Крыши...
Жесть, сегментированная, как крокодилья кожа.
Цвета тоже крокодильи - от бурого до светло-зеленого.
Слуховые окна, вентиляционные трубы, водостоки.
Крыши углом, крыши плоские, круглящиеся куполами, шпили, белые шары, голуби, ветер...
Крыши.
Страницы железной книги.
Закат.
Багровая кисея на всем. Город в кисее.
Небо, розовеющее над крышами.
Окно, из которого видны крыши и багровая полоса, отделяющая их от стремительно мутнеющего неба.
Лестничная клетка, с которой видны в окно крыши и багровая полоса.
Шахта лифта, параллелограмм, затянутый сеткой, сквозь которую видно окно, в котором крыши...
Сигаретный дымок, выписывающий кренделя на пути к потолку, тоже багровеющий.
Фигура курящего - между окном и сеткой.
Икота подъемного механизма.
Гудение.
Смолистый мускул троса колеблется, не сдается, - вверх, вверх...
Сетчатый прямоугольник заполняется - тромбом по вене вползает лакированная коробка.
Опять икота.
Лязг двери.
Человек.
Назовем его - Платон.
Платону под тридцать лет, на нем черное драповое пальто, в левой руке - полиэтиленовый пакет.
Правой рукой он шарит в кармане, выуживает связку ключей, отпирает, входит в квартиру.
Скрежет замка.
Лицо курящего.
Сразу назовем его как-нибудь.
Пусть будет Неизвестным.
Неизвестный затягивается, как в последний раз, швыряет окурок в окно, неторопливо спускается на один пролет вниз и останавливается у входной двери.
Листопад на бульваре.
Сумерки в силе.
Женщина с волосами цвета листопада бежит по дорожке.
На повороте она немного юзит и взрывает носком сапога приготовленную к кремации кучу кленовых листьев.
Листья испуганно вспархивают.
Набитый битком вагон метро.
Компания цыган: женщина, мальчик и маленькая девочка, по-обезьяньи висящая у него на спине.
Встав в проходе, цыганка заученно декламирует:
- ЛЮДИ ДОБРЫЕ! ПРОСТИТЕ, ЧТО ОБРАЩАЕМСЯ К ВАМ. МЫ БЕЖЕНЦЫ, ПРИЕХАЛИ В МОСКВУ, ДЕНЕГ НЕТ, ЖИЛЬЯ НЕТ, НЕ МОЖЕМ ДАЖЕ ДОМОЙ УЕХАТЬ - НА БИЛЕТ НЕ ХВАТАЕТ. ПОМОГИТЕ, КТО, ЧЕМ МОЖЕТ, РАДИ ХРИСТА...
Вокзал.
Убегающая вдаль серая лента перрона.
Прибыл поезд.
Носильщики катят тележки.
Человек с зонтом под мышкой шагает налегке.
Один глаз у него закрыт перевязью. Он "английского" вида: высокий, остроносый, плотное серое пальто, кэпи.
Дойдя до остановки, "англичанин" хозяйским жестом распахивает дверцу машины, падает на заднее сиденье и сквозь зубы бросает шоферу:
- БАЛЧУГ.
Узкое черное тело баржи ползет по реке, помаргивая алым глазком, проскальзывает под дугу моста...
Женщина с осенними волосами бежит по мосту, останавливается отдышаться...
За спиной женщины — Кремль.
Включают прожектора.
Кремлевский сад - поредевший, желтый с черным, вспыхивает китайским зонтиком.
Женщина откашливается и продолжает путь.
Платон выходит из ванной мокрый, голый по пояс.
Кухня.
Он усаживается на стул, берет со стола бронзовую ручную кофемолку.
Открывает, засыпает в нее кофе, несколько раз поворачивает ручку...
Задумывается о чем-то, глядя в никуда...
Неизвестный стоит у входной двери.
Лезет в карман, вытягивает сигарету, следом старомодную бензиновую зажигалку.
Пламя, потом рубиновая точка.
На лестничной клетке совсем темно.
Точка то бледнеет, то наливается цветом.
Женщина окончательно запыхалась, она пытается бежать, но тут же хватается за грудь. На лице гримаса боли.
Вагон метро.
Цыганка с детьми обходят пассажиров с протянутыми руками.
Тем, кто подает, они отвечают намеком на поклон и бормотанием:
-СПАСИ БОГ! СПАСИ БОГ!
Цыганенок некоторое время тянет руку к мужчине, отгородившемуся газетным листом, но безуспешно.
Он поворачивается к следующему пассажиру.
Из-за обреза газеты - серый, влажный глаз мужчины.
Глаз видит, что девочка, повисшая на спине у братишки, крепко спит.
Набережная канала.
Женщина отводит от потного лба слипшиеся волосы.
Опирается о парапет.
Прикусывает губу.
"Англичанин" в такси.
Здание кинотеатра "Ударник", освещенная афиша.
Машина заворачивает под мост.
Затылок таксиста.
Огоньки в зеркале.
- ТЕПЕРЬ КУДА?
- НАПРАВО, - цедит "англичанин".
Лестничная клетка.
Гудит ртутная лампа.
Вспыхивает нечеловеческий белесый свет.
Неизвестный вздрагивает.
Швыряет на пол сигарету.
Резко разворачивается.
Вызывает лифт.
Платон переводит дух и принимается вертеть ручку кофемолки.
Кофемолка стрекочет как заправский сверчок.
Писк.
Сверчок замолкает.
Платон поворачивает голову.
На подоконнике совершенно безбоязненно сидит и глядит на него мелкий представитель мышиного рода.
Платон качает головой!
