Предлагаемые обстоятельства

1.ИНТЕРЬЕР. ТЕМНАЯ КОМНАТА БЕЗ ПРИМЕТ.
Свеча.
Чернильница.
Перо.
Лист бумаги.
Лицо Робеспьера.
Лицо Дантона.

Дантон:
- Враг за пределами Франции, Робеспьер. Я изгнал его!

Усмешка на лице Робеспьера.

Робеспьер:
- Враг во Франции, Дантон. И я слежу за ним.
Марат:
Робеспьер, Дантон, не горячитесь. Враг повсюду. И вы пропали.

Настойчивый стук в дверь.

Робеспьер:
- Твою мать!

Он приближается  к двери и открывает ее.
В проеме коротышка – майор милиции, за ним рядовой, у притолоки испитого вида женщина со следами былой красоты - пьянчужка Макарова.

Робеспьер:
- Антон Павлович…
Майор:
- Никаких! (обернувшись к человеку, сидящему на стуле в углу). Я все понимаю, но и вы поймите – допрашивать где-то надо! Договорились до шести – значит до шести.

Человек (назовем его - Невский) вскакивает со стула.

Невский:
- А сколько же сейчас?
Женщина (глянув на часики, цедит лениво):
- Полседьмого.
Невский:
- Батюшки святы! Все! Лечу. До понедельника, ребята.
Марат:
- До понедельника… (испитой женщине) Ну, заходи, Макарова!

Гусиное перо падает на стол рядом с чернильницей.

2. ИНТЕРЬЕР. МЕТРО.
Невский просачивается сквозь турникет.
Бежит по эскалатору вниз.
Выскакивает на платформу.
С ревом и свистом вылезает из тоннеля поезд.
Сквозь этот рев, сквозь гомон, топот, лязг дверей все отчетливее, громче звучит Мотив.
Давка. Двери. Лица. Вагон набит битком. Невский зажат. Галстук набекрень.
Станция. Со скрипом разъезжаются двери, выплевывая человеческое месиво.
Бесконечный подземный переход. Топот. Лица идущих напряжены и безразличны. Невский петляет, обгоняя тихоходных домохозяек с пудовыми авоськами. Вагнер умолк. Льется нежная, спокойная музыка.
Угрюмый флейтист сидит на маленьком коврике. Рядом расстелен носовой платок. В нем горсть мелочи.
Мимо флейтиста – ноги, ноги, ноги…
Невский взбегает на эскалатор.
Опять платформа.
Опять рев поезда.
Опять Мотив.

3. ИНТЕРЬЕР. ВАХТА ТЕАТРА.
Невский пробегает мимо храпящего перед телевизором вахтера. Уже почти скрывшись за углом, коротко свистит.

Вахтер (пробуждается, грозно ворочая красными глазами):
- Кто безобразит?

4.ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЦА.
Невский бежит вверх по лестнице. На ходу сдергивает галстук, снимает пиджак, рубашку…
Девушка-реквизитор с подносом, на котором гора мелких предметов, спускается вниз по лестнице. Волосы ее окрашены «пенкой» в несусветный цвет, джинсы нарочно разорваны на коленях. Таких на жаргоне зовут «мочалками».
Навстречу ей - полуголый Невский.
Мочалка испуганно отскакивает в сторону. Поднос вываливается у нее из рук.
Реквизит сыплется по ступенькам.

5. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГРИМЕРКА.
Невский вбегает в гримерку, судорожно стаскивает брюки. Молой артист Коленкин, ровесник Невского, сидит у зеркала и спокойно мажет физиономию.

Коленкин:
- Амбец тебе, Сеня! Страхов обещал размазать тебя по стенке.
Невский (справившись со штанами):
- Заткнись! Где мой костюм?
Коленкин:
- На Бурдюке. Тебя заменили.

Невский выбегает из гримерки.

6. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЦА
Мочалка, собрав реквизит, начинает спускаться по лестнице. Мимо пробегает в одних трусах Невский.
Она без всякой видимой причины поскальзывается, и реквизит вновь сыплется по ступенькам.

7. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Невский подбегает к стеклянной будке, в которой сидит помощник режиссера Ирина. Ирина - ботичеллиевская девушка с перстнями на длинных пальцах, томная и утонченная. В театре фигурирует под кличкой «Утонченка».

Утонченка (высунувшись, шепотом):
- Сеня, ты  каммикадзе!
Невский:
- Где Бурдюк?
Утонченка:
- Где? В правой кулисе – вон. Текст зубрит.

8. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ПРАВАЯ КУЛИСА.
Толстый молодой актер по фамилии Бурдюков и по прозвищу Бурдюк, стоя в кулисе, талдычит, изредка поглядывая в бумажку.

Бурдюк:
- Не беспокойтесь, графиня. Здесь нет никакого подвоха… Я не стану больше ни писать Вам, ни присылать цветов… (увидев Невского) Слава Богу!
Невский:
- Живей!

Невский стаскивает с Бурдюка фрак, манишку…

9. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
На фоне в меру безвкусного оформления разыгрывают сцену из французской пьесы пожилой артист и актриса без возраста - Мария Николаевна, роскошная блондинка, стопроцентная Дива.
Дива изображает парижскую куртизанку, пожилой артист Барона-эротомана.

Барон:
- Если это мое условие не будет выполнено, дорогая моя, то…
Дива:
- Он дал мне слово, Барон. Я верю ему. Слово немедленно покинуть Париж и никогда более не напоминать о себе.
Барон:
- Что ж, если так, то дело за малым.

10. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ.
Две женщины в гигантских шапках, накрашенные, расплывшиеся, жуют что-то и сонно пялятся на сцену.
Драматург Хрипов позевывает в директорской ложе.

11. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ПРАВАЯ КУЛИСА.
Брюки узки Бурдюкову в щиколотках. Бурдюк в спущенных штанах. Невский во всем, кроме штанов.
Он кидает на пол цилиндр, хватает Бурдюка за пятки, так, что тот падает спиной на пол. Тащит изо всех сил.
Со стороны арьерсцены появляется режиссер Шестеркин. Он тоже хватается за брюки, тянет в противоположную сторону. Голова Бурдюка бьется о сцену.

Шестеркин (шипит в лицо Невскому):
- Ты снят с роли! Пусти!

Бурдюк хватает снизу Шестеркина за рубашку.

Бурдюк:
- Пусть он сыграет! Я не могу!
Шестеркин:
- Ты будешь играть!

Шестеркин поднимает цилиндр, кладет его на грудь Бурдюку. Другой рукой пытается стащить с Невского фрак.
Бурдюк виснет на Шестеркине.

Бурдюк:
- Я не знаю текста!

Шестеркин топчет Бурдюка.

Шестеркин:
- Предатель!
Бурдюк:
- Я болен!

12. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Барон:
- Что ж, если так, то дело за малым! (поглядев в кулису) И все таки меня грызут сомнения!
Дива: (тоже поглядев в кулису).
- А я верю ему…

13. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ПРАВАЯ КУЛИСА.
Невский вырывается из рук Шестеркина. Бурдюк кидает ему цилиндр. У Шестеркина в руках брюки.

14. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Дива:
- Он выполнит обещание!

15. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Утонченка выскакивает из стеклянной будки и дает оплеуху Коленкину, стоящему у портала. На Коленкине лакейская ливрея.

Утонченка:
- Ты чё? Заснул?
Коленкин. (мотнув головой в направлении правой кулисы):
- Сеня еще без штанов!

16. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Дирижер читает газету.
Скрипач и трубач играют в шахматы.
Бледнолицый кларнетист возится с тростью.

17. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ПРАВАЯ КУЛИСА.
Бурдюк совершает прыжок, достойный льва, выхватывает у Шестеркина брюки и кидает их Невскому, сам повисая на Шестеркине. Шестеркин шипит и пытается вырваться.
Невский впрыгивает в брюки.

18. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Утонченка толкает Коленкина.

Утонченка:
- Давай!

19. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Барон:
- Что ж, раз вы ему верите, то дело за малым…
Коленкин (кланяясь):
- Мадам, там… мсье дю Лямбон…
Барон:
- Так-так.
Дива:
- Даю Вам слово, Барон, что настою на своем! Вы не знаете, какая у меня воля. Эта встреча будет последней.
Барон:
- Но обещание уже нарушено.
Дива:
- Чтобы наконец рассеять Ваши сомнения, я прошу Вас побыть в соседней комнате. Я хочу, чтобы Вы слышали наш разговор.
Барон (целуя Диве руку):
- Будьте благоразумны.
Дива:
- Я буду тверда как камень.

20. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ПРАВАЯ КУЛИСА.
Шестеркину удалось выскользнуть из объятий Бурдюка. Он хватает Невского за фалды.

21. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Барон (поглядев в кулису):
- Так будьте благоразумны.
Дива (поглядев в кулису):
- Непременно.

22. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ПРАВАЯ КУЛИСА.
Бурдюк прыгает на спину Шестеркину, сидя на нем, заламывает ему руки.

23. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Барон:
- Ну, я пошел.
Невский (выбегая на сцену):
- Я пришел… чтоб попрощаться. Не беспокойтесь, графиня, здесь нет никакого подвоха. Я  не стану больше ни писать Вам писем, ни присылать цветов. Сегодня же я отправлюсь в Гавр, а оттуда в Англию!

24. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Утонченка и Коленкин переглядываются.

Утонченка:
- Каммикадзе!

25. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КАБИНЕТ ГЛАВНОГО РЕЖИССЕРА.
Главный режиссер Государственного Академического Художественно-недоступного театра Павел Лаврентьевич Страхов сидит за зеленого сукна столом. На носу у него очки с квадратными темными стеклами. Выражение лица  - цинично-наплевательское.
Напротив – с лицом провинившегося школьника Бурдюков. Рядом с ним Невский.

Страхов:
- Как же это так получается? Как это возможно? Взрослые люди! Актеры, так сказать. Устроили дебош, так сказать. Избили, так сказать, режиссера. Это, так сказать… слова не подберу… Фюреризм какой-то. Какой-то геноцид, уголовщина.

Бурдюков виновато склоняет голову. Лицо Невского непроницаемо.

Страхов:
- Особенно это вас касается, Невский! Вы не первый раз, так сказать… на спектакли опаздываете, дисциплину нарушаете… Так мало этого, так сказать, еще и рукоприкладство… товарища своего втянули.

На зеленом диване сопит и трет ладонью красный нос Барон.

Страхов:
- А ведь когда мы брали Вас в театр, мы надеялись, что в Вашем лице придет, так сказать, смена, так сказать, новое вино в старые мехи… Так, Ирина Спиридоновна?

Откуда-то из-за плеча Страхова выскакивает, как чертик из шкатулки, Ирина Спиридоновна Бобицкая, в просторечье - Бобышка.

Бобышка:
- Так, Павел Лаврентьевич! Я хочу обратить Ваше внимание, Павел Лаврентьевич, вот на что. Как выяснилось, Невский увлекается самодеятельностью. Он ведет драматическую студию в Доме культуры УВД. Там ему, видимо, интереснее, чем в академическом театре. Так может быть и употребить все силы на Дом культуры? Не распыляться, так сказать.
Барон:
-Проступок, конечно, серьезный! Невский должен быть наказан. Но Невский молод. И я, то есть мы… мы готовы…
Бобышка (Барону):
- А может быть, Невскому просто не нравится у нас в театре. Может быть, ему попробовать свои силы на периферии. Желающих работать в Москве, слава Богу, достаточно.
Страхов:
- А Вы что скажите, Бурдюков, о своем товарище? Ведь Невский ваш товарищ?
Бурдюк:
- Нет! То есть мы дружим, да…
Бобышка:
- Вы осуждаете поведение Невского?
Бурдюк:
- Я это… Я не мог текст… (поймав грозный взгляд Бобышки) Я – да. Осуждаю.
Страхов (двумя пальцами, как жабу ухватывая и приподнимая над столом донос):
- А Шестеркин пишет, что Вы принимали участие в его избиении наравне с Невским.
Бурдюк:
- Я не знал текста, а он…
Бобышка:
- Инициатором драки был Невский?
Бурдюк:
Я… Невский. Но я…
Бобышка:
- Павел Лаврентьевич, Бурдюков хочет сказать, что он отмежевывается от своего бывшего товарища. Верно я поняла Вашу мысль, Бурдюков?
Бурдюк:
Нет, то есть… я… то есть, да, верно.
Барон:
- Я, как заведующий труппой, хочу сказать. Проступок серьезный, но мы готовы… на поруки… Невский молод.
Страхов (Невскому):
- Ну, с роли я Вас уже снял. Думаю, что Ваш коллега Бурдюков с удовольствием заменит Вас.
Бурдюк:
- Я…(поймав взгляд Бобышки). Я с удовольствием.
Страхов:
- Идите. Будем решать, что с Вами делать.

26. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР.
Бурдюк и Невский выходят в коридор. Бурдюков падает в кресло рядом с дверью. Невский выходит на…

27. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЧНАЯ КЛЕТКА.
...лестничную клетку. На лестнице  - Мочалка – девушка из реквизита.
Невский закуривает. Мочалка осторожно приближается к нему. Она буквально поедает его глазами.

Мочалка (дрожащим голосом):
- Тебя выгонят?

Невский изображает мимически сначала «нет», затем «не знаю», потом «да».

28. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР.
Барон, потный и всклокоченный, выходит из кабинета Психиатра. Бурдюк вскакивает с кресла.

Барон (смерив его презрительным взглядом):
- Ну, что ж ты, Иуда?

29. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЧНАЯ КЛЕТКА.
Барон и следом за ним Бурдюк  выходят на лестничную клетку Мочалка как мышь, шныряет в коридор.

Барон (Невскому):
- Строгач, китайское предупреждение и зарплату срежут. Я взял тебя на поруки. Не опозорь мои седины.
Невский:
- Спасибо, Петр Анатольевич.

Барон кидает еще один осуждающий взгляд на Бурдюка и уходит.

Бурдюк:
- Сеня, я – Иуда!
Невский:
Господи, оставь ты меня в покое!
Бурдюк:
- Сеня, я предал тебя! Я Иуда!

30. ИНТЕРЬЕР. ПИВНАЯ.
Пьяный Бурдюк над кружкой пива бьет себя в грудь.

Бурдюк:
- Иуда я, Сеня, Иуда!
Невский (меланхолично):
- Мешок ты с говном, а не Иуда!
Бурдюк:
- Да, да! Я мешок! С этим самым… Ну, плюнь мне в рожу, плюнь! Но я десять лет! Десять лет «Кушать подано». А мечтал? Гамлета мечтал…
Вот два изображенья, вот и вот...

Бурдюк указывает рукой на свое лицо, потом на лицо Невского. Пьющая публика смотрит на него неодобрительно. С особым презрением разглядывает хнычущего Бурдюка задрипанный алкаш с лицом цвета Помидора.

На  этих двух портретах лица братьев!
Смотрите сколько прелести в одном:
Лоб как у Зевса, кудри Аполлона,
Величие Меркурия с посланьем,
Слетающего наземь с облаков,
Взгляд Марса гордый, наводящий страх…
…Это ваш первый муж (указывает на Невского)
А это ваш второй...(указывает на себя)
Он словно колос, пораженный порчей 
в соседстве с чистым....

Бурдюк разражается рыданиями.

Помидор (товарищу по столику):
- Понял? Этот первый, а тот второй.

Бурдюк (уткнувшись Невскому в грудь):
- Сеня!
Невский:
- Ну, ладно! Что ты как баба? Не плачь!
Бурдюк:
- Иуда! Я Иуда! Но я все равно буду эту роль играть!
Невский:
- Да играй, играй!
Бурдюк:
- Я пойду отолью.
Невский:
- Вот-вот, пойди.

Бурдюк направляется было к туалету, но видит Макарову, которая пьет пиво в компании огромного черного мужика в засаленной майке. Бурдюк хватает ее за руку и падает на одно колено.

Бурдюк:
- Не беспокойтесь, здесь нет никакого подвоха. Я не стану больше писать Вам писем, ни присылать цветов…
Мужик:
- Каких цветов?
Макарова:
- Толян, я его первый раз вижу!

Подоспевший Невский поднимает Бурдюка с пола, узнав Макарову, кивает ей.

Невский:
- Привет.
Макарова (удивленно):
- Привет.
Невский уводит Бурдюка.
Макарова (мужику):
- Толян…
Толян (залепляя ей оглушительную пощечину):
- Сука!

31. НАТУРА. НОЧЬ. ТВЕРСКАЯ.
Бурдюк обнимает столб.
Невский пытается поймать такси. Тормозит частник.
Невский распахивает дверцу.

Невский:
- ВДНХ!
Шофер:
- Двести!
Невский:
- За двести я пешком дойду.
Шофер:
- Ну и иди!

Частник уезжает.

Бурдюк:
- Сеня, убей меня!
Невский:
- Отстань!
Бурдюк:
- Убей меня, Сеня!
Невский (злобно):
- Ты бессмертен!

Тормозит такси. Невский распахивает дверцу.

Невский:
ВДНХ!

Таксист отрицательно качает головой.

 Черт!

Машина уезжает.

Бурдюк:
- Я не хочу жить!

Бурдюк выбегает на середину улицы и бросается под колеса грузовика.
Грузовик мастерски объезжает его. Из кабины несется трехэтажный мат.
Невский устремляется за Бурдюком. Бурдюк удирает.

Невский:
- Стой, дурак!

Бурдюк бежит по проезжей части.
Из переулка выруливает милицейский уазик.
Милиционеры выскакивают, крутят Бурдюка, запихивают его в машину и увозят.
Невский раскидывает руки, тормозит такси. Садится в машину.

Невский:
- Гони за ментурой!
Шофер:
- Пятьсот!
Невский:
- Хрен с тобой! Гони!

Шофер газует.

32.НАТУРА. НОЧЬ. УЛИЦЫ ГОРОДА.
По пустынной и таинственной Москве несутся две машины. Таксист и Невский то теряют из виду желтый уазик, то вновь нагоняют. Звучит Мотив... Некоторое время такси петляет по переулкам, затем тормозит под вывеской «РУВД». У ворот уазик.

33. ИНТЕРЬЕР. РУВД.
Невский вбегает в дежурку. За стеклом – Робеспьер. Он в портупее и при пистоле, но вид у него не бравый, а какой-то усталый.

Робеспьер (удивленно):
- Арсений Александрович!

Невский оглядывается и видит «аквариум», отгороженный решеткой. В нем пара бомжей, проститутка и мирно спящий Бурдюк.

Невский:
- Петя, какое преступление совершил этот человек?
Робеспьер (пожимая плечами):
- Да, в общем, никакого…
Невский:
- Петя, это очень хороший человек. Отдайте мне его на поруки…

34.НАТУРА. НОЧЬ. ДВОР НЕВСКОГО.
Уже знакомый нам уазик тормозит в темном московском дворике. В кабине милиционер-шофер и Бурдюк, спящий на заднем сидении.

