Глава 4.
Ничто во внешности мужчины не раздражает женщину так,
как отсутствие денег
Небо затянуло низкими темными тучами, и дождь поначалу мелко и легко забарабанил по крышам и мостовым, как бы примеряясь: а стоит ли? Зато после пятнадцатиминутной пристрелки, отбросив сомнения, пошел лить ручьями, образовавшими сплошную стену перед идущими горожанами и едущими автомобилями.
Сразу стало темно и мрачно. Фонари не горели в Угрюмове уже несколько лет. Только редкие недобитые лампочки под козырьками парадных тускло светились одиноким маячками для бредущих домой жителей. Под одним таким козырьком спрятался от дождя Недодаев. Он быстро нашарил в сумке записную книжку, с трудом вглядываясь в давние полустертые строки. Эти записи напомнили Андрею, что его друг детства проживает на улице бородатого мыслителя Маркса, который представить себе никогда не мог, что его именем благодарные пролетарии назовут улицы почти в каждом российском городе.
«И почему Ломоносов-штрассе нет в каком-нибудь пивном центре Баварии или Саксонии?» - подумал Недодаев.
Да и до улицы Маркса придется идти по проспекту Розы Люксембург, переулкам Индиры Ганди и Клары Цеткин. Все старинные «русские» фамилии преобразователей жизни Российского государства.
Ничего не оставалось, как выбираться из-под спасительного козырька. Дождь баловался с городом: то брызгал на него каплями, то поливал струями, как из брандспойта.
«Буду передвигаться пешим порядком, мелкими перебежками от укрытия к укрытию», - решил Андрей.
Первая остановка после короткой пробежки получилась возле длинного ряда киосков, где призывно звучал голос Земфиры, обещавшей убить соседа тому, у кого он есть и кому очень надоел.
«Раньше песня про поселившегося рядом соседа была более радостной», - подумал Недодаев и от этого неожиданного сравнения развеселился.
- Купи яблочки, касатик, - бойкая старушка, приторговывавшая у киосков, обратилась к Андрею, - яблочки сладкие, вкусные. Недорого возьму, поздно уже, да и дождь надоел.
- А как сорт называется? - Андрей проявил любопытство, протянув к яблокам руку. - Попробовать можно?
- Можно, можно. А сорт так и называется: «Слава победителя», - затараторила бабка.
- Впору другие названия придумывать: «Горе - побежденным», к примеру. Ладно, бабуля, беру килограммчик.
Старушка ловко кантором взвесила кулек с яблоками и подала его в обмен на деньги. Андрей в киоске прикупил пару банок пива, «Сникерс», пачку сигарет с вечным ковбоем из страны «Мальборо». Эти покупки проделали изрядную прореху в скромном бюджете отставного майора, но в гости с пустыми руками он ходить еще не привык.
«Честные детки говорят, что любят не папку с мамкой, а конфетки», - заповедь деда Недодаев помнил до сих пор.
Улица с именем пролетарского вождя ничем не выделялась среди других улиц Угрюмо-ва. Те же неказистые хрущевки-пятиэтажки парадными наружу олицетворяли всеобщее скудное равенство, о котором мечтали основоположники коммунизма в далеком Лондоне.
Открывший дверь после третьего звонка Кочкин был сух и деловит:
- Заходи, коли пришел. Куртку снимай сразу - вода с нее натечет. И сумку здесь поставь. Тапки надень. Проходи.
Исполнив все команды и ритуал обнимания и хлопанья по спине, Андрей прошел на кухню. По дороге удалось одарить «Сникерсом» вышедшего на порог своей комнаты мальчика лет пяти.
- Спасибо, дядя, - донеслось уже из набитого шоколадом рта.
- С супругой знакомить не буду, ты ее должен помнить. Валя училась в соседнем классе.
Виктор усадил Недодаева в кухонный угол за обеденный стол. Занавески, скатерть вместо клеенки на столе, цветы в горшках на подоконнике создавали атмосферу покоя и на-стоящего домашнего уюта. На импортном салатового цвета холодильнике стояла микроволновая печь, нержавеющими боками поблескивала новая газовая плита.
- Хорошо упаковался, - Андрей обвел рукой кухню.
- Ладно, уж. Скажи лучше, зачем пожаловал?
Недодаев подробно описал Виктору свои злоключения, начиная со службы, заканчивая этим дождливым вечером.
- Утро вечера мудренее. Ложись в гостиной на диван, поспи, а завтра вместе подумаем о твоих перспективах.
Накрахмаленная простынь, казалось, поскрипывала под ворочающимся Андреем. Раньше он спокойно засыпал в любой, даже самой непривычной обстановке. А этой ночью глаз не удалось сомкнуть. Что делать дальше? Как и где жить, где работать? - эти вопросы спать не давали долго, а светящиеся электронные часы показывали медленно уходящее время.
Разбитым после бессонной ночи Андрей себя не чувствовал, но голова утром была несвежей, как после продолжительной попойки. Утренний кофе стал выводить Недодаева из этого состояния; окончательно осознать реальность помог последовавший за завтраком разговор.
- Что хоть, Андрей, ты делать умеешь? - Виктор встал и подошел к окну кухни.
- Что умею? Все, что положено офицеру: ходить строем, командовать, окапываться, стрелять, бросать гранаты; минировать и разминировать местность…
- А язык какой-нибудь знаешь? - Виктор закурил, пуская дым в форточку.
- Знаю, конечно. Целых три языка: русский, командный и матерный. Последние два - в совершенстве, - Андрею показалось, что он присутствует на допросе военнопленного, который отрабатывался в военном училище на разведфакультете. Только присутствует, на сей раз, в качестве пленного, теряющегося в догадках: что от него хотят? Андрей с раздражением встал, тоже подошел к окну. Во дворе у скамейки со старушками стоял поп и уверенно что-то говорил.
- Не тратит церковь время зря. Рот открыл - и ты уже на рабочем месте. Давай закончим этот разговор. Итог ясен: офицер не способен ни к чему, но готов на все. Пора такое объявление в Интернете вывешивать.
Андрей вышел в коридор, стал одевать куртку. Но Валя, раньше не вмешивавшаяся в беседу мужчин, упросила Недодаева остаться. Кочкины несколько лет осваивали рыночную экономику. Пока Виктор устроился на общественных началах в отдел квартучета районной администрации для получения квартиры, Валя с подругами ездила в Польшу за товаром, челночила в Турции, Китае. Теперь у них свой продуктовый киоск, свое постоянное место на вещевом рынке. Квартиру Виктор за пару лет «высидел» и сразу же ушел в бизнес. Он завозит товар в киоск, снимает кассу, борется с налоговиками, милицией, своими продавцами и грузчиками. Валя, позабыв про учительское призвание, осваивает новые горизонты бизнеса. Она предложила Недодаеву поучаствовать в своих начинаниях.
- Да где я жить буду? - Андрея пока волновал вопрос проживания.
Но эта проблема Кочкиными была обдумана и решена. Андрей снимет комнату у Валиной подруги Наташи. Наташа Храпко также ранее трудилась на ниве просвещения, но нищенская зарплата учителя не давала возможности нормально жить. Поэтому Наташа стала компаньоном Вали во многих ее делах, да еще сдавала комнату в двухкомнатной квартире. В настоящий момент очередной постоялец покинул жилье, не заплатив за последний месяц и ухитрившись наговорить по телефону в отсутствие хозяйки на кругленькую сумму.
- Только без всякого там сватовства, - согласился Андрей на этот вариант.