- ВАСЬКА, ТЫ ЧТО? СОВСЕМ ОБНАГЛЕЛ. ВСЕХ ТАРАКАНОВ МНЕ РАСПУГАЕШЬ.
Вагон метро.
Мужчина сворачивает в дугу газетный лист, сует его в карман куртки,
встает.
Поезд тормозит.
- СТАНЦИЯ "БОРОВИЦКАЯ"!
Лязг дверей.
Мужчина выходит на платформу.
- ОСТОРОЖНО, ДВЕРИ ЗАКРЫВАЮТСЯ. СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ...
Поезд набирает ход.
Такси останавливается на набережной канала.
"Англичанин" выходит из машины.
В луче фар - желтоволосая женщина. Она скорчилась у парапета.
"Англичанин" звонко топая, приближается к ней.
- ЧТО-НИБУДЬ СЛУЧИЛОСЬ?
- НЕТ... НЕТ... ЧТО-ТО Я... - бормочет женщина.
- Я МОГУ ПОМОЧЬ?
Свет фар бьет ей в лицо. Она видит только силуэт «англичанина»". Силуэт благородный: пальто, кепи, зонт...
- ПРОЙДЕТ... - женщина поворачивает голову, щурится...
- Я БЕЖАЛА... ОЧЕНЬ ДОЛГО БЕЖАЛА... И ЧТО-ТО... ЗДЕСЬ...
ОЙ!- она кладет ладонь на живот.
- МОЖЕТ БЫТЬ, ВРАЧА? СКОРУЮ?
- НЕТ... - женщина улыбается и тут же морщится от боли, - Я ПОЧТИ ПРИШЛА. МНЕ ТУТ... ДВА ШАГА.
- Я ВАС ПОДВЕЗУ, - говорит "англичанин" тоном, не допускающим возражений, ловко подхватывает женщину под локоть и ведет к машине.
Когда она падает на заднее сиденье, он хлопает дверцей, открывает другую и, усевшись спереди, поворачивается к ней:
- ГДЕ ВАШ ДОМ?
Только теперь она разглядела его страшную черную перевязь. На ее лице детский испуг.
Неизвестный в лифте. Он пристально смотрит на свое отражение в зеркале.
Темные полосы - тени от этажных перекрытий - ползут по его физиономии снизу вверх, снизу вверх.
Значит, лифт едет вниз.
- ЗДЕСЬ... СПАСИБО ВАМ, - женщина выходит из машины.
- ПОСТОЙТЕ. Я УЖ ПРОВОЖУ ВАС, - отвечает "англичанин" и, сунув шоферу купюру, жестом отпускает его.
Такси дает задний ход. Женщина испуганно поворачивается.
- НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ, - не открывая рта, говорит "англичанин" - Я К ВАМ НЕ ПРИСТАЮ. ПРОСТО Я ТОЖЕ ПОЧТИ ПРИЕХАЛ. СОВПАДЕНИЕ.
Он берет женщину под руку, они приближаются к подъезду.
- НУ, СПАСИБО... - говорит она, - ЗДЕСЬ...
- ПОЗВОЛЬТЕ, Я ДОВЕДУ ВАС ДО ДВЕРИ. НЕ БОЙТЕСЬ. НЕ ДАЛЬШЕ. ДО ДВЕРИ.
Женщина мнется.
- У ВАС НЕ БУДЕТ СИГАРЕТЫ?
"Англичанин" хлопает себя по карману и извлекает из него плоский портсигар.
Женщина ждет огня. "Англичанин" вновь обхлопывает карманы... разводит руками...
Мимо них в полутьме – шаги. Фигура мужчины...
- ПРОСТИТЕ, - окликает его "англичанин" - НЕ НАЙДЕТСЯ ЛИ ОГНЯ?
Мужчина останавливается, "англичанин" делает два шага во тьму... Слышны обрывки фраз...
- ПОЗВОЛЬТЕ… Я ДАМЕ… СЕКУНДУ…
Он возвращается к фонарю, под которым стоит осенневолосая, и чиркает старомодной бензиновой зажигалкой.
Женщина затягивается.
- МУЗЕЙНАЯ ВЕЩЬ! - говорит "англичанин", возвращая зажигалку скрытому во тьме владельцу - СПАСИБО.
Владелец уходит.
- ГДЕ ВАШ ПОДЪЕЗД? - спрашивает "англичанин", повернувшись к женщине.
Она мотает головой.
- НИГДЕ... Я ХОТЕЛА СКАЗАТЬ, ЧТО... Я ЗДЕСЬ НЕ ЖИВУ...
"Англичанин" поправляет перевязь, пожимает понимающе плечами.
- НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ... Я УХОЖУ. ДОБРОЙ НОЧИ.
Он удаляется, постукивая зонтом по тротуару.
Женщина швыряет на землю недокуренную сигарету, подходит к скамейке, опускается на нее...
Опять шаги. Теперь они приближаются.
Женщина вскакивает.
В свете фонаря она видит мужчину, который читал газету в метро.
Она отступает во тьму.
Он минует ее, не заметив, и входит в подъезд.
"Англичанин" тем временем подходит к другому дому. Он замедляет шаг и берет зонт под мышку.
Останавливается.
Смотрит на освещенное окно третьего этажа.
Платон лежит в постели. Горит ночник. Толстая книга.
Звонки в дверь. Истеричные, длинные.
Платон чертыхается, встает, заворачивается в халат...
Мужчина, которого мы видели в метро, назовем его Юрием, давит на кнопку звонка.
Дверь распахивается.
Платон.
Юрий толкает Платона в грудь, врывается в квартиру -
в комнату,
на кухню,
в ванную,
в туалет...
