?
Одиннадцатый. Ничего, кроме серверных.
Двенадцатый .Безликий интерьер.12М7С,12М8С,12М9С…
Я только выглянула в коридор, и быстро оглядела таблички.
Кабина лифта мучительно медленно двигалась вверх. Вернее, мне казалось, что вверх: убедиться в этом никакой возможности не было. На такой скорости всякое движение пропадает.
Может быть, лифт опускался. Может, вообще стоял. Только мне сейчас было удобнее думать, что он поднимается. Жалкая гипотеза. Никаких доказательств. Возможно, я уже проехала этажей десять вниз. И еще восемь вверх. А может, сейчас около Юпитера. Неизвестно.
Что говорить: с этим лифтом и сравниться не мог подъемник Академии, в техническом совершенстве не уступавший только что колодезному вороту. Просто не верилось, что два настолько разных агрегата созданы для выполнения одной функции и одинаково называются. Слишком велика пропасть между мирами, где они появились.
Прежде всего, этот лифт ошеломлял своими размерами. При желании здесь можно было бы разместить слона и средних размеров баобаб.
Не меньше впечатляла и абсолютная чистота. Стерильная, как в свежевыструганном гробу. На сверкающей стали – ни пылинки, ни пятнышка. На полу – ковер с высоким ворсом.
Но особенно поражало отсутствие всякого звука. Двери за моей спиной плавно и беззвучно захлопнулись. Кабину затопила вязкая тишина. Поехал лифт или остался на месте - сам черт бы не разобрал. Глубокие реки неслышно текут.
Меня окружали абсолютно голые стены. Ни огоньков на панели управления, ни динамика, ни аварийной кнопки. Да что кнопка - не было ни предупреждения о максимально допустимой нагрузке, ни таблички фирмы- изготовителя. Не говоря уже о пожарном люке. Готова поспорить, проверки на безопасность этот лифт не проходил, и никогда бы не прошел – в конце концов, должны же быть у лифтов какие-то общие критерии…
Я почувствовала себя самой беспомощной тварью на земле. И всерьёз забеспокоилась.
Может, он сломался? Или его диспетчер (предположим, что такая должность существует в здании «Баунти телеком») напрочь забыл о том, что внутри я?
Так или иначе, я наглухо заперта в железном ящике. «Стандартна ли эта реальность?» - любимое резюме философа, который обитает в Академии. Стандартна ли реальность, в которой я сижу в странном лифте и думаю о том, что со мной и что можно сделать дальше?
Разумеется, нет.
Так не бывает.
Я приняла стандартное решение – просто ждать, не делая ничего особенного. В конце концов, я просто пришла сюда, чтобы выполнить заказ и уйти. Когда я заметила открывшиеся двери, я не сразу поняла, что это означает. Но означало это то, что а) я наконец-то прибыла на тринадцатый этаж, и б) пространство передо мной наконец-то опустело. Приглядевшись, я увидела, что я на четырнадцатом этаже – половину коридора перегораживали двери конференц-зала, который, видимо, занимал весь тринадцатый этаж.
Вторую дверь украшала табличка с надписью «директор». То, что было ниже, я читать не стала – я и так потеряла предостаточно времени, сидя в дурацком лифте.
Я сделала глубокий вдох, задержала дыхание, и резко выдохнула.
Повернула ручку. Кабинет секретаря был пуст. Сиротливо мигали лампочки на телефоне. Я мельком подумала о том, что, пожалуй, стоит, немного попритворяться журналисткой, пока беседа не приобретет должный уровень…
Вдох-выдох. Шаг.
Я потянула ручку двери в себе.
И только посмотрев на сидящего за огромным столом человека, поняла, почему его имени не было на вводной. Только взглянув на уткнувшегося в монитор директора «Баунти телеком», вспомнила всё.
Потому что это был он.
