Глава 25.
«Атаман»
Сутулов энергично шел по упругой траве вновь отремонтированного стадиона. На другой половине поля несколько футболистов еще лениво перебрасывали мяч друг другу. Вратарь уже снял перчатки и с недоумением смотрел на мэра, пытающегося нанести удар по воротам. Но мяч медленно двинулся после неуклюжего движения Сутулова, которое должно было продемонстрировать отличную спортивную форму руководителя города. Вратарь проводил взглядом укатившийся далеко в сторону мяч, и только тогда вяло отреагировал на предложенное мэром рукопожатие.
- А где ваши начальники? – спросил Сутулов, - или как там они у вас называются? Он знал по опыту, что нужно скрасить впечатление от собственной неуклюжести еще более неуклюжим, желательно грубым вопросом.
К воротам подошли еще несколько футболистов, с которыми Сутулов уже не стал здороваться, полагая, что достаточно близко сегодня уже приблизился к народу. Они пожимали недоуменно плечами, не зная, что положено отвечать столь высокому гостю. Вратарь был постарше остальных. Он, догадываясь, что мэр ждет должную реакцию на свой неприкрыто грубый вопрос, никак не мог угадать: нужно картинно обрадоваться или испугаться. Его учили этой премудрости еще старые наставники, работавшие в спортивном обществе с незапамятных времен. Других эмоций большие начальники не любят, довольствуясь этими двумя. Самое главное не перепутать: не обрадоваться, когда нужно испугаться, и не испугаться, когда начальник желает видеть радость. Вратарь с трудом изобразил подобие счастливой улыбки, после чего сообщил, что тренер команды находится в раздевалке. Молодой нападающий с радостью вызвался позвать его на поле, справедливо полагая, что лучше держаться от всего этого подальше. Он помчался с огромной стартовой скоростью к синей двери раздевалки, как бы репетируя прорыв к воротам соперника. Через несколько мгновений тренер появился на поле, продемонстрировав не меньшую скорость перемещения. Он замахал руками на оставшихся футболистов, прогоняя их в раздевалку. Подобрав мяч, последним ушел вратарь, справедливо полагая, что спешить ему некуда. Рукопожатие тренера было энергичным и крепким. Сутулов с удовольствием спрятал за спину пострадавшую от приветствия руку и недовольно произнес:
- Поосторожнее надо бы. А то так всех болельщиков распугаешь. Они, кажется, поэтому не рвутся на ваши матчи.
- Да не поэтому. Игру никак наладить не удается с этой молодежью. Хорошие игроки разбежались без приличной зарплаты, осталась одна зелень, да те, кого уже по возрасту не берут в солидные команды. Завод наш стоит, помочь ничем не может, а городскому начальству на все это плевать. Спонсора нам бы какого завести, - тренер с надеждой посмотрел мэру в глаза.
- Спонсора тебе? Так ты же медведь и грубиян! Хорошо, когда говоришь, что думаешь. Но думай, когда и кому, а тем более что, можно говорить. Забыл, видимо, старый анекдот про Петьку и Василия Ивановича, которые тему критики обсуждали. «Критика , - сказал Чапай, – это когда ты, Петька, рядовой боец, можешь мне в глаза сказать все, что угодно.
- А ничего мне за это не будет?
- Ничего, Петька! Ни коня нового, ни шашки, ни сбруи...» Разболтались тут, понимаешь. Мэру про ленивое начальство города рассказывать. Не поленился я - сам к вам приехал. Про нужды ваши расспрашиваю. Нужно молодежь к спорту приобщать. Авторитет города, опять же – не последнее дело. Так что через три дня чтоб стоял у меня в кабинете с заявками и предложениями. Только продуманными и обоснованными. Замов соберу - обсудим. И документы клубные прихвати.
Сутулов быстрым шагом покинул зеленое поле стадиона.
Вратарь выскочил из раздевалки и громко позвал тренера: « Петрович! Скорее беги в бухгалтерию. Там бабки дают!»
Тренер с недоумением зашагал в раздевалку, громко и недовольно комментируя последнюю новость:
- Раньше мы бегали, когда девки давали. А теперь за бабками гоняйся. Совсем люди разучились по-русски говорить.
Индейкин находился уже в кабинете мэра, когда туда же без стука зашел Храпко.
- Здорово, клеркообразный! - шумно приветствовал новый заместитель градоначальника вечного и незаменимого представителя чиновничьего племени, который так удачно сдавал дела вновь избранному мэру, что тот оставил его на предыдущей должности.
Честное лицо вороватого Индейкина растянулось в улыбке. Он предпочитал никогда не конфликтовать, умело пряча раздражение. Но при удобном случае старался полной мерой отплатить своим обидчикам.
- Здравствуй, здравствуй, строитель, - Индейкину не нравилось, что Сутулов определил Храпко на должность заместителя по строительству, полагая, что тот будет пристально наблюдать за основными денежными потоками города.
- Да, строитель! - Храпко еще не отошел от неприязни к представителю ранее конкурирующего лагеря бывшего мэра Блавздевича. - Всегда строил и буду строить таких хапуг и бездельников, как ты. Особенно мне нравится ваше построение во дворе тюрьмы.
- Ладно, ладно, - вошедший Сутулов с порога примирительно смотрел на своих заместителей, - хватит собачиться. Лучше обстановку доложите в городе. Да и в области заодно. Губернатор с нас решил в губернии порядок наводить. Команду свою формирует. Кто там в нее вошел? - мэр обратил свой взгляд на Индейкина.