В коридоре они встречаются взглядами с Платоном.
- ГДЕ ЕЛЕНА?
- ЗДЕСЬ ЕЕ НЕТ, КАК ВИДИШЬ, - сухо отвечает Платон.
Юрий хватает Платона за грудки.
- Я ЕЕ ВСЕ РАВНО НАЙДУ. ТАК И ПЕРЕДАЙ.
- ЕЕ ЗДЕСЬ НЕТ.
- ЗНАЧИТ, БЫЛА ИЛИ БУДЕТ, - брызжа слюной, рычит в лицо Платону Юрий, - ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ ДОСТАНУ! ТАК И СКАЖИ!
Платон отталкивает его, подходит к двери, настежь открывает ее:
- УХОДИ.
Юрий смотрит на него с непередаваемой ненавистью.
- УХОДИ. Я ХОЧУ СПАТЬ.
Юрий клацает зубами и выполняет просьбу.
Платон хлопает дверью...
возвращается в комнату...
сбрасывает халат и начинает одеваться...
Лицо Неизвестного в мрачном, мертвом свете фонаря.
Он медленно шагает переулком.
Брови сдвинуты. Скулы напряжены.
Юрий выбегает из подъезда, останавливается и вдруг кричит во всю глотку:
- СУКА! СУКА! СУКА!
Женщина в страхе наблюдает из темноты.
Он сплевывает и исчезает во тьме.
Тогда она потихоньку выбирается из своего укрытия, вздрагивая от каждого шороха, крадется к подъезду.
Лязгает дверь.
Женщина стремглав шарахается обратно в темень.
- ЛЕНА! - произносит мужской голос.
Женщина бросается на шею к Платону. Плачет.
-ОПЯТЬ? - спрашивает Платон, дотрагиваясь ладонью до ее волос.
Она глотает слезы, кивает.
Неизвестный останавливается.
У подъезда дома стоит "англичанин", задрав голову, он смотрит на освещенное окно третьего этажа.
Неизвестный поворачивается, чтобы уйти.
"Англичанин" как охотничий пес бросается на шорох:
- ПРОСТИТЕ... ПРОСТИТЕ... НЕ БУДЕТ ЛИ ОГНЯ?
Неизвестный чиркает бензиновой зажигалкой.
- А! - улыбается "англичанин", обнажая длинные желтые зубы, - СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ! МУЗЕЙНАЯ ВЕЩЬ.
Он склоняется над язычком пламени.
Неизвестный видит перевязь.
- БЛАГОДАРЮ... - произносит "англичанин", выпустив дым через ноздри - РАЗРЕШИТЕ, ВОПРОС... ДЕЛИКАТНЫЙ... Я ДАВНО НЕ БЫЛ В МОСКВЕ... ГДЕ БЫ МОЖНО РАЗДОБЫТЬ В ЭТО ВРЕМЯ ВОДКИ...?
Неизвестный молчит.
- А! - спохватывается "англичанин" - Я ВАС НАПУГАЛ. НОЧЬ. ОДИН ГЛАЗ. НЕ БОЙТЕСЬ. НУ НЕ ПИРАТ ЖЕ Я, В КОНЦЕ КОНЦОВ! КАКИЕ ПИРАТЫ НА БАЛЧУГЕ?!
"Англичанин" сухо смеется.
- Я НЕ ИСПУГАЛСЯ, - отвечает Неизвестный - У НОЧИ ТОЖЕ ОДИН ГЛАЗ, ВЗГЛЯНИТЕ.
Белая, выпуклая луна, вся в бельмах.
"Англичанин" поднимает бровь:
- ВЫ ПОЭТ?
- НЕТ.
- КТО, ЕСЛИ НЕ СЕКРЕТ?
- НИКТО.
- НЕМО. ЧТО Ж, ЭТО НЕПЛОХО. НОЧНОЕ ЗНАКОМСТВО, СЛУЧАЙНОСТЬ, СОВПАДЕНИЕ... К ЧЕМУ ИМЕНА? Я БУДУ ЗВАТЬ ВАС "НЕМО". ОБИДЕЛИСЬ?
- НЕТ.
- НЕ ОБИЖАЙТЕСЬ. Я ГОВОРЮ ГЛУПОСТИ. А ВЫ, ХОТИТЕ, ТОЖЕ ПРИДУМАЙТЕ МНЕ ИМЯ.
- ХОРОШО. Я НАЗОВУ ВАС "НЕЛЬСОН".
- ХА! НЕЛЬСОН! ВЫ ВСЕ-ТАКИ ПОЭТ.
- НЕТ. ИДЕМТЕ ИСКАТЬ ВОДКУ.
- ИДЕМТЕ, НЕЛЬСОН.
- ИДЕМТЕ, НЕМО.
- Я ТЕБЕ СПАТЬ НЕ ДАЮ? - спрашивает женщина Платона, пришивая пуговицу к мужской рубашке. Они сидят на кухне.
- Я НЕ ХОЧУ СПАТЬ. КОФЕ НАДРАЛСЯ.
- ЗАЧЕМ ТЫ ПЬЕШЬ КОФЕ НА НОЧЬ?
Платон машет рукой.
- ОН СИЛЬНО ОРАЛ?
- НЕ ОЧЕНЬ, - отвечает Платон, - ОБЕЩАЛ ДОСТАТЬ ТЕБЯ ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ.
- ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?
- ПЕРЕЕЗЖАЙ КО МНЕ.
Женщина покачивает головой:
- ОН МЕНЯ НАЙДЕТ.
- ВСЕ РАВНО ТЕБЕ БОЛЬШЕ НЕКУДА ДЕВАТЬСЯ. ЗАВТРА ПОЕДЕМ, ВОЗЬМИ ВЕЩИ...
