Сначала была палата реанимации. Ничего страшного, ничего опасного, просто больно и пусто. Совсем пусто в животе.
Было окно с метелью, такой густой, что не видно города, как будто летишь в самолете. Белое небо и сплошные воздушные ямы.
Наклонялись врачи. Тыкали в живот.
- Ничего не есть. Только воду с лимоном.
Из коридора звучали другие голоса.
- Уже пятую за день везут, куда их класть-то.
Опять наклоняются, снова тыкают.
- Почему бульон не пила, почему сухари не ела?
Разлепляешь губы, улыбаешься.
- Мне врачи не разрешили…
- Кого ты слушаешь? Здесь мы врачи. Повитухи они, а не врачи. Детей принимать разучились, им только резать!
За окном все еще светло. Бесконечно длится все тот же день.
Где-то здесь рядом маленькая девочка. Где-то здесь.
На следующий день всех клиентов реанимации своим ходом отправляют в отделение физиологии.
Идут друг за другом, покачиваясь, прикусив губы, поддерживая животы, на всех пятерых одинаковые ночные сорочки с большой цифрой 9. Медсестра катит тележку с пакетами.
Большая палата на шестерых, одна кровать пустая.
В окно видно кирпичный дом и огороженную бетонным забором площадку с двумя собачьими будками.
Перед обедом на каталке привозят детей, они лежат рядком, повернутые на левый бок, в одинаковых белых конвертах.
Маленькую девочку с серыми глазами надо назвать Прасковья. Потому что родилась в пятницу. Потому что всю беременность носила иконку мученицы Параскевы, помощницы в родах.
В палате завязывается разговор. Непрерывно звонят мобильные телефоны.
За окном постепенно темнеет. Фонари освещают площадку с собачьими будками. В центре стоят два красных КАМАЗа.
В шесть утра начинаются процедуры.
За окном светлеет, на площадке появляется мальчик лет двенадцати, он кормит собак, расчищает у ворот снег. В восемь приходят двое мужчин, прогревают моторы. Мальчик, присев на корточки курит.
В девять мальчик открывает ворота, выпуская машины в город.
Ворота закрыты, площадка пуста. Начинается обход.
Ближе к обеду появляются молокоотсосы, одноразовые трусы, родственники из медперсонала, день потихоньку катится к вечеру.
Звон мобильников сменяется разговорами.
- Мы купили семь бутылочек. Все разные. Разных фирм, на всякий случай.
- Памперсы надо и пеленки одноразовые.
- На выписке за мальчика надо 500 рублей отдать, а за девочку 600.
- А если не можешь, так и рожать нечего. Вот еще, нищету плодить.
Приходит вечер. Красные Камазы возвращаются в загон. Как тысячу, или две, или три тысячи лет назад мальчик открывает и закрывает ворота.
Слышится скрип каталки, везут белые конверты.
Снова и снова всматриваешься в личико маленькой девочки с серыми глазами.