Он протянул к ней огромные руки. Она робко потянулась к нему и тут же отпрянула.
На пальцах у него... Но это была не кровь - просто сок земляники.
А. и Б. Стругацкие
------------------
Мама умирала тяжело. Отек легких. Это когда одна сторона сердца работает нормально, а вторая - останавливается. Кровь нагнетается в сосуды легочной ткани, и она набухает, не впуская воздух.
Смерть наступает довольно быстро.
Но от удушья.
И в полном сознании.
"Скорая" приехала минут через сорок.
А в руках у Эрни был только пустой шприц.
Даже нитроглицерина в квартире мамы - врача не было. Так вот получилось.
Он сидел в прихожей.
Неподвижно.
Где-то в углу стрекотал сверчок.
* * *
- Это хорошо, доктор Саарма, что вы, добились приема…, - грузный человек в пенсне разминал одну руку другой, - Я почему-то думаю, что у меня есть основания поговорить с вами максимально откровенно. Правда, вначале хочу кое-что прояснить! Вы попали сюда, ко мне, совсем не потому, что проявили настойчивость! Мне доложили, что в вашем письме сказано: "бывший лечащий врач" моего сына. Да, я помню, как зимой сорок первого нам посоветовали пригласить вас с профессором Ланговым к Сергею. Как называлась эта болезнь? Да-да, краснуха… А вы сказали, что это не краснуха, которая сама проходит, а довольно небезопасная корь! Потом профессор Виноградов подтвердил ваш с Ланговым диагноз. Помните, он еще так смешно приговаривал - "Куца, дорогая!"?
- А как он сейчас?
- Сын? Вот, сами у него и спросите! Во всяком случае, мы с Ниной вам очень благодарны! А особая благодарность вам от нашей экономки - Эллы Эммануиловны! Она в Сереже, что называется, души не чает! Впрочем, сейчас они к нам присоединятся. - И хозяин вышел из комнаты.
Гостиная была небольшой и уютной. На полках теснились книги. Слева - по биологии и сельскому хозяйству, справа - что-то техническое, по центру, сверху вниз, отвечающая статусу хозяина, своеобразная эклектика: Ленин, Сталин, Большая советская энциклопедия и … классика русской литературы: Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Гоголь… На отдельной полочке - Говард Фаст, Лион Фейхтвангер, Ромен Ролан, Джемс Олдридж… На тумбочке стоял очень красивый патефон, а внизу - довольно внушительный ряд пластинок.
Дверь гостиной распахнулась. Пропуская вперед женщин, хозяин дома представил:
- Моя супруга - Нина! А это друг нашей семьи - Элла Эммануиловна! - потом обернулся, - Ты входи, входи Сережа! Это и есть тот врач, который тебя семь лет назад спас!
Прислуга - молоденькая девушка - принесла чай и печенье. И потекла обычная, ни к чему не обязывающая беседа. Доктор понимала, что хозяину просто хотелось помочь ей снять вполне понятное напряжение. Не каждый ведь день приходится чаевничать у столь известного человека!
Минут через сорок по какому-то неуловимому жесту хозяина женщины и сын вежливо попрощались и ушли.
- Вас зовут…- заглянул в лежащий на столе листок и тщательно выговорил - Кэерти Йоханнесовна… У вас там, в Эстонии есть один парень. Понимая, что русским выговаривать его имя-отчество сложновато, он в паспорте написал более адекватное сочетание. По-эстонски он - Йоханнес Кябин, а по-русски - Кэбин Иван Густавович. Я это к тому, что может быть вы не будете против, если я буду называть вас - Екатерина Ивановна? Скажем так, на время нашего общения! - И хозяин приветливо улыбнулся.
- Да, разумеется, пожалуйста!
- Так вот, Екатерина Ивановна… Тут недавно я побывал вместе с Авраамием Завенягиным в том институте, где как раз и предстоит работать вашему брату. Это на Урале. Местечко называется Миасс. История этого института и простая, и сложная. К сожалению, нам слишком долго пришлось втолковывать товарищу Сталину, что атомная бомба, это не миф. Упущена была масса времени. А Гитлер, кстати, такую бомбу делал! И трудно сказать, что было бы, если бы не 9 мая сорок пятого! Ну, а когда американцы грохнули Хиросиму и Нагасаки, до нашего любимого вождя кажется все дошло! И начались работы! Тут-то и обнаружилось одно "но". Радиация оказалась не такой уж безвредной. Персонал начал болеть. Как это называется?
- Лучевая болезнь!
- Правильно!
- Но, извините, про это свойство радиации, про эту болезнь знали еще в начале века!