Женщина качает головой:
- ОН МЕНЯ УБЬЕТ.
Платон вдруг начинает орать:
- ДА НЕ УБЬЕТ! НЕ УБЬЕТ! ЕСЛИ ОН ПАЛЬЦЕМ ТЕБЯ ТРОНЕТ, Я ЕМУ ГОЛОВУ ОТОРВУ, ЯСНО?
Женщина начинает плакать, он хватает ее за подбородок:
- ЯСНО? А БУДЕТ ВОЗНИКАТЬ, НА ЭТО ЕСТЬ МЕНТУРА. ТЮРЬМА ПО НЕМУ ПЛАЧЕТ! И ХВАТИТ РЫДАТЬ! ВОТ МНЕ ГДЕ ТВОИ РЫДАНИЯ! НАДОЕЛО. ОН ИДИОТ, И НАДО БЕЖАТЬ ОТ НЕГО. А ЗДЕСЬ ЕЩЕ РАЗ ПОЯВИТСЯ, СПУЩУ С ЛЕСТНИЦЫ...
Женщина ревет во весь голос.
Платон остывает.
- ДА ЧТО Ж ТЫ ПЛАКСА ТАКАЯ? В КОГО? НУ...
Он проводит рукой по ее волосам:
- ПРОСТИ... ПРОСТИ МЕНЯ... Я ЧТО-ТО... НУ, ВЕДЬ НАДОЕЛО ЭТО... ТЫ ПЛАЧЕШЬ, ПЛАЧЕШЬ... - он опять машет рукой, - ВСЕГДА БЫЛА ТАКАЯ... Я ПОМНЮ, КНИЖКУ ЧИТАЛА ПРО ЭТИХ... КАК ИХ... ВСЮ НОЧЬ ПЛАКАЛА...
Ночной магазин.
"Англичанин" выходит из дверей с бутылкой водки в руке. Немо курит на ступеньках.
- НУ, ЧТО ТЕПЕРЬ? - произносит "англичанин".
- ТЕПЕРЬ НАДО ИСКАТЬ ЛАВОЧКУ.
- ХОЛОДНОВАТО БУДЕТ НА ЛАВОЧКЕ. ДАВАЙТЕ ИСКАТЬ ОТЕЛЬ.
- ВЫ ПОЛАГАЕТЕ, НАС ТАМ ЖДУТ С РАСПРОСТЕРТЫМИ ОБЪЯТЬЯМИ? Нельсон кидает на Немо взгляд, полный сожаления.
- ГДЕ БЛИЖАЙШИЙ ОТЕЛЬ?
- НА БАЛЧУГЕ.
- "БУХАРЕСТ"? ДОВОЛЬНО ПАРШИВЫЙ.
- ТЕПЕРЬ ОН ВАЛЮТНЫЙ.
"Англичанин" взмахивает зонтиком:
- ТОГДА ВПЕРЕД!
- ВЫ ЧТО? АМЕРИКАНСКИЙ МИЛЛИОНЕР?
- НЕТ. АНГЛИЙСКИЙ АДМИРАЛ. НЕЛЬСОН. А ВЫ - КАПИТАН НЕМО. ТАК ЧТО СОБЛЮДАЙТЕ СУБОРДИНАЦИЮ. ЛОВИТЕ ТАКСИ.
Ночь глубока... как что?
Я дал себе зарок не перечеркивать написанного, даже если слова сорвались случайно. Надо искать определение. Неспроста же это "глубока", не просто цитата из песенки.
Ночь глубока как пропасть.
Черна вода в реке.
Пусты дуги мостов, набережные.
Юрий шагает берегом.
Шарф сбился набекрень, куртка нараспашку.
Он шатается, бормочет грязные слова...
Блондинка за стойкой с улыбкой подает Нельсону ключ:
- ШЕСТЬСОТ ЧЕТВЕРТЫЙ. ЛИФТ НАЛЕВО. ВАШИ ВЕЩИ...?
- Я НАЛЕГКЕ. (Разговор идет по-английски.)
Нельсон, подхватив под руку Немо, направляется к лифту.
Блондинка приподнимается с места:
- А. .. ГОСПОДИН...?
Нельсон что-то успевает шепнуть Немо и громко рычит:
- WHEN I WAS ABOUT THY YEARS, GUY, I WASN‘T AN EAGLE’S TALON IN THE WAIST. I COULD HAVE CREPT INTO ANY ALDERMAN’S THUMB RING!
Немо кивает.
Нельсон, продолжая в том же духе, вталкивает его в лифт.
Немо щурится:
- ЧТО ВЫ НЕСЛИ? Я НЕ ПОНЯЛ НИ СЛОВА.
- НЕМУДРЕНО. ЭТО ШЕКСПИР.
- А, В САМОМ ДЕЛЕ, ВЫ КТО? ИНОСТРАНЕЦ? АФЕРИСТ? МИЛЛИОНЕР?
- Я НЕЛЬСОН. А ВЫ НЕМО. И БОЛЬШЕ НИКАКИХ РАССПРОСОВ.
Отмаялся, уснул великий город.
Балчуг засыпает раньше всех.
Его кладут в кровать сразу после ужина, как малолетнего.
Со всех сторон от мира Балчуг отделен водой.
По воде - цветные колеблющиеся змеи - отражения огней.
Обойдем рукотворный остров и убедимся - все немо.
Багровые корпуса фабрики, серая громада с куполом кинотеатра, мостики через канаву, рощицы, скверы, дворы, нацеленные в небо, пять стволов Теплоцентрали.
