Посвистывал злобный майский ветер. Мы с Джаггером лежали на диване в гостиной и швырялись скомканными газетными обрезками в старый плафон, свисающий с потолка. Плафон изредка покачивался. Скорее из-за ветра, который позволил себе свободно разгуливать по комнате из угла в угол.
-Вставайте, бармалеи, - в комнату вошёл Петручио. Он небрежным жестом откинул прядь волос со лба и смачно хрустнул свежим огурцом.
- В чем дело? Капуста закончилась? – вяло отреагировал Джаггер, все еще разглядывая узоры на потолке и занося руку с газетными обрезками над головой. Мы продолжали терроризировать плафон.
Петручио задрал подбородок вверх, проследил за траекторией полета нашего бумажного оружия и задумчиво произнес:
-Мы идем пить, господа! Я женюсь!
Воцарилось молчание. Я с удовольствием зарядил еще один комок в лампочку. Плафону на этот раз досталось совсем немного.
-Я женюсь! – настойчиво повторил Петручио.
Джаггер приподнялся на диване.
- Ты? ЖЕНИШЬСЯ? – лицо его расплылось в улыбке. Кажется, Джаггер и не думал издеваться. Он был в замечательном расположении духа.
- Да. Женюсь – Петручио торжественно тыкнул пальцем в потолок, - Пойдемте же пить, наконец
Через полчаса Джаггер, Петручио и я уже занялись изучением меню небольшой забегаловки, расположенной неподалеку от нашего дома.
-Официант, водки! – провозгласил жених.
-Пива, процедил недовольный местным ассортиментом Джаггер.
-Текилы, - завершил я, - и закуски бы. На ваше усмотрение.
Официант с недовольной миной удалился восвояси. За соседним столиком восседали четыре напомаженные девицы. Грудь каждой из них, стянутая упругим дешевым корсетом, едва ил не залазила в кружку с пивом, располагающуюся на столе. Они томно вздыхали, глядя на Петручио и забавно хихикали, переводя взгляд на меня.
-Слушайте же, - Петручио почувствовал приближение «звездного часа», - Слушайте же внимательно. Ибо то, что я опишу …. Вам еще только предстоит испытать.
-Внимаем, - Джаггер закурил.
- Что ж.. Мы повстречались…. А впрочем, это неважно. Глаза. ЗНАЕТЕ, какие у нее глаза? Держу пари, вы никогда не видели таких глаз…
От счастья, спешившего вперед его собственных слов, Петручио захлебывался в речи. Девицы продолжали хитро на нас поглядывать. Неожиданно одна из них, в зеленом корсете, встала со своего места и направилась к нашему столику.
- Он была моей Клеопатрой. ЕЕ дыхание – как дуновение ветра по утрам, - продолжил друг, - Мы провели вместе 8 или 9 суток.. я не помню…. Впрочем, это все неважно…. Знаете ли вы что-нибудь о таких губах? Сладких, словно сахарная патока….
Девица села на свободный стул и придвинулась поближе к Петручио. Друг, казалось, ничего не замечал.
- Да.. И тогда я сказал ей: «Не уходи сегодня утром! Давай поженимся!» Она все равно ушла, но сказала, что согласна…. Я не помню, когда точно…. Но у меня есть ее телефон. Я всегда могу позвонить…
Девица села Петручио на колени обняла его и поцеловала. Петручио замолчал. Я взял еще текилы….
На следующее утро мы с Джаггером проснулись на диване в гостиной. Рядом лежал старый оранжевый плафон. С потолка уныло свисал голый провод. Ветер поселился здесб навсегда. Швыряться обрезками стало неинтересно.
В комнату вошел Петручио .Под руку он держал ту самую девицу из соседнего ресторанчика.
- Господа, когда же свадьба? – просипел Джаггер.