- Зигеля в советники пригласил. Финансовые вопросы курировать. Бандитскому атаману работу подыскивают. Короче, все ваши знакомые по фирме «Оазис». (Заместитель всегда должен быть лучше информирован, чем хозяин, - это правило никогда раньше не подводило Индейкина).
- Советник Исусычу понадобился... Он, что, сам тупой? Сталину не нужны были никакие советники. И ничего. Тридцать лет удачно со страной управлялся. Да и со всем миром тоже. Исполнители нужны толковые, а не советники с референтами. Насоветуете тут, - мэр уже строго глянул на обоих помощников, продолжая рассуждать, - Раньше кадры подбирались по принципу профессионализма.
- А теперь? - Храпко надоело безмолвно слушать шефа.
- Теперь один принцип: принцип альпинизма. Залез делом случая на горку небольшую, забил крюк, привязал веревку покрепче и спустил кончик своим людям, чтобы забирались сюда быстрее. Да свои крюки вбивали. Ну, об этом хватит. Другие проблемы решать нужно. Деньги пора зарабатывать. Народ чем-то занимать. Чтобы жил и радовался, что им так замечательно управляют. Зрелищ побольше. Вон смотрите, как эстрадники никому ненужные звуки в баксы превращают. Три прихлопа, семь нот и никаких забот.
- А с хлебом, с хлебом как же? - Храпко снова коротким вопросом озадачил мэра. Но вездесущий Индейкин сразу пришел тому на помощь:
- Сколько народ ни корми, он все равно недовольный ходит. На всех икры не хватит. А устрой каждый выходной или почаще, какой-нибудь праздник, с шумом, гамом, песнями - все увидят, и говорить будут, как весело живем. Да и денежки под шумок большие могут уйти. Фейерверки в небе не пересчитаешь.
- Про спорт подумайте, - Сутулов ставил задачу перед помощниками. - В соседнем городе на спорте большущие деньги люди зарабатывают. Недавно мне похвалялся знакомый мэр во время сауны. Кстати, и нам пора посетить баньку. Да чтобы девчонки покрасивее были.
- А супруга как же? - Храпко вспомнил о своей жене и ее сестре.
- После двадцати лет супружеской жизни и член дома на пенсию просится. А нам еще крепость свою на других проверить надобно. Правильно я говорю, Индейкин?
Зигель с интересом изучал ворох документов, лежащих у него на столе. Вчера губернатор принес их в старом потертом портфеле в кабинет к своему вновь назначенному советнику по финансовым вопросам, и попросил дать квалифицированное заключение. На вопрос, откуда они взялись, Тимофеев весело улыбнулся, сказав, что это не важно. Герман Борисович в очередной раз удивился постоянной информированности бывшего пастора, а ныне губернатора области, тем более по таким вопросам. Обстановка требовала вмешательства, но продуманного и творческого, которое без надежной команды трудно предпринять. Зигель знал по своему большому жизненному опыту, что после заключения потребуется дать свои предложения с планом решения этих проблем. Самое главное при этом - не допустить ненужной спешки, правильно определяя основные цели. С подбором команды пока особых проблем не было. Нужно только толково переформировать кадровые ресурсы, собранные за время работы в «Оазисе». Герман Борисович решительно взялся за трубку нового телефона, стоящего перед ним на столе.
Фирма «Атаман» располагалась рядом с привычным офисом «Оазиса». Бурьян и Жгун с интересом слушали очередного заказчика, который с волнением излагал суть своей проблемы. Реклама услуг вновь образованной фирмы, сделанная по старой памяти Толкушкиным с помощью Блейша и показанная на местном телевидении, быстро привлекла заказчиков, которые теперь толпились в коридоре, как в добрые старые времена деятельности селенгистов. Павлу понравилось название московской фирмы, обеспечивающей фотографирование с гарантом и он надпись « Мы решим Ваши проблемы» разместил в рекламном ролике, а также на всех визитках, изготовленных для своих работников.
- Не отдает бывший компаньон долги, а мне не на что новый ларек открыть, - снова и снова жаловался посетитель, - сумма небольшая: около трех тысяч баксов, расписка имеется. В суде такие претензии не принимают. Говорят, что нет в стране у нас такой валюты, как бакс. Только рубли считаются за деньги и в них должны все денежные отношения проходить. Ну, где это видано, чтобы в рублях деньги занимали? Баксы берут в долг, баксы возвращают. А Витька сам неплохой малый, мы с ним начинали челночить еще пять лет назад. Но женился на стерве, она его и подбила отколоться от меня. Ларек на него записан. И товар на всю эту сумму там остался. А меня послали они куда подальше. Хорошо, что расписка имеется. Поможете?
- Оставь копию расписки и зайди через неделю. Или запиши номер своего телефона, мы тебе позвоним, когда справимся, - Бурьян вальяжно развалился в кресле.
Солнечное утро должник Витя встречал на кухне за столом, привычно попивая чай. Жена хлопотала у плиты, ловко снимая со сковородки готовые блинчики и раскладывая их по тарелкам. Сын быстро и с удовольствием заканчивал завтрак, торопясь в школу. Неожиданно на кухне потемнело. Витя потянулся рукой к выключателю и недоуменно посмотрел в окно. Откуда-то сверху спускался огромный красный плакат с большой белой надписью: « Витя! Отдай деньги Коле!» На улице под окном застучала барабанная дробь, затрубил горн. Хор голосов прокричал тот же текст, который можно было прочитать на плакате. Сын заплакал. Жена заметалась вдоль окна, пытаясь увидеть тех, кто кричит на улице. Должник уже бежал вниз по лестнице, желая разобраться с теми, кто так испортил солнечное утро. Но на улице он увидел только двух старушек и одного старика с барабаном и горном. Дед снова и снова барабанил, дудел в горн, а потом дружно со старушками скандировал плакатный лозунг: «Витя! Отдай деньги Коле!». Должник замахал руками, прогоняя эту процессию. Но дружный хор отлично поставленных голосов еще трижды прокричал те же слова.