Необыкновенно хорош отсюда Кремль.
Весь в огнях, как океанский лайнер, алый борт, бледно желтая верхотура, колокольни трубами.
Замоскворечье тает во мгле и шуршит листвой.
Бок о бок с Кремлем, скромно и с достоинством плывет сквозь время Балчуг.
Так под сенью "Варяга" шел неизменно, разделил гибель, но не разделил славы "Кореец".
Утро начинается с розовой полосы на востоке.
Потом вступает звук: гудок троллейбуса, дьявольски похожий на свист бомбы, дребезг трамвая, стон буксира, толкающего баржу, и только потом автомобили...
А потом солнце поднимается из-за крыш - потное, масляное, масло заливает город, жирной пленкой рябится в воде.
Я не буду сравнивать яичный желток с солнцем. Это уже много раз проделывалось.
Желток мне нужен для другого.
Есть смысл, замешанный на простом, действительном назначении предмета.
Для меня вокзал - это запах солярки, поезд - это чай, подстаканник.
В Германии вокзалы не пахнут, там нет подстаканников.
Подстаканник ничего не говорит немцу, теньканье стекла о металл для него пустой звук. Для нас - путешествие, духота, тоска, разговоры...
Я пишу о желтке.
Не потому, что он похож на солнце.
Просто утром торопятся, жарят яичницу.
Это делают, когда солнце еще смотрит на мир сбоку, а не сверху, как фара, а не как люстра.
Елена на кухне.
Она разбивает в сковородку яйцо, помогает ножом белку растечься по донцу, поворачивается к окну.
В окне крыши, на крышах жирный блеск утра, голубиная болтовня...
Елена улыбается.
Платон входит, натирая кремом выбритый подбородок.
Она смотрит на него, улыбаясь.
- ЧЕГО ТЫ? - спрашивает он.
- ХОРОШО. УТРО. КАК В ДЕТСТВЕ.
Немо умывается.
Гостиничный номер. Нельсон лежит одетым на кровати.
Пустая бутылка из-под водки, окурки...
Единственным глазом Нельсон сверлит потолок.
Но, чу! Дверь ванной...
Нельсон закрывает глаз.
Немо надевает пиджак, туфли, чиркает зажигалкой, тихо, боясь разбудить собутыльника, крадется к двери...
Но как не крадись, дверной замок предательски щелкает.
Немо удаляется по жерлу коридора.
Нельсон открывает глаз.
Юрий просыпается на разворошенной кровати.
Он снял только, кепку, все остальное на нем. Глаза нехорошие.
Медленно и трудно он бредет по коридору.
Дверь второй комнаты украшена аж тремя замками.
Юрий дергает ручку, замки выполняют свое предназначение - "не пущать" — с немым презрением.
Тогда он бьет дверь кулаком, будто она виновата, и рычит:
- СВОЛОЧЬ!
Немо над кучей сухой листвы, привалившись плечом к стволу вяза.
Физиономия без выражения.
Платон и Елена выходят из подъезда.
В руке у Платона старомодный портфель, который неудобно нести. На крыльце он перехватывает его и громоздит на плечо.
Немо подглядывает, но не прячется.
Когда на перекрестке Елена, махнув ладонью, пускается догонять троллейбус, Немо неторопливо следует за Платоном.
Через двадцать-тридцать шагов Платон останавливается, ставит портфель на асфальт. Переводит дух. Морщится.
Немо пристально смотрит ему в спину.
Я не знаю, почуял ли он взгляд, или портфель так тяжел...
Но пауза не микроскопическая, и Немо успевает закурить.
Потом Платон вновь взваливает ношу на плечо и сворачивает в проулок.
Немо следует за ним.
Когда Платон входит в парадное красивого пятиэтажного дома с эркерами, Немо усаживается на скамеечку возле детской площадки и вновь пытается закурить.
Зажигалка брызжет искрами, но пламени нет.
В этом и состоит единственный недостаток бензиновых зажигалок: если герметизация не идеальная, а идеальной она не бывает, бензин очень быстро выдыхается.
В остальном - старые зажигалки куда лучше новых.
Немо чиркает вновь и вновь.
Злится.
Наконец, розовый язычок показывается на свет.
Но Немо не прикуривает.
Он смотрит на пламя, видит только его - алое с желтым, с синим, бушующее...
Сколько цветов у пламени?
Все.
Все цвета. Хоровод спектра. Огонь.
Но сильнее — красный, старший из семи братьев, самый длинный, и это не метафора, а физический факт.
Я сам пока не знаю, что это за огонь.
Адский? Пожар сердца? Горение? Пламенная страсть? Пепел Клааса? Огню и мечу? Огонь желанья? Жар, то есть температура? Мой костер в тумане светит? И свет во тьме?
Поживем - увидим.
Рубанок очень красив. Пожалуй, это самый красивый и самый волшебный инструмент. Добрый инструмент. Его назначение сглаживать, ровнять.
Хорошо смотреть, как льется из-под ножа кудрявая теплая стружка.
Платон в прихожей какой-то квартиры орудует рубанком.
Позади - недостроенный стеллаж для книг.
Голос из комнаты!
- ПРОСТО, ПОНИМАЕТЕ, БЕДА. ПОД СТОЛОМ КНИГИ, НА СТОЛЕ КНИГИ... ФАБРИЧНЫЕ ЭТИ ПОЛКИ ВСЕ ОДИНАКОВЫЕ, НИЗЕНЬКИЕ. А КНИГИ-ТО РАЗНЫЕ!
Обладатель голоса выходит в коридор:
- ВЫ ПРОСТО СПАСАЕТЕ МЕНЯ!
Платон примеряет оструганную доску.