Не понимаю, почему Академия отправила сюда именно меня. Да, я отлично умею убирать людей. Да, это именно мой профиль. Но они читали мое письмо, которое так и не стало лебединой песней, они должны были знать, что я тогда не смогла без него жить. Они знали. И, тем не менее…наверняка рассчитывали, что я вспомню, ликвидирую, и не поперхнусь – месть, ясное дело. А если не вспомню – заказ будет выполнен. В любом случае.
Умники Академии просчитались только в одном, или просто не знали. В одном - но этого оказалось достаточно для того, чтобы разрушить все здание их планов.
Мою любовь не убили четыре амнезии, девяносто два электрошока, и одна смерть.
Так или иначе, тогда он уехал, а я осталась. Это было как ампутация. И я не пережила,
Конечно. Это уже потом за меня взялись специалисты из Академии: заштопали рваные раны на руках, влезли в мою память, зазиповали и прикрыли паролем.
Но душу ампутировать не смогли. Я вспомнила его.
Он поднял голову. Черт…все-таки подстриг свои роскошные волосы.
Я закусила губу. Выяснилось, что в Академии мне сожгли не все нервные клетки…
«где ты была?» - прокричал он. Кажется, узнал…я кривенько усмехнулась. Веселенькую работку мне закатила Академия,…если я не выполню ее – из-под земли достанут и по косточкам разберут, они это умеют и любят. А я – их. От крови, от боли.
Выполню – это будет моя последняя работа. Потому что было многое, чего мне просто не предать. Я люблю его. А если любишь – не убьешь. Иначе будет нестандартная логика для нестандартной ситуации.
В общем, я попала.
Он вскочил и подбежал ко мне. Итак, свершилось. Мы обнялись. Самый удобный момент достать тонкое узкое лезвие в форме полумесяца, и отомстить за всё – за амнезию, за неотвеченные сообщения, за то, что относился ко мне как к врагу…за мокрые от слез майки, за то, что было, чего не было, и то, чего не будет…
…когда выбирал он, он выбрал карьеру, и потерял тебя. Неужели ты примешь его?..
я смотрю в его глаза. Расширенные зрачки - суженные зрачки,…покрасневшие глаза, бездушные линзы, как зеркало сквозь стёкла противогаза…
прикладываю ухо к его груди: сердце бается как взбесившиеся часы…
Один раз меня подвело то, что я сочла его бездушным. В результате плакали оба - я узнала, что он меня все-таки любит, а он капал слезами на мои бинты на руке. Допроверялась…
Тогда я пообещала себе, что больше такого не будет. Никогда.
время сдерживать обещания.
Вместо ответа я касаюсь губами впадинки между его ключицами.
Время пришло.
Final outcome_2
Удостоилась усмешки Стёртого: «отличные результаты, леди. Весьма правильный выбор».
Кисло улыбнулась, смотрела, смотрела вслед его бледной тени, протягивающей мне симулятор в обетованное прошлое.
My_proved_life_pt_3
Я запустила пальцы в его волосы, и когда он открыл глаза, прошептала «доброе утро». Он сонно улыбнулся, я запустила пальцы дальше в густые светлые волосы. «С днем рождения» - прошептала я, и он улыбнулся еще шире.
Так мы встретили утро его дня – на незастеленном диване, в солнечном свете, и с огнем в утренней крови.
Лето еще не подошло к середине, в распахнутые форточки вливался утренний свет, свежий ветер дергал за занавески, а мы чувствовали себя настолько живыми, что решили продолжать в том же духе…
Мы продолжали, и на этот раз все получилось. Ровный ритм уносил все выше…
Access denied
За окном непроглядная темень, хоть ножницами режь и вместо шторы вешай, правда от шторы не веет холодом.
Мой телефон молчит. Мой дом пуст. Только сквозняк на кухне крутит занавеску.
Холодно. Так, что мерзнут пальцы. И слова узорными льдинками падают на пол.
По утрам солнце приходится прикреплять к небу скотчем - чтобы опять не упало. Погасшие звёзды раз в неделю подкрашивать серебряным лаком. Луна прибита тремя мебельными гвоздями к обрывку неба намертво – больше не упадёт.