- Отдам, сегодня же отдам ему его вонючие деньги! Только уйдите от греха подальше, - взмолился Витя.
Барабанная дробь сопровождала организованный отход небольшого отряда, который продолжал скандировать требование возврата долгов. Почти изо всех окон выглядывали любопытные лица. Должник постарался немедленно скрыться от улыбающихся соседей, но дорогу преградила самая любопытная баба Лена, которая строго спросила: «Это из-за твоих долгов нам спать не дают? А еще порядочным притворялся!»
Жгун и Бурьян с удовольствием слушали отчет старшего группы о проделанной работе. Вручив обещанное вознаграждение, Жгун пообещал, что группа не останется без заказов.
- Неплохо для начала. Десять процентов от долга мне кажется маловато. Нужно повысить таксу. Знакомые братаны за половину трудятся, - деловито произнес Бурьян.
- Нормальные расценки. Мы же долго собираемся трудиться. Нужно, чтобы заказчик в нас поверил. Киоскеров в стране много. И проблемы их никто не решает, - пресек ненужные разговоры Толкушкин. Он с плакатом забирался на крышу и оттуда по мобильному телефону руководил процессом. - А в следующий раз сам с транспарантами будешь скакать по крышам. Это ваш участок работы и осваивать его вам. Мне еще нужно поставить работу бюро творческих услуг. Оно тоже должно прибыль приносить. Пока там Безладный хозяйством занимается и подготовку ведет. Где, кстати, сам атаман?
- Перебийнос у Недодаева. Совещается. Туда Антонина Тимофеева пожаловала. Она их и собрала.
- Какая еще Тимофеева?- недоуменно спросил Павел.
- Супруга губернатора, - коротко ответил Жгун.
Глава 26.
Борьба и мэр
Сергей Игоревич Храпко обычно возвращался домой поздно. Его жена давно привыкла к этому и не обращала особого внимания на такие появления мужа. Но сегодня пришлось париться с мэром почти до самого утра. Размякший Сутулов, пьяно обнимая своего заместителя, в очередной раз делился с ним грандиозными планами обустройства города. Эти планы касались, главным образом, строительства спортивных сооружений, где в первую очередь мэр выделял Дворец Борьбы.
- Понимаешь, Игоревич, - Сутулов поднял указательный палец вверх, подчеркивая важность задачи, - мы обязаны в текущем году успеть построить, этот чертов дворец, и провести первый в стране фестиваль борьбы. В каждой школе будем постоянно проводить урок борьбы, посвящение в борцы станет городским праздником. Телевидение должно регулярно транслировать наши соревнования по борьбе, лучшие борцы получат от мэра именные стипендии.
- А каким видом борьбы займем население? - не удержался от вопроса Храпко.
- Не прост ты, Игоревич, ох не прост, - мэр покачнулся, и заместителю пришлось поддержать своего начальника. - Не даром Индейкин жалуется на твое своеволие. Таким видом будем заниматься, которым вся страна увлечена. Исконно русский стиль: одел кимоно и на татами. А ты должен все это организовать.
- Наверное, Индейкин придумал такое занятие для мэрии? Может, на работу в кимоно ходить начнем? Да еще с теннисными ракетками в руках, чтобы преемственность присутствовала.
- Не юродствуй Храпко, - мэр уже уверенно стоял на ногах. - И так, без тебя, голова тошнит. Лучше подумай, с чего начнешь.
В машине Храпко думал о том, что не смог пока заняться тем делом, ради которого он пошел в администрацию после победы Сутулова на выборах. Ему хотелось сделать город безопасным и удобным для его жителей. А приходится заниматься амбициозными и бесполезными проектами градоначальника.
Размышления прервались неожиданно. Возле его дома стояла патрульная милицейская машина, откуда два незнакомых сержанта вытаскивали давнего приятеля и бывшего сослуживца Манакина. Лицо адвоката было в грязи, где отчетливо отпечаталась огромная пятерня. Дорогой костюм порван по плечу, белая рубашка выбралась из брюк и виднелась из-под пиджака. Модный галстук потерял свой дорогой вид, болтаясь сбоку на шее, как тряпка. Запястья Манакина были закованы в наручники. Вытащив адвоката из машины, сержанты конвоировали его в парадное. Храпко догнал их уже возле дверей.
- Что случилось, Леонид? - произнес он запыхавшись.
- Не положено разговаривать с задержанным, - отставший от процессии сержант препятствовал вмешательству Храпко.
- Я заместитель мэра, вот удостоверение, - не отставал Сергей Игоревич. - Что тут происходит? Что ты натворил, Петрович? (И с какого отделения эти сержанты?) Что-то я не припомню ваших лиц. - Храпко внимательно смотрел на милиционеров. Их внешний вид вызывал какое-то внутреннее сомнение у бывшего майора, проработавшего не один год в органах. Форма мешковато сидела на ближайшем сержанте, а фуражка на втором была явно велика для его головы. Храпко удивило отсутствие пистолетов у служителей порядка, тогда как он в свою бытность ратовал за то, что бы табельное оружие находилось всегда у наряженных в патруль.