Невский:
- Спасибо. Так, значит, Сельскохозяйственная, 8. Жену зовут Надя.
Милиционер-шофер:
- Будь спок. Доставим в целости.

Уезжает.

35. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА НЕВСКОГО. НОЧЬ.
Невский на цыпочках крадется по коридору, на ощупь отпирает дверь.
Мурлыча под нос Мотив, входит в комнату и включает свет. За столом – отец.

Отец:
- Где ты шляешься?
Невский:
- Папа… Почему ты в темноте?
Отец:
- Решил подкараулить тебя врасплох.
Невский:
- Когда ты приехал?
Отец:
- Днем.
Невский:
- Не мог дать телеграмму? Я бы тебя встретил.
Отец:
- Я проездом. Завтра в десять вечера у меня самолет. Чего ты улыбаешься
Невский:
- Ты всегда как снег на голову.
Отец:
- Не беспокойся – долго не загощусь.
Невский:
- Да я не об этом!
Отец:
- А я об этом.
Невский:
- Как ты себя чувствуешь?
Отец
- Здоров.

Отец начинает выкладывать из кастрюли в тарелку что-то аппетитное.

Невский:
- А почему ты не спросишь, как я себя чувствую?
Отец:
Ты еще не дорос до того, чтобы плохо себя чувствовать.
Невский:
- А почему ты не спросишь, как у меня на работе?
Отец:
- Как у тебя на работе?
Невский:
- Нормально. Вот и поговорили.
Отец:
- Я приготовил тебе ужин.
Невский
- Я не хочу.
Отец:
- Я приготовил ужин и сейчас ты будешь его есть, а хочешь ты или не хочешь – мне безразлично

Невский садится за стол и начинает ковырять вилкой в тарелке.

Отец:
- Ты собираешься съездить домой?
Невский:
- К кому? Ты вечно в командировке.
Отец:
- Не к кому, а домой! На родину. Сколько ты не был на могиле матери? (перехватив запрещенный взгляд сына – запрещенный прием!) Ешь! Если б ты был умнее, уже мог бы сделать карьеру. Пошел бы по моим стопам…
Невский:
- Папа, я занимаюсь тем, чем хочу, и хватит об этом…
Отец:
- Да, только с этого занятия даже портки себе не можешь купить. Кстати… (отец выкладывает на стол пачку купюр), вот тебе на хлеб насущный!
Невский:
- Не надо, пап. Мне платят зарплату.
Отец:
- Я шарил у тебя в холодильнике - видел твою зарплату.

Невский ударяет ребром ладони по столу.

Отец (убирая тарелки):
-  Ладно, ладно! Можешь делать, что хочешь. Я просто хочу, чтобы ты встал наконец на ноги!
Невский (вспыхивает):
- Ты хочешь, чтоб я встал на ноги! Ты хочешь! А ты хоть раз спросил, чего я хочу? Я! Зачем? Ведь все, что не связано с кирпичом и цементом для тебя бред. Ты ни разу не пришел на спектакль. Ты вообще, когда ты последний раз был в театре? В детстве?!
Отец (укладываясь в постель):
- Я хочу спать, завтра рано вставать.
Невский (успокоившись):
- У тебя же самолет в десять.
Отец:
- Хочу еще объехать московские магазины.
Невский:
- Папа, они ничем не отличаются от одесских.
Отец:
- Вот я и хочу в этом убедиться лично. (Выключает свет). Не волнуйся – провожать меня не надо.

36. НАТУРА. ДЕНЬ. СКВЕРИК.
На скамеечке священник в черном подряснике. Вокруг него несколько кришнаитов, разодетых и подстриженных по несусветной кришнаитской моде.

Священник:
- Ибо сказано в Писании – кто хочет спасти душу свою, тот погубит ее!
Кришнаит:
- Ну, я бы все-таки не стал так противопоставлять… Есть же синтетические доктрины – Блавацкой, Шри Ауробиндо.
Священник:
- И про то в Писании сказано – Сатана иногда принимает облик светозарного ангела!
Невский:
- Здорово, Миш!

Поздоровавшись с попом за руку, Невский лезет в карман и кладет ему в ладонь стодолларовую купюру.

Невский:
- Спасибо огромное!
Священник:
- Брось! Как ты-то?
Невский:
- Ай, да не спрашивай!
Священник:
- Неприятности?

К Мише подбегает мелкий человечек в бейсболке «хлопушкой» в руке. Это ассистент.

Ассистент:
- Миша, мать твою! Мы тебя полчаса ищем! Все готово!
Священник:
- Извини, старик!

Священник бежит вслед за ассистентом. Они поворачивают за угол.
Съемочная площадка. Рельсы. Лихтваген. Еще несколько человек в костюмах девятнадцатого века.

37. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГРИМЕРКА.
Бурдюк (бубнит, гримируясь):
- Не беспокойтесь, графиня…

Коленкин и Невский в лакейских ливреях.
Невский вертится перед зеркалом – брюки Бурдюка сваливаются с него.

Невский (костюмерше, копающейся в шкафу):
- Тань, ну поищи другие штаны. Свалятся же!
Таня:
- Других нет. На вот, веревочкой завяжись.
Коленкин (иронически взирая на усилия Невского и выпуская колечками дым):
- Да, Сеня! Театр – это Храм. Храм-Храм и нет человека. Верно я говорю, Бурдюк?
Бурдюк, (отмахиваясь):
- … ни писать Вам писем, ни присылать цветов…
Невский::
- У него с похмелюги мозги заклинило.
Коленкин:
- Кстати, насчет похмелюги,  не смотаться ли нам в зрительский буфет?
Невский:
- Пошли!
Коленкин (поперхнувшись дымовым колечком):
- В ливреях?

Звенит третий звонок.

Невский:
- Третий! Самое время. Пошли!
Коленкин:
- Бурдюк, ты как?
Бурдюк (отмахиваясь):
- …ни присылать Вам цветов…

38. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗРИТЕЛЬСКИЙ БУФЕТ.
Коленкин и Невский пьют пиво и жуют жесткие театральные бутерброды.
Билетерша впускает опаздывающих с наставлениями вести себя тихо и садиться на свободные места.

Коленкин (поглядывая на часы):
- Все. Пора.

Невский разливает по стаканам остатки пива.
По мраморной лестнице взбегает красный, запыхавшийся отец Невского. В каждой руке у него по пухлой сумке, через плечо перекинут портплед с новым костюмом. Лицо Невского перекашивается, он ныряет под стол.

Коленкин:
- Ты чего?
Невский на корточках уползает из буфета.

39. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Дирижер читает газету. Скрипач и трубач хватают с пюпитра кларнетиста партитуру и перекидывают ее друг другу, строя гнусные рожи.
Бледнолицый кларнетист в бешенстве мечется по яме.

40. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Стеклянная будка. В будке – Утонченка. Мимо пробегает почти голый Невский. Утонченка, предчувствуя беду, бросается в кулису.

41. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ПРАВАЯ КУЛИСА.
Бурдюк бубнит текст. Невский вбегает и начинает его раздевать.

Бурдюк:
- Ты что? Ты что?
Невский:
- Отец. Мой отец пришел на спектакль. В кои-то веки! Понимаешь? Дай сыграть в последний раз! Дай!

Бурдюк падает на пол, чтоб Невскому было удобнее снимать с него брюки.
Шестеркин (появляясь как из-под земли и хватая Невского за волосы):
- Опять?

42. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Утонченка и Коленкин понимающе переглядываются.

43. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Отец Невского то и дело поглядывает на часы.

44. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Дива:
- Он дал мне слово, барон. Я ему верю.
Барон (глядя в кулису):
- А я уже ничему не верю.

45. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР.
У двери кабинета главного режиссера сидят в креслах Невский и Бурдюк.
Из-за двери неразборчивый шум.
Выходит красный, всклокоченный Барон. Бурдюк встает. Барон молча смотрит на Невского и уходит.
Выходит Шестеркин, победоносно задрав голову.
Выходит Бобышка.

Бобышка:
- Если бы не я, Арсений, вам пришлось бы плохо.  Павел Лаврентьевич настаивал на том, чтобы вы были уволены по статье. Но я его уломала. Пишите заявление по собственному желанию.
Невский (вставая):
- Я вам этого никогда не забуду!

Уходит.

Бобышка (Бурдюку):
- Что он этим хотел сказать?
Бурдюк:
- Что не забудет вашей доброты, Ирина Спиридоновна!

46. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КАБИНЕТ ЗАВПОСТА.
Заведующий постановочной частью Художественно-недоступного театра – рослый и всем бы красивый мужчина, если бы ни страсть к перееданию – у себя в кабинете разговаривает по телефону, одновременно употребляя по назначению исполинский бутерброд. Кличка заведующего -  Жердяй.

Жердяй:
- Да у меня нет людей! Где я возьму дураков за такую зарплату? Что значит «подумать», если на две сцены шесть человек? Что я рожу их? Не знаю! Нет людей!

Во время разговора в кабинет входит Невский и садится напротив Жердяя.
Жердяй бросает трубку и кладет бутерброд на лист бумаги, лежащий рядом с телефоном.

Жердяй:
- Поздравляю – допрыгался! Вот они у меня где. Нет людей –
хоть сам выходи!

Невский пододвигает к Жердяю лист бумаги.

Жердяй:
- Что это?
Невский:
- Заявление. Прошу принять меня на работу монтировщиком.
Жердяй:
- У тебя что – ум за разум заехал?
Невский:
- А что прикажите делать – в дворники идти?
Жердяй:
- Ты хоть раз в жизни спектакль собирал?
Невский:
- Наблатыкаюсь.
Жердяй:
- Ты очумел! Тебя выгнали! Понимаешь – выгнали из театра!
Невский:
- Выгнали актера, а я прошусь монтировщиком.
Жердяй:
- Даже разговаривать не хочу. Бери свою свою писульку и привет! Иди!
Невский (подвигая заявление, отброшенное Жердяем обратно):
- Некуда мне идти.

Звонит телефон. Жердяй хватает правой рукой трубку, левой бутерброд. Но не успевает откусить.

Жердяй:
- Слушаю! Добрый  день, Павел Лаврентьевич! Да, звонил, Павел
Лаврентьевич.

Лицо его изменяется, он кладет бутерброд на заявление Невского. Невский перекладывает его на место.

-  Я же ему объяснил – нет людей… Конечно, искусство! Но нет лю… Да, Павел Лаврентьевич. Да… Да… Да… Но! Да… (Жердяй кидает на Невского таинственный взгляд). Хорошо, Павел Лаврентьевич! Постараемся! Сделаем. Сделаем! Обещаю, Павле
Лаврентьевич! Приложу все усилия! Абсолютно спокойны! Да!

Жердяй кладет трубку, переводит дух и подписывает заявление Невского.

Жердяй:
- Людей нет. Иди оформляйся. Завтра выйдешь на большую сцену. Чтоб сидел в каморке и по театру не шастал. Чтоб рожу твою никто не видел! Под монастырь меня подведешь!

47. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Дива:
- Он дал мне слово, барон. Слово немедленно покинуть Париж и никогда более не напоминать  о себе. Я верю ему.
Барон:
- Что ж, если так, то дело за малым!
Коленкин (входя):
- Мадам, месье дю Лянбом просит принять его!
Барон:
- Так-так!

48. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Дирижер читает газету.
Скрипач отбирает у кларнетиста полкларнета.

49. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Дива:
- Даю вам слово, барон, что настою на своем! Вы не знаете, какая у меня воля! Эта встреча будет последней!
Барон:
- Но обещание уже нарушено!
Дива:
- Чтоб ваши сомненья наконец рассеялись, я прошу вас побыть в соседней комнате. Я хочу, чтобы вы слышали наш разговор!
Барон (целуя Диве руку):
- Будьте благоразумны!
Дива:
- Я буду тверда как камень!

Барон уходит. Входит Бурдюк. Он явно не подходит на роль любовника Дивы. Костюм на нем расползается, языком он ворочает еле-еле…

Бурдюк:
- Я пришел, чтобы попрощаться, графиня…

50. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Музыканты ошеломлены появление Бурдюка.
Бледнолицый кларнетист, воспользовавшись замешательством скрипача, выхватывает у него полкларнета.
Скрипач шепчет что-то на ухо трубачу. Тот прыскает.
Дирижер не  отрываясь от газеты, ударяет его по голове палочкой.

51. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЦА.
Молодая актриса, которая безусловно играла бы все главные роли, если бы не вечная молодость Дивы, цокает по ступенькам.
Назовем ее Дивулей. Заметив внизу в курилке рабочего сцены, прозванного за увлечение бодибилдингом «Рембо-2», Дивуля посылает ему через пролет воздушный поцелуй.

Дивуля:
- Эй, Рембо-2, привет! Завтра будем заниматься?
Рембо-2 (задрав голову):
- Как договорились! В одиннадцать.

52. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АРЬЕРСЦЕНА.
По светящейся дорожке крадется Невский.
Навстречу выпархивает Мочалка с подносом в руках. Она пожирает его глазами.
Невский шарахается в темень. Наталкивается на кого-то. Это Шестеркин. На миг в отсвете фонаря они видят друг друга. Невский исчезает.
Шестеркин пулей бросается к будке помрежа.

53. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Шестеркин:
- Где он?
Утонченка:
- Кто?
Шестеркин:
- Невский здесь, Будь начеку.
Утонченка:
- Я всегда начеку.

Шестеркин смотрит на сцену.

54. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
На сцене Бурдюк, стоя на коленях, целует руку Дивы.
Дива изгибается, как ива.

55. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЦА.
Невский выбегает на лестницу и становится за дверь.

Невский:
- Черт…
Рембо-2:
- Чего ты?
Невский:
- На Шестеркина нарвался.

Лицо Рембо-2 перекашивается. На лестницу выходит Шестеркин. Но он не видит Невского, так как их разделяет открытая дверь.

Шестеркин:
- Рембо, здесь Невский. Встань в кулисе и охраняй Бурдюкова. Если что – применяй силу.
Рембо-2:
- Есть.

Рембо идет было вслед за Шестеркиным, но тут же возвращается и заламывает Невскому руку за спину.

Невский:
- Ты что? Больно…
Рембо-2:
- Применяю силу.

56. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Барон:
- Я восхищен Вами, дорогая… Простите же мне мое недоверие…
Дива:
- Замолчите, Замолчите! Теперь я решилась! Я никогда не буду вашей!
Да! Если уж мне не суждено быть с ним, я не буду ни с кем…
Барон:
- Но наша договоренность!
Коленкин:
- Простите, барон, но вам лучше уйти. Мадам дурно.
Барон:
- Что ж… Я уйду… Но вы пожалеете о том, что сыграли со мной эту шутку! (Уходит)
Дива: (падая в кресло)
- Боже мой, отчего так душно? Я задыхаюсь… Откройте окна… Жозеф! Жозеф!

Звучит музыка.

57. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Утонченка (в микрофон):
- Машинисты, внимание… Малый круг… Большой круг… Семнадцатый штангет вниз…

58. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Дива и Коленкин на круге приезжают в кулису. Дива сразу же вскакивает и убегает. Монтировщики бросаются на мебель, растаскивают ее.
Невский возится с огромным креслом. Мочалка пытается ему помочь.

Невский:
- Оставь ты меня, ради бога…

Тащит кресло в «карман», цепляя по дороге что ни попадя.
Рембо и его напарник по кличке Стар втыкают в планшет искусственные деревья, устанавливают фонтан.
Бурдюк с тростью и книгой прогуливается меж деревьев – вылитый Чайльд-Гарольд.

59. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Утонченка (в микрофон):
- Машинисты…

60. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Невский, шарахнувшись от Мочалки, вскакивает на круг.

61. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Утонченка:
- Большой пошел.

62. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Круг едет.
Стар (громким шепотом):
- Сеня!

Невский не успевает выскочить из коробки декорации, и прячется в фонтан.

63. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Рембо у насоса.

Утонченка (выскакивает из будки и дает Рембо подзатыльник):
- Заснул, что ли?
Рембо:
- Там Сеня.

Утонченка хватается за голову.
Пулей влетает Шестеркин.

Шестеркин:
- Где вода? Воду!

Сам принимается качать насос.

64. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Фонтан льет.

65. ИНТЕРЬЕР. КОМНАТА БЕЗ ПРИМЕТ.
Допрос.
За столом – Марат. Напротив - персонаж из пивной - Толян.

Марат:
- Так кто же все-таки первый начал?
Толян (поражаясь непонятливости Марата):
- Я же говорю – мы тусовались. А Боб пришел позже и говорит: «Качай бицепсы! Щас видел на углу того козла, надо ему фейс надраить. Кто со мной?»
Марат:
- И ты вызвался?
Толян:
- В натуре.
Марат:
- Ну, а за что? Ты хоть знал, за что Боб хотел ему фейс надраить?
Толян:
- Да откуда? Боб сказал Щирому: «Щас видел того козла…»
Марат:
- А Щирый говорит, что козла в жизни не видел!
Толян:
- Да откуда я знаю? Боб сказал «Кто со мной?» Я говорю: «В натуре я!» Подошли  мы к нему. Боб говорит: «Вот он – он». Я ему говорю: «Ты на Боба залупаешься?»
Марат:
- А он?
Толян:
- А он мне грубо так: «Убери руки!» Я говрю: «Повежливей, карась!» Тут  он мне… «Пошел»: говорит… Ну я и не выдержал… Обиделся я…

Телефонный звонок. Марат хватает трубку.

Марат:
- Ремезов слушает. Добрый день, Арсений Алексаныч!


66. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА НЕВСКОГО.
Невский, закутавшись в одеяло, говорит по телефону из коридора. Горло в шарфе.

Невский:
- Виталь, сегодня репетиции… Кх… кх… не будет. Да, простудился. Под  дождь попал. Спасибо. До понедельника.

Вешает трубку. Раздается звонок в дверь. Невский отпирает. Вваливается компания: Бурдюк, Коленкин, Стар, Рембо, Дивуля, и звукорежиссер Катя, которую в тетре зовут просто Звучкой.

Дивуля (с порога):
- Сеня! Тебе же нужен постельный режим, что ты расхаживаешь?
Бурдюк:
- Привет водоплавающим!
Дивуля:
- Не целуйте его, не целуйте!
Звучка:
- Тебе что, завидно?
Дивуля:
- Не завидно, а заразитесь! Сеня, живо в кровать. Сейчас мы тебя будем лечить. Я страшно люблю за больными ухаживать.

Заталкивают Невского в комнату и укладывают в постель.