Обладатель голоса, хозяин квартиры сед, мешковат и близорук.
- ПРОСТИТЕ, - говорит он, спохватываясь, - Я ЗАБЫЛ ВАШЕ ИМЯ. ВЕРНЕЕ, НЕ ЗАБЫЛ, А КАК-ТО НЕ ПРЕДСТАВИЛИСЬ. Я - Игорь ВАСИЛЬЕВИЧ.
- ПЛАТОН.
Близорукие глаза вспыхивают,
- ЧУДЕСНО. ПРЕКРАСНО. СМОТРИТЕ-КА, СТРАННОЕ СБЛИЖЕНИЕ, КАК СКАЗАЛ БЫ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ... Я ВЧЕРА КАК РАЗ КУПИЛ ПЛАТОНА... БЫЛ ТАКОЙ, ЗНАЕТЕ, ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИЙ...
- ЗНАЮ, - отвечает Платон, проверяя отвесом вертикальную планку.
Игорь Васильевич мнется, чувствуя, что допустил бестактность.
- МОЖЕТ, СДЕЛАЕМ ПЕРЕРЫВЧИК. Я ВАМ ПОКАЖУ...
Платон вставляет за ухо карандаш и покорно следует за хозяином в кабинет, довольно неопрятный, где царит так называемый "творческий беспорядок", а на самом деле обычный бардак, свидетельствующий о бардаке в душе, сердце и уме обитателя.
- ИЗДАНЬИЦЕ, КОНЕЧНО, ПАРШИВЕЙШЕЕ, - тараторит Игорь Васильевич, хватая и вновь кидая на стол "Государство" в мягком переплете, - ТУТ-ТО ВОТ У МЕНЯ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАРИТЕТЫ ЕСТЬ... ВОТ, ВЗГЛЯНИТЕ, СЛОВАРЬ ДАЛЯ. ПОД РЕДАКЦИЕЙ БОДУЭНА ДЕ КУРТЕНЕ. ЕДИНСТВЕННЫЙ ПОЛНЫЙ... СО ВСЕМИ СЛОВАМИ, ПОНИМАЕТЕ...
Игорь Васильевич распахивает тяжелый как кирпич том, листает...
- ВОТ! ГЛЯДИТЕ. ЖОПА - ТА ЧАСТЬ ТЕЛА, КОТОРАЯ ВО ФРАНЦИИ СВОБОДНА ОТ НАКАЗАНИЙ... НЕДУРНО, ДА?.. НУ И ТУТ ЕЩЕ МНОГО... ЭТО ВОТ БИОГРАФИЯ НИКОЛАЯ ПЕРВОГО, ОФИЦИАЛЬНАЯ... А ТУТ ФИЛОСОФЫ... ВЫ, ПРОСТИТЕ МЕНЯ... УЧИЛИСЬ ГДЕ?
- В УНИВЕРСИТЕТЕ.
- О!- Игорь Васильевич взмахивает бровями, - В МГУ!
- НЕТ. В ЛЕНИНГРАДЕ.
- ВОТ КАК! А ЧТО ЖЕ ВАС ПЛОТНИЧАТЬ-ТО? ХОТЯ, ПОНИМАЮ. ДА, ПЕРЕСТРОЙКА ВСЕ, ЗНАЕТЕ ЛИ, ПЕРЕВЕРНУЛА. НОВАЯ ЖИЗНЬ. МЫ ОКАЗАЛИСЬ НЕ ГОТОВЫ... КАЖДЫЙ КАК МОЖЕТ... И СПЕЦИАЛЬНОСТЬ КАКАЯ, ПРОСТИТЕ?
- ФИЛОСОФ.
Игорь Васильевич ударяет в ладоши и падает на диванчик:
- ОХ, ТЫ! НУ, ВЕДЬ ВОТ... НАДО ЖЕ ТАК... МАЛО ТОГО, ЧТО ПЛАТОН, ТОЖЕ ФИЛОСОФ... СБЛИЖЕНИЕ, СТРАННОЕ СБЛИЖЕНИЕ... ФИЛОСОФ-ПЛОТНИК, ЭТО, ЗНАЕТЕ, ХОРОШО... ЕЩЕ ТАКОГО НЕ БЫЛО...
- БЫЛО, - отвечает Платон - ИИСУС БЫЛ ПЛОТНИКОМ.
- АХ, ЧЕРТ! ТО ЕСТЬ, ТЬФУ, КАКОЙ ЧЕРТ? ПРОСТИ, ГОСПОДИ, ВЕРНО! ВЕРНО! НУ, ТАК, ЗНАЕТЕ ЧТО? Я ВАМ ПОДАРЮ, МОЖНО?
Платон изображает покорность.
Игорь Васильевич снова хватает "Государство".
- ТАК Я ВАМ ТОГДА НАДПИШУ. МОЖНО? НИЧЕГО?
- НАДПИШИТЕ.
- Я ТОГДА... - хозяин хватает ручку - А! ВОТ! Я ТАК: ПЛАТОНУ ПЛАТОНА В ДЕНЬ СТРАННОГО СБЛИЖЕНИЯ! А? ПОЙДЕТ?
- ПОЙДЕТ, - устало говорит Платон.
Немо все еще сидит в забытьи на скамейке и держит в руках непослушную зажигалку.
- РАЗМЫШЛЯЕТЕ? ПИШЕТЕ ПОЭМУ?
Немо пробуждается от раздумья и видит Нельсона.
- ЧТО ВАМ НУЖНО? КАКОГО ЧЕРТА ВЫ ЗА МНОЙ ХОДИТЕ?