Комната обставлена просто и чисто. Диван, шкаф, маленький столик составляли убранство сдаваемой площади. Недодаев не засиживался в четырех стенах и приходил только ночевать. Хозяйку видел утром на кухне, за чаем. Там Андрей получал задание по распространению чудодейственного средства “Гербалайф”, которое вес снижает, тонус повышает, все, что надо увеличивает и утолщает. Скопления женщин в общественных местах и на рабочих постах, Андрей нанес на схему, которую повесил с внутренней стороны двери своей комнаты. Издали схема напоминала карту-трехверстку, с которой воевали ротные командиры в Великую Отечественную. Она была всюду усыпана квадратиками и кружочками, от которых в разные стороны разбегались синие и красные стрелы. «Гербалайф» наступал на город. Радио постоянно вещало о его целебных свойствах. С телевизионного экрана с до-вольными (все-таки деньги за рекламу) и немножко печальными (иногда и совестно бывает) лицами известные актеры, спортсмены и популярные деятели взахлеб рассказывали о том, как счастливо изменилась их жизнь после встречи с «Гербалайфом». Десятки и сотни распространителей носились по городу, звонили на фирмы, в организации, проникали на режимные объекты, принося желающим заветные баночки. Недодаев чувствовал себя солдатом целой армии, посланной в бой не известным, но очень хитрым полководцем. Найти ру-ководителя, кроме Наташи, не удавалось Андрею долго. Принципы конспирации организаторы этой акции соблюдали почище большевиков в трех революциях. Деньги уплывали куда-то наверх через десятки ручейков, а взамен текла и текла река препаратов, никому неизвестных ни по происхождению, ни по точному эффекту от их применения.
Терпение Недодаева закончилось, когда очередная толстая тетка с криком - «Я уже сожрала вашего зелья на триста баксов и не на грамм не похудела!» закидала Андрея его же коробочками.
Доход при такой напряженной работе был совсем небольшим. Денег часто хватало только на оплату комнаты и скудные обеды.
- Все, хватит, продавайте сами, - такое короткое заявление поставило точку в его работе по снижению веса женского населения страны.
Через день хозяйка зашла в комнату Андрея и, глядя на лежащего постояльца, торжественно произнесла: «В бизнесе появились новые перспективы». Перспективы заключались в том, что бы используя старенький «Москвич» хозяйки, доставшийся ей от отца, развозить девчонок по вызову на квартиры, брать деньги с клиентов, ждать окончания оплаченного времени, а потом забирать девиц.
- Боевому офицеру - ****ей развозить! - кричал Недодаев Кочкину во время очередного расслабления по пятницам в гараже под спирт «Ройал» и китайскую тушенку, именуемую в народе «братская могила».
- А что делать, Андрюша? - степенно возражал хозяин уже двух ларьков и одного базарного места, - бизнес ведь ищет, где выгодно. Выгодно девок поставлять тем, кто трахаться хочет, а не может снять девку в кабаке или на улице - и мы будем это делать. Девок за бабки! Ха-ха-ха, - Виктору очень понравился собственный пьяный каламбур и он повторил его дважды. - Девок - за бабки, за бабуленьки – девок!
- Да ты хоть подумал, каково девчонкам ноги задирать перед каждой сволочью? У тебя сын, тебе спокойно, - продолжал бушевать Андрей.
- Вот, что я тебе скажу, Андрюха, - Кочкин перешел на назидательный тон, - женщина, которая проститутка - она тоже человек. И может зарабатывать своей головой, своими руками и своей нижней частью. Головой зарабатывать - ее сначала иметь нужно, потом учиться, потом использовать по назначению. Но головой можно много зарабатывать и долго. Руками - тоже долго, но немного. А остальной частью тела - много, но недолго. Каждая сама выби-рает, что ей нравится. Мы же не насильники какие. Даем объявление про работу: девчонкам - отбоя нет. На наш век проституток хватит, понимаешь? Древнейшая профессия, - тут Виктор хватил еще полстакана и неожиданно умолк. Пьяные слезы покатились по плохо выбритым щекам.
- И мне противно, Андрюшенька. Но денежки-то, как заработать? Кто бы мне сказал десять лет назад, что я стану спекулянтом и сутенером - порвал бы того, как бумагу.
Такими откровениями были богаты посиделки по пятницам. К двум пьющим обязательно присоединяется третий. Напротив гаража Кочкина стоял большой каменный гараж с двумя пристройками по бокам. К этому гаражу частенько подкатывал «КАМАЗ» с самодельным крытым кузовом, из которого быстро сгружали пустые ящики и загружали их обратно, но уже полными бутылок. В этот вечер к ним, сидящим перед открытой дверью, подошел хозяин непонятного процесса и спросил: «Третьим возьмете?»
- Чего не взять, если человек хороший. Да еще с бутылкой, - Виктор был сама приветливость.
- Дай, думаю, зайду к соседу, покалякаю. А то вы частенько в одной компании сиживаете, аж завидно.
- Садись, садись, рюмку ставить? - Андрей тоже вступил в разговор.
- Ставь, наливай понемножку. Разговор есть. Вы служили раньше? - сосед сразу присту-пил к расспросам.
- Зовут как? В армии поначалу представляются по должности и по званию. Чтобы всем ясно было: как с тобой общаться. Если ты начальник - я стою и молчу, Если подчиненный - стой ты, молчи, когда с тобой разговаривают. Если захочу узнать твое мнение, у тебя его спрашивать не буду, - Виктора снова несло по армейской проторенной дороге.
- Болонкин я, лейтенант запаса. В институте на военной кафедре получил звание, - на-конец представился сосед.
- Что ты, лейтенант Болонкин, хочешь? - Андрей старательно подчеркнул субординацию.
- Дело есть. Нужен командир моему воинству. Строгий, но справедливый. Материально ответственный и заинтересованный, конечно.
- Попробуй, Андрей, раз девок возить не хочешь. Командуй каким-то воинством. Может там больше порядка и меньше ****ства, - пьяно посоветовал Кочкин, - только без криминала.
Утро встретило новых знакомых моросящим дождем. В туманной дымке виднелись не-ясные фигуры, стоящие и сидящие возле гаража Болонкина. Подойдя поближе, Андрей привычно сосчитал новую команду. Двенадцать бомжей уже стояли перед дверями гаража и насторожено смотрели на нового начальника.
- Бурьян, Жгун - ко мне, остальные - на месте! - Болонкин не зря получил звание лейтенанта. - Вот тебе ближайшие помощники. Они работают с тобой в гараже. Смотришь за ни-ми, контролируешь продукцию, готовую загружаете в ящики - и в грузовик. Перебийнос - старший над остальными, подчиняется тебе. Он нарезает участки в городе для сбора бутылок, получает от тебя деньги на закупку тары и отчитывается перед тобой количеством пустых бутылок. Светлые и прозрачные идут по 20 копеек, темные - по шестьдесят. Больше старайся запасти светлых. Кто сотню собрал, тому - премия, по полуторной цене принимай.
Перебийнос внимательно осмотрел оставшихся, быстро разбросал по участкам, что бы не пересекались. Особенно много было желающих собирать бутылки у рынка, на стадионе, где сегодня местный «Водник» принимал лидера лиги - команду «Вахтовик». Себе Перебийнос оставил автовокзал, где народ в ожидании автобусов коротал время с бутылками пива в руках.
- Разойдись, дети лейтенанта Шмидта, - Болонкин напомнил Андрею такое же разделение труда и территории в известной книге.
- Как они дотащат сюда эти бутылки? Ведь доходяги совсем, - по командирски забеспокоился Андрей.
- Не боись. Перебийнос с машиной едет по точкам к окончанию рабочего дня, собирает бутылки у воинства, записывает - у кого сколько, и сдает тебе под расчет. Ты даешь ему деньги за собранную тару, он рассчитывается с бомжами.
- А Бурьян и Жгун?- не унимался Недодаев.
- Хорошо, что ты во все вникаешь. Они работают в гараже под твоим руководством. Оплачиваю тебя и их работу в конце недели. Американский вариант: зарплата каждую неделю.
- Что делать надо? - поток вопросов Андрея не иссякал.
- Пойдем, покажу, - Болонкин повел Недодаева в одну из пристроек гаража. Внешне неказистая, внутри пристройка представляла собой просторный малярный цех. Большой подвал с цементным полом, хорошее освещение, краскопульты с баллонами - все было в порядке, как в образцовом цеху на заводе.
