Бабушку мужа парализовало. Она живёт с дочерью, моей свекровью. Похоже, дела совсем плохо. Она умирает. Нет, не получится мне ехать. Умрёт она со дня на день. Пока она жива – шансов уехать мало. Если вдруг умрёт – ни для кого это не будет трагедией, даже для дочери. Та никого кроме себя не любит. Но .. изображаем скорбь и траур.
Звонок около десяти утра. Снимаю трубку. Мужской голос, мгновенно узнаваемый, но давний-давний, из детства: дядя Клим, самый старший брат моего отца, из моего родного затерянного в Сибири города. С какой стати он будет мне звонить? Хочет приехать? Нет? Что? Что он говорит? Что? Как? Не может быть. Когда? Нет. Как же так? Умер.. Мой папа.. Сегодня утром.. Похороны. Когда? Да, конечно, постараюсь успеть. Да.. … Кладу трубку. Звоню в справочную аэропорта, вокзала.. Надо ехать сегодня ночью, чтобы на похороны успеть. Поезд к первому морю в моей жизни уходит через 2 дня, уже без меня. Звоню ЕЙ. В ответ спокойно так: «Sorry». Спокойно так, тихо. А мне хочется выть в голос, и стыдно, что не из-за того, что папа умер, а … Господи, прости меня за всё..
И был мой дед Алексей сыном бродяги вятского. И уехал он за деньгами в Сибирь и семью свою туда перевёз(жену тогда ещё с тремя детьми, мать и двоих сестёр) И была у меня чудесная бабушка Таня, святая женщина, из тех что «есть.. в русских селеньях». Всегда весёлая, улыбчивая, всё успевавшая, всех своих детей-внуков любившая, никогда никому дурного ничего не делавшая. И было у них семеро детей. Шесть сыновей и одна дочь. Имена дали детям знатные: Клим, Спартак, Бронислав, Тамара, Николай (это мой отец), Валентин, Виктор. Трое старших сыновей – настоящие мужики, здоровенные, широкоплечие, сильные, немногословные. Тамара – единственная дочь, любящая, ко всем братьям относившаяся с заботой и нежностью. А мой папа был самый красивый, самый любимый ею. Он был из них из всех самый ладный, пластичный, весёлый, неугомонный, работящий, и любил он петь, и любил он женщин, любил жить, по-молодости занимался боксом, но его стихия – бег на длинные дистанции, лыжи и ещё он прыгал с самой верхней вышки, ласточкой, красиво. Папа мой был всегда здоров, чем гордился.
Построил дом один, ездил на крутом красном мотоцикле «Ява», шишкарил (приносил до трёх мешков кедровых орехов, один), гнал самогонку (профессионально, оборудование было что надо), но сам не так, чтобы пил, я его пьяным ни разу не видела. Это было для друзей, которые могли зайти в гости. Во времена отсутствия телефонов это случалось всегда неожиданно. Дома всегда было до полутора ведер самогона.
Клан братьев Бабиных (иже с ними братья двоюродные) гремел на всю округу. Тронуть никого не смей. К ним присоединялись ещё и двоюродные братья.
Папа мой был труженик с детства. Ещё школьником работал подпаском, заработал себе на велосипед. И маму свою, наверное больше всех любил, больше других ей помогал.
Предложил кто-то отправить Николая в суворовское училище. Семья жила небогато, а тут – перспективы, довольствие. Баба Таня вроде бы и согласилась, и даже документы уже выправили, поменяли метрику, год сбавили, чтобы требованиям соответствовать. Но в последний момент дрогнуло у матери сердце. Не смогла, не отпустила любимого сына так далеко. Наверное, с этого момента жизнь у отца моего и начала как то не так складываться. Закончил школу. Познакомился с красивой, боевой девушкой – Людмилой. Такая темноглазая, темноволосая, хотела учителем танцев стать. Училась в Кемерово, на хореографическом отделении. Вроде, такая-же как он. Семья небогатая, из тех, что едва выжили, сослали их в Сибирь, вроде как врагов народа. А поди-ж ты – учитель танцев. Честолюбив был Николай. Такую вот Жар-Птицу захотел приручить. Да не особо склеивалось. Людмила не особо таяла от его внимания.
Вроде и расстались уже.
Семнадцать ему было. Работал на заводе. Отправил его мастер цех белить. Потолки кто в заводских цехах видел? Вот такой вот потолок. Взял Николай ведро с извёсткой и кисть рогожную. Пока белил, задел мокрой кистью за оголённый провод. Сначала его шарахнуло так, что люди не выживают, обычно после этого. И упал он с потолка да на железный стол. Клиническая смерть, остановка сердца. Люди подскочили, кто-то искусственное дыхание стал делать, кто-то за «скорой» побежал. Привезли в больницу. Откачивали, как могли. Сказали родителям: Либо помрёт, что скорее всего, либо, если и выживет – ну… дальше понятно, каким он станет. Николай в бреду метался, Людмилу звал.. Доложили ей. Романтично так. Стала она вроде мед сестры к нему в больницу ходить, помогать чем может. Выходили его.. Дальше по законам жанра – жениться надо. Людмила не особо горела желанием замуж идти, да вот незадача.. Новый год, повеселились.. выпили.. целовались, ..расслабились.. Ууууу.. затяжелела.. 22 апреля уже и свадьбу сыграли. В октябре дочку родили. А потом –Николай ушёл долг Родине отдавать. Людмила с маленькой дочкой на руках, конечно, уставала, но не унывала и особо не скучала. Даже чуть замуж не вышла. Уж такой славный парень был.. Так нет же.. Вся родня ополчилась.. Даже Николая из армии вызвали на побывку, раз такое дело.. Ячейку общества спасли. Но не было любви в этой ячейке. Вроде и всё путём, Пара – загляденье. С квартирой повезло- роскошная сталинская двухкомнатная. Людмила пошла учиться дальше, в институт.. Николай закончил техникум и очень хорошо зарабатывает: машинист огромного шагающего экскаватора. Живи и радуйся, а не радостно что-то было. Помаялись лет 14 и разошлись-разъехались. Николай ещё раз женился. Сына родил, радовался очень, так о сыне мечтал. Но не сложилось и здесь. Жена уехала и сына увезла аж в Ташкент и все контакты оборвала. Стал Николай потихоньку пить. Но всё еще оставался крепким и красивым. Только дала о себе знать та давняя травма. Инвалидность дали и было за что. И с головой беда и эпилепсия стала мучать.