Стар:
- Да он в огне не горит и в воде не тонет!
Невский:
- Я вообще-то…
Дивуля:
- Лежи и молчи!
Звучка:
- Надо дать ему чаю с медом.
Бурдюк (извлекая из кармана бутылку коньяка):
- Не-е-т. Тут уж чего покрепче!
Звучка:
- Мальчики, а ему хуже не будет?
Стар:
- Только лучше.
Рембо:
- Катя, народное средство! У меня дед всегда, как простынет или что еще, - ложку медвежьего жира, стакан водки и под одеяло… И как рукой…
Звучка:
- Но у нас же нет медвежьего жира…
Дивуля (высовываясь из-за дверцы холодильника):
- Сливочное масло подойдет?
Стар:
- Что есть в печи, все на стол мечи!
Бурдюк:
- Сень, стаканы-то у тебя где?

Невский кашляет и отвечает жестами.

Дивуля:
- Мальчики, он, кажется, нам не рад! Сеня, откровенно… Если не рад, мы уйдем!
Невский:
- Да рад, рад…
Дивуля:
- Ну, раз так, то мы тебе сейчас сообщим приятное… Костик, сообщай!
Бурдюк (паясничая):
- Сеня! Из достоверных источников стало известно, что Павел Страхов, главный режиссер Художественно-недоступного театра на самом деле вовсе не Страхов, А… страшно выговорить…
Звучка (толкая Бурдюка в плечо):
- Да не паясничай!
Коленкин:
- Все, Бурда, молчи… Сеня, одним словом – Страхов от нас уходит.
Невский:
- Куда?
Коленкин:
- Главным - в Театр Трагедии. Думаю, заберет и все свое кодло. Но это пока секрет.
Бурдюк:
- Который все знают.
Невский:
А кто приходит?
Бурдюк:
- Это секрет, которого никто не знает!
Коленкин:
- Хуже не будет. А тебя, я думаю, по традиции, простят. Выпьем за амнистию. Король умер, да здравствует король! Ура!

67. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГАЛЕРЕЯ ПОД КОЛОСНИКАМИ СЦЕНЫ.

Мочалка, ее напарница Света Бирюзова по прозвищу Бирюза, Звучка и Утонченка хлопают в ладоши и скандируют:
- Сеня!

68. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Монтировщики играют в футбол. Осветители, опустив софит, возятся с приборами.
Стар (подбегая к воротам противника):
- Сеня, мне!

Невский посылает мяч Стару.

69. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГАЛЕРЕЯ.

Дамы аплодируют Невскому.

70. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Команда противника переходит в атаку. Рембо, обойдя Стара, приближается к воротам. Невский делает головокружительный прыжок и головой выбивает мяч в зрительный зал.

71. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
По залу слоняется драматург Хрипов. Он подымает мячик и возвращает его на сцену.

72. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Хрипов:
- Можно с вами?
Рембо:
- Новички стоят на воротах.
Хрипов:
- Согласен.

Хрипов влезает на сцену, снимает очки в золоченой оправе, пиджак и вешает все это на портал.

73. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГАЛЕРЕЯ.

Звучка:
- Кто это?
Утонченка:
- Не знаю.
Бирюза:
- Видела я его пару раз в столовой. Новый электрик, наверное. Сеня! Сеня!

74. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Невский, Стар, блестяще разыграв мяч у самых вражеских ворот и обманув Рембо, наносят комбинированный удар.
Хрипов, подпрыгнув как кошка, ловит мяч и подает его на середину.

Рембо (подбежав к Хрипову):
- Как зовут?
Хрипов:
- Коля.
Рембо (так сильно пожимает руку, что Хрипов морщится):
- Молоток, Коля!

Вбрасывание.
Из-за портала выруливает Шестеркин. Он кладет руку на плечо Хрипова.

Шестеркин:
- Николай Петрович… Я Вас обыскался!
Хрипов:
- Извините… Я сейчас…

Подходит к порталу, надевает пиджак.
Невский выбивает мяч у Рембо и вслепую лупит по воротам. Мяч попадает Шестеркину в физиономию. Он падает как подкошенный.

75. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГАЛЕРЕЯ.

Дамы в ужасе переглядываются.

Актерское фойе.
В телевизоре – футбол. Овация на трибуне. Коленкин осуждающе качает головой – такой гол мог быть! – затягивается и выпускает дюжину дымовых колечек.
  На диване  - народный артист Холодецкий и комик, похожий на игрушечного Чертика. Чертик вертит в руках ноутбук. Холодец держит фирменную коробку.

Холодец:
- А у него вот что еще есть, смотри…
Чертик:
- Сколько ты отдал?

Холодец шепчет Чертику на ухо.

Чертик:
- Даже не сомневайся!
Холодец (с недоверием):
- Да?
Чертик:
- О чем ты говоришь? Это не деньги. А это вещь!

По фойе проходит процессия – Дивуля с тарелкой супа в руках, Бурдюк со вторым, Рембо с компотом и ложкой.

76. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. МЕБЕЛЬНЫЙ СКЛАД.

Полутьма. Паутина. Скопление несусветных предметов – прямо антикварная лавка из «Шагреневой кожи».
Условный стук в дверь. Из-за ложноклассической статуи вылезает Невский. Отпирает.
Входят Дивуля, Бурдюк и Рембо. Ставят еду на бутафорский бочонок.

Рембо:
- Подкрепляйся. Сейчас поедем с тобой на выездной, чтоб в театре не светиться.
Невский (орудуя ложкой):
- Думаешь, он меня видел?
Рембо:
- Не успел, но кто-нибудь стукнет.

77. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КАБИНЕТ СТРАХОВА.

Страхов – за зеленого сукна столом.
В креслах напротив – Хрипов и Шестеркин  с примочкой под глазом.

Страхов:
- Ну что ж, Николай… Э…
Хрипов:
- Просто Коля!
Бобышка (выскакивая из-за плеча Страхова):
- Николай Петрович.
Страхов:
- Да! Николай Петрович, я очень рад, что наше сотрудничество вступает наконец, так сказать, в фазу, м-да… Пьесу вашу мы внимательно прочли и… Сложные вы ставите перед театром задачи, сложные… Поэтому надо, чтоб она, так сказать, попала в опытные руки… Вот – Евгений Сергеевич
– не новичок в театре... и он готов, так сказать, за нее взяться…
Шестеркин:
- Я готов.

Три пары глаз прицеливаются в Хрипова.

Страхов:
- У вас есть отвод?
Хрипов:
- Не понял.
Бобышка:
- Вас устраивает кандидатура Евгения Сергеича?
Хрипов:
- А, да, конечно… Мне все равно.

78. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СКЛАД РЕКВИЗИТА.

Мочалка и Бирюза пьют  водку из золоченых кубков, должно быть из какого-то исторического спектакля. Бирюза рукоятью пистолета, аналогичного тому, из которого был убит Пушкин, колет грецкие орехи.

Мочалка (плаксиво):
- Он меня даже не замечает…
Бирюза:
- Нюни развесила. На шею ему вешаешься – вот и не замечает. Как тебя заметишь-то, когда ты все время под самым носом. Большое видится на расстоянии.

Бирюза со вздохом приподнимает забрало рыцарского шлема, извлекает початую бутылку и разливает ее содержимое по кубкам.

Мочалка:
- Но ведь, если чувство есть, то все равно – под носом или как… А если чувства нет…
Бирюза:
- Знаю я их чувства! Да и какое к тебе может быть чувство? Ты посмотри на себя. Ходишь как  серая мышь. Чем ты его прельстить-то надеешься? Чистотой?
Мочалка:
- А-а-а…
Бирюза:
- Реви, не реви, а мужик любит… известно, чего он любит. (смягчившись и критически оглядев Мочалку) Ну, ладно, не реви. Да не реви. Вытри сопли-то. Есть идея.

Бирюзова хватает Мочалку за руку и вытаскивает в коридор.

79. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР.

Колотит в дверь костюмерной. В щели показывается лицо костюмерши Тани.

Бирюза:
- Танюха! Дело есть.


80. НАТУРА. ТЕАТР. СЛУЖЕБНЫЙ ПОДЪЕЗД. САЛОН АВТОБУСА.

В салоне – Утонченка, Звучка, Бурдюк, Дивуля и Холодец. Холодец возится с ноутбуком.

Шофер:
- Ну че? Все?
Дивуля:
- Нет-нет-нет-нет!
Шофер:
- Да сколько ж можно ждать?!

В автобус входит Мочалка, ее не узнать. Она раскрашена как путанка записная, на голове из волос устроено бог весть что, на ней короткая черная юбка, колготки в сетку, туфли – шпильки… словом, не вырубить топором!

Мочалка (присаживаясь рядом с Холодцом):
- Здрасте.
Холодец (не глядя, поскольку полностью занят ноутбуком):
- Здрасте, здрасте…
Шофер:
- Ну че? Все?
Дивуля:
- Нет-нет-нет-нет!
Дивуля смотрит в окно.


81. НАТУРА. ТЕАТР. СЛУЖЕБНЫЙ ПОДЪЕЗД.

Из дверей выходят Шестеркин и Хрипов.
Хрипов размахивает руками, горячо втолковывая что-то Шестеркину. Тот мелко кивает в ответ и придерживает компресс.
Вдруг Хрипов обхватывает Шестеркина за талию и начинает танцевать с ним какой-то странный танец, все время удерживая лицом к себе.
Воспользовавшись этим, Рембо и Невский на полусогнутых пробегают в автобус.

82. НАТУРА. ТЕАТР. САЛОН АВТОБУСА.

Шофер:
- Ну че? Все?
Рембо:
- Все.

Шофер дает резкий газ. Рембо падает на пол.

83. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА НЕВСКОГО.

Звонок в дверь.
Квартирная хозяйка Невского старорежимная старуха с горящим взглядом и неизменной папиросой в углу рта откладывает томик Ленина, в котором она делала пометки карандашом, подползает к косяку и прислушивается.
Звонок повторяется.

Хозяйка:
- Кто там?
- Можно Арсения Алексаныча?
Хозяйка:
- Кто это?
- Нам нужен Арсений Алексаныч!
Хозяйка:
- Я не открою. Я одна в доме.
- Да Вы скажите…
Хозяйка:
- Не открою я. Уходите.
- Да не открывайте, скажите только – Невский дома?
Хозяйка:
- Уходите немедленно!
- Да можете вы только сказать…
Хозяйка:
- Я сейчас милицию позову!
- Но…
- Хозяйка (истошно, пытаясь, видимо, сымитировать звук сирены):
- Милиция-я-я!

За дверью тишина. На лице хозяйки гримаса удовлетворения. Тишину нарушает стук в дверь – тяжелый, частый.

Голос из-за двери:
- Откройте! Милиция!

Словно загипнотизированная этим словом, хозяйка тут же отпирает дверь.
На пороге – Марат, Дантон и Робеспьер. Все трое – в форме. В руках у них пакет с яблоками, лекарства, банка меда.

Дантон (грозно):
- Где Невский?
Хозяйка (вжимаясь в косяк):
- Не знаю… Какой Невский? Ничего не знаю. Нет здесь никакого Невского.
Дантон:
- Хотите сказать, что он здесь не живет?
Хозяйка:
- Я здесь живу… я пенсионер персональный… мне покой нужен. А никакого Невского знать не знаю. Не знаю и не хочу!

Дантон кидает на старушку свирепый взгляд и уходит.

Робеспьер (прикладывая руку к козырьку):
- Извините за беспокойство.

84. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. СЦЕНА.

На сцене - Холодец и Бурдюк в инвалидном кресле.

Бурдюк:
- Я понял, па… Я все понял… можешь ничего не говорить.
Холодец:
- О чем ты, мальчик мой?
Бурдюк:
- Ты не умеешь лгать, па.. Так и не научился. Скажи мне только да или нет, па… Скажи… Джон и Патти… Они
Холодец:
- Да.
Бурдюк:
- Что ж… Я желаю им счастья.
Холодец:
- Билли!
Бурдюк:
- Я желаю им счастья, па… Ведь я люблю ее. Она не виновата, что я стал калекой. Скажи, па… ведь она не виновата!!!

Холодец разражается бурными рыданиями и убегает в кулису.

85. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. КУЛИСА.

Холодец подбегает к ящикам, на которых разложен грим, открывает ноутбук и принимается щелкать кнопками.

86. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. КОРИДОР.

Невский курит, лежа на ящике из-под костюмов.
Рембо, посадив Дивулю на свои могучие плечи, бегает взад-вперед по коридору. Дивуля дергает его за уши и хохочет.
Из-за угла выплывает Мочалка с неизменным подносом. Невский надвигает на глаза кепку и отворачивается к стене.
Рембо во все глаза смотрит на Мочалку.

Дивуля:
- Че застыл?
Рембо:
- А?
Дивуля (раздраженно дергая его за ухо):
- Поехали!
Рембо (ударив ногой, как конь копытом):
-Иго-го-го-го-го!
Невский:
- Тихо, дураки! Слушайте!

Пауза. По трансляции слышен голос Холодца.

Холодец:
- Я прошу тебя, Билли, я умоляю!

Лицо Дивули перекашивается.
Рембо в несколько шагов довозит ее до кулисы и скидывает прямо на сцену.

87. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. СЦЕНА.

Холодец (раздраженно):
- Патти! Патти! Он взял в ящике моего стола револьвер и заперся на ключ!
Дивуля (подбегая к двери в декорации и начиная молотить в нее):
- Билли! Билли! Ты слышишь меня? Не делай этого! Я вернулась, чтоб быть с тобой!

88. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. КУЛИСА.

Утонченка подает Рембо стартовый пистолет. Рембо щелкает затвором и подымает над головой.

89. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. СЦЕНА.

Дивуля:
- Я люблю тебя!
Выстрел.
Холодец:
- Билли!

90. ИНТЕРЬЕР. ПИВНАЯ.

Над кружкой  пива – Хрипов.

Хрипов (неуемно жестикулируя и лузгая креветок):
- Так вот!.. О чем я ?.. А! Сварог  или Перун... как хотите… начинает строить себе дом. И ставит кон. Понимаете? Дубовый кон! А Волос… или Велес… Неважно… подкрался ночью… тот то устал – спит. Подкрался и спер его. И с тех пор Сварог гоняется за Волосом и дубасит его молнией!

Показывая, как именно Сварог дубасит молнией Волоса, Хрипов ударяет несколько раз по столу, от чего пиво выплескивается из кружек.

Хрипов:
- Выходит что? Выходит – самый почитаемый русский бог – вор! Так? Вор! Спер кон!

Подходит Помидор.

Помидор:
- Коля…
Хрипов:
- Погоди! Но тут нельзя буквально… Понимаете?.. Надо образно! Разве может бог молнии жить в деревянном доме? А? Он же сгорит!
Помидор:
- Сгорит!
Хрипов:
- Погоди!

Помидор покорно смолкает.

Хрипов:
- Вот я и подумал – как же? А штука в том, что дом он себе строил тоже из чего? Из огня. (Хрипов чиркает зажигалкой, демонстрируя пламя) Огненный дом! Выходит, что у него Волос спер?
Помидор:
- Огонь.
Хрипов (ласково потрепав Помидора по затылку):
- Верно. Волос – это наш русский Прометей! Понимаете? А чего вы пиво
не пьете?
Шестеркин:
- Я пью, пью…
Пригубливает до верха полную кружку.
Хрипов (Помидору):
- Чего тебе?
Помидор:
- Гульден (Шестеркину виновато). Болею я.

Хрипов фокусническим жестом извлекает из нагрудного кармана рубль.

Хрипов (Помидору):
- Свободен. Так вот… (Шестеркину) Значит Волоса здесь чтут за то, что он принес людям огонь! (Хрипов чиркает зажигалкой). Чего вы не пьете?
Шестеркин:
- Я пью.
Хрипов:
- Огонь!

Шестеркин делает над собой нечеловеческое усилие и проглатывает полкружки пива.

91. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. АРЬЕРСЦЕНА.

Невский (глядя на часы):
- Разыгрались, мать их… на метро не успеем.
Рембо:
- Не бойтесь. Мигом разберем.
Невский:
- Как же, мигом! Стенки только расцеплять минут пятнадцать.

92. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. СЦЕНА.

Чертик:
- Патти, я потрясен случившимся ничуть не меньше, чем ты! И именно поэтому я и хочу немедленно увезти тебя отсюда.
Дивуля:
- Я никуда не поеду.
Чертик:
- Но он мертв!
Дивуля:
- Все равно. Я останусь с ним в его доме. Среди вещей, которые его окружали.
Чертик:
- Мистер Линдон! Что же вы молчите? Скажите ей! Это безумие!
Холодец:
- Я не смею… не смею советовать вам, Патти, но… если вы действительно хотите остаться… я буду любить вас как родную дочь!

Дивуля бросается Холодцу на шею.

Чертик:
- Вы безумцы! Все безумцы! И Билли, ваш Билли он тоже был сумасшедший!
Дивуля:
- Замолчи! Ты не смеешь так говорить о нем! Ты не смеешь! Уходи, Джон, уходи скорей.
Чертик:
- А ну вас всех к черту!

Уходит.

93. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. АРЬЕРСЦЕНА.

Невский и Рембо, стараясь не шуметь, рассоединяют стенки декорации.

Рембо:
- Теперь упрись! Плечами упрись. Вот. Так и стой.

Рембо и Невский стоят, подпирая стенки плечами, как кариатиды.

94. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. СЦЕНА.

Дивуля:
- Мы стояли перед елкой, взявшись за руки, и оба отражались в нем. А ты помнишь его, Билли? Помнишь этот золотой шар? Мистер Линдон, где Билли? Куда ты спрятался? Я найду тебя! Билли!

Дивуля убегает в кулису.

Холодец:
- Боже мой! Боже мой правый! Она лишилась рассудка. Патти! Билли! Дети мои!

Холодец падает и делает вид, что умирает.
Занавес закрывается.
На сцену выбегает гримерша. Она зачесывает Холодецкому назад растрепавшиеся волосы.
Из  кулисы высыпают Чертик, Дивуля и Бурдюк – уже на своих двоих. Выстраиваются шеренгой.
Занавес разъезжается.
Холодецкий, Бурдюк и Чертик кланяются. Дивуля ловит цветы. Улыбаются.
Занавес закрывается. Лица актеров становятся усталыми и тусклыми.
Занавес раскрывается.  Вновь расцветают улыбки, распрямляются плечи.
Чертик шлет в зал воздушный поцелуй. Занавес закрывается.

Холодец (в кулису):
- Таня! Еще разик – успех.

95. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. АРЬЕРСЦЕНА.

Рембо (Невскому):
- Ну, поехали… Эх!
Начинают разносить стенки.

96. ИНТЕРЬЕР. ДОМ КУЛЬТУРЫ. СЦЕНА.

Занавес распахивается. За спинами актеров разбегаются стенки.

97. НАТУРА.

Грозное клубящееся небо. Облака несутся, как кровавые знамена.
Побледневшая луна в прострелах мерцает скупо и тревожно. Музыка вступает осторожно исподволь, как шум приближающейся бури. Мотив.
- Сеня!
По лицу Невского бегут тени облаков.
- Сеня!

98. НАТУРА. ТЕАТР. СЛУЖЕБНЫЙ ПОДЪЕЗД.