- Стоять! - грозно прокричал Сергей Игоревич. Но к его большому удивлению Манакин повернулся и, приложив указательный палец к губам, попросил не шуметь.
- Все в порядке, - шепотом произнес адвокат, - это я их заказал в бюро творческих услуг. Фирма есть такая: «Атаман». Там берутся за пару сотен отмазать от приставаний жены, если загулял немного. Сегодня же пятница, в конторе сабантуй, потом домой к сотруднице какой едешь. А к утру трезвеешь: что жене скажу? Позвонил ребятам, они и доставляют домой, как арестанта. Мир в семье дорого стоит. Так что не пыли, Игоревич, топай своей дорогой.
- Но не дело это - в милиционеров переодеваться, - Храпко еще удивленно смотрел на процессию.
- Потом, все потом, - Манакина уже занесли в парадное. На лестнице Храпко услышал громкий голос фальшивого сержанта, спрашивающего жену адвоката, ее ли это муж. Адвокат также громко сетовал на грубое задержание и порядки в отделении, куда он якобы попал за нетрезвый вид.
- Что только не придумают, чтобы не работать. А, впрочем, если есть спрос - почему такой услуге и не появиться? – подумал Храпко, открывая свою дверь.
В субботу Толкушкин не преминул указать Безладному на ошибки, выслушав доклад Жгуна и Бурьяна о выполнении заказа.
- Ты руководишь целым бюро творческих услуг, но не в состоянии найти настоящих милиционеров. Хорошо, что испуганная жена адвоката не рассмотрела их как следует, а то бы объяснялись сейчас в околотке. Да и повезло со знакомством Манакина с Храпко. Схватил бы заместитель мэра этих горе - ментов за шкирку, да создал нам проблемы. Лучше договорись с настоящими сержантами на будущее, чтобы по звонку прибывали сюда, и конвоировали клиента домой в натуральном виде. Если заплатишь им как следует, то полчаса они как-нибудь выкроят в своем графике. Иначе погореть можно. Этих деятелей на других эпизодах использовать надо.
Безладный молча записывал указания Павла, зная, что выполнять их придется в точности.
Воскресное утро Храпко посвятил прогулке с собакой. Ему нравилось выходить из дому пораньше, когда на улицах почти никого нет и можно свободно отпускать боксера с поводка. Молодой пес так задорно носился по кустам, что самому становилось весело и радостно. Выкурив традиционные две сигареты и обдумав свои дальнейшие планы на ближайшие дни, хозяин собаки подозвал ее к себе. Поводок четко защелкнулся на ошейнике. Возвращение к дому заняло немного времени. Ноги сами бежали быстро, как после хорошей разминки.
«Полезно все-таки иметь собаку. Когда бы столько погулял на свежем воздухе?» - традиционные мысли теснились в голове Храпко. Но, подойдя к своему парадному, он увидел большой сверкающий джип с надувной лодкой на крыше. Водитель автомобиля показался Сергею знакомым. Через чистое ветровое стекло было отчетливо видно ту же физиономию, обладатель которой представлялся совсем недавно сержантом милиции. Правда, он не выходил из джипа и старательно отворачивал лицо от Храпко, но тот его окончательно узнал. Открытый багажник демонстрировал изобилие рыболовных снастей и принадлежностей, возле которых возился человек в камуфляжном костюме.
«Что за маскарад опять тут начинается? - Храпко рассержено плюнул себе под ноги. – И клоуны те же, только в других костюмах. Пора их отвадить от нашего дома».
Но тут из парадного выплыл Манакин с улыбкой на лице и охапкой удочек в руках.
- Привет собачникам! - бодро приветствовал его адвокат. - Что значит - старая закалка. Еще солнце не взошло, а ты уже на ногах. Или будильник с хвостом спать не дает?
- А тебя что, милиция на рыбалку возит? – спросил Сергей Манакина. - Надоели эти физиономии в нашем дворе. Да еще с удочками в руках.
- Глаз – алмаз у тебя, Игоревич, Не проведешь старого бойца! Это
та же контора меня из дому вызволяет. Приехали под видом старых друзей и на рыбалку, якобы, меня зовут. Как еще, в воскресный день к девчонкам вырваться. Только эта фирма и выручает. Любые проблемы решают. Рекомендую, если у тебя возникнет надобность. Вот визитка.
Храпко машинально протянул руку за цветной бумажкой и, не глядя, сунул ее в карман. Он подтянул поводок с удивительно спокойной собакой, быстро прошел к лифту. Заранее нащупав в кармане брюк ключи, Сергей открыл дверь. Увидел жену в старом халате с помятым лицом, на котором еще виднелись отметины от подушки, и подумал: а не воспользоваться ли услугами этой фирмы? Наверное, заказов у них хватает…
Дворец борьбы строили по ускоренному графику, но к новому году все равно не успели. Весной еще продолжались отделочные работы, на которые город тратил основную часть своего бюджета. Майские праздники планировалось встретить открытием первого в стране фестиваля борьбы, на который обещал приехать сам гарант. Храпко дневал и ночевал на стройке, решая прямо на месте неотложные организационные задачи. Сутулов навещал будущий дворец почти каждую неделю, относясь к нему, как к любимому детищу. Его распирала гордость от величия замысла и быстроты строительства. Огорчало непонимание прессы, которая зачастую критиковала мэра за использование бюджета города, да настораживала позиция губернатора, который выражал недовольство деятельностью городской администрации.