- ВО-ПЕРВЫХ, НЕ ЧЕРТЫХАЙТЕСЬ. ВО-ВТОРЫХ, Я ЗА ВАМИ НЕ ХОЖУ. Я ПРИШЕЛ СЮДА ПО СВОИМ ДЕЛАМ. ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ НА ЭТОМ САМОМ МЕСТЕ Я ВАС ВСТРЕТИЛ. И СЕГОДНЯ ВСТРЕЧАЮ ОПЯТЬ. ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО НАША ВСТРЕЧА НЕ СЛУЧАЙНА - ТОЛЬКО И ВСЕГО.
Немо немного удивлен. Он оглядывается.
- НА ЭТОМ САМОМ?
- НУ ДА! А МОЖЕТ, ЭТО ВЫ ЗА МНОЙ ХОДИТЕ? ХОТЯ, НА КОЙ ЧЕРТ Я ВАМ СДАЛСЯ! НА ГРАБИТЕЛЯ ВЫ НЕ ПОХОЖИ.
- ВЫ САМИ ЧЕРТЫХАЕТЕСЬ.
- НЕ ПРЕРЕКАЙТЕСЬ. Я ВАМ В ОТЦЫ ГОЖУСЬ. НУ НЕ В ОТЦЫ, В ДЯДИ!
Немо отворачивается.
Нельсона это нисколько не задевает, он занят другим: прислонившись спиной к старому дереву, на мгновенье закрывает глаз, вытягивается в струнку и, стараясь делать шаги поменьше, идет по двору, потом сворачивает вправо под прямым углом и снова шагает...
Слышно, как он бурчит сквозь зубы:
- ШЕСТЬ… СЕМЬ…
- ЧТО ВЫ ПАЯСНИЧАЕТЕ? - спрашивает Немо раздраженно.
В ответ Нельсон демонически улыбается и прикладывает палец ко рту. Из-за отворота пальто он извлекает детский совок и начинает прилежно копать ямку в утоптанной земле.
Немо приближается. И хотя выражение лица у него презрительное, он явно заинтригован поведением Нельсона.
Нельсон ковыряет землю и, не разжимая зубов, напевает с мстительным сладострастием!
- ЭТО БЫЛО У МОРЯ, ГДЕ АЖУРНАЯ ПЭНА...
В это время из подъезда выходит Платон со своим неподъемным портфелем.
Не замеченный никем, он скрывается за углом.
Совок ударяется о твердое.
Звук металлический.
Нельсон запускает пальцы в ямку и выуживает плоскую ржавую коробку из-под леденцов.
На лице у него написано торжество.
- КЛАД НАШЛИ? - иронизирует Немо. - ПОЗДРАВЛЯЮ.
В ответ Нельсон хмурит бровь над живым глазом и вновь прикладывает к тонким губам длинный палец.
Уродливая махина - здание какого-то совучреждения. Елена, одолев сопротивление тяжелой стеклянной двери, выходит на улицу, щурится в небо и лезет в сумку за зонтиком.
За спиной у нее вырастает черная фигура Платона. Портфель на плече.
- ОЙ, - произносит она, - ТЫ ЧЕГО ЗДЕСЬ?
- ДА РЕШИЛ ВСТРЕТИТЬ. ВДРУГ, ЭТОТ ПРИПРЕТСЯ.
"Этот", то есть Юрий, стоит на другой стороне улицы, засунув руки в карманы, и задрав воротник куртки.
Выражение лица у него яростное.
То же самое лицо, но еще без кругов под глазами, без бесовщины в зрачках.
Юрий одет в мешковатую тройку. Под руку он держит Елену, тоже помолодевшую, в белом платье, увенчанную Фатой. Оба улыбаются.
Увы - это всего лишь фотография, которую держит в руке Нельсон.
Фотостудия.
Выкрашенный белой краской павильон, треноги приборов, древний деревянный аппарат, в котором согласно легенде прописана беззаботная птичка.
- НУ, ВОТ И ВСЕ! - выскакивая из-за занавески, улыбается длинноволосый Фотограф.
- УДАЧНО? - спрашивает Нельсон.
- ДА ВРОДЕ БЫ. ЭТО ПРАВИЛЬНО. БЕЗ ПОРТРЕТА ВСЕ-ТАКИ НЕ ТО, ЗНАЕТЕ. ЛЮДЯМ ИНТЕРЕСНО ЛИЦО. ДА И МНЕ В КОЛЛЕКЦИЮ.
- А ЭТО ЧТО ЗА ЛИЦА, ЕСЛИ НЕ СЕКРЕТ? - Нельсон приподымает Фотографию Юрия и Елены.
Фотограф несколько смущен:
- ДА ЭТО ТАК. СТАРЬЕ. ДРУЗЬЯ. КАК ОНА СЮДА ПОПАЛА?
- НУ, УДАЧИ! - Нельсон отцепляет от спинки стула зонт.
- СПАСИБО... А ДОЛГО ВЫ ЕЩЕ В МОСКВЕ?
Нельсон пожимает плечами.
- Я НА СЛУЧАЙ, ЕСЛИ БРАК, ИЛИ ЧТО-ТО...
- ПОКА ЗДЕСЬ. ОТЕЛЬ "БАЛЧУГ", НОМЕР ШЕСТЬСОТ ЧЕТЫРЕ. УДАЧИ!
Хлопает дверь.
Фотограф треплет в руке фотографию.
Подходит к стеллажу, раскрывает исполинскую папку, набитую карточками.
На одной из них - Платон с бокалом шампанского в руке, подбородок задран вверх, фортепьянная улыбка, глаза горят.
Платон резко, как в детективе, открывает дверь, влетает в комнату, на кухню, дергает двери ванной и туалета.