- Ничего себе, - вырвалось у Андрея, - ты здесь машины красишь?
- А еще разведчиком назвался. Где ты машины видишь? Только бутылки. - Болонкин рукой показал на штабеля бутылочных ящиков.
- Зачем бутылки красить? - снова не удержался Недодаев.
- Наберут детей в армию, а потом выгоняют за ненадобностью. Правильно, между прочим, делают. Бесполезны они в мирное время. - Болонкин как будто процитировал давний вывод по аттестации Недодаева в личном деле.
- Ты что, мое личное дело читал? Оно в военкомате лежит, секретное, - еще больше удивился Андрей.
- У тебя твое личное дело вместе с секретами на физиономии написано. Разведчик должен быть сумрачен и скрытен, незаметен для окружающих, - продолжил Болонкин.
- Много ты понимаешь, - обиделся Недодаев. - Лучше про бутылки расскажи.
- Что тут рассказывать? Пивному заводу нужны бутылки из темного стекла. Он принимает их по два рубля за штуку. Я принимаю светлые бутылки по 20 копеек, а Бурьян и Жгун с помощью краски и пульверизатора делают их темными. Подъем денег в тысячу процентов. Только воровство прибыльнее. Наркотики и оружие рядом не лежали. Но - рот на замок. Не хочется территориалам лишку отстегивать.
- Милиции, что-ли? - поинтересовался Андрей.
- Участковому тоже, конечно. Но «крыша» берет больше.
Бурьян и Жгун в фартуках выставляли бутылки. Таинство десятикратного подорожания бутылки началось. Обход гаража продолжился. В гаражном боксе темнел тонированными стеклами подержанный микроавтобус.
- «Форд-транзит», - гордо произнес хозяин.
- А он зачем?
- Пока все. Много будешь знать - состариться не дадут.
Перебийнос поздним вечером привез бутылки из города. Недодаев, Бурьян, Жгун мирно сидели на ящиках возле пристройки и курили.
- Принимай работу, начальник. - Перебийнос быстро соскочил из кабины грузовика на землю. Жгун и Бурьян привычно и споро таскали бутылки мешками в гараж.
- Давай, давай, потаскуны ленивые! - взбадривал бомжатский бригадир доходяг. Когда бутылки были уложены на штатное место, пересчитаны, наступило время расчета. Андрей передал деньги Перебийносу в точном соответствии с инструкциями Болонкина.
- Маловато, начальник, - Перебийнос недовольно улыбался.
- Все по таксе - голос Недодаева отмел всяческие претензии.
- Тогда с тебя маленькая за первый день на работе, - не здавался бригадир.
Перебийнос и в доперестроечной жизни трудился бригадиром на заводе. Излишняя горячность, готовность пускать кулаки в ход достались ему вместе с фамилией от потомков запорожских казаков. Запорожская сечь была единственным в истории пиратским сухопутным государством, которое не управлялось ни царем, ни султаном, не подчинялось никаким законам, кроме решений Коша. Казаки подчинялись только более сильному атаману. Таким вырос и дальний потомок запорожцев, отчаянный бригадир Перебийнос. В войну он бы точно стал героем, но в мирное время герои не нужны. Даже бывшая жена бригадира дородная хохлушка Галя, устав от подвигов своего мужа, сказала ему такую фразу, которая немедленно положила конец их пятнадцатилетней совместной жизни: «Все эти казаки мне давно до…!»
Перебийнос обиделся на всю оставшуюся жизнь и частенько вспоминал в нетрезвом ви-де свою кровную обидчицу с горестным восхищением. Выпив пару стаканов водки, бригадир долго объяснялся Недодаеву в любви, от которой, как понимал Андрей, до ненависти меньше шага.
Дома его ждал приятный сюрприз: Наташа приготовила роскошный ужин и накрыла стол в своей большой комнате. Посреди стола высилась хрустальная ваза с чайными розами, белоснежные салфетки с серебряными приборами красовались возле тонких испанских тарелок. На длинном блюде еще парила семга, запеченная в майонезе, украшенная зеленью и дольками лимона. Малосольные огурчики зеленели в салатнице. Рядом с вазой высилась запотевшая бутылка «Смирновки» изрядного объема.
- Что за праздник? - поинтересовался Недодаев.
- Руки мыть, да рубашку посвежее одень. Заждались тебя.
День рождения был придуман Валентиной Кочкиной, когда Наташа в очередной раз пожаловалась подруге на невнимание квартиранта. В поддержку мероприятия Валя с мужем подошли точно к указанному времени и сели за стол, когда свежевымытый Андрей в белой рубашке вышел из своей комнаты. В его руке поблескивал металлический советский рубль с олимпийской символикой.
- Маленький подарок, но подарок. Пусть у тебя в доме всегда водятся деньги, а к любимому ты будешь прикована пятью кольцами: верой, надеждой, любовью, еще теплотой и преданностью!
- Как красиво говорит! Учись, муженек, - с легкой укоризной произнесла Валя. После быстрых трех тостов небольшая компания захмелела и развеселилась. В медленном, под музыку Демисса Руссоса, танце Валя зашептала на ухо Андрею: «Сколько можно женщину мучить, дубина стоеросовая. Еще разведчиком себя называешь…».
Недодаев передал Валю мужу и закружил по комнате Наташу. Пьянящее ощущение близости охватило обоих. Это ощущение стало таким тонким и нежным, что захватывало дух от малейших прикосновений. Руки Андрея держали податливую спину Наташи осторожно и бережно, как держат самое дорогое в жизни. Незаметно для себя они остались одни в квартире, в доме, в районе, в городе, во Вселенной.
Потом не удалось вспомнить, как их покинули Кочкины и была ли закрыта дверь…
Утро встретило Недодаева солнечным настроением. Просыпаться рядом с любимой женщиной - огромное счастье! Это состояние не покидало Андрея целый день. Перебийнос, заметив сверкающие глаза начальника, не удержался от комментария:
- Був гарный хлопец - и пропал!
- Почему пропал? - искренне удивился Андрей.
- Потому как ни одно приобретение не бывает без потерь. Нашел любовь - потерял свободу.
Дальше Недодаеву обсуждать эту тему не хотелось, и он вышел из гаража на улицу. Наслаждаться счастливым одиночеством долго не пришлось. Вскоре прикатил на старых «Жигулях» участковый и долго пытался выяснить: кто такой Недодаев и чем он тут занимается? Андрей отвечал односложно, переадресовав эти вопросы к своему хозяину. Участковый неприветливо попрощался, пообещав в следующий раз заняться им основательно. «Жигули» фыркнули двигателем и укатили, оставив в воздухе черный клубок дыма.
- Не иначе милиция на конфискованном бензине ездит. Сливают у грузовиков и заправляют свои машины. Гляди, как начадил, - Перебийнос вышел из гаража и с ухмылкой смотрел на Андрея.
- Ты когда за бутылками поедешь, умывальников начальник и бомжей он командир? - беззлобно поддел бригадира Андрей.
- Сначала вчерашние бутылки со своими архаровцами перекрась. Куда еще тащить? - Перебийнос любил последнее слово оставить за собой.
Несколько месяцев продолжалась бутылочная эпопея Недодаева. Болонкин платил прилично, считая, что при хорошей зарплате работник красть и обманывать будет меньше. Андрей на эти деньги приоделся, сменил потертую кожаную куртку на модное пальто. Удалось купить в дом новый телевизор, который, правда, смотреть было некогда. Медовый месяц плавно перешел в медовый квартал и еще продолжался.
Бутылочное предприятие Болонкина потерпело крах, когда пивной завод выкупили немцы и сразу же перестали сотрудничать с приемными пунктами. Они заказали новые - фирменные, для разных сортов пива и только их принимали после использования.
Глава 5.