Невский задрал голову в небо.
Рядом Мочалка.

Мочалка:
- Сеня.
Невский:
- А?
Мочалка:
- Что с тобой?
Невский:
- Задумался. Привет.

Невский делает несколько шагов по тротуару. Мочалка нагоняет его.

Мочалка:
- Сень, тебя проводить?
Невский:
- Не надо.
Мочалка:
- Можно я тебя провожу?
Невский:
- Я тебя очень прошу, не надо!
Мочалка (не отставая):
- Сень, я же чувствую, что тебе плохо…
Невский (ускоряя шаг):
- Оставь меня в покое!

Мочалка остается одна в желтом пятне фонаря. Сзади из мрака вырисовывается богатырская стать Рембо.

Рембо:
- Проводить тебя?
Мочалка (всхлипывая):
- Не надо.
Рембо:
- Давай провожу.
Мочалка:
- Не надо!
Рембо:
- Время позднее. Пристанут какие-нибудь. Ты сегодня вся из себя такая… аппетитная (кладет ей руку на плечо):
Мочалка (толкая его локтем в живот):
- Оставь меня в покое!

Мочалка выбегает на середину улицы, пытается остановить машину, ломает каблук, снимает туфлю и вся в слезах присаживается на бордюрный камень.
Рембо бесшумно приближается и садится рядом. Мочалка утыкается лицом в его грудь, рыдает.

Рембо (плотоядно обнимая ее):
- Тю-тю-тю… Обидели девочку…


99. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА МИШИ.

Миша в толстовке над столом. Разливает в граненые стопки водку. За столом – Хрипов и Шестеркин.

Хрипов:
- И когда эта сука, понимаете…
Миша:
- Какая сука?
Хрипов:
- Вторая! Екатерина Вторая! Запретила принимать в университет подлый народ… Слово-то какое… подлый! Это значит – простой, не дворянин… Кто, значит, не дворянин, тот – подлец! Ломоносов, выходит, подлец. Толстой, выходит, подлец?
Миша:
- И я подлец. А вы как, Евгений Сергеич, подлец?
Шестеркин (изрядно пьяный, после некоторого колебания):
- Подлец!

Телефонный звонок.

Миша:
- Пардон. Слушаю.

100. НАТУРА. НОЧЬ. УЛИЦА. ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА.

В будке – Невский. Рядом чемоданы, коробки, связки книг. Невский (в трубку):
- Миш, мне негде ночевать. Хозяйка выставила из квартиры. Да хрен поймет старую дуру! Уплачено было на месяц вперед, так она мне деньги вернула. Вас, говорит, разыскивает милиция, а мне неприятностей и так хватает. Какой-то бред! Миша, дождь! Я стою на улице – я заболею и умру. С вещами – в том-то и дело.

101. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА МИШИ.

Миша:
- Завтра я зайду и все улажу. Проветрю ей мозги. Спокойной ночи.

102. НАТУРА. НОЧЬ. УЛИЦА. ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА.

Невский:
- Какой, к черту, спокойной! Я на улице, понимаешь? На улице! Как чего хочу? Пусти переночевать.

103. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА МИШИ.

Миша:
- Старик, у меня уже два пассажира. Некуда, понимаешь, некуда!
Родственники. Ну, не родственники, родственные души. Завтра я к тебе зайду и все улажу. Привет.
Миша кладет трубку.


104. НАТУРА. НОЧЬ. УЛИЦА. ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА.

Невский:
- Подлец (набирает другой номер): Тоня? Тонь, извини, что я поздно… Дурацкая история… В общем, у меня к тебе деликатная просьба.

105. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА БИРЮЗОВОЙ. КУХНЯ.

За столом, завернувшись в одеяла, сидят Рембо и Мочалка. Бирюза набирает номер и приторно-ласково воркует в трубку:

Бирюза:
- Алё… Добрый вечер! Простите ради бога за поздний звонок, но нам очень нужен Невский… Это из театра… Как не живет?
Мочалка:
- А-а-а-а!
Бирюза:
- Замолчи!

Мочалка вздрагивает и перестает рыдать. Рембо щупает висящие над плитой брюки и приподнимается.

Рембо:
- Высохли. Пойду я.
Бирюза:
- Сидеть! Никто отсюда никуда не пойдет!

Вновь принимается вертеть диск.


105. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА УТОНЧЕНКИ.

Невский – в кровати. За шкафом, в другой кровати – Утонченка.
Невский:
- Тонь, ты спишь?
Утонченка:
- Не сплю, не сплю, болтай.
Невский:
- Можно, я нескромный вопрос задам?
Утонченка:
- Задай.
Невский:
- Почему ты одна? (пауза) То есть, я хотел сказать…
Утонченка:
- Да поняла я, что ты хочешь сказать… А что, нельзя одной?
Невский:
- Можно. Но не понятно. Красивая, умная…
Утонченка:
- А ты почему один, красивый, умный?
Невский:
- Ну! Я еще молодой…
Утонченка:
- Спасибо за комплимент.
Невский:
- Тоня! Прости, я же не в том смысле… Ну, прости… Умоляю. Чушь сморозил.

Телефонный звонок.

Утонченка:
- Подойдешь к телефону, прощу. Вставать неохота.
Невский:
- А вдруг это кто-нибудь…
Утонченка:
- Сеня, я одна.

Невский обертывается одеялом, встает, снимает трубку.

Невский:
- Алло.

106. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА БИРЮЗОВОЙ. КУХНЯ.

Бирюза выпучивает глаза и кидает трубку на рычаг.

Мочалка:
- Что? Что?
Бирюза:
- Молчать!
Рембо (снимая с веревки штаны):
- Я, пожалуй…
Бирюза:
- Сидеть!

Телефонный звонок. Бирюза хватает трубку.

Бирюза:
- Слушаю. Да. Привет (делает знак Рембо – мол, молчи) Видела… Днем, утром... Вернее, не знаю…
Рембо:
- Лена? (выхватывает у Бирюзовой трубку) Лена, я здесь!

107. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА ДИВУЛИ.

Квартира Дивули.
Дивуля выпучивает глаза и кидает трубку на рычаг, проходится по комнате, достает из серванта коньячную бутылку, пьет из горлышка.
Садится на пол и качает головой.

108. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА МИШИ.

Квартира Миши.
Мирно храпящий на широкой кровати Миша. Остатки пиршества. Под кроватью, свернувшись калачиком, сопит Шесьеркин. Рядом – рыжий котяра.
Хрипов на подоконнике при свете ночника шуршит карандашом в тетради.
Лицо у него мертвое, сосредоточенное.

109. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. «КАРМАН»

В кармане из грузок, канатов и других плохо лежащих предметов собраны самопальные тренажеры.
Дивуля с остервенением качается.
Входит Рембо.

Рембо:
- Привет! Извини, что опоздал.

Дивуля качается.

Рембо:
- Ну чего ты, Лен? Обиделась? (пытается обнять ее).

Дивуля с размаху бьет его в живот. Рембо падает на пол.

110. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЦА.

Дивуля выскакивает на лестницу как была – в купальнике, схватив одежду в охапку. Натыкается на Мочалку с подносом и ногой выбивает его из рук. Реквизит сыплется по ступенькам.

111. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. «КАРМАН»
Мочалка бросается к Рембо.

Мочалка:
- Что с тобой? Живот?

Рембо качает головой.

Мочалка:
- А что? Бедный!

Обнимает его.

112. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. МЕБЕЛЬНЫЙ СКЛАД.

Помещение обставлено на манер сераля – ковры, подушки, драпировки. Всюду вещи Невского.
Сам Невский читает, лежа на оттоманке.
Условный стук в дверь.
Невский отпирает. В проеме – Коленкин и Звучка.

Коленкин (подняв над головой авоську):
- Ихтиандр, я тебе жрать принес!
Звучка (оглядев интерьер):
- Сеня! Давай меняться квартирами.
Невский:
- Лучше переменить участь, Катя! (откидывает занавеску, за которой выгорожена еще одна комната). Как тебе апартаменты?
Звучка:
- Недурно.
Невский:
- Выходи за меня и вселяйся!
Звучка:
- А дети?
Невский:
- Сашка вырастит.
Коленкин:
- Ну, нет! Берешь – так бери с прицепом!
Невский:
- Кать! Он ревнует!
Коленкин:
- Я?! (укладывается на оттоманку)
Звучка:
- Еще как! Он мавр.
Коленкин:
- Врет. Я само бесстрастие.

В склад входят Жердяй, Страхов и Бобышка.

Жердяй (Страхову):
- Павел Лаврентьевич! Ну, сперли, сперли… не могу же я в каждый контейнер сторожа посадить!

Видят Невского. Немая сцена.

Бобышка:
- Что это?
Жердяй:
- Мебельный склад.
Страхов:
- Невский, вы что здесь делаете?
Невский:
- Работаю. Мебельщиком.
Страхов:
- Как это понимать?
Бобышка:
- А так, Павел Лаврентьевич, что служба службой, а дружба – дружбой.

Страхов разворачивается и уходит. За ним  семенит Бобышка.

Жердяй (Невскому):
- Уволен

Пулей вылетает со склада. Коленкин бросается за ним вдогонку.

113. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР. ЛЕСТНИЦА.
Коленкин:
- Алеша!

Жердяй натыкается на Бобышку.

Бобышка:
- Я надеюсь, Алексей Иванович…

Жердяй отшатывается, бегом устремляется к другой лестнице.

Коленкин:
- Алеша, не будь свиньей!

Жердяй обруливает Коленкина, слетает вниз...

114. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КАБИНЕТ ЗАВПОСТА.
... запирается у себя в кабинете и начинает нервно жевать очередной исполинский бутерброд.
Звонит телефон. Жердяй приподнимает трубку и вновь кидает ее на рычаг.

115. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА МИШИ.
Квартира Миши.
Хрипов, умытый, побритый в золотящихся дужках очков – сама респектабельность будит Шестеркина, протягивая ему чашку кофе.

Хрипов:
- Подымайтесь, Евгений Сергеич, опоздаем. У нас читка.
Шестеркин (обхватив руками голову):
- Где мой костюм?

Хрипов оглядывается. На стуле лежит только Мишина толстовка.

116. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА НЕВСКОГО.
Звонок в дверь.
Хозяйка не спрашивая, кто и к кому, сразу же отпирает. Видно горький опыт научил.
Входит Миша в костюме и галстуке Шестеркина. Не поздоровавшись со старухой, он оглядывает потолок, приоткрывает дверь санузла, дефилирует на кухню.

Хозяйка (опомнившись):
- Стойте… Вы, собственно, кто?
Миша (тщательно инспектируя состояние конфорок на плите):
- Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.

Лицо хозяйки. Недоумение переходит в задумчивость, затем оно сменяется озарением.

Хозяйка:
- Вы из Госстраха?
Миша:
- Я из Госужаса.

Вновь по лицу хозяйки пробегает судорога мысли, вновь ее осеняет.

Хозяйка:
- Я поняла, поняла… Вы насчет Невского.
Миша:
- Вы зрите в корень. Присядем. Хозяйка и Миша садятся за кухонный стол.
Миша:
- Так что же вы… Как вас по имени-отчеству?
Хозяйка:
- Серафима Степановна!
Миша:
- Что же вы, Серафима Степановна, третируете нашего коллегу? От квартиры ему отказали, так ведь?
Хозяйка:
- Простите…
Миша:
- Михаил Фомич…
Хозяйка:
- Михаил Фомич, я правильно расслышала – «коллегу»?
Миша:
- У вас абсолютный слух. Коллегу, а не калеку.
Хозяйка (хватаясь за сердце):
- Ой… ой… А я то! Я-то ведь наоборот подумала… Я-то подумала… позвольте… он же вроде в театре.
Миша:
- Вроде… Все мы вроде где-то… Кто в театре, кто в кино… А в сущности – везде и нигде! Нам по долгу службы приходится все время притворяться не тем, что мы есть, понимаете? Говорить чужие слова, носить (Миша дергает себя за рукав) чужую одежду. Весь мир театр, как сказал Шекспир!
Хозяйка:
- Да. Да, да… Как же я сразу… Простите…
Миша:
- Ничего, ничего… Так исперчен?
Хозяйка
- Что?
Миша:
- Инцидент исперчен, как писал Маяковский?
Хозяйка:
- Да. Конечно.
Миша (вставая и подавая хозяйке руку):
- Приятно было познакомиться. Наш разговор, я надеюсь, останется в тайне?
Хозяйка:
- Я член партии!
Миша:
- Я вижу, мы понимаем друг-друга (протягивая визитную карточку) Если возникнут проблемы – звоните.
Хозяйка (отпирая дверь и выпуская Мишу):
- До свидания.
Миша:
- Рот Фронт! (вспомнив что-то и придержав дверь) А потолки пора бы побелить.
Хозяйка:
- Я как раз…
Миша:
- Ну-ну. Прощайте.

Хозяйка закрывает дверь на три замка. Переводит дух.

117. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПЕРЕД СЦЕНОЙ.

У самой сцены стол. За столом Хрипов и Шестеркин.
В самом зале, поделившись на несколько кучек, сидят актеры театра. Их около сорока человек.
Хрипов читает свою пьесу. В руке он держит раздрызганную кипу писчей бумаги. Он низко наклоняется над рукописью, а золоченые очки держит почему-то в левой руке.

Хрипов:
- Акт первый, явление десятое... Сварог и Стрибог.

118. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПАРТЕР.

В партере - Чертик и актриса Бурцева - среднего возраста комедийная тетушка.
Рядом, престарелый бонвиван Памфлетов.

Чертик:
- Тут тонкая штука – сначала наливаешь коньяк, а потом уже вермут, сироп и лед. Если наоборот, выйдет ерш, а не коктейль.
Памфлетов:
- Нужны фисташки.
Бурцева:
- Да и так хорошо…
Памфлетов:
- Без фисташек все туфта.
Чертик:
- Помилуй, вермут с фисташками? Я говорю про коктейль для дам.
Памфлетов:
- У нас нет дам, у нас граждане противоположного пола.
Бурцева (надувшись):
- Какой ты все-таки…
Чертик:
- Фисташек настоящих тоже нет.
Памфлетов:
- Я достаю. Мой набор – коньяк, фисташки, неяркий свет и гражданин РФ противоположного пола.
Дива:
- Василий Семенович, все-таки мы слушаем пьесу!

119. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПЕРЕД СЦЕНОЙ.

Хрипов:
- Акт второй. Содержание такое: Сварог, разгневанный тем, что Велес украл у него кон, хочет уничтожить все живое на Земле. Но тут появляется его жена - Макошь и с ней тридцать девять Вил – прекрасных крылатых девушек.

120. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПАРТЕР.

Барон (соседу по креслу - артисту Коромыслову):
- У нас столько и в труппе нет. Да еще прекрасных!

121. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПЕРЕД СЦЕНОЙ.

Хрипов:
- Макошь олицетворяет собой плодородие земли. Вода, пролитая на землю вилами, должна как бы смягчить гнев Сварога. Я ясно говорю?
Дива:
- Яснее не скажешь. Мы слушаем, Николай Петрович.
Хрипов:
- Так вот, Макошь:
Летите же, сестры, над морем рычащим,
Над долом, над полем, над черною чащей,
Над краем земли, над юдолью суровой,
Над склянью озер, над дремучей дубровой…

122. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПАРТЕР.

Холодецкий сидит с отсутствующим лицом. Все его внимание поглощено лежащим на коленях  ноутбуком.

Бурдюк:
- Простите, извините, что значит прапруда?

123. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПАРТЕР.
Хрипов:
- Прапруда? Ну, это ливень такой, проливной, потоп, понимаете?
          Бурдюк (записывая в тетрадку):
- Благодарю вас, простите.
Коленкин (Дивуле):
- Слава портит человека. Еще чуть-чуть, и он сам пьесу напишет.

124. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПЕРЕД СЦЕНОЙ.

Хрипов:
- Ты Переплут!
   Верный холоп мой и сторож!

125. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПАРТЕР.

Бурдюк:
- Простите, кто такой Переплут?
Дива:
- Вы не внимательны, Бурдюков. Николай Петрович уже объяснял. Переплут – это крылатый пес Макоши, который…
Памфлетов (Чертику):
- Фисташки надо уметь обжарить.
Дива:
- Василий Семенович!
Дивуля (Бурдюку, передразнивая Диву):
- Вы не внимательны, Бурдюков.
Памфлетов:
- Я слышу, Машенька, слышу. Переплут – это заведующий семенем.
Дива:
- Какой заведующий?
Памфлетов:
- Обыкновенный. Сварог заведует молнией, Макошь – дождем, а Переплут семенем. Что-нибудь не так?
Бурцева:
- Семенами, Вася, а не семенем.
Чертик:
- Фисташками.

126. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПЕРЕД СЦЕНОЙ.
Шестеркин:
- Товарищи, ну давайте же серьезно, я прошу вас…
Памфлетов:
- Продолжайте, я весь внимание.

Коленкин замечает на сцене ...

127. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
...Звучку. Она жестами зовет его.

128. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ. ПАРТЕР.
Коленкин уходит с читки.

129. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. МЕБЕЛЬНЫЙСКЛАД.
Невский собирает свои вещи.
Входят Коленкин и Звучка.

Коленкин:
- Далеко собрался?
Невский:
- Далеко.
Коленкин:
- Куда, если не секрет?
Невский:
- На родину.
Коленкин:
- Сеня, давай не валять дурака, Страхов уходит…
Невский:
- Я тебя умоляю!
Коленкин:
- Это я тебя умоляю…
Невский:
- Я устал, понимаешь, устал! Можно мне пройти?
Коленкин:
- Нет.
Невский:
- Интересно, может, подеремся?
Коленкин:
- Может и подеремся.
Невский:
- Угу, еще запри меня.

Коленкин вталкивает Звучку за дверь, и выскочив сам, запирает Невского снаружи.

130. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР.

Голос Невского из-за двери:
- Копеечная мелодрама. А как я буду ходить в сортир?
Звучка:
- Я принесу тебе Петькин горшок.
Голос Невского:
- Саша, у твоей жены редкое чувство юмора.
Коленкин:
- Ты тоже за словом в карман не лезешь.

Невский замолкает.

Звучка (вполголоса):
- Саш, ты героическая натура?
Коленкин:
- Ну…
Звучка:
- А ты меня любишь?
Коленкин:
- Ну…
Звучка:
- Соверши подвиг, а я тебя за это поцелую.
Коленкин:
- Да я и так могу. Просто.
Звучка:
- Ну, тогда я тоже просто.

Звучка целует Коленкина. Невский начинает колотить в дверь.

131. ИНТЕРЬЕР. ЛЕСТНИЧНАЯ КЛЕТКА КВАРТИРЫ НЕВСКОГО.
Отец Невского, весь в сумках и чемоданах, передыхает на лестничной клетке, по его лицу струится пот.
Собравшись с силами, отец преодолевает последний лестничный пролет и звонит в дверь.
Дверь распахивается настежь.
Лицо хозяйки сияет.