- Хм… Давайте простим Иосифу Виссарионовичу этот пробел в его образовании… Тут важно, что об этом знали гитлеровские ученые. Мало того, они создали специальную лабораторию, где изучали эти проблемы. А возглавлял работы известный советский генетик, оказавшийся в Германии еще до войны, причем, вполне законно. И что интересно, гитлеровцы его не трогали! Естественно, когда Красная армия освободила эти земли, мужика отловили и отправили куда-то в лагеря. Но когда наши работники атомной промышленности стали умирать, как мухи, об этом ученом вспомнили. Я дал команду Завенягину, и он его отыскал. Заодно собрали и всех немцев, что с ним работали на фюрера.
- Но, насколько я понимаю, сейчас, после сессии ВАСХНИЛ, у этого института будут проблемы?
- Вот именно! Потому-то мы и оградили его колючей проволокой! А все, кто там есть - заключенные! Об этом я как раз и говорил с тем русским мужиком - генетиком. Николаем Владимировичем его зовут. Но он ведь что сказал? "Вот, у нас тут, - говорит, - созданы такие условия, что о лучшем и мечтать не приходится! Еда первоклассная! Домики, в которых мы живем, превосходные! Со всеми удобствами! Газеты, журналы - любые! Да что говорить, поскольку большая часть тех, кто здесь находится, - немцы, рабочий язык - немецкий… Скажите, - обратился он ко мне - а зачем тогда этот периметр? Колючая проволока, вышки с автоматчиками…" А вот вы бы что ответили ему, Екатерина Ивановна?
- Не знаю… А если честно - может быть, просто боюсь сказать… Поймите меня правильно, не каждый день приходится ужинать с…
Хозяин перебил:
- Не надо об этом! Я тоже отвечу совершенно честно: я с трудом сдержался! Умный человек, а такой дурак! Я ответил ему: "Хорошо! Если вы так настаиваете, я сейчас распоряжусь и периметр будет ликвидирован!… " - Тут я даже на "ты" перешел! - "Знаешь, кто сюда первым припрется по твою душу, умник ты этакий? Так я тебе скажу! Лысенко!!! Трофим Денисович! Со своим верным псом - Презентом! И будет с тобой тоже, что с Вавиловым! И уже никто тебе помочь не сумеет! Ты все еще хочешь этого?!" - Хозяин снова помял пальцы, видимо пытаясь успокоиться.
- И какова была его реакция?
- Побледнел… Поймите, это очень сильный человек! Но, вот, не подумал и брякнул глупость… Собственно, что-то такое он и сказал. Извинился…
- Кстати, Екатерина Ивановна, а вы знаете, как было дело с Вавиловым? Ладно, не отвечайте. Я понимаю ваше состояние. И не за тем я вас сюда пригласил, чтобы вы что-то говорили… Я хочу, чтобы вы поняли, так сказать, механизм происходящего. Николай Вавилов, его принципиальная позиции в защите научных убеждений, был для Трофима Лысенко главным препятствием, мешавшим ему стать диктатором в сельскохозяйственной науке и биологии в нашей стране. В 39 году в Москве должен был состояться какой-то международный конгресс. Вот тогда, боясь разоблачений со стороны мировых ученых, этот Презент и написал донос! Но! Думаете, мне? В НКВД? Нееет, не такой он дурак! Он Молотову, Вячеславу Михайловичу написал! И в копии - Маленкову и Жданову! А те уже переслали мне! Там, кстати, рукой Трофима приписка есть: «С текстом письма согласен. Т. Лысенко». Ну? И что я мог сделать? Я тянул с арестом более двух лет! А Лысенко ходил к Сталину и жаловался… После 1942 года - и это известно - я уже не имел никакого отношения к органам государственной безопасности. Тогда, в войну, меня сменил на этой должности Всеволод Меркулов, а после войны органами безопасности руководили Абакумов и Игнатьев… С ними товарищ Сталин быстрее находит общий язык. Кстати, аналогичные истории происходили и со многими другими! Сейчас моим заместителем по атомному проекту Борис Львович Ванников. А сколько трудов стоило вытащить его из лагерей?! А Игорь Курчатов, а Тевосян? А Андрей Николаевич Туполев?...
Хозяин сидел, сцепив руки, и в полумраке комнаты его пенсне поблескивало как-то особенно зловеще и завораживающе.