Общество бездомных офицеров запаса
Как в эпоху гражданской войны и революции в Угрюмов стекались офицеры. Если в те далекие годы пробирались они в теплушках и пешком, ехали на крестьянских подводах и на лошадях, то сейчас офицеры возвращались домой в уютных купе поездов, летели самолетами со всех концов страны, а кто-то ехал и за рулем собственного автомобиля, заработанного за долгую и безупречную службу. В основном автомобили были представлены пятыми и шестыми моделями Волжского автозавода. Изредка попадались «Москвичи» и «Запорожцы». Угрюмовцы, стоя у дороги, приветствовали капитана первого ранга, ехавшего в огромной морской фуражке за рулем старого горбатого «Запорожца» и грозно смотревшего по сторонам. Права на вождение автомобиля большинство офицеров получало в гарнизонах, где, как правило, (больше для разнообразия, чем по необходимости), висел один светофор на единственном перекрестке, одиноко мигая замкнувшим желтым светом. Поэтому движение в городе приобрело новые неожиданные черты, когда неуверенность в вождении с лихвой компенсировалась безудержной личной отвагой.
Четыре капитана составили экипаж очень боевой машины – «четверки», проехав семь с половиной тысяч верст откуда-то из-под Уссурийска. «Только за Байкалом пришлось пользоваться проселочными дорогами», - вспоминали они, забыв сказать - с какой стороны великого озера лежат эти проселки.
Приехал с толстым майором немецкий «Трабант», порождение превосходства немецко-го социализма над другими общественными системами. «Победа немецкого гения над разумом» - так в ФРГ откликнулись на создание этого народного автомобиля производители баварских моторов.
Часто автомобиль приобретался только для переезда домой и, оставленный сиротливо стоять на проезжей части, зимой превращался в кучу снега, мешая чистить улицы снегоуборочной технике.
Автомобили несли уволенных по выслуге лет, по сокращению штатов, по возрасту, по собственному желанию отставников по дорогам, где туалетом служил каждый куст или дерево у дороги, а на дорожных знаках красовались надписи, способные вызвать инфаркт у любого привыкшего к комфорту европейца: «До ближайшего телефона 75 км». Тяга к объединению в стройные ряды толкала отставников к ежегодным сборам у памятника Родины-матери как 23-го февраля - в день официального рождения родной армии, так и в дни празднования других памятных дат.
На эти встречи наиболее часто приходили только что уволенные офицеры и те, кто еще не нашел работу, с надеждой пристроиться у более удачливых бывших коллег. Более удачливые приезжали на дорогих автомобилях себя показать, в дорогих костюмах стояли в стороне от не определившегося служивого люда. Только личная юношеская дружба и совместная служба в отдаленных гарнизонах позволяла преодолеть эту полосу отчуждения.
Быстро сформировались общественные организации офицеров. Головной считалось угрюмовское отделение Российского союза офицеров запаса, с которым поначалу пытались в предвыборных целях заигрывать местные власти. После запрета компартии и развала прежних профсоюзов некого было определить даже председателями участковых избирательных комиссий, которые при правильной постановке дела также влияли на успех избирательной кампании. Поэтому рекрутировались офицеры запаса в избирательную систему в виде официальных представителей власти, доверенных лиц кандидатов в депутаты, мэры и другие выборные должности. На Руси издавна сформировался главный принцип всех избирательных кампаний: побеждает не тот, за кого больше проголосуют, а тот, кто обеспечил себе необходимый подсчет голосов.
В серый промозглый февральский день у памятника собралось на редкость мало народа. Но Недодаев не испытал душевного дискомфорта. Его всегда прельщала возможность - хоть на время почувствовать себя в привычном окружении - среди равных по пониманию жизни и по жизненному опыту вообще.
- Андрей! Здравствуй, - от малочисленной группы людей отделился высокий молодой мужчина в кожаной куртке. Всматриваясь в глаза подошедшего, Недодаев вспомнил, что они вместе учились на одном факультете, только в разных ротах.
- Чертков, Николай.
- Он самый. Память у нас профессионально военная: даже солдата, служившего много лет назад, вспоминаем. Только женщин запомнить в лицо раньше, чем за год не можем. То ли у них лица одинаковые, то ли наши головы чугунные так устроены.
Приятно ощущать уверенное мужское рукопожатие. Искреннее и откровенное, показывающее, как в старину, что в этой руке не спрятано оружие. Неуверенное, вялое, влажное пожатие руки всегда вызывало у Андрея брезгливое недоверие и большие сомнения в мужских качествах собеседника.
- Когда вернулся домой, в Угрюмов? - Чертков смотрел добродушно и весело.
- Несколько месяцев уже. Привыкаю к реалиям новой жизни.
- А успехи каковы, где живешь? - вопросы посыпались один за другим.
- Нет желания обсуждать здесь мои проблемы, - сухо отрезал Недодаев.
- Так ты гордый! Это замечательно. Хоть один гордый нам нужен. А то тут у нас не очень гордые собрались. Или растеряли гордость в рыночной суете, - опять скороговоркой зашелся Чертков.
- А кто это «мы»?- не удержался Андрей.
- Да все наши: Бабищев, Толкушкин, Выгран, - так же быстро ответил Николай и продолжил, - вот здесь все воинство и стоит. Пойдем к народу, заболтались уже.
В отличие от Черткова остальные вяло жали руку Андрею и с расспросами не лезли. Только выжидательно смотрели на Черткова, и, казалось, ждали команды.
- Давай, доставай, - тут уже Николай многословием не страдал.
Бутылка водки появилась в руках Бабищева с неожиданной быстротой. На гранит памятника выставили пластиковые стаканы. С закуской явно дела обстояли хуже: на пятерых пришлись три сосательные конфеты и две маленькие шоколадки. Водка из бутылки булькнула по стаканам, налитая твердой рукой Бабищева.
- В присутствии дамы, - Чертков, взглянув на памятник, продолжил, - гусары пьют стоя.
- А садиться никто не собирается, - язвительно произнес Толкушкин.
- За что пьем хоть? – вставил, наконец, вопрос Выгран.
- Андрей, давай тост. Ты новенький, может, скажешь что-нибудь свежее, - снова распорядился Чертков.
- Да что уж там. Выпьем за то, чтобы нам, пока ленивым и бедным, стать трудолюбивыми и богатыми, - Андрей негромко, но уверенно произнес тост.
Выпилось легко и стало уютнее. Даже февральский день просветлел, начал походить на праздник. Также быстро повторили. Не вовремя выпитая вторая рюмка - зря выпитая первая. Эти немудреные истины позволяли новой компании действовать четко и слаженно. С удовольствием закурили. Даже Недодаев попросил сигарету у стоящего рядом с ним Бабищева и смачно затянулся дымом.
Короткий доклад каждого из присутствующих по поводу своего трудоустройства прояснил обстановку. Выгран крутит баранку старой «санитарки» у какого-то ларечника, развозит по рынкам лотки с продавщицами и по киоскам ящики с пивом. Бабищев охраняет автостоянку в своем дворе, Толкушкин подрабатывает грузчиком на рынке, а Чертков устроился охранником в офис фирмы.
«Собачьи должности, - подумал Андрей, - раньше Родину охраняли, а теперь жуликов и их барахло стеречь должны. И все за штаны и похлебку».
- А у вас какие планы на будущее? - поинтересовался Недодаев перспективами компании Черткова.
- Пока думаем, как разбогатеть. Вот ты нас своим тостом к этому призывал. Офицер привык к Уставам, приказам и наставлениям. А где взять наставление по ремеслу жулика или торгаша?
- Значит, будем вырабатывать в процессе борьбы за денежные знаки свои правила и законы, - Недодаев уже вступил на привычную командирскую стезю, видя, что новым знакомым, растерявшимся от гражданской жизни, не хватает четких и ясных указаний по поводу дальнейших действий. Хоть Андрей сам не знал, что делать дальше, сомнения и неуверенность его покинули. Такое состояние было знакомо ему по офицерской службе.
