Люблю осень. Клены горят разноцветными листьями, сухой шелест под ногами. Если нет ветра, то не холодно, можно ходить в легкой курточке. А какие закаты. Красота. Как-то я прогуливался по городу, проходил мимо какого-то прудика. Порыв ветра сорвал с клена несколько листьев. Покружил чуть и бросил в воду. Ярко красный и чуть желтоватый листочки сцепились, и некоторое время летели вместе. И вот уже готовы были упасть на невидимую мне гладь воды, но неожиданно отпустили друг друга. Стало интересно, что с ними? А как они? Праздный интерес скучающего человека. Помниться я подумал про себя «Как люди. Случайно встречаются, но по воли случая или собственному желанию разлетаются в разные стороны». Я подошел к парапету и стал искать взглядом неудавшуюся пару. Оранжевый сразу бросился в глаза и на секунду мир вокруг меня исчез. Небо, дома, уходящее солнце. Люди на лавках. Оранжевый листок покачивался на воде. С этими загнутыми уголками он был похож на корону.
- Корона королеве, - я аккуратно положил листик ей на голову.
Он почти потерялся в оранжевых, почти рыжих кучеряжках.
- А тебе идет носи и не снимай.
- Не сомневаюсь, мне все идет, - улыбнувшись, промурлыкала Настя.
Теплота разлилась по телу, только слышать ее голос – счастье. Не сравнить с теплотой солнца, мягкой периной. Сравнить не с чем. Это ее голос. Это ее улыбка, это ее глаза, ее лицо. И они умеют упрекать, ласкать, завлекать и наказывать. Они умеют все. Лишь выражение глаз, лишь голос и улыбка.
Я поцеловал ее, прижал к себе. Нет ничего важнее этого поцелуя. Пусть с упреком смотрят прохожие. Их нет, они не важны. Ничего не важно, ничего не нужно. Настя наклонила голову, листик слетел с ее головы.
- Ну вот, упала моя корона, - шутя надула губки.
- Не плакай малышка, вот. Я возвращаю ваш портрет, - я поднял с земли листик и положил в ее раскрытые ладошки.
- Гляди, если вот так посмотреть, похоже на кораблик. Пойдем, запустим! Пусть поплавает!, - Настька почти побежала к небольшому парковому прудику.
Сущий ребенок, непосредственность, задор, азарт. Аккуратно держа, она отпустила листок на воду. Я медленно подошел и обнял ее. Уткнулся носом в затылок, поцеловал волосы. Как приятно пахнет. Настя наклонила голову назад, посмотрела на меня, улыбнулась.
- Слушай, у тебя еще лавашик остался? Давай уточек покормим?
- Уточек покормим, а я что есть буду? Разделим пополам, - я оторвал кусок лаваша и протянул Насте.
- На всех хватит, - она отщипнула немного от лаваша.
Улыбаясь, она бросала кусочки хлеба в воду. О чем она сейчас думает? Не может, и никогда не была эта улыбка дежурной. О чем она думает?
- Ты здесь? – ее слова прервали мои размышления.
- Да, - я улыбнулся, - задумался, о чем ты можешь сейчас думать.
- И о чем же?
- Не знаю, - поймал себя на том, что все это время любовался ей, - На тебя смотрю, глазами твоими выразительными восхищаюсь.
- Поменьше пафоса, - рассмеялась Настя. Она подошла и поцеловала меня, - Спасибо за комплимент.
- Пожалуйста. Кушайте, не обляпайтесь.
- За собой следи, поросенок, - смеясь, она, стряхнула упавшие на свитер крошки.
- Сейчас кто-то искупается! – я поднял ее и сделал вид, что хочу бросить в воду.
Задорный девичий смех. Улыбка и ни тени страха в глазах. Я опустил ее на землю и посмотрел в глаза. Зеркала души. Я только учусь понимать, что она говорит мне взглядом. Доброта. Это всегда можно прочитать в ее глазах. Плохое настроение, усталость, недомогание ничто не может лишить этот взгляд доброты. Увидев дворовую собачонку, она не смотря ни на какую усталость побежит тискать ее. Кажется, она заряжается энергией, когда созерцает природу, гладит животных. А глаза светятся добротой. Я задумался, стал вспоминать, в какие моменты ее глаза становились особенными. Помню, мы смотрели сентиментальный фильм и слезки навернулись у нее на глазах. Настя тогда отвернулась и втихаря смахнула их. Помню, как она призналась, что любит меня, опустила глаза, но я заметил слезы. Свет уличного фонаря слегка освещал кровать в комнате. Я видел, как игриво блестят ее глаза. Порой прелюдия прерывалась, мы лежали обнявшись и разговаривали. Помню я пытался представить выражение ее глаз, когда Настя, склонившись надо мной читала стихи. Я видел лишь контуры ее тела, очертания волос.
- Есть сигаретка?
- Да, пожалуйста, - я протянул пачку.
Парнишка поблагодарил и пошел дальше. Я очнулся от своих мыслей. Зябко поежился. Где ты рыжий листик? Угораздило же тебя такие воспоминания навеять. Я слегка перегнулся через парапет. Вот ты где, к берегу прибило. Нашелся. А где ты сейчас Настька? Блеснули твои добрые глаза виноватыми слезами, когда уходила. Пойду и я. Пойду домой.
Конец.