Воздержание.
«Ну, вот и попёрло!» - думал Сашок покупая билет до Москвы.
Вообще-то Сашком он звался для близких людей и в периоды благожелательного настроения сам для себя. А на деле – это Александр Иванович Пономарёв, поэт и публицист, непризнанный гений провинциального городка N….Перебиваясь случайными заработками, он влачил свой век, но как истинный поэт, вдохновляясь от любой зацепки, не терял веру в своё звёздное будущее и, конечно же, в возможность оставить пару пламенных наставлений потомкам. Что привело его на вокзал? И в чём ему попёрло? – С удовольствием расскажу.
Армейский дружок Лёха, с которым когда-то в каптерке зажигали на пошарпанной гитаре, оказался более удачливым, и в данный момент был главным редактором в весьма популярном столичном журнале. Случай распорядился так, что должность начальника культурного отдела в этом журнале оказалась вакантной. А, зная, давнишнюю мечту Сашка, Лёха согласился на предстоящем конкурсе пролобировать другана. « Двадцать третьего апреля в три часа дня будь у меня, как штык, - говорил Лёха по телефону, - и должность твоя. Через год я ухожу в министерство на повышение и, поверь, главным редактором быть тебе. Ферштеен? Понимаешь, стало быть?» «Натюрлихь!» - проорал Сашок в трубку.
Вот так фортуна повернулась лицом к нашему герою. И он, купив билет на поезд, единственный транспорт, увозящий из здешнего захолустья в большой свет, сел на лавочку ждать своего железного Буцефала, на котором он должен был въехать в столицу.
- Извините, молодой человек, а поезд на Адлер с какого пути уходит?
- Не уходит, а отправляется, - хотел было ответить Сашок, но, подняв глаза, ахнул. Перед ним стояло божественное создание с удивительно голубыми глазами. Светлые локоны теребил лёгкий тёплый апрельский ветерок. Расстёгнутый плащ обнажал длинные и красивые ноги, идущие, наверное, из-под мышек. Коротенькая юбочка, лёгкая кофточка с очаровательным декольте. А там…
- Чего? – Сашок сглотнул слюну.
- Извините, - повторило существо, - поезд на Адлер…
- Отправляется со второго пути в 16.43, - перебил наш ошарашенный поэт (да-да! В этот момент в нём проснулся поэт), - приходит в 16.41, стоит две минуты – у нас все поезда стоят не более двух минут. Но в 16.40 на первый путь приходит поезд, следующий в Москву, поэтому рекомендую подойти на вторую платформу пораньше.
Сашок перевёл дух и улыбнулся. «Вот это женщина,- подумал он, - мне б такую. А впрочем, наверное, любую – уж полгода никакой не было. Но эта! Она, скорее всего, даже не с Земли – она, как маленький принц, прилетела с неведомого астероида».
- Спасибо большое. Вы как справочное бюро, - создание улыбнулось в ответ, - можно я присяду, а то мне ждать ещё полчаса.
- Да-да, садитесь, - Сашок заёрзал вбок по лавочке, - а вы, наверное, не здешняя?
- А как вы догадались?
- Ну, это видно, и тем более, у нас останавливаются только два поезда и
всего два раза в неделю, если не лето, и стоят по две минуты. Это просто и это знают все местные.
- Как интересно. И вы правы – я была здесь в гостях.
- Извините, - Сашок слегка покраснел, - а как вас зовут?
- Я, видите ли, не знакомлюсь с мужчинами в таких сомнительных местах, -
то ли заговорила, то ли заворковала девушка, - но вы мне внушаете какое-то расположение. Глаза у вас глубокие, как у поэта.
И Сашок растаял. Он вдохнул запах её лёгких духов, а может быть даже и
не духов вовсе. Может это был её запах, запах инопланетных трав и чёрти ещё чего… В голове поплыло. Его глубокие глаза стали ещё глубже.
- Аня, - существо протянуло ручку.
- Сашок, то есть Саша, то есть Александр. Вы извините что-то я это…
Околдовали вы меня.
- Да ладно, - Анечка засмеялась, - как будто серебряные колокольчики
зазвенели в голове у Сашка.
- А я действительно поэт. Вот смотрите, – он достал из дипломата, его
единственного багажа, пару газет, - мои стихи. А вот мои очерки.
- Как интересно.
И Сашка понесло. Он говорил, говорил и говорил. А она широко раскрыв
свои голубые – голубые глаза внимала. Он рассказывал ей о своей жизни, о прочитанном, о написанном – обо всём и ни о чём. А она смеялась своим серебряным смехом в ответ.
Объявили прибытие его поезда и сразу же её. Они пошли на вторую
платформу. Почти одновременно подошли два состава. Секунды летели, но в какой-то миг время остановилось, и он сказал: «Хотите, я подарю вам стихотворение. Вот прямо сейчас». «Хочу,» - смеясь ответила она. «Тогда экспромт:
Глаза озёра в них тону
Я будто в сладостном плену» –
Поезд Ани медленно тронулся. Сашок двинулся за ним, сочиняя на ходу:
«Но я не рвусь из плена прочь
Ведь боль в груди не превозмочь».
- Анечка, - уже переходя на бег, кричал Сашок, - дайте ваш телефон, допишу стихотворение - позвоню.
- Нет-нет, вы что?! – Аня сделала отрицательную гримасу. У меня муж,
знаете, какой ревнивый?!
- Муж? – Сашок остановился, - вот оно как…
- Пока ,- Анечка махала своей прелестной ручкой, на которой в свете
весеннего солнца сверкало толстое обручальное кольцо.
Сашок перевёл дух, немного постоял, смотря вслед поезду, уходящему в
край солнечного Адлера и пошёл домой. «Чёрт-те что! – сокрушался он. – Промухал такую должность! А всё из-за чего? – Весна, гормоны! Проклятое половое воздержание! Да и стихи дерьмовые получились. Да и она не так уж и… Короче! – Чёртово воздержание. Надо вечером к Нинке зарулить.»