ангельское
Если когда-нибудь дети придут за водой
и закричат, как ошпаренные кипятком –
жизнь обернется долгой и горькой бедой –
чашей Грааля с отравленным ободком.
Долго ли будет такая вокруг зима?
Кто ж его знает. Жалко, конечно, детей –
ведь, положа руку на сердце, до ума
не доживает почти никто из людей.
Мы залипаем где-то у облаков,
если проходим сквозь остальные миры –
от измерения свалок, ларьков, лотков
до понимания, что нужны комары.
Так безразлично от этого на душе –
хоть в полнолуние оборотнем к звезде.
Так безразлично, что не понять уже.
…и неприкаянно – дома, внутри, везде.
Так и оставим прошлое в закромах –
наглухо замурованным под плитой
белого камня, как в профиль застывший маг,
как перелетная птица над черной водой
прошлого, позапрошлого, навсегда
вышедшего из горницы за порог.
Так и пройдут – понедельник, вторник, среда,
жизнь разрезая, как американский пирог.
Длинно и мутно от этого впереди.
Длинно и мутно – будто кругом, на всех
бьется одно сердечко в одной груди,
и не услышать, и не почувствовать… эх…
Только бы шепотом долепетать до небес,
чтобы узнал о моём задушевном Бог.
…Господи, видишь, как бьется о лёд твой бес?..
как иногда тяжело в нашем мире?.. ох…