- Собираемся завтра в 19 часов у фонтана. Там на трезвую голову все обсудим, - пальма первенства незаметно перешла к Андрею.
- А сегодня почему не обсудить? - Чертков не отдавал инициативу.
- Подумать надо, посоветоваться, прикинуть, что к чему. Мы же командой собираемся трудиться. А это не то, что одному работу искать, - логика Недодаева убедила остальных.
Празднование дня Советской Армии покатило по накатанной колее. Стаканчики все чаще наполнялись огненной жидкостью. Откуда-то появились пирожки с капустой, вокруг толпились новые люди. С песнями вышла небольшая накладка: каждый хотел начать с любимой песни своего рода войск. Сошлись на «несокрушимой и легендарной». Подтянулись на песню казаки с георгиевскими крестами на старинных гимнастерках.
- Что за ряженые? - Андрей тихо спросил Черткова.
- Да ходят тут непонятно кто в дедовском обмундировании. Вспомнили, что кто-то из родных был казацкого рода, вот и вырядились. У них и атаман имеется. Не трогай ты их, Андрюха!
В завершение праздника прошли по главной улице с красными знаменами. Народ смотрел недоуменно, но весело. А мужское население Угрюмова, почувствовав себя защитниками отечества, быстро оккупировало ближайшие пивные и разливайки.
Утро следующего дня уже не казалось Андрею таким веселым. Больная голова и сухость во рту говорили о том, что норма, выработанная годами, была значительно превышена. Но таблетка аспирина с огромной кружкой крепкого чая привела организм в приличное состояние. Утро перестало хмуриться, голова прояснилась, начала удивительно легко и ясно вырабатывать решения.
«Если мысль тебе не приходит в голову, то в другое место она точно не придет» - этим правилом Андрей руководствовался много лет и научил себя методически грамотно подходить к любой проблеме. Он заставлял себя думать конкретно хотя бы пять минут в день. Тогда находились способы решения вопроса, а если они не давали результата, все повторялось на следующий день снова.
Деньги приносила торговля. Торговлей наиболее успешно занимаются частные коммерческие организации. Частные коммерческие организации должны опираться либо на государственную структуру, либо на непосредственного производителя товаров. Но такая опора подставлялась только своим, родным, выпестованным кадрам. Эти связи были или родственные, или отрабатывались еще с младенческого возраста. Можно в коммерции опереться на общественную организацию. Тогда форма собственности будет носить общественный характер, а присвоению прибыли нужно придать частный.
Такие размышления привели Недодаева в угрюмовское отделение российского союза офицеров запаса. Там ушлые старики-полковники делили гуманитарную помощь, а председатель торжественно вывешивал на доске объявлений график дежурства на участковой избирательной комиссии. Мешки с крупой и сахаром навалены в углу. Импортная просроченная тушенка стояла на столе. Телефоны, снятые у расформированных после войны воинских частей, звонили противной трелью. Пахло плесенью, глупостью и распределительной системой. «Дальше будут списки на женские сапоги, холодильники и автомобили, утвержденные политотделом, а также талоны на колбасу и водку», - подумал Андрей и решительно вышел из офиса. Стало ясно, что нужно создавать свои структуры. Официоза очень не хотелось, время новое, веселое. Общество создавать, общество офицеров запаса, общество бездомных офицеров запаса, ОБОЗ. Название понравилось военной аббревиатурой, да и звучало нескучно.
Вечером у фонтана собрались только двое. Прибыл Андрей и через десять минут дождался Толкушкина.
- Насилу удрал от хозяина. Ящики пустые в штабеля захотелось ему сложить. Пусть сам складывает, - Толкушкин был зол и возмущен.
- А остальные где? - Андрей нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Вряд ли придут. Чертков не любит под кем-то ходить, Выгран занят на своей «санитарке», а Бабищев решил, что лучше стоянка во дворе, чем журавль в небе. Точнее, его жена решила. Она из окна за ним присматривает. А мне, как пролетарию, нечего терять, кроме пустых ящиков. Так что все в сборе - весело ответил Толкушкин.
- Ставлю задачу: создать общественную организацию, при ней коммерческую структуру и – вперед, к новым высотам процветания.
В этот торжественный момент постановки задач, проезжавший на огромной скорости джип поднял колесами лужу в воздух и окатил грязной водой будущих бизнесменов. Джип умчался, а чувство обиды осталось.
- Ты номера запомнил, Толкушкин? - голос Андрея стал резок и насторожен.
- А что толку? Что ИМ сделаешь? Высшая лига, бизнесмены. А может, просто бандюки гоняют.
- Высшая лига, говоришь. Может, они умнее нас или страну лучше знают? Может у них кровь голубая? - распалял себя Недодаев.
- Ничего, начнем с дворовой команды. А первая, вторая и высшая лига подождут, - примирительно сказал Толкушкин.
Следующая неделя прошла для компаньонов в посещениях чиновничьих кабинетов.
С утра в отдел экономики и предпринимательской деятельности толпился самый разный народ. Важно стояли действующие предприниматели - в дорогих пальто, с кожаными портфелями и барсетками. Они быстро проходили в кабинет, быстро решали свои вопросы и также быстро покидали помещение, вальяжно раскланиваясь друг с другом. Начинающие бизнесмены робко кучковались у стены с документами в руках, внимательно всматриваясь в многочисленные объявления, развешанные по стенам.
Недодаев решительно зашел в кабинет. Сидевшая за длинным столом засушенного ви-да женщина, не поднимая головы, произнесла: «Присаживайтесь». Недодаев сел, осмот-релся по сторонам и увидел в углу комнаты еще один столик с компьютером, за которым сидела совсем молоденькая девушка.
- В ногу со временем стараетесь шагать? - весело произнес Андрей.
- Что у Вас, по какому вопросу? - не пожелала разделить его веселье хозяйка кабинета.
- Хотим основать торгово-промышленную корпорацию на базе общественной организации.
- Сразу корпорацию? - повеселела начальница отдела, а молоденькая тихо прыснула из своего угла.
- Меньше никак нельзя. Капиталисты сколько уже существуют и действуют. Нам, как все-гда, догонять и перегонять приходиться. Так что только корпорацию регистрировать нужно, - настойчиво произнес Андрей.
- Ну, называться можете как угодно. А мы регистрируем только частных предпринимате-лей и общества с ограниченной ответственностью, - продолжила засушенная. Звонок по те-лефону прервал ее монолог на начальной стадии.
- Что? Сейчас совещание? Почему так срочно? Оленька Вам все расскажет, - с этими словами она вышла из кабинета.
- Расскажите нам все-все, Оленька, - Недодаев придал своему лицу и голосу столь том-ные черты, что помощница грозной начальницы снова громко рассмеялась.
- Все рассказывать не буду. Что касается регистрации, то начинать нужно с прописки. Ес-ли вы прописаны у нас в районе, то необходимы паспорта учредителей общества с ограни-ченной ответственностью. Принесите сюда заявление, протокол собрания учредителей и Устав вашего общества. Название не должно повторяться.
- А общественную организацию регистрируете?
- Нет, это вам в другой отдел нужно. Общественная организация по закону не имеет пра-ва заниматься коммерческой деятельностью. Эти вопросы лучше у юриста выяснить. Раз-беритесь с ним, с общественной организацией, а потом к нам. Вот вам образцы документов. Только свои данные точно проставьте.
Андрей вышел из кабинета с пачкой документов в руках. Павел Толкушкин собрал вокруг себя начинающих предпринимателей и что-то убедительно им доказывал. Увидев Недодае-ва, попрощался со всеми и бодро пошел по коридору рядом с Андреем.
- Что ты им проповедовать начал?
- Не проповедовать, а убеждать. Я не поп, а они не паства. Тут вера не нужна. Тут пони-мание нужно.
- Понимание чего?