Этот мир рушится. Распадается на куски. Прямо на глазах.
Камни по ночам жалуются друг другу.
И правда – почему нельзя уйти из мира, который покрывается невидимой паутиной? но камни не получают ответа.
С неба лаком светят звезды. Раньше они хранили какие-то тайны. А сейчас – напоминание о том, что потеряно.
Потеряно все. Но мне приказано верить в то, что все вернется.
И я утром включаю везде свет, и продолжаю функционировать с этим миром.
С этим суррогатом мира.
Здесь я одна. Совсем одна.
Boot failure
Я ему позвонила.
В конце прошлого разговора он сказал, что все нормально. Я так рада!..
Дома трубку никто не взял. Я позвонила на мобильный. Не взял. Еще раз. Короткие гудки - он бросил трубку.
Сердце начинает бешено колотиться, кончики пальцев вибрируют, зрачки шире радужки…
10 отосланных сообщений. Ни одного ответа.
10 сброшенных вызовов. Ни одного перезвона.
10 минут страха. Перед его словами вроде «…мы расстаемся…»
System failure
устроила себе сеанс мехматотерапии – гуляла по морально чуждому факультету, радовалась тому, что я тут, значит, самая красивая, раз зачем-то познакомилась с бешеным количеством студентов-математиков.
Они тут все умные, а я зато красивая. На стене красуется обоина со словами «Borland C++ Builder» - выучу и буду хвалиться. Они, наверное, зато не знают, что такое фонема…
Интересно, почему у меня самохвальство столь корявое?
Сидела на подоконнике и клеила всех подряд – слюнями, пальцами и баночкой нового блеска для губ. Ну и наклеила…полфакультета. И одного его одногруппника. ну, это еще не беда. В кафе зашла, а там греческие буквы на печенье, и оно называется «Хакер».
Тьфу!
А когда я стала разгуливать по факультету и мимо проходящих шмырить за то, что я не знаю что такое тотально-унимодулярный матроид, набрела на свежепознакомленного под ручку с тем старичком, который меня не так давно проверял на сообразительность.
Потом долго смеялась над собой – какая же я у себя глупая! и пришла сюда зачем-то, у возлюбленного наверняка «линукс» глючит, вот он меня и игнорирует…
Ballo e canto de vianelli
Та же и Стёртый.
Сегодня он сух: «Прочтите и подпишите»
Я прочла все протянутые листочки. Насколько я поняла, Стёртый и его бригада собираются отправить меня в место, называемое «sleepwalker’s world».что это такое, я не поняла – чертовы аббревиатуры, составленные из первых букв аббревиатур.
Куда больше меня занимало другое: ясно было, что они все равно запихнут меня в это место. И я не буду упираться. Я слишком боюсь потерять его. Он почти неосязаем, он почти не звонит, у него грустные глаза, он пропадает на работе, и не встречает ниоткуда, он не дарит ярких цветов, и не говорит о том, что я Единственная. Я люблю его. Мне совсем все равно, кто он. Мне все равно, что он меня уже не любит.
Черт возьми, я ТАК любила.
Я ТАК люблю.
Next >>
…после четвертого модуля возможной реальности я поняла, что с меня хватит. С меня хватит типовых истерик, поцелуев по заказу – в общем, и всей «мирской» фанеры в частности. Я решила, что не буду тупой исполнительницей того, что от меня ждет «Мира». Правда, пока я вела себя естественно и нелогично, но кто знает, чем закончится этот вечер?
Решила это весьма вовремя, поскольку начался пятый модуль издевательства над человеком. Хотя после инсталляции порта в мою руку я начала серьезно задумываться нал тем, могу ли я считать себя человеком дальше. Да, конечно. Но холодный металлический имплантат заставлял вновь искать ответ на этот вопрос. И не находить - есть ведь непобедимое. И я подозревала, что непобедимость монополизировала «Мира».