- Вот, вы, Екатерина Ивановна, хлопочете за брата. А почему не за мужа? Не отвечайте! Я сам скажу. Потому, что боитесь, что при тщательном расследовании станет известно, что он - родной брат полковника СС! А так - сидит себе по обычной уголовной статье, руководит большой стройкой… И не в Сибири, не на Колыме…На изумительных по красоте волжских берегах! Так? Да-да, так! Только об этом никто, кроме особо доверенных людей, не знает! И не узнает! - Доктор почувствовала, как все ее тело стало каким-то липким и тяжелым. В таком полуобморочном состоянии до нее с трудом долетали слова собеседника:
- Ну, что, вы уже уловили суть? Поймите, я не господь бог! Спасти всех - не в моих силах! Репрессивный аппарат - обязательный атрибут любого государства! Демократические законы? Вздор! Кто их придумывает, эти законы? Кучка зажравшихся олигархов, называющих себя - "парламент"! А кто их охраняет? Правильно: тот самый репрессивный аппарат! Это у них! А у нас? Стадо! С единодушным одобрением...
Вы же врач! Термин такой знаете - генофонд? Вот, пример. Скажем, у вас в колхозе… Кстати, какая это глупость у Сталина с подачи Хрущева и Жданова родилась - образовывать колхозы в Прибалтике! При исторически хуторной системе-то! Колхозы вообще идеальная система для эксплуатации человека. Не зря ведь немцы организовали их работу в период оккупации... Так вот, у вас в колхозе загорелся амбар с зерном. Что вы будете спасать в первую очередь? Правильно! Семенной фонд! Я так и поступаю. Даже когда лагеря перестали мне подчиняться, а я занялся обороной, мы с Авраамием Завенягиным сразу пришли к решению - все наши КБ, институты, заводы - за колючую проволоку! И никакие Ждановы, Молотовы, Хрущевы, Андреевы туда даже носа сунуть не могут! Там… Там генофонд страны! Такое вот объяснение. И ваш брат - несомненно талантливый ученый - будет там! Вы же не хотите, чтобы он был отдан на съедение Трофиму и его своре? Вот так! А теперь я скажу главное. В смысле, зачем и почему я вас сюда пригласил. Хотите кофе? А то ваш чай уже совсем остыл. - Хозяин легко поднялся и вышел. Доктор воспользовалась паузой и, достав носовой платок, быстро вытерла лоб и ладони.
- Мы тут, дома, варим кофе почти как по старому еврейскому анекдоту! Помните? "Евреи! Не жалейте заварки!" - смех у хозяина оказался неожиданно мягким, как бы бархатным. А кофе… Такой кофе доктор не пила ни разу в жизни: густой, ароматный, со слегка вяжущим привкусом.
- Рано или поздно, Екатерина Ивановна, все мы, как известно, умрем. Исходя из возраста… Тут последовательность ясна! Но вспомним историю нашего государства! И здесь уже очередность не становится столь очевидной! Именно поэтому я не стал и не стану писать что-то вроде завещаний или мемуаров! Что толку? Ленин, Владимир Ильич, понаписал аж целую папку! И где все это? В таких архивах хранится, что еще лет сто-двести их никто не раскроет, не увидит!
- Так вот, я принял иное решение: мне подобрали людей - действительно честных, действительно порядочных, действительно умных. И я рассказываю. Лично мне это не грозит ничем! Вам просто никто не поверит! Ни вам лично, ни некоему ленинградскому писателю, ни … Впрочем, это вам знать необязательно! Хотя… "Чем страшнее ложь, тем охотнее в нее верят!" Так, кажется, учил своих товарищей по нацистской партии доктор Геббельс? - хозяин как-то неестественно ухмыльнулся.
- А что дальше? - рискнула открыть рот доктор.
- Расскажете это сыну! В свое время… Он - внукам! И так далее. Генофонд должен знать свою историю! Вы все поняли? А если чего не поняли, то просто сделайте выводы. Кто не слеп, тот увидит! И не беспокойтесь за брата и мужа. С ними все будет в порядке.
* * *
- Мама, а кто это такой - "экснострик"?
- Ктооо?! - мамины глаза округлились, но она быстро сообразила:
- Не "экснострик", а экс нострис! По-латыни - "из наших". Это ты слышал, как мы с дядей Юханом разговаривали?
- Да, но я ничего не понял!
- Будешь постарше - расскажу.
* * *
© Magnum. 2005. Tartu. Estonia.
© Перевод со скандинавского Волли фон Пеннер. 2005. Tallinn. Estonia
Примечание автора: Имена и фамилии персонажей вымышлены. Случайные совпадения суть случайность.
Здесь: http://www.moles.ee/05/Dec/05/18-1.php опубликовано интервью по поводу вышеприведенного рассказа.