Хозяйка:
- Александр Иванович, сколько лет, сколько зим!
Отец:
- Здравствуйте.

132. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА НЕВСКОГО.
Отец, слегка ошарашенный радушием хозяки, входит в прихожую.

Хозяйка:
- Все то вы мотаетесь, мотаетесь… Все на колесах…
Отец (недоуменно):
- М-да…

Отец вставляет ключ в скважину и отпирает дверь.
Комната Невского чиста и полупуста. На столе в стеклянной банке стоят цветы. Отец недоуменно оглядывает комнату, проводит пальцем по пустым книжным полкам – пыли нет. Стаскивает пиджак, хочет было повесить его в шкаф.
Открывает дверцу – пусто, только качаются плечики. С пиджаком в руке отец выбегает на кухню.

КУХНЯ.
Отец:
- А…

Хозяйка ставит на стол тарелку борща, миску салата, графин и рюмку.

Хозяйка:
- Александр Иваныч, закусить с дороги.

133. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.

Дирижер изящно помахивает палочкой.
Звучит вальс.

134. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
На авансцене вяло кружатся несколько пар. Кучка актеров окружила карточный стол. Остальные беседуют с дамами, прохаживаются взад вперед по арьерсцене. Все это должно изображать бал.
Чертик (громко):
- Поздравляю, Жозеф, ты сорвал банк!
Коромыслов (громко):
- Угости нас шампанским, Жозеф.
Памфлетов (вполголоса):
- Серега, нет анальгина?
Чертик качает головой.
Бурдюк (громко):
- Охотно! Шампанского!
Памфлетов (вполголоса):
- Башка раскалывается.

135. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АРЬЕРСЦЕНА.
На арьерсцене появляется Коленкин с подносом, уставленным бокалами.
Памфлетов и Чертик направляются к нему.

Памфлетов (разглядывая содержимое бокала на просвет):
- Что еще за дрянь?
Чертик (отхлебнув):
- Чай, и даже с сахаром.
Памфлетов:
- Извращенцы. Дали бы лучше холодной воды.
Коромыслов:
- У воды цвет не тот.

136. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АВАНСЦЕНА.
Бурдюк (вскакивая на карточный стол, громко):
- Друзья! У меня есть тост, выпьем за удачу!

Все пьют.

137. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АРЬЕРСЦЕНА.
Памфлетов набирает чай в рот, отходит к кадке с пальмой и сплевывает в нее. Достает из кармана плоскую фляжку и наливает в бокал коньяк.

138. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АВАНСЦЕНА.
Коромыслов (громко):
- Смотрите, толстяк Латуар.

На авансцене  - Барон.
Коромыслов и Чертик раскланиваются с ним, Бурдюк отворачивается.

Чертик (Бурдюку):
- Жозеф, раз уж тебе сегодня везет, ты должен сразится на зеленом сукне с этой бочкой жира.
Бурдюк:
- Я неважно себя чувствую. Пожалуй, мне лучше уехать.
Коромыслов (перекрывая ему дорогу):
- Ты хочешь  лишить нас удовольствия увидеть, как Латуар вывернет карманы? Ну, нет!
Барон (Памфлетову):
- Друг мой, какая приятная неожиданность встретить вас здесь!
Памфлетов:
- Действительно, я здесь случайно. Выходит, случайность не так слепа, как говорят. Она подарила мне встречу с вами.

139. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АРЬЕРСЦЕНА.
Коленкин (Чертику вполголоса):
- Сергей Сергеевич, надо спасать Сеню.
Чертик:
- Да, жалко его. Впрочем, сам виноват.
Коленкин:
- Сергей Сергеевич, заступитесь.
Чертик:
- Я? Перед кем?
Коленкин:
- Сходите к Страхову.
Чертик:
- Милый мой, да что я для Страхова? Чинов не имею – пустое место.
Коленкин:
- Но это же для него конец!
Чертик:
- Понимаю. Но что от меня толку? (указывая на Холодецкого, который сидит на диване и щурится в лорнет) Вон корифей сцены. Если он скажет свое слово, то и я за компанию…

Приближается Памфлетов.

Памфлетов: (Барону вполголоса):
- Петь, нет анальгина?

Барон качает головой. Памфлетов отходит к кулисе, вновь достает из кармана фляжку и наполняет свой бокал.

Коленкин (стоя с подносом над Холодцом):
- Помогите.
Холодец:
- Хороший мальчик. Он мне всегда нравился, но, согласитесь, Саша, не Шестеркин же его побил… Меня и слушать не станут.
Коленкин:
- Станут. Вы народный артист.
Холодецкий:
- Ну  и что? Это не должность!  Тут должен Петя, как заведующий труппой…
Бурцева (громко, подбегая и бухаясь Холодцу на колени):
- Ах, вот вы где! Спрятались от меня!
Холодец (громко):
- Помилуйте, прелестница, можно ли от вас спрятаться?

140. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АВАНСЦЕНА.
Барон и Памфлетов на авансцене.
Барон:
- Речь идет о женщине. Вы можете мне помочь. Меня в Париже знает каждая собака, а вы человек новый.
Памфлетов:
- Что ж вы хотите узнать?
Барон:
- Порядочна ли она?
Памфлетов:
- В таком случае, мне не нужно даже с ней знакомиться. Я готов ответить. Порядочность женщины находится в зависимости от состояния мужчины, который мечтает ее заполучить. И нет женщины, чья порядочность устояла бы перед вашим богатством.

141. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АРЬЕРСЦЕНА.
Бурцева (вполголоса):
- Несправедливо, несправедливо. Не ангел, но зачем же гнать?
Коромыслов:
- Раз человек сам идет и устраивается монтировщиком, то наверное он любит театр…
Бурцева:
- Надо, чтобы Петр Анатольевич вступился.
Коленкин:
- Но вы то пойдете?
Бурцева:
- Саш, ты же знаешь… Я со Страховым… Я ведь не выдержу и чего-нибудь скажу. Нет. Тут должны мужчины...
Коленкин (Коромыслову):
- А ты?
Коромыслов:
- Я  ноль!
Коленкин:
- Ты  трус!
Коромыслов:
- Я не трус, я ноль. Что я есть, что меня нет. Умри я завтра – никто не заметит.

142. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АВАНСЦЕНА.
На сцену выходит Дива.

Бурцева (бросаясь к ней):
- Жозефина, дорогая!

Они целуются.

Бурдюк (выдергивая свою руку из руки  Чертика):
- Довольно. Я уезжаю.
Памфлетов (Барону):
- Это она? Вы побледнели.
Барон:
- Я не могу здесь оставаться. Прощайте, мой друг.

Барон и Бурдюк, одновременно направившись к дверям, сталкиваются.

Барон:
- Прошу… Вы?
Бурдюк (нагло):
- Представьте себе, я. Уже уходите?
Барон:
- Собирался. Но теперь останусь.

Оба возвращаются.

Бурдюк:
- Я передумал. Остаюсь.
Чертик (хлопая его по плечу):
- Вот это умно!
Памфлетов:
- Забыли что-нибудь?
Барон:
- Побуду еще немного. Надо поставить точку.

Барон и Памфлетов уходят вглубь сцены. Их преследует Коленкин.

143. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АРЬЕРСЦЕНА.
Коленкин (поднося «шампанское» Барону и Памфлетову):
- Петр Анатольевич, что будет с Сеней?

Барон отворачивается.

Памфлетов:
- Петя, надо что-то предпринять.
Барон:
- Я уже все предпринял. Хватит! Нечего дурака валять.
Коленкин:
- Василий Семеныч, всьупиьесь.
Памфлетов:
- Старик, если бы мой голос имел вес в сенате, я давно бы уже потребовал казни тирана! Но увы…

144. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АВАНСЦЕНА.

Бурдюк (целуя Диве руку):
- Умоляю тебя, не молчи! Ведь ты любишь меня, любишь? Скажи! Я знаю – ты любишь меня одного.
Барон (подходя):
- Так-то вы держите свое слово, графиня?
Дива:
- Боже! Жозеф, уходите немедленно!
Бурдюк:
- Я не сделаю и шага!
Барон:
- Тем хуже для вас!

Барон выхватывает пистолет и стреляет в Бурдюка.
Дива успевает заслонить его.
Музыка обрывается.
Дива падает.
Все участники сцены сбегаются к месту происшествия.
Занавес.

145. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЦА.
Дивуля вместе с еще несколькими дамами в кринолинах поднимается по лестнице.

Холодец (выбежав на лестницу,  преследующему его Коленкину):
- Саша, милый, я готов, но без Пети это не имеет смысла.

Холодец убегает вверх по лестнице.
Коленкин хватает за рукав вышедшего на лестницу Барона.

Коленкин:
- Петр Анатольевич, Холодецкий готов, если вы…
Барон (убегая):
- Саша, все уже было. И поруки, и уговоры…

Коленкин в отчаянии оборачивается и сталкивается лицом к лицу с Чертиком.

Коленкин:
- Сергей Сергеич!
Чертик:
- Что ж я могу сделать? Видишь, они не хотят в это лезть. Послушай меня. Страхов уходит. Это дело двух-трех недель…

146. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР.
Дивуля проходит мимо реквизиторской.
Дверь приоткрыта. В реквизиторской перед зеркалом сидит Рембо. На лице у него макияж, на голове бантик.
Над ним колдует Мочалка.

Рембо:
- Ну, хватит, устал я.
Мочалка:
- Нет, еще не все (красит ему помадой губы) Такая хорошенькая девочка! (хохочет).

Дивуля вспыхивает. Бежит ...

147. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЦА.
...вниз по лестнице мимо Коленкина, который виснет на Памфлетове.

Памфлетов:
- Саша, вокруг нас лилипуты. Люди, неспособные на поступки. Это горькая правда, и с ней надо смириться.

148. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР.
Дивуля останавливается у мебельного склада. Плачет, уткнувшись лицом в стену.
Кто-то напевает «Мотив».
Дивуля прислушивается, подходит к двери склада и отпирает ее.

Невский (вскакивает с оттоманки):
- Бон суар, о синеглазый надзиратель! Ты пришла вынести парашу?
Дивуля:
- Что ты мелешь? Какую парашу?
Невский:
- Ну, я же в тюрьме!
Дивуля (присаживаясь на оттоманку):
- Сень, почему жизнь такая?
Невский:
- Какая?
Дивуля (подумав):
- Никакая! Совсем никакая! Сень, пошли ко мне в гости!
Невский:
- Не могу, тюремщики расстроятся.
Дивуля:
- Сень, пошли. Мне очень паршиво.

149. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГРИМЕРКА.
Бурдюк вазелином снимает грим. Перед ним на столике цветы. Его лицо сияет.

Угрюмый Коленкин застегивает брюки.
Входит Звучка.

Звучка:
- Готов?
Коленкин:
- Подвига не получается.
Звучка:
- Получится. Только не торопись. Ты Сеню кормил?
Коленкин:
- Нет, я думал ты…
Звучка:
- Ну, здрасте!

Коленкин стремглав вылетает из гримерки...

150. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕСТНИЦА.
...прыгая через  ступеньку,
одолевает лестницу ...

151. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР.
...и подскакивает к мебельному складу.
На двери склада записка:
«Шура! Я бежал. Привет жене, детям».

152. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЛУЖЕБНЫЙ ПОДЪЕЗД.
Красномордый вахтер храпит перед телевизором.
Проходят Рембо и Мочалка. В дверях Рембо задерживается и коротко свистит.
Вахтер просыпается, грозно ворочает красными глазами.

Вахтер:
- Кто безобразит?

153. НАТУРА. ОСТАНОВКА ТРОЛЛЕЙБУСА.
Рембо и Мочалка шагают по улице. Мимо проезжает троллейбус.

Рембо:
- Рванем?

Рембо и Мочалка бросаются вдогонку за троллейбусом, но вдруг останавливаются, как вкопанные.
Они видят как Невский и Дивуля входят в троллейбус и становятся у заднего окна.

154. НАТУРА. САЛОН ТРОЛЛЕЙБУСА.
Дивуля краем глаза видит…

155. НАТУРА. ОСТАНОВКА ТРОЛЛЕЙБУСА.
…Рембо и Мочалку…

156. НАТУРА. САЛОН ТРОЛЛЕЙБУСА.
...порывисто обнимает Невского и целует его в губы.

157. НАТУРА. ОСТАНОВКА ТРОЛЛЕЙБУСА.
Троллейбус уезжает.

158. НАТУРА. САЛОН ТРОЛЛЕЙБУСА.
Невский (освободившись от объятия):
- Ты что?
Дивуля:
- Так… Нашло вдруг что-то.

159. НАТУРА. ОСТАНОВКА ТРОЛЛЕЙБУСА.
Рембо:
- Люся, я, пожалуй, домой пойду. Привет.
Мочалка:
- Привет.

Рембо уходит.


160.  ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА ДИВУЛИ. НОЧЬ.
Пьяная Дивуля полулежит на диване.
Напротив на стуле – Невский.
На столике початая бутылка, два бокала.

Дивуля:
- Сеня, ты мне друг?
Невский:
- Друг, друг.
Дивуля:
- И я тебе друг, не веришь?
Невский:
- Верю.
Дивуля:
- Не веришь! Хочешь, я ему по морде дам?
Невский:
- Кому?
Дивуля:
- А кому хочешь! Всем дам. Все мне надоели. Пощупай.

Дивуля сгибает руку в локте. Невский щупает мускул и кивает в знак того, что оценил по достоинству.

Дивуля:
- А у тебя? (щупает мускул Невского) Хиляк!
Невский:
- Хиляк, хиляк. Я позвоню? (снимает трубку, набирает номер) Алло! Тюрьма? Говорит зэка триста двенадцать бис. Почему парашу не выносят?

161. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА КОЛЕНКИНА. СПАЛЬНЯ.
Коленкин и Звучка в постели.

Коленкин (в трубку):
- Да… извини, старик… Завтра? Попробую. (Звучке) Кать, можно я завтра в загул пойду?
Звучка:
- Потомство надо пристроить.
Коленкин (в трубку):
- Попробую. Утром перезвони.

Коленкин кладет трубку.
Звучка берет у Коленкина аппарат, набирает номер.

Звучка:
- Алло, мам? Привет… Слушай… Возьми на завтра Мишку с Ленкой… Ну хоть Мишку…

За стеной раздается многоголосый детский плач.
Коленкин встает и идет в соседнюю комнату.

162.  ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА КОЛЕНКИНА. ДЕТСКАЯ.
Коленкин включает свет.
Мальчик двух лет и девочка трех стоят в постели, обнявшись.
Рядом в маленькой кровати вопит младенец.

Коленкин:
- Что опять такое? Вы будете спать или нет?
Мальчик:
- Боюсь.
Коленкин:
- Чего ты боишься?
Девочка:
- Бабайку.
Коленкин (подхватывая младенца и начав его укачивать):
- Какого еще Бабайку?
Девочка:
- Баба Лена сказала: Тренди-бренди-балалайка, под столом сидит
Бабайка.
Мальчик: (указывая рукой под стол):
- Вон-вон!

Коленкин нагибается и извлекает из-под стола оторванную голову плюшевого медведя.

Коленкин:
- Ну что, страшно? Бабайка! Живо спать.

Дети укладываются.
Коленкин целует их, и с младенцем на руках, подвывая колыбельную возвращается в спальню.

163. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА КОЛЕНКИНА. СПАЛЬНЯ.
Звучка (в трубку):
- Анна Сергеевна, ну бывают обстоятельства… (увидев Коленкина) Я Сашу даю.

Коленкин берет трубку, Звучка перехватывает у него ребенка.

Коленкин:
- Привет, мам… Да… Ну так, Катя… Катя с Витькой будет сидеть.
Звучка:
- Хотя бы Ленку.

Уносит уснувшего ребенка.

Коленкин:
- Ну, хоть Ленку возьми. Ладно. Часов в десять.

Коленкин кидает трубку на рычаг. Звучка возврашается.

Коленкин:
- Спать хочу – умираю.
Звучка (зевая):
- Значит так, не перепутай: Мишку – к моей матери, Ленку – к твоей, и портвейн не пейте.

Она гасит ночник.

164. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА СТАРА. КУХНЯ.
Стар и Рембо за столом. Груда бычков, открытая консервная банка, бутылка водки.

Стар:
- А она что думает? Ты с ней вечно носиться будешь? Пусть побесится. Да с тобой любая ляжет сразу – хоть на крыше, хоть выше…
Рембо:
- Почему любая?
Стар:
- Потому, что ты Геркулес.
Рембо:
- Так ведь бабы, Валер, они совсем иначе устроены. Для них тело – не главное.
Стар:
- Рассказывай!
Рембо:
- Точно, я в сексуальной энциклопедии читал.
Стар:
- Брехня!

165. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА МИШИ.
Миша, лежа на кровати, читает толстый фолиант: «Дарвин. Происхождение и развитие человека».

Телефонный звонок.

Миша (в трубку):
- Слушаю… Он самый… Угу… Угу… Наоборот, Серафима Степановна, правильно сделали, что позвонили… Конечно… В общем так – развлекайте пока Александра Ивановича… А завтра я вам его доставлю в оригинальной упаковке… угу… Рот фронт!

Миша кладет трубку. Рыжий кот запрыгивает ему на грудь.

Миша (поглаживая кота):
- Не грусти, брат. Когда-нибудь и ты путем эволюции превратишься в человека. А я деградирую в кота. Ты меня будешь тогда кормить, а?

166. НАТУРА. СМОЛЕНСКАЯ ПЛОЩАДЬ.
Толпа.
Невский и Бурдюк переминаются с ноги на ногу.
Из дверей метро выскакивает  Коленкин.
Невский (постукивая по стеклу часов):
- Вы не пунктуальны, сэр.
Коленкин:
- Ленка капризничала (здоровается за руку с Невским и Бурдюком).
Невский:
- Ну, двинули?
Бурдюк:
- Куда?
Невский:
- Просто гулять, двигать ногами.
Коленкин (ущипнув Бурдюка за бок):
- Лучшее средство от ожирения!
Будюк (обиженно):
- Да идите вы…
Невский:
- Идем.

Невский и Коленкин ныряют в толпу.

Бурдюк:
- Эй, дураки! Меня-то подождите!

Нагоняет их.

167. НАТУРА. АРБАТ.
И вот они шагают втроем…
...мимо торгующих кичем художников…
...мимо седоволосого жонглера…
...мимо ларьков с сомнительными лакомствами…

Пожилая, скромно одетая женщина, стоит на ступеньках трибунала. В руках у нее плакат: «Кремль зомбирует людей с помощью спутниковых тарелок!»
Мимо…
Как черт из коробочки выскакивает юродивый старикашка с тростью.
- Москва – третий Рим, - вопит он беззубым ртом, - Михаил – последний царь… мимо…
Трубач и скрипач, сменившие свои благородные инструменты на жалейку и балалайку, лихо исполняют ламбаду.
Коленкин кидает им мелочь, Невский машет рукой.
На другой стороне волком завывает бледнолицый кларнетист.
Навстречу в обнимку с молодой раскрашенной блондинкой шагает, размахивая тростью, Памфлетов.