«Что-то активно стал Зигель вникать в наши денежные дела, - подумал мэр. – Сует свой длинный нос, куда не следует. Правда, Индейкин обещал, что со строительством все будет в порядке. Недаром мафия так любит им заниматься. Никто не узнает, сколько денег в котлован зарыто. За Храпко только надо присматривать, не допускать его к документам. Приступы честности его еще не покинули».
Храпко как всегда носился где-то по многочисленным помещениям, проверяя качество работ. Индейкин ожидал Сутулова непосредственно у центрального входа в здание. Вечный заместитель всех градоначальников был сегодня молчалив и загадочен. Он быстрым шагом подошел к Сутулову, неуклюже выбравшемуся из персонального «мерседеса».
- Что делать будем, Василий Павлович? - встревожено спросил Индейкин своего шефа. – Недодаев добрался до документов по страхованию болельщиков. Его также интересует приватизация центрального универмага, который вашему зятю принадлежит. Да и выделение тебе квартиры на втором этаже особняка, где комендатура расположилась, он решил проверить.
- Не шуми так, разберемся с Недодаевым. Кстати, я не понял: какую должность сейчас исполняет этот деятель? Он, вроде бы, частной фирмой занимался. Или губернатор свой призыв осуществил? Всех знакомых подтянул.
- Тимофеев его на контрольное управление мобилизовал. Да в поддержку жену Перебийноса отрядил. Все знакомые вам личности. Они сейчас нас за горло возьмут. По старой, так сказать, памяти, - Индейкин как всегда был информирован лучше всех.
- Не возьмут, не бойся! На всех управу найдем, - Сутулов двинулся к входу дворца. Великолепие внутренней отделки уже просматривалось, хотя внутри еще полным ходом шли работы. Рабочие сновали повсюду. Пыль стояла столбом, оседая на костюм и начищенные ботинки мэра. Он не стал задерживаться на объекте и прошел в кабинет будущего директора. Там Храпко смотрел новости по телевизору, попивая чай из большой красной кружки.
- Что за чаепитие устроил в рабочее время? - Сутулов и здесь и не отошел от грубоватого тона.
- Да вот, решил передохнуть маленько, заодно новости посмотреть, - Храпко был знаком с привычками Сутулова, не особенно обращая на них внимание. - Сейчас о злоупотреблениях администрации обещали рассказать. Программа такая появилась - «Губернские расследования» называется. Ее еще тот телеведущий организовал, который тебя во время избирательной кампании интервьюировал. Очень способный молодой человек.
Дверь приоткрылась, и в нее протиснулся Индейкин. Храпко поморщился, но не стал в присутствии шефа пикироваться со своим давним недругом. Шеф, тем временем, смотрел на экран телевизора, не отрываясь. Там появились кадры, где мэр принимает присягу во время инаугурации, положив руку на конституцию страны. Комментарий, последовавший за ними, присутствующих не обрадовал. Ведущий бойко и ехидно рассказывал о том, как центральный универмаг, стоящий на главной площади города, был приватизирован, и по минимальной остаточной стоимости (в виде разрушенного здания) продан фирме, принадлежащей родственнику действующего мэра. Особо остро ведущий прошелся по решению администрации, в котором было сказано о необходимости передать второй этаж некоего особняка под квартиру градоначальнику. Первый этаж занимала военная комендатура, но это обстоятельство не остановило тогда Сутулова. Кадры приезда мэра домой могли развеять любые сомнения в подлинности информации. Напоследок ведущий обещал продолжить расследование незаконных действий властей и через неделю рассказать о новых злоупотреблениях.
Сутулов повернул багровое лицо к Индейкину с криком: «Кто посмел? Почему я об этом узнаю из телевизора? На хрен мне такие помощнички?»
- Но я же вам докладывал, - попытался оправдаться вечный зам.
- Вы только докладывать умеете! Если я на этой неделе не увижу дела в суде, то ты, считай, уже не работаешь. Это в лучшем случае.
Храпко, глядя с внутренним удовлетворением на испуганного Индейкина, хотел спросить - что будет в худшем? Но благоразумно воздержался.
Глава 27.
Страховых дел мастер
Майское утро залило солнечным светом двор, в котором жил Андрей, и он, щурясь от веселых бликов распахнутых окон, вышел к автостоянке. Прогревать двигатель необходимости теплым утром не было, но Недодаев, скорее по привычке, нажал на кнопку дистанционного запуска… и от гулкого взрыва присел на землю. Его любимая баварская «пятерка» сначала скрылась в густых клубах дыма, потом на глазах, как в кадрах замедленной киносъемки, развалилась на части. Из окна его квартиры раздался протяжный крик Наташи, не заметившей, что Андрей не успел сесть в свой автомобиль. Звонок мобильного телефона вывел Недодаева из оцепенения.
- В следующий раз взорвем вместе с тобой, если не перестанешь мешать людям, - просто и буднично предупредил незнакомый голос. Экран мобильника мигал сообщением «абонент не определен».
- Видно, ты здорово кому-то насолил, - кратко оценил обстановку губернатор.
- Куда уж виднее, - Андрей тоже старался не драматизировать события. - В последнее время мы работали по приказу Зигеля, проверяя администрацию города. Отсюда, наверное, и ноги растут. Большого ума не требуется, чтобы определить заказчика. Запугивает нас Василий Павлович.
- Плохой стиль, - задумчиво произнес Тимофеев. - Но мы поправим нашего градоначальника. Подскажем ему, что он не прав. Что там с телевидением за история?