- Понимание того, что страна у нас богатая, значит и мы должны жить весело и богато, - продолжил Толкушкин.
- Весело мы уже живем. А богато - попробуем. Возможность появилась, а как ее реализо-вать - это наша забота.
Следующий визит пришелся на ЖЭК. Длинные узкие коридоры подвального и полупод-вального помещений были забиты посетителями, метавшимися от очереди к очереди со всевозможными справками в руках. Душная и влажная атмосфера то и дело искрилась, пе-риодически разражаясь внезапными скандалами.
С третьей попытки компаньонам удалось узнать местонахождение единственного на весь район юриста, специализирующегося на хозяйственном праве. Раньше граждане нашей страны самостоятельную хозяйственную деятельность не вели и эти специалисты им были не нужны. Такие юристы работали только в отделах по борьбе с хищениями социалистиче-ской собственности. Там же подвизался в свое время и адвокат Манакин Леонид Петрович. Бороться с хищениями собственности государства он предпочитал в ресторанах на той тер-ритории, которую курировал от городского управления. Неумолимо взвешивал порции, сле-дил за полновесным разливом спиртного, да там и жить стал. Спал на диванах в отдельных кабинетах, поедал взвешенные порции и распивал контрольные бокалы и рюмки. Манакин так увлекся оперативной работой, что совсем забросил семью и все реже посещал отдел, в котором нес службу. Директора ресторанов, устав от назойливого борца с растущим в арифметической прогрессии аппетитом, обратились к его начальству с просьбой о его увольнении, сопроводив оную внушительной взяткой. Просьба была немедленно удовле-творена, и Манакин остался без работы и без звания «капитан милиции» с формулировкой о служебном несоответствии. Эта формулировка поразила его больше, чем сам факт позор-ного увольнения. В душе Манакин считал себя непоколебимым борцом с расхитителями со-циалистической собственности, засланным в самое логово врага. Пользуясь своими преж-ними связями, он устроился в автошколу ВДОАМ, Всероссийского добровольного общества автомотолюбителей, где вскоре стал начальником. Личный автомобиль Манакин заправлял исключительно по талонам автошколы. Глядя на растущее час от часу благосостояние Лео-нида Петровича, бывшие соратники решили его проучить. Установили на бензоколонке скрытую кинокамеру и засняли процесс заправки Манакина за счет автошколы. При этом за-держали своего коллегу и предъявили обвинение в хищении общественной собственности в виде бензина. Демонстрация этого обличительного киноматериала должна была, по замыс-лу руководителя операции, припереть к стенке Манакина и заставить его написать собст-венноручное признание. Но эффект получился обратным. Манакин убедительно доказал своим бывшим сослуживцам и следователю прокуратуры, что на киноленте не видно, течет ли бензин по шлангу. А он, якобы, заехал на бензоколонку проверить возможность ее ис-пользования для заправки автомашин школы ВДОАМ. Ошеломляющая победа над своими коллегами привела Манакина к мысли, что ему следует заняться адвокатской практикой в хозяйственной области.
Глава 6.
Партизаны рыночной торговли
Недодаев с Толкушкиным трудились над регистрацией новой фирмы уже несколько не-дель. Президент отменил прописку и дал свободу гражданам России, особенно экономиче-ски активным. Но эта свобода была наполнена тем же содержанием, что и раньше. Зареги-стрировать фирму можно только по месту прописки (только теперь она называлась регист-рацией). Прописаться, точнее - зарегистрироваться на участке земли, на несуществующих квадратных метрах нужно в милиции.
Этим Недодаев с Толкушкиным третий день занимались в поте лица, выстаивая много-часовые очереди к начальнику паспортного стола. Пожилая сухощавая женщина привычно вежливо вникла в суть вопроса и рекомендовала прописаться по договору поднайма жилья. Раздосадованный Андрей возвращался в квартиру, которую снимал у Наташи. Длительная беседа с просьбой прописаться закончилась неудачей. Хозяйка оговорила столько условий, что Андрей их даже не успел запомнить. Формальности с регистрацией удалось решить только с помощью Кочкиных, имеющих знакомую в ЖЭКе.
Начало борьбы за экономическую свободу сопровождалось преодолением такого коли-чества чиновничьих барьеров, что Андрей уже задумался, а не пойти ли ему в грузчики. Благо, простаивая в очередях, он прочитал молодежный журнал с рассказом о французских трейсерах и после посещения бюрократических заведений расслаблялся с Толкушкиным преодолением небольших участков пересеченной местности по прямой, которую они сами определяли.
Угрюмовцы с интересом наблюдали, как два прилично одетых молодых человека пере-лезали через заборы, сараи и дома, шумно радуясь своим успехам. Толкушкин больше Анд-рея увлекся этим видом «ходьбы по прямой, независимо от преград», и теперь посвящал своему новому увлечению значительную часть свободного времени. Павел начал приходить на встречи с Андреем, появляясь совершенно с неожиданных направлений и мест. Вот и се-годня, Андрей ждал своего компаньона у входа в банк с целью открыть расчетный счет. Точ-но в назначенное время Толкушкин спрыгнул во двор банка с прилегающего к ограде гаража пожарной части. Дежурный пожарный громко ругался из-за ограды, пожелав много нехоро-шего незадачливому трейсеру и его родственникам в седьмом колене, а также коллегам по работе, учителям и друзьям, маме и папе.
Охранники настороженно смотрели на Недодаева и Толкушкина, шумно и весело вва-лившихся во входную дверь банка. Компаньоны были едины во многих лицах: и учредители новой корпорации в виде товарищества с ограниченной ответственностью, и ее сотрудники. Недодаев приказом назначил себя директором, а Павел занял более скромную должность. Толкушкин числился бухгалтером, что задевало его до глубины души. В этой самой глубине он был и оставался офицером, войсковым разведчиком. Понятие «бухгалтерия» было для него столь же далеким и мутным, как туманность Андромеды. Но Недодаев решил все по-военному однозначно и просто:
- Считать умеешь? Будешь бухгалтером. Наймем сотрудников, поменяем обязанности.
Долго томились начинающие бизнесмены у стойки со стеклянными окошечками, пока после выматывающих душу формальностей им открыли счет. Солнце клонилось к закату и последними лучами освещало вход в банк, где снова остановились Андрей и Павел. Взаим-ные поздравления с открытием счета и уверения друг друга в том, что на этом счету скоро появятся большие деньги, сменилось нестерпимым желанием отметить это событие. Вскоре компаньоны очутились в подвале жилого дома, где спускающиеся ступеньки вели в новое кафе «Алан». Меню разнообразием не баловало, но немногочисленные блюда представля-ли грузинскую кухню и были по внешнему фотографическому виду привлекательны. Суп «харчо» в красивых глубоких тарелках в сочетании с холодной водкой «Кристалл», привел Андрея в расслабленное состояние. Обязательный сочный шашлык он ел уже медленно, начиная с зелени, которую тщательно выбирал перед отправкой во чрево.
Первый этап оформления фирмы пройден. Позади бесконечные очереди, много раз пе-реписанный и перепечатанный устав, регистрация во всех мыслимых и немыслимых учреж-дениях…
- Раньше мы только пожарников, милицию и скорую помощь знали из государевых служб - задумчиво произнес Павел. - Да и то по номерам 01, 02, 03.
- Вот и с другими познакомились. Теперь можем инструкцию издать по правильному и быстрому оформлению фирмы.
Эти разговоры шли под череду тостов, которые позволили опустошить пару приличных бутылок водки. Выбравшись из подвала, друзья с трудом дошли до освещенной улицы. Под единственным горевшим фонарем стояла знакомая Андрею «двойка».
- Валерик, родной, как ты вовремя! - Недодаев повалился на заднее сиденье.
Павел устроился рядом с водителем, коим оказался Пересыпкин, и командовал, как ехать.
- Что отмечали в «Алане»? - Пересыпкин с сигаретой в зубах смотрел на дорогу и уве-ренно держал руль.