Однажды утром упал, забился – и всё.. Не стало Николая.. И было ему всего то.49.
Еду в город, на Гребонале встречаюсь с Иркой, она вручает мне мой билет на юг. Иду в центральные кассы его сдавать. Деньги на билет в Сибирь и обратно у меня есть. Сдаю билет на поезд. Мечусь от жд. кассы к авиа и обратно: расписание, время отправления-прибытия. Если бы можно было купить билет на самолёт из Сибири к морю. Поезд с пересадками, дорога займёт чуть не неделю. Не хватает, не хватает что-то около 1000р. Где взять? У кого бы занять бы и прямо сейчас? ОНА – далеко. Касса закрывается через час. Уверена, что мой владелец заводов, газет, пароходов не откажет…Звоню.. Что? Нет? Даже в долг?... Плачу от бессилия. Обзваниваю тех, кто записан в сотовом.: Да… не вопрос, но завтра…. На следующей неделе.. Да, конечно, но я за городом, не успею. Открываю записную книжку. Звоню по алфавиту. Глупо, но , разве у меня есть выбор? Добавляются варианты: Извини, но я на работе… Так я сам ищу у кого бы стрельнуть.. .. И вдруг мой сотовый звонит.сам: Знаешь, я освободился, я в районе Кировского завода, надеюсь, пробок не будет, сейчас выезжаю… Не может быть. Да мы с ним едва знакомы. Несколько раз говорили на переменах в ВЭШе и пару раз до метро подвозил. И даже видов на меня не имеет. Приезжает быстро, покупаю билет. Билет в Сибирь на похороны и из Сибири к морю. Домой, собрать вещи. Звоню ЕЙ. Сообщаю номер рейса. Вечером они с Иркой сойдут с поезда в Новороссийске. Утром я прилетаю в Краснодар.
Ночным поездом в Москву. Последнюю неделю спать нормально не получалось. Всё на нервах. В поезде тоже – какой сон. Из Москвы самолётом компании Сибирь. Пока жду отправления, да ещё разница в 4 часа. Прилетаю рано утром по местному времени. Ещё ночь – мимо. В аэропорту встречает двоюродный брат на машине. Пару часов едем в соседний город: не спать, не спать. Едем прямо к похоронам. Забрасываю к тётушке веши и к дяде Климу. Там мне вручают вещи, папины, сейчас их в морг повезут, папу одевать. Рубашка, чистая, но не глаженая. Беру утюг, глажу для папы рубашку.
Входит дядя мой, теперь уже вдовец. Месяца не прошло, как похоронили тётю Тому, чудную, святую женщину, и несчастную. Смотрю на дядю Володю и начинаю плакать. Сказать не могу ничего..
Едем в морг. И вот выносят его, в гробу. И смотрю я на него и плакать хочется, а неплачется. И лежит он такой же молодой и красивый, каким и был. И волосы колышет ветер. И на мёртвого совсем не похож. И жду, что он проснется, да не спит же он, шумно вокруг, не спит, притворяется. Слышу, как одна из теток как бы про себя, но очень громко замечает, что я постарела..
Кладбище расположено на горе. С могилы открывается чудный вид на реку, на горы, на тайгу. Красотища, воздух – хрустальный. Опускают гроб в могилу. Тётушка моя замечает: «Ну вот и всё, Николай, отмучился» Действительно отмучился. Жизнь его похожа на бессмысленные попытки быть счастливым. Но не получалось,хотя он очень старался. И многое ему было дано. Отмучился.. Засыпаем могилу землёй Ставим памятник... Всё.. прощай, папа. Прости меня.. Я была плохой дочерью… Прости маму. Она не любила тебя.. Прости.. Прощай..
Захожу на могилу к тёте Томе и там опять начинаю плакать. Почему по отцу – как застыла, а по ней – сердце разравается?.
Несколько дней встречи с родственниками и формальности.
Всё. Не знаю, вернусь ли я ещё в этот мой город, город в котором родилась и лет 17 прожила, но не прижилась. Чудесная точка на карте окруженная горами, тайгой и горными реками. Краше и благодатнее мест я не видела в таких широтах. Куда уж Питеру тягаться с этой красотой природы, климатом и плодородием. Прощай, родной мой город, город в котором я не была счастлива, город в котором я была всегда одна, только книги и гитара делили мою тоску и одиночество..Всё..