Невский (толкая Коленкина в плечо):
- Гляди!
Памфлетов (блондинке):
- Страна лилипутов. Тушишь пожар, спасаешь их от огня, а тебе шьют оскорбление действием… (заметив преградивших ему дорогу Коленкина, Невского и Бурдюка). А… молодые люди, впоследствии разбойники! (пожимает руку Невского) Я мысленно с вами. Крепитесь, враг будет разбит, победа будет за нами!

Памфлетов, подхватив блондинку, растворяется в толпе.

Коленкин:
- Трепло!
Невский:
- Брось, он милый.

168. НАТУРА. АРБАТ.
Толпа народа вокруг неизвестного науке аппарата - помеси шарманки с биллиардом.
Угрюмый Человек в потертой куртке крутит рукоятку. Внутри агрегата под стеклянным колпаком, как поршни, подпрыгивают и опускаются три стакана. Серебристый шарик, скачет, словно живой, оказываясь то под одним стаканом, то под   другим.

Человек:
- Никакого мошенничества. Благотворительная акция от телеканал «Бак-ТВ». Выигрыш выдается на месте. Кроме того - проигравшим вручаются утешительные призы - автомагнитола, утюг, авторучка... Подходите, делайте ставки... Вырученные средства пойдут на улучшение условий содержание детей- сирот в домах-интернатах Чеченской республики!
Среди зевак, окруживших новейшую модель лохотрона  толчется Миша.

169. НАТУРА. ПЕРЕУЛОК.
В машине с шашечками сидит за рулем Дантон в штатском. Он усиленно курит и косит глазом в сторону лохотрона.

К нему покачиваясь приближается сильно выпивший человек в роскошном костюме и сбитом набекрень галстуке.

Прохожий: (хозяйским жестом распахивая дверь):
- Шеф…
Дантон:
- Занят!
Прохожий: (захлопывая дверь)
- Ну  и козел!

170. НАТУРА. АРБАТ.
Марат в штатском трется у лохотрона.
Неподалеку на лавочке сидит Робеспьер в  легкомысленной маечке с надписью «SEX? NO PROBLEM!»
 Марат делает Робеспьеру знак глазами. Робеспьер поднимается, сворачивает в переулок...

171. НАТУРА. ПЕРЕУЛОК.
...достает сигарету, подходит к машине, в которой сидит Дантон.
Робеспьер (громко):
- Шеф, огня не найдется? (тихо) Который?
Дантон (зажигая спичку, тихо):
- Брюнет. В синем плаще. Сейчас проиграл тысячу рублей тетке с сумками. Она уже на крючке.
Робеспьер:
- Понял.

172. НАТУРА. АРБАТ.
Действительно, рядом с Мишей трется брюнет в синем плаще.
Тетка с сумками вожделенно смотрит на прыгающий под стеклянным колпаком серебристый шарик.
Человек в потертой куртке:
- Ну, под каким стаканом шарик.
Тетка:
- Под левым!
Человек:
- Точно! Ваш выигрыш - полторы тысячи рублей. Я предлагаю вам суперигру. Если победите в третий раз - получите пять тысяч и все три приза. Кто хочет сразиться с нашей финалисткой?
Брюнет:
 - Ну, давайте. Рискну еще разик!

Миша: (неожиданно для брюнета)
- Я дольше вас стою. Дайте же и другим попробовать.

Человек и Брюнет встревоженно переглядываются.

Человек:
- Ну что ж, ставка - тысяча рублей.

К Брюнету подходит Помидор.

Помидор:
- Бока сказал - сворачиваться. Неспокойно.
Брюнет: (шепотом)
- Погоди. Последний кон.
Помидор:
- Бока сказал...
Брюнет (шепотом):
- Понял, отвали

К лохотрону  подходят Невский, Коленкин и Бурдюк.

Коленкин:
- Бурда, ты погляди какое чудо техники! Сыграем?
Бурдюк:
- Саша, ты рехнулся? Это же голимое кидалово.
Коленкин:
- Ну, давай хоть поглядим. Фантастический агрегат!
Невский:
- Ладно, только не увлекайтесь. Я отойду по маленькому.

Невский заворачивает в арку.

173. НАТУРА. ПЕРЕУЛОК.

Дантон (заметив Невского):
- Черт!

174. НАТУРА. АРБАТ.

Человек в потертой куртке:
- Увы, судьба отвернулась от вас. Но все равно канал «Бак-ТВ» дарит вам этот потрясающий утюг!

Продувшаяся в пух тетка - в столбняке. Она беззвучно шевелит губами.
Человек  незаметно передает Помидору полиэтиленовый пакет

Помидор:
- Бывай (уходит).

Марат кошачьей походкой устремляется вслед за Помидором.

Миша:
- Погодите, погодите... Эта фигня открывается? (Он касается стеклянного купола)
Брюнет (оттирая Мишу в сторону):
- Ты чего, командир?
Миша:
- Того. Там вообще нет шарика. Он вниз проваливается.
Брюнет (сует Мише купюру):
- Давай бери свой выигрыш и вали.

Человек в потертой куртке зачехляет волшебный агрегат.

Тетка: (придя в себя)
- Товарищи! Господа! Как же это? Грабят!!!

За спиной человека возникает Коленкин.

Коленкин:
- Слышь, друг, нехорошо пожилого человека обижать...
Человек (отталкивая Коленкина):
- Не мешайте работать. Сейчас милицию позову.

Человек стремглав устремляется за угол.
Коленкин бросается за ним вслед.

175. НАТУРА. СКВЕР.
Нагнав Человека, Коленкин ловко заламывает ему руку за спину.
Коленкин:
- Отбой.
Человек:
- Ай. Пусти, сука, больно!

На  помощь  Человеку спешит Брюнет. Он с размаху ударяет Коленкина под дых.
Тот скрючивается.
Но откуда ни возьмись появляется Миша. Он применяет к Брюнету удушающий прием.

176. НАТУРА. ПЕРЕУЛОК.
Бурдюк идет по переулку, пытаясь понять, куда делся Коленкин. На нем точно такой же плащ, как на Брюнете.
Сзади к  Бурдюку подкрадывается Робеспьер и заламывает ему руку за спину.
Бурдюк по-бабьи вскрикивает.

177. НАТУРА. АРБАТ.
Помидор полу-идет, полу-бежит по Арбату.
Его преследует Марат.

178. НАТУРА. СКВЕР.
Брюнет, улучив момент, бьет Мишу локтем в живот и бросается наутек.

179. НАТУРА. АРКА.
В арке он натыкается на Робеспьера, креко держащеего Бурдюка за предплечье.
Робеспьер свободной рукой  пытается заломать и его, но получает сногсшибательный удар в челюсть.

180. НАТУРА. ДВОРЫ.
Брюнет и освобожденный Бурдюк бегут закоулками.

181. НАТУРА. АРКА.
В подворотню влетает Миша.
Робеспьер пытается заломать Мишу, но тот очевидно превосходит его в весовой категории.
Рядом со свистом тормозит такси. Миша бросается к машине, таща за собой заломанного Робеспьера.
Миша:
- Шеф…
Дантон выскакивает из машины и заламывает Мишу.

182. НАТУРА. ПЕРЕУЛОК.
Человек в потертой куртке, бежит переулком, обхатив руками драгоценный лохотрон.
Коленкин настигает его, валит на землю, усевшись верхом, заламывает ему обе руки.
Лохотрон падает на асфальт и раскалывается.
Из него выкатывается серебристый шарик.

183. НАТУРА. АРКА.
Тем временем Робеспьер, приковав Мишу наручниками к водосточной трубе, ощупывает его карманы.

184. НАТУРА. ПЕРЕУЛОК.
Такси тормозит возле Коленкина, верхом сидящего на лохотронщике.
Дантон, выскочив из машины, бросается  на Коленкина, но Коленкин заламывает и его.
Из-за поворота выезжает уазик, из которого высыпается дюжина милиционеров.
Уже невозможно понять, кто кого заламывает.

185. НАТУРА. ЗАГАЖЕННЫЙ ДВОР.
Бурдюк, тяжело дыша, перелезает через забор какой-то стройки.

186. ИНТЕРЬЕР. КАФЕ.
Марат забегает в кафе-стоячку, оглядывает посетителей, злобно сплевывает и уходит.
Под высоким столиком на корточках сидит Помидор. Выражение лица у него богобоязненное.

187. НАТУРА. АРБАТ.
Невский стоит на том месте, где пять минут назад народ толпился вокруг лохотрона.

Невский:
 - Куда все подевались?

Мимо проходит Незнакомка с плетеной сумкой.
Она подслеповато щурится на солнце.
Невский выворачивает голову, провожая ее взглядом.
Незнакомка на миг задерживается у лотка с сувенирами и растворяется в толпе.
Скрип тормозов. Презрев заповедность пешеходной зоны, рядом останавливается такси. Из него вылезает выходит улыбающийся Дантон.

Дантон:
- Здрасте, Арсений Александрович!

Дантон подходит к передней двери слева, открывает ее. Из двери выступает Миша. Из окон выглядывают Коленкин и Робеспьер.

Миша:
- Арсений, это подло. Я же сказал, что все улажу. К тебе приехал отец. Немедленно за вещами и домой.

К машине подходит Марат. Он разводит руками.

Дантон:
- Лопух!

188. ИНТЕРЬЕР. ЛЕСТНИЧНАЯ КЛЕТКА.
Дантон, Марат и Робеспьер, Коленкин, Невский и Миша поднимаются по лестнице. В руках у них чемоданы, сумки, связки книг. Только Миша налегке. Дантон, Робеспьер, Марат и Невский довольно стройно поют французскую Марсельезу. Миша пытается дирижировать.

Робеспьер (давясь внезапным приступом смеха, полуобняв Коленкина):
- Ой, не могу! Как ты его скрутил-то! (бьет себя ладонью по колену).
Дантон (грозно):
- Ладно, обрадовался.

Они подходят к двери квартиры. Миша делает знак замолчать. Все вытягиваются, пытаясь придать лицам трезвые выражения.

Робеспьер (вдруг скорчившись и ткнувшись головой в грудь Дантона):
- Нет, ну как он тебя!..
Дантон:
- Уймись!

Дверь открывается.

189. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА НЕВСКОГО.

Хозяйка:
- Сеня!

В дверном проеме виден отец Невского. На нем шапочка из газеты. Стоя на табуретке, он валиком белит потолок.

Отец:
- Здорово. А мы тут решили марафет навести.

190.ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Монтировщики, как репинские бурлаки, вытягивают из кармана исполинский «супер» и начинают вязать его на штангет.
По арьерсцене с тетрадкой в руке шагает Бурдюк.

Коленкин (нагоняя его):
- Здоров!
Бурдюк:
- Привет!
Коленкин:
- Ты куда вчера делся?
Бурдюк:
- Да так…
Коленкин:
- Ну, остановись, куда скачешь?
Бурдюк:
- Никуда. Двигаю ногами. От ожирения.
Коленкин:
- Кость…(кладет руку на плечо Бурдюка). Надо спасать Сеню.
Бурдюк:
- Да как же его спасешь?
Коленкин:
- Идея проста, как все гениальное. Он играл  дю Лянбома в пару с Юркой, так? Юрка уволился. Значит, теперь только ты и он – больше некому.
Бурдюк:
- Ну…
Коленкин:
- Чего ну? Завтра спектакль. Ты внезапно заболеваешь, и кроме Сени играть некому. А там…
Бурдюк:
- Это невозможно (хочет уйти).
Коленкин (хватая его за рукав):
- Почему?
Бурдюк:
- Как это я заболею, если я здоров. И потом – я не хочу. Да, не хочу. Он сам виноват (вырывает руку и уходит).
Коленкин:
- Скотина.

По лицу Коленкина пробегает улыбка.
Упершись обеими руками в исполинскую декорационную стенку, прислоненную к стене, он обрушивает ее на сцену.
Стенка грохается в полуметре от Бурдюка, подняв в воздух тучи пыли. Сначала чуть слышно, затем все громче и громче звучит «Мотив».
В пылевом тумане испуганно озираются «монты».
Коленкин подскакивает к остолбеневшему от испуга Бурдюку и валит его на пол.
Их окружают монтировщики.

Рембо:
- Ударила?
Коленкин:
- Прям по башке!
Бурдюк:
- Да ничего…
Стар (Рембо):
- Потому что откашивать надо, мать вашу, как следует!
Коленкин (затыкая Бурдюку рот ладонью):
- Не разговаривай, тебе нельзя. Тошнит?
Бурдюк:
- М-м-м-м…
Стар:
- Приехали. Живо за Зинкой!
Жердяй (подбегая):
- Сволочи! Под монастырь меня подведете! Жив?
Утонченка (подбегая):
- Что с ним?
Стар:
- Стенкой пришибло!
Медсестра Зина (подбегая с чемоданчиком в руке):
  Ах, господи, что ж у нас вечно…
Бурдюк:
- М-м-м…
Зина:
- Тошнит. Сотряс!
Пожарник (подбегая с огнетушителем):
- Где горит?
Бурдюк (сбросив руку Коленкина):
- Да ничего не горит…
Зина:
- Не разговаривай! Ребята, живо за носилками!
Пожарник:
- Я скорую вызову!

Подбегают Мочалка и Бирюза.

Мочалка:
- А-а-а-а!
Бирюза:
- Не реви!

Со всех сторон к месту происшествия сбегаются люди.
Бурдюка кладут на носилки и уносят.
Следом идет толпа сочувствующих. Издали это напоминает прогулку мандарина в сопровождении свиты.


191. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. СЦЕНА.
На сцене Дантон и Робеспьер.

Дантон:
- Для блага родины, Максимилиан, позабудем взаимные обиды.
Робеспьер:
- Дантон думает, что одним словом может загладить все оскорбления, которые он нанес?
Дантон:
-Если Дантон тебе противен, сделай как я – зажми нос и мы вместе спасем отечество.

192. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. ЗАЛ.

Невский (из зала):
- Не торопись!

193. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. СЦЕНА.

Робеспьер:
- Я не думаю, что есть люди, без которых отечество не могло бы обойтись.
Дантон:
- Безумец! Я предлагаю тебе мир, Робеспьер. Подумай, чего мне стоит сделать первый шаг.
Робеспьер:
- Я рожден бороться с преступниками, а не управлять ими!
Невский:
- Ну ладно. В общем, складывается. Теперь, давайте, смерть Марата.
Марат (из угла, лениво):
- Тальниковой нет.
Невский:
- Как нет? Да когда же это кончится?
Тальникова (врываясь):
- Ой, мальчики, Арсений Саныч, Простите… простите… Я так торопилась, так торопилась…
Дантон (со сцены):
- А ты бы не торопилась! Глядишь, хоть раз и успела бы.

194. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АКТЕРСКИЙ БУФЕТ.
Все едят.
Изящно отгибая мизинец кушает Утонченка.
Быстро колотят ложками Стар и Рембо.
Вкушает, заткнув за ворот крахмальную салфетку, Памфлетов.
Ковыряется вилкой в салате Дивуля.
Рядом с ней Коленкин.

Коленкин:
- Чего не ешь?
Дивуля (увидев, что в буфет вошла Мочалка):
- Аппетита нет.

Дивуля встает и уходит. В дверях она сталкивается с Бароном и Шестеркиным.

Барон:
- Ну, конечно! Место актера в буфете!

Барон и Шестеркин подсаживаются к Коленкину.

Барон:
- Ну, Сань, пробил твой час.
Коленкин:
- То есть?
Шестеркин:
- Вы знаете – Бурдюков в больнице. Отменять завтрашний спектакль нельзя. Павел Лаврентьевич дал указание срочно ввести Вас на роль дю Лянбома.
Коленкин:
- Меня?
Шестеркин:
- Мы с Петром Анатольевичем тут покумекали… Я встану с пьесой в оркестровой яме и буду вам суфлировать, как в старые добрые времена.
Коленкин:
- Петр Анатольич, Евгений Сергеич, зачем как в старые добрые времена, если есть человек, который знает роль?
Шестеркин:
- Кто?
Коленкин:
Невский.

Шестеркин бледнеет, встает и уходит.

Барон (вскакивая):
- Ты уймешься наконец или нет?
Коленкин (тоже вскочив):
- Вы на меня не орите. Я тоже могу поорать!
Все посетители буфета, забыв о трапезе, устремляют взоры на Барона и Коленкина.
Барон (уходя):
- Короче, я тебя жду на сцене.
Коленкин:
- Хоть до второго пришествия.
Барон (остановившись в дверях):
- То есть ты отказываешься?
Коленкин:
- То есть отказываюсь.
Барон:
- Сколько тебе лет-то настукало?
Коленкин:
- Тридцать один.
Барон:
- Ну и дурак! Упустишь случай – до пенсии лакеев будешь играть!
Коленкин:
- Лучше играть лакея, чем быть лакеем

Пауза.
Барон резко поворачивается и уходит.

Коленкин (посетителям буфета):
- Ну, чего уставились?

Памфлетов сдергивает салфетку и ударяет в ладоши.
Рембо и Утонченка подхватывают.
Весь буфет аплодирует Коленкину.

195. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Дирижер читает газету.
Скрипач смычком вытаскивает из кармана бледнолицего кларнетиста носовой платок.

196. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Шестеркин (входя):
- Я пришел, чтоб попрощаться, графиня. Не беспокойтесь…

197. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Всеобщее изумление.
Дирижер роняет газету.

198. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Шестеркин:
- … ни присылать цветов…

Дива раскалывается. Ее душит беззвучный хохот.

Шестеркин:
- Что с вами?

199. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Утонченка прыскает и убегает в будку.
Коленкин саркастически щурится.

200. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Шестеркин:
- Я… Я пришел… попрощаться… Я не буду больше…

Дива, давясь хохотом, падает в кресло.

Коленкин (входя):
- Простите, мсье, но вам лучше уйти. Мадам дурно.
Шестеркин:
- Как?
Коленкин:
- Да вот так!

Шестеркин пятится в кулису.

201. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА. БУДКА ПОМРЕЖА.
Утонченка (в микрофон):
- Круг!

202. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Музыка. Едет круг. Перед зрителями оказывается другая сторона декорации и посреди сцены – остолбеневший пожарник с ведром в руке.

203. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Репетиция.
В зале – Хрипов и Шестеркин. На сцене Дива и Памфлетов.
Памфлетов:
- Яростней яри симарглово сердце.
   Когти острее булатного стружия.
   Жаром налитый кубок отверзся.
   Хотью, Земля, мне будь и подружией.
Холодец (уходя):
- Спала земле лиходея хранящей…
Простите, Евгений Сергеич, но я ничего не понимаю – кто спала, с кем спала, и почему спала, а не спала?

204. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.

Шестеркин (сложив пальцы домиком):
- Ну, тут, видите ли, язык…
Дива:
- Спала – по-древнерусски – огонь. Верно, Николай Петрович?

205. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Хрипов (поднимаясь на сцену):
- Да-да, огонь! И вообще… (Памфлетову). Вот вы – Переплут, понимаете… яростней яри! Где же ваша ярость-то? (Холодецкому). А вы – Сварог, понимаете… Бог! Разгневанный! У него кон сперли! А вы ходите как бухгалтер…
Шестеркин (из зала):
- Да, тут можно бы поактивней…
Хрипов:
- Да не можно, а должно! И стоите вы неправильно. Надо встать далеко друг от друга… Вы идите к левой кулисе, вы к правой, а вы…
Дива:
- Я отойду назад.
Хрипов:
- Да-да, попробуем!
Памфлетов (от левой кулисы):
- Яростней яри…
Хрипов:
- Ни черта не слышу.
Шестеркин:
- Николай Петрович, мне кажется, не стоит…
Хрипов:
- Помолчи, и так ни черта не слышу!
Памфлетов:
- Яростней яри…
Хрипов:
- Комаришка на болоте!
Памфлетов:
- Яростней яри…
Хрипов:
- Громче! Вы же хотите эту землю оплодотворить, понимаете! Не играйте импотента!
Памфлетов:
- От импотента слышу!
Хрипов:
- По тексту, пожалуйста!
Памфлетов (совершенно разъярясь):
- Жаром налитый кубок отверзся!
   Хотью земля мне будь и подружией!
Дива:
- Вдета в иглу
   Золоченая нить.
   Лети, Переплут,
   Крылами греми!
Холодец (вяло):
- Спала земле…
Хрипов:
- Стоп. Перерыв.

Актеры расходятся.

Хрипов (Шестеркину):
- Сварога надо менять.

Шестеркин (поднимаясь на сцену):
- Бог с вами! Холодецкий народный артист, любимец публики!
Хрипов:
- Да ведь он войти не может, как следует. Понимаете, войти! Он же Бог, понимаете, гром и молния!

По арьерсцене крадется Невский.

Хрипов:
- Вот вы попробуйте.
Шестеркин:
- Я?
Хрипов:
- Да-да! Возьмите текст. Я вам реплику подам. Лети, Переплут, крылами греми! Ну!
Шестеркин:
- Спала земле…
Хрипов:
- Отвратительно. Гнев, понимаете? Руки чешутся! Аффект! (увидев как исказилось лицо Шестеркина). Что с ним?
Невский (поняв, что Шестеркин заметил его, нагло):
- Здрасте, Евгений Сергеич! Чего вытаращились?
Хрипов (Невскому):
- По тексту, пожалуйста!
Невский (разворачиваясь, чтобы уйти):
- Какому, к черту, тексту? Я мебельщик.
Хрипов:
- Стоять! (сует ему в руку рукопись). Прочти.
Невский:
- Спала земле лиходея хранящей!
Хрипов:
- Громче!
Невский:
- Взнузданный мной и поверженный ящер,
мне повинуйся!
Хрипов:
- Во!
Шестеркин:
- Николай Петрович…
Хрипов:
- Тихо!
Шестеркин:
- Дело в том, что этот человек… Вы просто, не знаете…
Хрипов:
- Знаю. Это мой Сварог.
Шестеркин:
- Николай…
Хрипов:
- Заткнись. (Невскому) Давай!
Невский:
- Пусть тать рудобровый…

206. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АКТЕРСКОЕ ФОЙЕ.
По телевизору показывают конкурс красоты.
Очередная красавица прохаживается взад-вперед по сцене.

Чертик (толкая Памфлетова в плечо):
- Что, Вась, ёкает сердце?
Памфлетов:
-Туфта-подделка. Она крашеная.
Коромыслов (заглядевшись):
- Но ноги…
Памфлетов:
- Ноги – дело десятое. Женщины – как карты. Главное – масть. Козырь – блондинка с голубыми глазами. А глаза не перекрасишь.
Барон (усмехаясь):
- На тебя не угодишь!
Холодец:
- Ребят, мы футбол не пропустим? (переключает программу) Что-то нету!
Коленкин (появляясь в дверях):
- Добрый вечер!
Барон:
- Добрый вечер!
Памфлетов:
- Добрый, добрый…
Коленкин (Барону):
- Ну, как вам, Петр Анатольевич, вчерашний спектакль?
Барон молчит.
Памфлетов:
- Да! Герой-любовник был, что надо!
Чертик:
- Цирк. Дрессированные медведи под управлением Страхова.
Барон:
- Сам бы и сыграл!
Чертик:
- Помилуй, я играю де Труайе. Надо было что-то придумать.
Барон:
- Вот и придумал бы!
Коромыслов:
- Или спектакль отменить…
Коленкин:
- Или Невского вернуть.
Барон:
- А ты бы помолчал! Ты еще за вчерашнее получишь!
Холодецкий:
- Петя, пожалуй, если ты готов, я составлю тебе компанию. Поговорим со Страховым. Молодой актер, чего не бывает…
Чертик:
- Вся жизнь на карту...
Коромыслов:
- Наказывать надо, конечно, но не так…
Барон:
- Нет! Нет, нет и нет!
Коленкин:
- Ясно.

Он встает и сталкивается в дверях с Дивой.

Дива:
- Простите, я случайно услышала разговор… Речь идет о Невском? Что же вы мне не сказали?.. Я поговорю с Павлом Лаврентьевичем, он не откажет женщине.
Коленкин:
- Марья Ивановна! Вы ангел!
Барон (вставая):
- Одной нельзя идти. Ты будешь глупо выглядеть.
Памфлетов:
Ну, тогда и я, что-ли? Для количества.
Холодец:
- Машенька, мы все пойдем с тобой.
Чертик:
- И сейчас же!

Из дверей актерского фойе выходят с решительными лицами Дива, Холодец, Памфлетов, Чертик и Коромыслов, позади – Коленкин.
По дороге им встречается Звучка.

Звучка:
- Саш, куда это вы?
Коленкин:
- На подвиг.

207. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. У КАБИНЕТА СТРАХОВА.
Процессия приближается к парадному подъезду, то бишь, входит в предбанник кабинета Страхова.
Бобышка несколько взволнованно вскакивает из-за стола.

Дива:
- Мы хотели бы поговорить с Павлом Лаврентьевичем.
Бобышка:
- Я спрошу, если он не занят…
Дива (змеино улыбаясь):
- Скажите, что у меня к нему личное дело.
Курьер (вбегая):
- Добрый день. Я из Театра Трагедии!
Бобышка:
- Да-да. Вас ждут. (Пропустив курьера в кабинет, ехидно): С личным можно и подождать.

208. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КАБИНЕТ СТРАХОВА.

Курьер:
- Таким образом собрание труппы вас утвердило единогласно. Дело только за вашим согласием.
Страхов:
- Я готов хоть завтра…
Курьер:
- Чем скорей, тем лучше. Театр без худрука, как корабль без руля и ветрил, сами понимаете… Ну, я полетел…

Курьер выбегает. В дверях появляется Бобышка.
Бобышка:
- Павел…

Она осекается. Страхов с пустыми глазами и глупой улыбкой на лице встает и выходит в коридор, напевая:

209. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. У КАБИНЕТА СТРАХОВА.

Страхов:
- Взял он саблю, взял он востру…

Дива, Памфлетов и Барон:
- Павел Лав…
- Добрый…
- Здра…
Страхов (проходя мимо них):
- И зарезал сам себя.

Ошеломленная Бобышка семенит за ним. Влетает Шестеркин.

Шестеркин:
- Павел Лаврентьевч! Я протестую. Не дает работать! Невский проходил по сцене, а Николай Петрович…
Страхов (добродушно):
- Иди ты к черту.
Шестеркин (оторопев):
- Что? Я? Павел…
Бобышка:
- Вам что, неясно. Оставьте Павла Лаврентьевича. Идите к черту.

Шестеркин растерянно уходит.

Бобышка:
- Павел Лаврентьевич, я так поняла, что…
Страхов (улыбаясь):
- И вы тоже, Ирина Спиридоновна, к чертовой матери! Отец сыну не поверил, что на свете есть любовь…

Напевая, Страхов исчезает в глубине коридора.
Бобышка обращается в соляной столп.

210. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Галдя и споря, вываливают из кармана Дива, Холодец, Барон, Памфлетов, Чертик и Коромыслов.

Памфлетов:
- Я всегда говорил, что у него не все дома…
Чертик:
- Да уж!

Замолкают, увидев Невского.

Невский:
- Спала земле лиходея хранящей…
Хрипов (увидев актеров):
- Сколько ж можно ждать? Работать будем?

211. ИНТЕРЬЕР. ВЕСТИБЮЛЬ КЛИНИКИ.
Коленкин и Невский, воровато озираясь, заходят в туалет.
У дверей туалета останавливается сонный медбрат с порожней каталкой. Он тоже входит в туалет.
Коленкин и Невский выходят из туалета уже в белых халатах.
Появляется жирный фельдшер.

Фельдшер:
- Ну-ка, ребят, увезите ее отсюда.
Невский:
- А мы…
Фельдшер:
- Ничего, не надорветесь… на девятый этаж.

Коленкин и Невский, переглянувшись, берут каталку и увозят ее.
Медбрат, выйдя из туалета, зевает и, не обнаружив каталки, в ленивом удивлении пожимает плечами.

212. ИНТЕРЬЕР. КЛИНИКА. ДЕВЯТЫЙ ЭТАЖ.
Открываются двери грузового лифта.
Невский выходит. Коленкин начинает выкатывать каталку.

Невский:
- Брось ты ее!
Коленкин:
Прямо здесь?

Коленкин бросает каталку и закрывает двери.

213. ИНТЕРЬЕР. КЛИНИКА. ПАЛАТА.
Четыре пациента. Один из них - Бурдюк.
Входят Коленкин и Невский.
Бурдюк (увидев белые халаты, накрывается с головой одеялом):
- Не хочу! Нет! Не уговаривайте.
Толстяк с перебинтованной головой (с соседней койки):
- Зря. Сразу бы в себя пришел. Вот я…
Бурдюк:
- Я здоров!

Коленкин откидывает одеяло.
Бурдюк узнает его и Невского.

Бурдюк:
- Ребята! (пожимает им руки). Заберите меня, украдите. Мне хотят трепанацию сделать.
Толстяк:
- Да не трепанацию, дура… Пункцию! Вот я…

214. ИНТЕРЬЕР. КЛИНИКА. ВЕСТИБЮЛЬ.
Седобородый профессор, окруженный студентами подходит к грузовому лифту.
Жирный фельдшер отворяет створчатую дверь и видит каталку.

Фельдшер:
- Сволочи (выкатывает ее).
Профессор (входя в лифт):
- Итак, у нас сегодня по плану черепно-мозговые травмы.

215. ИНТЕРЬЕР. КЛИНИКА. ПАЛАТА.
Бурдюк одевается в одежду, принесенную ему Невским.
Шаги по коридору.
Бурдюк в ужасе.

Невский:
- В кровать!

Бурдюк прыгает в койку и натягивает одеяло до ушей.
В палату входят профессор и студенты.
Коленкин хватает Бурдюка за руку, будто щупает пульс, Невский за другую.

Профессор:
- Ага! Здесь уже идет работа! Ну и что скажете про этот случай, мои юные друзья?
Невский:
- Никаких симптомов сотрясения нет, Следов тоже.
Коленкин:
- Даже шишки нет.
Невский:
- Я думаю, ушиб и испуг. У страха глаза велики.
Профессор:
- Браво! Браво! А я ведь его нарочно задержал – хотел вам задачку задать. Ну, теперь уж – немедленно выписываю. Молодцы! (пожимает руки Коленкину и Невскому). Пройдемте в следующую.

216. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗВУКОВАЯ РУБКА.
Звучка вставляет бобину в магнитофон, щелкает тумблером. Звучит симфоническая музыка.

217.ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.

Хрипов:
- Нет. Стоп. Мура! Дай-ка вот ту – с литаврами!

218. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗВУКОВАЯ РУБКА.
Входит Коленкин.

Звучка (меняя бобину):
- Замучил он меня!

Звучит музыка.

219. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.

Хрипов:
- Стоп. Не пойдет. Вы что-то сказали?
Шестеркин:
- Нет, нет молчу.

220. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Дивуля (с галереи под колосниками):
- Долго мне еще тут?

На Дивуле парик – зеленые волосы до пят. В спине два крыла.

221. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.

Хрипов:
- Все это не то. Перерыв.

222. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Невский лежит на сдвинутых стульях.
Приподнимается, начинает одним пальцем долбать на рояле Мотив.

223. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.

Хрипов (Шестеркину):
- Хило все это! Тут нужен грохот, вой, катаклизмы. Понимаете, сотворение мира, рождение нации…

Прерывается и бросается к оркестровой яме.

Хрипов:
- Что это?
Невский:
- Что что?
Хрипов:
- Что ты играл?
Невский:
- Не знаю. Привязалось.
Хрипов:
- Максим Максимыч!
Дирижер (подходя к яме):
- Да!

224. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.

Хрипов (Невскому, спрыгнув в яму):
- Давай!
Невский:
- Да я не умею…

С ошибками выстукивает Мотив.

Хрипов:
- Слышите?
Дирижер:
- Ну.
Хрипов:
- Что это?
Дирижер:
- Зданевский. Соната номер три.
Хрипов:
- Все на сцену!

225. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Дирижер орудует палочкой.
Раздувает щеки трубач.
Жемчужный пот на бледном лице кларнетиста.
Звучит Мотив.

226. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Дива (в фосфоресцирующей тунике):
- Прапруда! Прапруда! Прапруда! Прапруда!
Дивуля (на лонже слетая с колосников):
- Летим! Повеленье исполним твое.
  Тяжелые косы свои разовьем,
  Пройдем над землей, как щемящая жалость,
  залечим спаленное  огненным жалом...

Звучит Мотив.

227. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Хрипов, глядя на сцену, кусает губы и бьет кулаком по колену.

228. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Памфлетов выбегает из-за кулис в костюме Переплута – собачья голова, два крыла, длинные когти и торчком стоящий хвост, оканчивающийся ржаным колосом.

Памфлетов:
- Яростней яри симарглово сердце!

229. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Хрипов, неудовлетворенный темпом в котором звучит музыка, подбегает к оркестровой яме и ухватив сзади дирижера, за запястья, помогает ему дирижировать.



230. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Невский (в звездном плаще):
- Спала Земле лиходея хранящей!
В руке у Невского ломаный посох – молния, он на котурнах, лицо в красном гриме.

231. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Хрипов:
- Не сбавляй!

232. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОЛОСНИКИ.

Дивуля (раскачиваясь на лонже):
- Погибель пустыне, живот вертоградам!

Звучит Мотив.

233. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КОРИДОР.
Хрипов и Жердяй шагают по коридору. Слов не слышно. Музыка заполнила собой все. Но понятно, что Хрипов чего-то требует от Жердяя, а тот оправдывается.

234. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СТОЛЯРНЫЙ ЦЕХ.
Они входят в столярный цех.
До потолка высится замысловатая колесница, запряженная тремя лебедями.
Хрипов, брызгая слюной, подбегает к переднему лебедю, двигает его крыло вверх-вниз.
Жердяй двигает другое крыло, как бы говоря – «лучше не бывает».
«Как не бывает?» - написано на лице у Хрипова.
Он отскакивает на три шага назад и принимается размахивать руками, демонстрируя как на самом деле летают лебеди.

235. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Невский бьет посохом по планшету.
На месте удара взрывается пиротехническая шашка.
Бурдюк, украшенный рыжей бородой до пояса выскакивает из люка за спиной Невского и гомерически хохочет.
Невский ударяет по люку.
Взрывается шашка.
Бурдюк высовывается из другого люка.

236. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Хрипов взмахивает платком.

237. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КАРМАН.
Вцепившиеся в канат монтировщики начинают травить его, но упускают.

238. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Золотой плуг падает на сцену, поднимая тучи пыли.

239. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Хрипов взмахивает платком.

240. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КАРМАН.
Монтировщики травят канат. Он лопается. Они валятся на пол.

241. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Золотой плуг падает, поднимая тучи пыли.

242. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КАБИНЕТ ЖЕРДЯЯ.
Хрипов стучит кулаком по столу.
Жердяй хватается за бутерброд, но Хрипов отбирает его и в два укуса съедает.

243. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Хрипов взмахивает платком.

244. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Золотой плуг плавно опускается вниз.

245. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. КАРМАН.
Рембо и Стар вертят лебедку..

246. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. СЦЕНА.
Дантон, размахивая руками, что-то втолковывает Марату.
Невский в зале трет переносицу.
Звучит Мотив.

247. ИНТЕРЬЕР. МЕТРО.
Невский бежит по эскалатору.
Невский выскакивает на платформу.
Невский в вагоне. Давка.
Невский бежит по эскалатору.
Бесконечный подземный переход.
Мотив стихает.
Льется нежная спокойная музыка.
Угрюмый флейтист сгорбился над носовым платком, в котором – горсть мелочи.
Незнакомка с плетеной сумкой останавливается, достает из кошелька монету и кидает флейтисту.
Невский, заметив Незнакомку, останавливается.
Незнакомка растворяется в толпе.
Невский получает удар в спину довоенным фанерным чемоданом.
Вступает Мотив.
Людской поток уносит Невского.
Незнакомка, стоя на эскалаторе, щурит близорукие глаза.
Мимо, распихивая всех и вся на своем пути, проносится Тальникова.

Тальникова:
- Простите, извините.

Она теряет равновесие, спотыкается.
Эскалатор выбрасывает Тальникову на каменный пол. Она стонет.

Незнакомка (склоняясь над Тальниковой):
- Что с вами?

248. НАТУРА. АРБАТ.
Робеспьер в амплуа человека-сэндвича. На спине и груди у него афиша с надписью «День славы».

Робеспьер:
- Приглашаем вас на спектакль «День славы». Посвящается дню Бастилии! Билеты бесплатные!

Робеспьер потрясает веером билетов, но зазывала из него неважный. Люди проходят мимо.

Миша (ведет на поводке рыжего кота):
-Ба! Какая встреча! Стражам закона – физкульт-привет! Что за костюм?
Робеспьер:
- Да, вот, билеты…
Миша:
- Не берут?

Робеспьер кивает.

Миша:
- Зажрались. Не горюй. Мы пойдем другим путем.

249. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА НЕВСКОГО.
Невский и его отец в коридоре клеют обои. Отец стоит на табуретке, Невский подает ему отрез.

Хозяйка (с кухни):
- Чай пить будете?
Отец:
- Да уж закончим.