- Фирму организовали. Собираемся стать капиталистами и богатеть не по дням, а по ча-сам.
- Часы, случайно не «Полет» называются? Пролетите по таким часам.
- Нет, не «Полет». Наши часы «Командирские». Сами собираемся командовать своей жизнью и не позволять всякой шпане это делать.
- Будет получаться - меня возьмите. Водила всегда приличный нужен. По земле, в ос-новном, на машинах передвигаются. Как же обойтись без шофера? Да еще своего, который привезет куда надо и отвезет вовремя, - Пересыпкин старался быть убедительным.
- Ладно, уж, учи устройство «Мерседеса». Скоро понадобится, - весело ответил Андрей.
Утро встретило компаньонов освежающим ветерком и настроило на деловой лад. В пла-не фирмы сегодня значился один пункт: поиск помещения под офис. Ежедневный план по въевшейся офицерской привычке составлял Недодаев. Такую привычку активно привил ему начальник штаба батальона майор Павленко. Он заставлял всех лейтенантов носить с со-бой блокнот и мог проверить в любое время их суточный план. Всегда подтянутый, спокой-ный майор казался Недодаеву образцом офицера. Про Павленко говорили, что лучшие рус-ские офицеры получаются из украинцев.
Привычка иметь суточный план осталась. Вот и сегодня она позволяла действовать це-леустремленно и организованно. Сами действия проводились в общежитии, принадлеж-ность которого определить было трудно. Общежитие переходило из рук в руки, как дома в Сталинграде в войну. То общежитие принадлежало заводу, остановившемуся навсегда в период реформ, потом перешло в руки управления жилищного и коммунального хозяйства города. Неопределенность положения привела к бегству коменданта общежития, не дож-давшемуся зарплаты за последние два года. Большинство жильцов покинули обесточенное и обезвоженное здание. Только на втором этаже обосновался офис частной фирмы, которая взялась возродить общежитие для своих меняющихся хозяев. Во главе фирмы стоял два-дцатипятилетний сын главного бухгалтера управления ЖКХ, улыбчивый и розовощекий Олег Хлипов. Он наделил компаньонов ключами от двух дальних комнат - с отсрочкой пла-тежа на три месяца и условием: сделать ремонт.
Недодаева такой вариант устроил. Они с Павлом пошли осматривать помещение. Две маленькие комнаты выходили в один тамбур, где наличествовали туалет и ванная. Санузел имел вид помещения, разрушенного прямым попаданием снаряда. В ванной, видимо, помы-ли стадо коров после перехода через размокшее колхозное поле. Чернота самой ванной устрашала. Лампочки в комнатах оторваны вместе с патронами, и только оголенные шнуры сиротливо свисали с потолка. Уцелели двери, в которые вставили новые замки.
- Знакомая обстановочка. Как в Монголии у Закрепы. Общага - она и в Африке общага, - Толкушкин подвел итог осмотру помещения.
- Ничего. Справимся с ремонтом, оборудуем командный пункт фирмы, будем отсюда управлять борьбой за денежные знаки. Ты только узнай, кто наши соседи по этажу, чем за-нимаются. В общем, проведи разведку по полной программе. - Недодаев встал на коман-дирскую стезю и с удовольствием давал указания. - Ремонт будем делать по ходу основной работы. Процесс должен идти.
- Стройматериалы добудем в бою, - продолжил таким же командирским голосом Тол-кушкин, и оба весело рассмеялись. Хорошее настроение охватило компаньонов, хотелось немедленно работать, засучив рукава, появилась уверенность и перспектива.
К вечеру посмотреть на офис новой фирмы подкатил Пересыпкин и застал Андрея с Павлом за выносом ржавой батареи.
- Бог в помощь, бизнесмены! - Валера бодро приветствовал знакомых.
- Да и ты не лишний, - устало произнес Андрей. Расчищаем завалы для плацдарма. Первый раз работаем на себя. Служили государству, трудились на дядю и пробуем, нако-нец, на себя. Непростое это дело - себя занять. Думать надо, оказывается, самому все ре-шать. Предприниматель обязан что-нибудь предпринять для роста своего благосостояния.
- Предпринимаете вы тут что-то или нет, а самим вам не управиться. Есть люди, кото-рые могут вам помочь в ремонте и по жизни. С большим жизненным опытом люди.
- Видимо евреи. Самый богатый жизненный опыт у представителей этой древней нации, - заметил Толкушкин.
- Приличной коммерческой фирме положено иметь еврея в сотрудниках. Будет, кому деньги считать и коммерцией заниматься. Русские вместо торговли водкой пить ее начина-ют. - Пересыпкин проникся судьбой компаньонов.
На следующий день Валера привез к офису сорокалетнего мужчину в потертой кожаной куртке, старых джинсах и кепке. Мужчина вышел из машины, приветливо поздоровался с Андреем и Павлом, внимательно осмотрел здание. Через несколько часов он уже уверенно управлял процессом проведения ремонтных работ. Краска, светлые обои, шпаклевка, необ-ходимый инструмент стали появляться на объекте, как по щучьему велению. Откуда-то при-были электрики, сантехники, которые после короткой беседы с Зигелем четко и аккуратно делали свое дело, и офис стал преображаться на глазах в лучшую сторону.
Зигель Герман Борисович раньше также служил в армии. Он строил командные пункты, штабные помещения, места для отдыха уставших генералов и знал в этом деле толк. Тре-тий компаньон сразу пришелся новой фирме и ее учредителям. Только Толкушкин изредка ворчал Недодаеву, ревниво подчеркивая свою особую близость к Андрею.
Решено было провести совещание по поводу организации непосредственно коммерче-ской деятельности, не дожидаясь окончания ремонта. Закон Мерфи гласит: «Эффектив-ность совещания обратно пропорциональна количеству участников и времени его проведе-ния». В этом плане у компаньонов все было в порядке. Присутствовали Недодаев и Зигель. Толкушкин завис на соседней крыше и не мог спуститься на ближайший балкон по причине пребывания там жителей последнего этажа. Они приняли его за квартирного вора, блокиро-вали верхние балконы, а парадное запер дворник. Недодаев на совещании, не смущаясь отсутствием Павла, начал строить далеко идущие планы работы фирмы.
- Уважаемый генеральный директор! - так Герман Борисович начал свою программную речь. - Весь бизнес в России начинался всегда с водки. На водке держалось государство. Оно разваливалось, когда вводился сухой закон. Развалилась царская Россия, введя огра-ничение на потребление водки в первую мировую, распался Советский Союз после неудач-ных экспериментов Горбачева со спиртным. Свободно и много пили при Брежневе - страна процветала. Чем начали торговать все магазины и киоски в первую очередь? Правильно, водкой и пивом. Так что бизнес в Росси уверенно идет только по водочному пути.
Тут Зигелю пришлось прерваться из-за стука в дверь.
- Ваш сотрудник? - старший милицейского наряда сурово взирал на присутствующих. Позади сержанта уныло топтался Толкушкин, прикованный за руку наручниками к здоровен-ному милиционеру.
- Что он натворил? - стальные командирские нотки зазвучали в голосе Недодаева.
- Говорит, он трейсер какой-то. Шляется по крышам и балконам, потом белье оттуда пропадает, - не менее сурово ответил сержант.
Зигель увел старшего наряда в другую комнату, поговорил с ним несколько минут, по-сле чего наряд милиции ретировался, оставив в коридоре Толкушкина, потиравшего запя-стье после снятия наручников. Андрей с Германом Борисовичем не могли удержаться от смеха. Толкушкин никак не походил на сурового трейсера, а скорее напоминал пойманного за руку карманника.
- Вот, начни с уголовниками бизнес делать, - Андрей сквозь хохот едва смог вымолвить короткую фразу.
- С ними, родными, бизнес только и делается. Одна сила, способная у нас любому делу придать нужный импульс, - Зигель начал делиться большим жизненным опытом.