- Доверенное лицо мэра, небезызвестный Индейкин, подал в суд иск по защите чести и достоинства Сутулова, которого, якобы, оболгали в «Губернских расследованиях». - Андрей уверенно излагал известные ему факты. - Но Василия еще ждут сюрпризы.
- Не очень-то резвись, пока я не разберусь с минерами, мать их так, - губернатор пока пребывал в глубокой задумчивости. Недодаев с удивлением посмотрел на бывшего пастора, ранее воздерживавшегося от использования бранных слов. Но сегодня губернатор был крайне напряжен. – Пора, видимо, принимать серьезные меры, чтобы ситуация не вышла из-под контроля, - добавил он.
Храпко пребывал в приподнятом настроении, любуясь современными очертаниями дворца. Новое здание удачно вписалось в архитектурный ансамбль города, формируя его новый футуристический стиль. Приятно было осознавать, что твои усилия преобразили любимый город в лучшую сторону.
Огромные буквы венчали центральный вход дворца борьбы.
- Будокан! – громко произнес Сергей Игоревич. Ему нравилось это звучное слово, придающее зданию восточный колорит. Храпко прочитал большое количество литературы, пока нашел название, соответствующее самому духу единоборства. Корреспонденты газет уже приставали к заместителю мэра с просьбами дать интервью по поводу странного названия, но тот неизменно вежливо отказывал. Но обещал озвучить смысл загадочного сочетания неоновых букв при торжественном открытии спортивного сооружения.
Пройдя на арену дворца, Храпко еще и еще раз внимательно все осмотрел. Трибуны украсились разноцветными, по секторам, пластиковыми сиденьями, освещение сияло всеми лампами, а с центральной арены рабочие сметали последний строительный мусор.
- Когда татами заносить будете? - Храпко нашел повод для беспокойства, отловив прораба в проходе между секторами.
- Татами в порядке. Занесем и положим после торжественного открытия. Да, еще вопрос с экраном не решен. Никак его подключить не могут. На этих мастеров у меня управы нет. А сроки, как ты сам говорил, поджимают… Точно, что ли, гарант приедет?
Но Храпко уже поднимался по ступенькам трибуны, торопясь к пульту управления огромным экраном.
Вечером Сутулов, приняв доклад о ходе подготовки первого фестиваля борьбы, спросил своего заместителя по строительству:
- Что ты там придумал за непонятное название? Надо было свое исконно русское слово найти. Богатырь, к примеру. Или Муромец какой. Когда Сам прибудет, что я ему скажу?
- Попович, Муромец вам только на ум приходит. А «будокан» - это дворец для постижения пути воина. Самое что ни на есть подходящее название. Лучше нам не найти. Да и гаранту понравится. Он ведь давно увлекается единоборствами всякими.
- Не всякими. А нужными для укрепления духа и тела, - строго осадил мэр заместителя. - Ты мне бумажку с переводом напиши. Заучить придется. Попробуй, запомни твое постижение воина. В последнем пути, - Сутулов недовольно нахмурился.
После ухода Храпко, к мэру просочился вездесущий Индейкин в традиционной полусогнутой позе. Его невзрачная фигура резко контрастировала с высокой мощной статью бывшего милицейского полковника, возглавляющего нынче городскую администрацию. Сутулов сверху вниз смотрел на Индейкина, достающего из портфеля какие-то бумаги. Процесс несколько затянулся, строгость с лица мэра постепенно сошла и уступила место заинтересованности.
- Что там ты нарешал с судом? - Мэр проявил, наконец, любопытство после небольшой паузы. – Судья не сильно артачился, я надеюсь? А то, есть еще ему что припомнить. По молодости наломал он как-то дров, а мне пришлось расхлебывать. Тогда я ему помог и думаю, что он этого не забыл.
- Трудно сказать. Память у всех короткая на добрые дела. Не высказал он особого почтения к вашему делу и странно себя вел, - Индейкин говорил тихо, заставляя Сутулова прислушиваться.
- Громче озвучивай свои успехи, - приказал мэр. - А в чем выражается так называемая странность в поведении судьи? - Сутулов отошел от своего заместителя и разместился в кресле.
- Вроде бы он собирается в ближайшем будущем рассмотреть поданный иск, но что-то говорил о загруженности суда, о том, что график на этот месяц уже сверстан. Темнит ваш знакомый, знает, видимо, что-то. Или кто-то его инструктирует кроме нас. Меня еще интуиция в таких вопросах не подводила. - Индейкин попытался присесть на край стула.
Сутулов недовольно посмотрел на заместителя, и тот снова приподнялся.
- А, со страховками, что будем делать? - Мэр сегодня не позволял расслабиться.
- Придется пока воздержаться от обналичивания. Зигель с Недодаевым на хвосте висят. Да и зрителей во дворце борьбы уже застраховал на нашу голову. Вместе с дворцом. Москвичи очень рады были. Даже для них это неплохие деньги. А губернаторской компании уже послали доходчивое предупреждение. Думаю, что должно до них дойти.
- Ты там не перегни палку случаем. Потому как за губернатором не только государство стоит. Церковь своего в обиду не даст. Они всегда внимательно следят за происходящим. Я это помню еще по предыдущим делам. Было бы просто государство - тогда полегче пришлось бы.
- А что, защитники государственных интересов не так защищены? - Индейкин с интересом посмотрел на мэра.
- Не так. У нас в России, если радеешь по-настоящему за государство, всегда будь готов к неприятностям. Да и жизнь свою побереги. Уж больно это непростое и опасное дело. Я, как полковник милиции, много примеров знаю. Так что уйми своих наемников. Иначе нам всем не сносить головы.