Звонок в дверь.
Хозяйка отпирает. На пороге взмыленный Марат.

Марат:
- Тальникова ногу сломала.
Невский (роняя отрез):
- Как сломала?
Марат (разводя руками):
- Торопилась.

250. ИНТЕРЬЕР. КАБИНЕТ БОЛЬШОГО МИЛИЦЕЙСКОГО НАЧАЛЬНИКА.

Из селектора голос секретарши:
- Кирилл Иваныч, тут к вам посетитель.
Начальник:
- Прием с пяти, какие могут быть посетители!
Секретарша (появляясь в дверях):
- Кирилл Иваныч, он странный какой-то. С котом. Речь, говорит, идет о чести и достоинстве советской милиции.
Начальник:
- Скажите – после пяти. Сейчас невозможно.
Миша (оттирая секретаршу плечом и входя):
- Вот я и говорю, Кирилл Иваныч, Невозможно! (кот вспрыгивает начальнику на колени) Ведь кому ни лень катят бочки на милицию – такая она, сякая, я не ретроград. Критика нужна, но нужно и хорошее замечать. Разве нет в милиции людей образованных, самоотверженный, культурных?
Начальник:
- Есть!
Миша:
- А я о чем? И вот впервые в истории человечества силами милиции поставлен выдающийся драматический спектакль. (Миша кладет на стол начальника афишу и пачку билетов). Нельзя допустить, чтоб он шел при пустом зале. Нужен аншлаг. Вопрос чести.
Начальник (пробежав афишу глазами):
- Так. Понял. Сколько билетов надо распределить?
Миша:
- Двести сорок два.
Начальник:
- Будьте спокойны. И правильно сделали, что прямо ко мне.

Начальник встает и протягивает Мише руку через стол. Они застывают на секунду в рукопожатии, напоминая собой фото с первой полосы «Правды».

251. ИНТЕРЬЕР. РУВД. КАМЕРА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ.

Две проститутки и Макарова поют на три голоса:
- Отец сыну не поверил,
что на свете есть любовь.
Веселый разговор!

На верхотуре пожилая женщина, которая на Арбате стояла с плакатом, читает книгу.
Дверь с лязгом открывается.
В проеме Марат и Невский.
Пение смолкает

Марат.
- Вот она! Большая артистка.

Невский пристально смотрит на Макарову.

Макарова:
- Ну че вылупился?
Невский:
- Попробуем. Отступать некуда.
Марат (Макаровой):
- Макарова, на выход!

252. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА КОЛЕНКИНА.
Звучка вертится перед зеркалом.
Входная дверь открывается. Входят Коленкин и Хрипов.

Коленкин:
- Уснул?
Звучка:
- Еле-еле. Который час?
Хрипов:
- Половина.
Звучка:
- Где же мама-то?
Коленкин:
- Вот что: вы идите, а я ее подожду.
Звучка:
- Чего ж я без тебя пойду? Вы тгда идите, Николай Петрович.
Хрипов:
- Да уж и я подожду.

Из комнаты доносится крик младенца. Звучка забегает в комнату и выходит с ребенком на руках.

Звучка:
- Ути-ути, пути-пути, плакса-вакса-клякса-такса. Да где же мама-то?
Коленкин (перехватывая младенца):
- Аю-аю-аю-ай. Вы на сколько договорились?
Звучка:
- На шесть. Но ты же ее знаешь!
Хрипов:
- Слушайте, сделаем так: вы идите, а я дождусь мамы. Да не бойтесь, не уроню, не ошпарю и не развращу. Что я детей не нянчил?
Коленкин:
- Это неудобно.
Хрипов:
- Мне удобно. Давайте!

Коленкин бросает вопрошающий взгляд на Звучку.
Та пожимает плечами.
Хрипов берет у Коленкина ребенка и начинает его покачивать.

Звучка:
- Она вот-вот должна…
Хрипов:
- Понял, дуйте.

Коленкин и Звучка берутся за руки и выпархивают за дверь.

Звучка (с лестницы):
- Вы ему спойте что-нибудь.
Хрипов (сюсюкая):
- Отречемся от старого мира,
  Отряхнем его прах с наших ног
  Нам не нужно Златого кумира,
  Ненавистен нам царский чертог…

253. ИНТЕРЬЕР. РУВД.  ДЕЖУРНАЯ ЧАСТЬ.
Макарова набирает номер.

Марат:
- Только недолго.
Макарова (в трубку):
- Толян! Это ты? А это я. Нет, не выпустили. Круче. Еще круче. Узнаешь – упадешь. Короче, у тебя хоть приличный костюм хоть есть?

254. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. СЦЕНА.

- О зарм ля ситуаен!

Марат, Дантон и Робеспьер, стоя на авансцене поют французскую Марсельезу.

255. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. ЗАЛ.
Зал до отказа забит молодыми милиционерами в форме. Они сидят по стойке «смирно», если так можно выразиться.
В правом углу партера расположились Коленкин со Звучкой, Бурдюк и отец Невского, как всегда увешанный сумками.
В левом углу – как парус одинокий – среди синих мундиров Толян в «приличном» костюме и с букетом белых роз. Он явно чувствует себя не в своей тарелке.

256. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. СЦЕНА.

Марат:
- Дантон, вы влюблены. Вы думаете о женитьбе. Я вам дам совет – бросьте политику.

257. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. ЗАЛ.
Хрипов просачивается в дверь, находит глазами Коленкина и Звучку и жестами объясняет, что мама пришла, ребенок спит, все в порядке.

258. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. КУЛИСА.
Невский грызет ногти. Рядом Макарова в умопомрачительном платье.

Невский (положив ей руку на плечо):
- С богом!

259. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. СЦЕНА.
Макарова выходит на сцену.
На сцене на наклонном пандусе, обтянутая белой тканью стоит утрированная ванна. В ней Марат.

Марат:
- Ваше имя Шарлота Корде?
Макарова:
- Да.
Марат (протягивая ей бумаги):
- Ваша просьба удовлетворена. Будьте добры, подойдите. Я не могу сам приблизиться к вам.
Макарова, ступая неуверенно словно в холодную воду, подходит к ванне, выхватив из-за корсажа стилет, ударяет им Марата.

260. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. ЗАЛ.
Толян ударяет было в ладоши. К нему обращаются недоуменные лица милиционеров.

261. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. СЦЕНА.
Макарова, вся дрожа, пятится в кулису.

Марат (опершись руками о край ванны, пытаясь приподняться):
- Робеспьер… Дантон… Вы оба пропали…

Опрокинув ванну, Марат падает лицом вниз.
Вода в ванне оказывается красной. Гигантская алая клякса расплывается по белой ткани.
Кажется, что вся кровь, пролитая революцией, разом хлынула на сцену.

262. ИНТЕРЬЕР. КЛУБ РУВД. ФОЙЕ.
Отец Невского выскакивает из зала.
У дверей в качестве билетера милиционер-шофер и майор Антон Павлович

Майор:
- Что-нибудь случилось?
Отец:
- Нет-нет. Просто я, к сожалению… У меня самолет через час.
Майор:
- Вас отвезут. Дорохов, отвези в Домодедово.
Милиционер-шофер:
- Есть.

Майор уходит.

Отец:
- Мне вообще-то во Внуково.
Милиционер-шофер:
- Да хоть в Шеннон.

263. НАТУРА. ТЕАТР. ЗРИТЕЛЬСКИЙ ПОДЪЕЗД.
Собирается публика.
Афиша: «Премьера. Родство огненное».

264. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Невский в гриме и костюме Сварога.

Невский:
- Кончен дневной труд.
   Не скоро воздвигну дом.
   Он положил начало.
   Остов пока груб.
   Но крепок опорный кон.
   Убыло в сердце печали.

265. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Незнакомка, сидя в зале, настраивает бинокль.

266. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Невский:
- Ныне ж я утомлен.
   Крепким будет мой сон.
(уходит)

267. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Дирижер взмахивает палочкой.
Вступает музыка.
Кларнетист раздувает щеки.
Из раструба кларнета летят искры.
Бледнолиций извлекает оттуда зажженный бенгальский огонь.
Трубач, сотрясаемый беззвучным хохотом, дает петуха.
Кларнетист, скрипнув зубами, кидает бенгальский огонь на сцену.

268. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Огонь как финка втыкается в кон. Ткань, которой он оклеен, воспламеняется.

269. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.

Утонченка (спокойно):
- Ну вот и пожарчик.

270. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Коленкин (в костюме Даждь-бога):
-  День весь я в поисках Стрибога брата бродил.
   Но не сыскал. И отца застаю уже спящим.
   Дрема крепка. Не в силах его пробудить
   Ни Велесов хохот, ни стоны  Великого Яще.

Кон за спиной Коленкина пылает.

271. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.

Рембо (глядя на сцену):
- Ё моё! Горим!
Коленкин (вбегая):
- Горим! Вы видите?
Хрипов (глядя на сцену как зачарованный):
- Вижу. Огненный кон.
Коленкин:
- Да сгорим же к чертовой матери.

Со стороны арьесцены подбегаеют Утонченка и пожарник. В руках у пожарника огнетушитель.

Хрипов:
- Вы что?
Пожарник (возясь с огнетушителем):
- Закрывай занавес!
Хрипов (Утонченке):
- Не сметь! (вцепляется в огнетушитель). Я вам не дам! (Бурдюку): На сцену! Чего ждешь?
Бурдюк:
- Но горит же!
Хрипов (борясь с пожарником):
- Вперед! Ты наш русский Прометей! (выталкивает Бурдюка на сцену)

Утонченка, Коленкин, пожарник и Рембо бросаются на Хрипова, пытаясь отнять у него огнетушитель.
Все валятся на пол.
Хрипов сопротивляется.

272. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
В стеклах очков дирижера огненные отблески.

273. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Две женщины в огромных шапках жуют что-то и пялятся на сцену.
На лице Незнакомки неподдельный испуг.

274. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Бурдюк обхватывает руками нижнюю часть кона, не тронутую пламенем, и гомерически хохочет. В его глазах дикий ужас.

275. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГАЛЕРЕЯ ПОД КОЛОСНИКАМИ.
Дивуля в ужасе смотрит вниз.
Сверху Бурдюк кажется лилипутом, который несет зажженную свечу Гулливеру.

276. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЛЕВАЯ КУЛИСА.
Бурдюк роняет горящий кон на пол в кулисе.
Пожарник, овладевший таки огнетушителем, поливает его пеной.

277. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Невский:
- Если это твоих рук дело,
  Не сносить тебе головы!

Из люка в сцене высовывается Бурдюк. Он гомерически хохочет.
Невский бьет по люку посохом.
Взрывается пирошашка.
Бурдюк высовывается из другого люка, хохочет.

Невский:
- Ах ты, волчья сыть, рыжебровый тать!
  Ты никак решил со мной в жмурки сыграть?

278. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ОРКЕСТРОВАЯ ЯМА.
Синеющее лицо трубача.
Его душит бледнолиций кларнетист.
Все оркестранты бросаются на выручку неудачному шутнику.

279. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Дива (в светящейся тунике):
- Летите же, сестры, над морем рычащим,
   Над долом, над полем, над черною чащей,
   Над склянью озер, над дремучей дубровой,
   Над краем земли, над юдолью суровой,
   Летите, рассыпав власы по плечам
   чтоб мочи не стало палящим лучам...

280. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АРЬЕРСЦЕНА.
Рембо у лебедки.
Мимо пробегает с выпученными глазами трубач.
Его преследует кларнетист.
Мочалка пытается отобрать у кларнетиста реквизитный протазан.
Кларнетист дергает протазан на себя, Мочалка падает на пол, трубач спотыкается.
Кларнетист замахивается на него протазаном, промахивается и перерубает лонжу.
У Рембо отпадает челюсть. Одним ударом он посылает в нокаут кларнетиста, другим трубача, а сам бросается к лифту на колосники.
Нажимает кнопку, сплевывает, и как кошка начинает карабкаться по лестнице на галерею все выше и выше.
Гремит Мотив.

281. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.

Дива:
- Чтоб грянуло гремью небесное вымя,
   Над гарью степной, над горами крутыми,
   Чтоб разом рассыпалась звонкая груда.
   Прапруда! Прапруда! Прапруда! Прапруда!

282. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГАЛЕРЕЯ ПОД КОЛОСНИКАМИ.

Рембо:
- Лена!
Дивуля бросает на Рембо презрительный взгляд и прыгает в пропасть.
Лонжа струится по парапету.
Рембо успевает одной рукой ухватить лонжу, а другой вцепиться в стальной столб.

283. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
В воздухе над сценой.

Дивуля (до смерти перепуганная чересчур быстрым полетом):
- Летим! Повеленье исполним твое.
  Тяжелые косы свои разовьем.
  Пройдем над землей как щемящая жалость.
  Залечим спаленное огненным жалом.

284. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГАЛЕРЕЯ ПОД КОЛОСНИКАМИ.
Рембо, скрежеща зубами, начинает поднимать Дивулю. Жилы на его лице вздуваются.

285. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Над сценой.

Дивуля:
- Ударим врасхлест серебрящимся градом.
   Погибель пустыне, живот вертоградам.

286. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ГАЛЕРЕЯ ПОД КОЛОСНИКАМИ.
Рембо втаскивает Дивулю на галерею.

Дивуля:
- Ты меня спас? Да? Спас? (рыдает).
Рембо (обнимая ее):
-Ну, ну, ну, не бойся, я же с тобой, я всегда с тобой.

287. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. АКТЕРСКОЕ ФОЙЕ.
Чертик, весь в развевающихся голубых лентах, подкрадывается к Памфлетову, который говорит по телефону.

Памфлетов:
- Милая, что значит «завтра», если я горю? Завтра я стану пеплом.

Чертик возвращается за угол, где его ждет потирающий руки Коромыслов.

Коромыслов:
- Ну?
Чертик:
- Порядок.
Памфлетов:
- Прощай. Не знаю. Может статься, навеки.

Кладет трубку и делает несколько шагов. Жуткий грохот. Памфлетов оборачивается. Вновь грохот. Ловит свой хвост. К хвосту прицеплена гроздь пустых консервных банок.
Памфлетов отцепляет ее и в сердцах швыряет в угол.
Коромыслов и Чертик за углом давятся от смеха.

Памфлетов (грустно):
- Лилипуты.

288. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Декорация изменилась.
В пяти метрах над сценой висит запряженная белыми лебедями колесница.
Лебеди машут крылами. На козлах восседает Холодец с чем-то вроде золотого колеса на голове.
Еще выше, на белой платформе, напоминающей летающую тарелку, стоят Чертик, Дива, Невский и Коленкин.

Невский:
- Время пришло, сыновья мои, время.
  Вам разделить меж собою отцовское бремя.
  Я оставлю себе только звездную россыпь,
  Вёдро прозрачное, хляби, зарницы да грозы.
  Старшему – Стрибогу воздух даю во владение,
  Младшему Даждь-богу красную землю в раденье.
Чертик:
- Нет ничего озорней и проворней на свете,
  Чем невесомый, могучий и радостный ветер!
Дива (Коленкину):
- Я ж колесницу великого Хорса тебе отдаю,
  Чтоб облетал ты и блюл волость свою!
Коленкин (вступая в колесницу):
-  Пусть же земля моя вечно живет и цветет!
    Да прорастет из нее терпеливый народ!
    Антами вас назову, о Даждь-божии внуки,
    дам вам сердца золотые и крепкие руки!
    Девы и жены вил превзойдут красотою,
    Соколов мужи зоркостью и быстротою.
    Днесь говорю я, тресветлое солнце, Сварожич
    будут к вам нивы щедры житом и рожью,
    Рыбою реки, подземье - рудою и глиной,
    Рати победной, язык перезвонной былиной!
    А чтобы радость земная навеки престала,
    В дар отдаю вам отцово златое орало!

Сверху начинает спускаться золотой плуг.

    Встаньте же, внуки, как зеленя из посева!
    Встаньте на юг, на восток, на запад, на север!

Сцена, до того выглядевшая пустынной, оживает. Из темноты вырастают фигуры в белых рубахах. Воздев руки к небу, они поют:
- Ой, свети, свети, солнце красное!
   Ты грей-лелей землю нашу матушку!
   Как на той земле, да на матушке
   Всяк-повсяк тебе радуется!

Итак: в высоте на белом диске Невский в звездном плаще, Дива в сияющей тунике и Чертик в голубых лентах; ниже – на влекомой лебедями повозке - Коленкин в золотом плаще, за ним Холодец с колесом на голове, в центре сцены исполинский золотой плуг, вокруг люди в белых рубахах. И песня.
Занавес. Аплодисменты.

289. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. ЗАЛ.
Особенно сильно хлопают в восьмом ряду Марат, Дантон, Робеспьер и Миша.

290. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Занавес распахивается.
На авансцену выбегает Шестеркин и принимается неистово кланяться.
Актеры, взявшись за руки, отступают назад.
Занавес закрывается.

291. ИНТЕРЬЕР. ТЕАТР. СЦЕНА.
Коленкин (Невскому):
-Ну, за родину, за Сталина!

Он дает пинка Шестеркину. Тот падает в открытый люк.

Занавес разъезжается. На сцену выходит Хрипов. Он неуклюже кланяется, целует руку Диве, обнимает Невского, Коленкина и Памфлетова.

292. НАТУРА. ТЕАТР. СЛУЖЕБНЫЙ ПОДЪЕЗД.
Миша с букетом цветов.
Дантон, Марат и Робеспьер держат по бокалу и по бутылке шампанского.
Из дверей выходят Коленкин, Бурдюк и Звучка.
Миша взмахивает рукой.

Марат, Дантон и Робеспьер:
- Ура! Ура! Ура!

Хлопают пробки. Из театра выходит Хрипов.

Миша:
- Коля! За успех!
Хрипов:
- Не откажусь!

Выходит Невский.
Миша вновь взмахивает рукой.

Все:
- Ура!

Невский замечает на другой стороне улицы...

293. НАТУРА. ОСТАНОВКА ТРОЛЛЕЙБУСА.
...Незнакомку. Она ждет троллейбуса.

294. НАТУРА. ТЕАТР. СЛУЖЕБНЫЙ ПОДЪЕЗД.
Миша:
- Сеня! За успех!

Невский срывается с места и бежит к троллейбусной остановке.

Все:
- Сеня!

295. НАТУРА. ОСТАНОВКА ТРОЛЛЕЙБУСА.
Незнакомка входит в переднюю дверь троллейбуса.
Невский успевает вскочить в заднюю.
Троллейбус трогается.

296. НАТУРА. ТЕАТР. СЛУЖЕБНЫЙ ПОДЪЕЗД.
Марат, Дантон, Робеспьер, Миша, Хрипов, Бурдюк, Звучка и Коленкин недоуменно смотрят ему вслед.

297. НАТУРА. ОСТАНОВКА ТРОЛЛЕЙБУСА.
Троллейбус набирает ход и растворяется в закате.

Конец фильма.