- Но это хищники, пользы от них нет, одни ненужные хлопоты, - не унимался Андрей.
- Время такое. Вы слышите, как стучат челюсти? Это сильные едят слабых, - подвел философский итог Герман Борисович.
По великому алкогольному пути фирма «Оазис» (так назвали ее Недодаев и Толкушкин) прошагала недолго. Недолгий путь изобиловал чудными поворотами судьбы.
C победой демократии в Угрюмов полились целые реки спиртного. По Волге везли спирт в цистернах, водку в контейнерах. Не отставала железная дорога, подкатывающая вагон за вагоном водку, вино, пиво. Беспрерывной чередой въезжали в город на автопоездах даль-нобойщики. Из окрестных сел и деревень крестьяне везли самогон на продажу.
В этой бурной алкогольной реке, казалось, можно утопить все население Угрюмова. На-шли свой маленький ручеек и компаньоны фирмы «Оазис». Этот ручеек вытекал из Молда-вии в автоцистернах, перебирался на территорию России и здесь разливался в бутылки с разными красочными этикетками.
Герман Борисович бросился на поиски места для разлива прибывающего спиртного и вскоре нашел заброшенный цех бывшего судоремонтного завода. Назначение цеха забыли даже ветераны завода. Он стоял на отшибе огромной территории и представлял собой пус-той металлический ангар, куда подходила железнодорожная ветка, а через боковые ворота могли подъехать большегрузные автомобили.
Недодаев призвал под знамена фирмы бывшего бригадира сборщиков бутылок Пере-бийноса, которому доверил освоение разливочного цеха. Бригадир, соскучившись по реаль-ному делу, приступил к работе бурно, быстро и одновременно по всем фронтам - расчистка подъездных путей, территории вокруг цеха, и благоустройства помещений.
- Геракл со своими конюшнями против Перебийноса - писающий мальчик, - ехидно заме-тил Толкушкин, спускаясь с крыши близлежащего цеха. Бомжи сновали по заводу как мура-вьи. Бригадир создал из местных алкоголиков погрузочно-разгрузочную бригаду, которую наделял деньгами за проделанную работу каждый вечер.
Бомжи собирали металлолом на территории завода, который валялся там с послевоен-ных лет. Директор в обмен на работу по благоустройству разрешил собирать брошенный металл вокруг арендованных мест. Естественно, за половину стоимости вторсырья. Пере-бийнос строго учитывал каждый «КАМАЗ», отъезжающий с железом. Неуемная энергия бри-гадира быстро оформилась в беседку для отдыха возле цеха, душевую и комнаты отдыха, четкую разметку на площадке перед корпусом.
Между цехом и забором раньше находилась неформальная свалка, куда свозили со все-го завода металлические, строительные и прочие отходы.
Перебийнос договорился о совместной работе с пунктами приема металлолома и втор-сырья, заинтересовав приемщиков своими скидками. За три недели цех преобразился. По-ловину помещения бригадир отгородил и сдал в субаренду под склады какой-то строитель-ной фирме. В качестве платы за аренду и организованную охрану, Перебийнос получал строительные материалы, краску, кирпич и цемент. Погрузочная бригада переквалифициро-валась в бригаду каменщиков и соорудила изящную пристройку к цеху, в которую планиро-вал заселиться бригадир. Половину выстроенных площадей он сдал под офис транспорт-ным фирмам, использовавшим тупик железнодорожной ветки для своих целей.
- Каждое помещение, как и работник, должно содержать само себя и, желательно, еще хозяина - так сформулировал свое кредо Перебийнос.
Зигель внимательно наблюдал за кипучей деятельностью бригадира. Он не разделял восторженных эмоций Недодаева и Толкушкина по поводу успехов Перебийноса. Герман Борисович постоянно предостерегал Андрея от предоставления кому бы то ни было излиш-ней самостоятельности.
- Все должно быть централизовано, под постоянным контролем, - не уставал повторять Зигель.
- Учетинг и контроллинг - любимые детища Зигеля. Каждый паркинг на учетинг, - снова ехидные замечания Павла коснулись наболевшей темы Германа Борисовича.
Перебийнос на площадку перед цехом ставил на ночь автопоезда, а шоферов размещал в пристройке. За забором завода большегрузные автомобили не мозолили лишний раз ни-кому глаза. С помощью многочисленных арендных плат, сдачи вторсырья и охраны стоянок бригадир достиг полного самофинансирования и еще давал серьезную прибыль.
Основная работа досталась Недодаеву с Толкушкиным. Они договорились с молдавски-ми поставщиками вина об отсрочке платежа на месяц. За это время вино из автоцистерн разливалось по бутылкам, упаковывалось в ящики и отправлялось по многочисленным точ-кам. Эти точки курировал Зигель. Герман Борисович насобирал большое количество пен-сионеров, желающих заработать и пришедших в «Оазис» по объявлению. Он расставил пенсионеров на рынках, у магазинов, близ вокзала и автовокзала. Зигель разделил их на тройки, назначив старшего. Каждому пенсионеру выделялось по пять бутылок вина, а стар-шему - десять. Первый пенсионер стоял у входа на рынок и предлагал страждущим купить вино. Второй располагался посреди рынка, а старший - в конце. Самым дорогим вино было на входе, посредине - дешевле, а у старшего - еще дешевле. У него-то обычно народ и по-купал по несколько бутылок, радуясь «дешевизне» и «скидкам». Оплата производилась Зи-гелем для всей тройки за проданный товар. Вино, таким образом, реализовывалось очень быстро. В случае милицейских и налоговых облав, пенсионеры говорили, что продают толь-ко пару-тройку бутылок своего домашнего вина, чтобы купить лекарства. Поэтому достаточ-но долго торговля вином приносила весьма ощутимый доход фирме «Оазис». Зигель поставил на учет всю прибыль, поступающую от продажи спиртного и от деятельности неутоми-мого Перебийноса.
Однажды утром в фирме «Оазис» появился бывший сослуживец Толкушкина, некто Безладный, который хоть и переквалифицировался из разведчиков в тыловика, но не смог расстаться со своими армейскими замашками и, обнаружив неучтенный вагон с камуфляж-ными штанами, загнал его в глухой тупик. Безладный предложил фирме купить бесхозные зеленые штаны по специально низкой цене.
- Берем только на реализацию, - сразу поставил всех на место осторожный Герман Бо-рисович. – Но накладную от какого-нибудь фермера постарайся принести.
- А накладная твоим пенсионерам на кой ляд? - удивился Толкушкин. - Все равно они с вином что хочешь продадут за милую душу.
- Для порядка. Нужно привыкать к нормальной деятельности. Нам бухгалтер хороший нужен, секретарша. Надо, чтобы счет в банке заработал. Зарплату начислять пора.
- Зачем все это? - тут уж Недодаев удивился. - Пока прилично зарабатываем, фирма ожила, процветает. Деньги капают, что еще нужно?
- Нужно, чтобы вы научились работать как официально, так и не очень. Не очень - уже получается. А официально? Так зарабатывать хорошо, но неприлично. Со временем поло-жение в обществе придется занять солидное. С чем ты его займешь, Толкушкин? С неуч-тенными штанами? С разливным левым вином? С бандой бомжей и алкоголиков Перебийноса? Это только первая стадия накопления капитала. Будут еще вторая, третья и т. д. То-гда понадобится приличное прошлое. Приличное прошлое, которое нужно завтра, начинается сегодня. Сегодня его пора создавать. Мне может оно и не понадобится. А тебе, Андрей, такое приличное прошлое - ой как пригодится! В будущем ты нам нужен красивый, свобод-ный, без единого пятнышка. Да и ты, Паша, тоже. Так что будем начинать сейчас. А штаны продадим. Все продадим, что плохо лежит. Бабушки и рынок все перемелют. Только это не ваша забота. Учитесь зарабатывать деньги красиво, без грязи.