Андрей сегодня раньше вернулся домой, решив отвлечь Наташу от утреннего происшествия. Отвлечение началось прямо в коридоре, где потом они собирали свои разбросанные вещи. Он пообещал, что утром за ними приедет Валера Пересыпкин и отвезет далеко за город, где подобные неприятности будут исключены. Но Наташа заставила его найти Зигеля и вызвать охрану.
Вскоре в дверь позвонили. Андрей посмотрел в панорамный глазок, быстро открыл дверь. Целая гурьба ввалилась в квартиру. Перебийнос высился в центре коридора, за ним стоял Толкушкин, замыкал процессию Зигель.
- Проходите в гостиную, не толпитесь в коридоре, - Андрей бросился поднимать забытые под вешалкой колготки. Зигель понимающе усмехнулся. Остальные уже рассаживались за круглым столом. Недодаев настоял в свое время на покупке этого стола, мечтая гостей принимать красиво. Наташа с укоризной смотрела на прибывших гостей, даже не пытаясь скрыть недовольство. Но компаньоны не обращали на нее внимания. Они как будто чего-то ждали. И снова трелью зашелся звонок. Тут уже Наташа вышла в коридор и, открыв дверь, обнялась с Антониной Тимофеевой. Она залилась слезами, накопившимися за день, но жена губернатора была сегодня нетерпелива.
- Одевайся быстрее, и поехали со мной. Пусть мужчины сами во всем разберутся. Когда идет драка – нельзя их за руки хватать. Иначе они всегда будут ходить с разбитыми лицами, - Бывшая сибирячка помнила нравы буйных земляков и хорошо знала место женщины.
Перебийнос с Толкушкиным после короткого совещания остались у Андрея ночевать, предварительно заверив заплаканную Наташу, что с ее любимым ничего не случится.
Герман Борисович дождался Пересыпкина, сопровождаемого Жгуном и Бурьяном в милицейской форме.
- А что, настоящих милиционеров не нашлось у губернатора? - Недодаев еще не отошел от тяжелого прощания с Наташей, проявляя раздражение. – Машину взорвали фактически, а охранять своих людей некому, кроме ряженых. В кобуре, наверное, колбаса торчит. Ею отмахиваться собираемся?
- Зря ты так кипятишься, Андрей, - Перебийнос тоже вышел в коридор попрощаться с Зигелем. – Пистолеты настоящие, да и бойцы уже подготовлены. Фирма «Атаман» веников не вяжет. Если решаем чужие проблемы, то со своими заботами, тем более, способны разобраться. Надо будет – силой.
- Умом бы не мешало попользоваться. Силовик нашелся! – Зигель прервал этот разговор и вышел из квартиры.
Индейкин в интернет-кафе старательно набирал на компьютере текст письма, отменяя условными фразами предыдущие договоренности. Мобильным телефоном воспользоваться не удалось, так как абонент все время находился вне зоны досягаемости.
Валентин поначалу решил не тормозить исполнение заказа. Поэтому утром взлетел на воздух автомобиль Недодаева. Но когда Сутулов рассказал о возможном вмешательстве церкви, Валик, (так его за глаза называли чиновники администрации), изменил свое решение. Он вспомнил, что Пешня был сильно напуган внезапным посещением какого-то верующего и надолго уехал из города. Тогда бандитская группировка перешла под командование Угла, который и вывел Валика на московских бизнесменов.
Страховой бизнес процветал. Индейкин предложил мэру за счет городского бюджета застраховать всех футбольных болельщиков от возможных несчастных случаев. Столичные фирмы с удовольствием обналичивали страховые платежи. Сутулов радостно взялся за это дело. Даже вечно проигрывающая команда “Водник” стала любимым детищем мэрии. Администрация города приобрела пакет акций футбольного клуба, став его совладельцем. Валик отрабатывал на спортивных командах способы передачи собственности города в нужные руки. Прекрасный стадион в центральном парке города был передан клубу - как взнос администрации в счет пакета акций. Но, со временем оказалось, что контрольный пакет принадлежит зятю Сутулова, который и стал настоящим владельцем команды. Физкультурники были вытеснены со стадиона, где развернулось строительство теннисных кортов для обеспеченных угрюмовцев, и тренажерных залов, где можно растрясти накопленный жирок, превратив его под руководством очаровательных инструкторш в рельефные мышцы. А значительная часть бюджета города оседала в карманах доверенных лиц администрации по статьям, напрямую связанным с заботой о здоровье населения города.
Немногочисленные футбольные болельщики и не подозревали, что случись со всеми ими несчастье, вплоть до гибели, они или их родственники могут получить страховые выплаты, о которых позаботилась мэрия.
Страхование зрителей фестиваля борьбы также обещало большие прибыли. Валик, уже без ведома Сутулова, застраховал непосредственно дворец борьбы от стихийных бедствий, и подумывал о страховании самого гаранта, обещавшего посетить широко разрекламированное мероприятие. На эти страховки ушла почти половина бюджета города, но московские партнеры обещали помощь в устранении непредвиденных трудностей.
Трудности обнаружились неожиданно, когда из сейфа Валика пропали документы по этим сделкам, и телевидение начало ряд передач по фактам злоупотреблений администрации города. Индейкин не поставил в известность мэра об этой пропаже, решив с помощью партнеров по сделке разобраться в ситуации. Сутулова Валик задобрил крупной наличной суммой, переданной якобы за трансфер молодого нападающего в столичный клуб. Мэр только потребовал опровержения в суде острых критических материалов, прозвучавших в “Губернских расследованиях”, но Индейкин уже настоял на срочном рассмотрении дела.
Сейчас Валик лихорадочно думал: как же все-таки отменить заказ на устранение проверяющих и получить помощь в возврате документов? Но все попытки связаться со столичными бизнесменами пока не увенчались успехом.
Микроавтобус с тонированными стеклами быстро мчал по темным улицам Угрюмова. Из-за этих стекол город казался еще мрачнее обычного. Освещение было только в центре города. На остальной территории фары выхватывали невысохшие еще после обильного весеннего дождя свежие лужи.
В микроавтобусе стояла тишина. Герман Борисович расположился рядом с молчаливым водителем, Бурьян сел на последнее сиденье, Жгун находился рядом с Наташей, и только супруга губернатора уверенно разместилась за маленьким столиком в центре салона.
Красный свет светофора остановил движение автомобиля, к которому стали на большой скорости приближаться с двух сторон мотоциклисты в закрытых шлемах. В руках мотоциклистов появились короткоствольные автоматы, изготовленные к стрельбе. Зигель подумал, что все это напоминает фильмы про итальянскую мафию, и тут услышал громкую команду “Ложись!”. Треск раздавшихся выстрелов застал его уже на полу кабины микроавтобуса, откуда он потом с большим трудом выбрался. Водитель выскочил из кабины и, стоя у раскрытой двери, еще стрелял по уносившимся мотоциклистам. Один из них упал, сбитый удачным выстрелом; другой - на огромной скорости скрылся за поворотом. Потерявший хозяина, мотоцикл еще двигался несколько десятков метров по прямой, но затем свернул в сторону и врезался в забор новостройки.
Герман Борисович с опасением обернулся и посмотрел в салон. На полу лежали Жгун, накрывший телом Наташу, и Тоня, нырнувшая под столик. Дверь в автобус была открыта, перед ней сидел Бурьян с опущенным пистолетом в руке.
- Все живы? – голос водителя вернул Зигеля к действительности. Герман подпрыгнул со своего места и рванулся к Бурьяну. Тот попытался улыбнуться сквозь проступившую гримасу боли на лице.
- Вроде бы без потерь обошлось, - Жгун тоже поднялся с пола, помогая встать Наташе. Тимофеева уже набирала номер мобильного, сев снова на сиденье у столика.
- Не надо сейчас никому звонить. Могут нас прослушивать и узнать достоверно обстановку, - голос водителя по-прежнему звучал спокойно и уверено. - Со всеми заботами пока сами разберемся. Нужно только спокойное и безопасное место найти. - Он уже споро перевязывал раненого в плечо Бурьяна.
Недодаев вел полемику с упрямым Перебийносом на кухне, когда Толкушкин предостерегающе поднял палец к губам. Павел не участвовал в очередном споре, затеянном компаньонами по поводу перспектив бизнеса, и услышал тихий шорох у входной двери. Этот шорох насторожил бывшего разведчика, особенно когда он закончился металлическим щелчком. Перебийнос попытался выскочить из кухни, но Андрей с Павлом с трудом уложили строптивого бригадира на пол. Тотчас же сильный взрыв потряс квартиру, сорвав с петель тяжелую входную дверь. Осколки разбитой посуды посыпались на головы лежащих. В руках Андрея уже появился охотничий карабин, разрешение на который выписывал еще Храпко. Недодаев вскочил и, высунув в коридор ствол, выстрелил в проем двери. Но там никого не было. Толкушкин предложил покинуть квартиру старым трейсеровским способом: через балкон. Перебийнос после взрыва стал сговорчивее, быстро выполняя команды Павла. Он под нос бурчал что-то про мартовских котов, но опытные трейсеры не обращали на это внимания. С крыши они сошли в соседнее парадное и осмотрелись. Вызванный к дому милицейский наряд им пришлось пропустить, чтобы не ввязываться в объяснения по поводу оружия. Толкушкин подогнал свой “Труппер” к подъезду, откуда вышел Недодаев, заслонившись широкой спиной бригадира от любопытных соседских глаз.
Губернатор заканчивал свой телефонный разговор с Ватиканом, когда Недодаев с друзьями вошел к нему в кабинет. Карабин пришлось оставить в машине, и это обстоятельство весьма огорчало Перебийноса. Чумазые лица и оборванная одежда вошедших красноречиво сообщали губернатору, что положение в городе осложнилось.
- Где Тоня? – был первый вопрос Тимофеева, обращенный к Андрею, - С ней все в порядке?
- Мы пока на связь не выходили. В квартире у меня взорвали входную дверь, но Тоня до этого уехала с Зигелем и Наташей. Кажется, нам объявили войну.
- Какая война! Гарант приезжает. В области должно быть тихо и спокойно. Сутулов «Будокан» свой построил. Он еще раньше пригласил гаранта на торжественное открытие. Заодно и фестиваль борьбы начнут.
- Так это мероприятие планировалось на конец месяца? - Недодаев был поражен этой новостью.
- Через три дня распорядились. Администрация президента определяет сроки. Завтра первые прилетают. Будут готовность проверять. Так что придется играть за Сутулова.
- За этого мерзавца и негодяя - никогда! - взорвался уже Перебийнос.
- Не за негодяя, а за избранного народом мэра. Кстати, и с твоей помощью тоже. Забыл, видимо, как за него на митингах выступал? - палец губернатора снова уперся в бригадира, который с трудом переносил этот жест. - Замечательный у нас мэр. Ничто так не украшает человека, как его должность. Так, кажется, гласит русская пословица?