- ВХОДИ, - говорит он кому-то, ожидающему на лестничной клетке.
Входит Елена, вынимает из кармана ключи и вступает в борьбу с тремя замками.
- ТОЛЬКО БЫСТРО, - наставляет Платон, - САМОЕ НЕОБХОДИМОЕ, ЧТОБ БЫЛА ОДНА СУМКА. Я НЕ УВЕРЕН, ЧТО ЭТОТ ПРИДУРОК НЕ ТАЩИТСЯ ПО ПЯТАМ.
Замки побеждены.
Елена впархивает в комнату и сразу бросается к платяному шкафу.
Игорь Васильевич с уютной папочкой в руках влетает в подъезд, насвистывая что-то игривое. Он явно в чудесном расположении духа.
Отмыкает, зажав папку между грудью и подбородком, почтовый ящик.
Из ящика выпадает пара газет и сверток желтой бумаги.
Продолжая насвистывать, Игорь Васильевич возносится в лифте на третий этаж.
Здесь он никак не может удержать папку, газеты и сверток в одной руке, чтобы отпереть другой дверь.
Приходится положить папку и газеты на рогожку, сверток...
Любопытство берет верх. Игорь Васильевич обрывает бумагу, внутри - жестяная коробочка из-под монпансье.
Игорь Васильевич недоуменно крутит головой, поддевает крышку ногтем...
Лицо его сереет, углы рта опускаются...
Забыв про папку и газеты, он поворачивает ключ в замке, делает тяжелый шаг и опускается на скамеечку в прихожей...
- ИГОРЕК, ЭТО ТЫ? - вопрошает из глубины квартиры женский голос.
Игорь Васильевич испуганно прячет коробку в карман пальто.
- ИГОРЕК?
Игорь Васильевич дышит ртом как рыба.
- ИГОРЕК! - повторяет его жена, ухоженная пожилая дама, выходя, наконец, в коридор, и испуганно осекается! - ДА ЧТО С ТОБОЙ?
Нельсон входит в пивной зал.
Физиономии его посетителей несвежи и всех цветов радуги. Гомон, плевки, табачный дым...
Получив кружку желтоватой бурды, он в недоумении оглядывается: где бы притулиться?
Всюду грязь. Куда деть зонт?
Кто-то выхватывает зонт из рук. Это Немо.
- АДМИРАЛ ПОСЕЩАЕТ ПИВНЫЕ?
Он проводит Нельсона к свободному месту у притолоки.
- А ЧТО ВАС УДИВЛЯЕТ? АДМИРАЛЫ ТОЖЕ ЛЮДИ.
Нельсон отхлебывает и морщится.
- ДА, - подъелдыкивает Немо, - ЭТО ВАМ НЕ ВАЛЮТНЫЙ БАР.
- ОТЕЧЕСТВА И ДЫМ НАМ СЛАДОК И ПРИЯТЕН,- парирует Нельсон и делает богатырский глоток.
- КАКОГО ЧЕРТА ВЫ ЗА МНОЙ ХОДИТЕ?
Нельсон клацает зубами!
- НЕ ЧЕРТЫХАЙТЕСЬ, Я УЖЕ ГОВОРИЛ ВАМ. ЭТО ВУЛЬГАРНО. ВЫ РЕШИЛИ, ЧТО Я ВАС ПРЕСЛЕДУЮ? ЧТО Я СЫЩИК ИЛИ ЧТО-ТО ТАКОЕ? РАССЛАБЬТЕСЬ. ЦЕПЬ СОВПАДЕНИЙ. ПОВЕРЬТЕ.
- ТОГДА ОТВЕТЬТЕ НА ПАРУ ВОПРОСОВ. ОТВЕТИТЕ - ПОВЕРЮ.
- ОТВЕТ ЗА ОТВЕТ. У МЕНЯ ТОЖЕ НАЗРЕЛИ ВОПРОСЫ.
Немо скалится, но кивает:
- ИДЕТ. ПОЧЕМУ ВЫ МЕНЯ ПОТАЩИЛИ В ОТЕЛЬ - НЕЗНАКОМОГО ЧЕЛОВЕКА?
- ЗНАКОМЫХ У МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕТ. ХОТЕЛОСЬ ПОСИДЕТЬ, ВЫПИТЬ... ВЫ МНЕ ПОНРАВИЛИСЬ...
- ЧТО ЗА ДУРАКА ВЫ ВАЛЯЛИ УТРОМ? ЧТО ВЫ ТАМ ОТКОПАЛИ?
- ПУСТЯК, БЕЗДЕЛУШКУ. МНЕ ПОДАРИЛ ЕЕ ОДИН ЧЕЛОВЕК. МНОГО ЛЕТ НАЗАД. Я ЕЕ ЗАРЫЛ, А ТЕПЕРЬ ВЫКОПАЛ И ВЕРНУЛ.
- ЗАЧЕМ ЗАКАПЫВАТЬ БЕЗДЕЛУШКИ?
- Я ЖЕ СКАЗАЛ - ЭТО БЫЛО ОЧЕНЬ ДАВНО. Я БЫЛ МАЛЕНЬКИЙ - ИГРАЛ В КЛАД. ЗАРЫЛ, А ГДЕ - ЗАБЫЛ. И ТОЛЬКО СПУСТЯ ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ВСПОМНИЛ.
- ТОГДА ПОЧЕМУ...
- СТОП! - Нельсон поднимает указательный палец, - ТЕПЕРЬ МОЯ ОЧЕРЕДЬ. ЧТО ЗА БЕЗДЕЛУШКА ЛЕЖИТ У ВАС В КАРМАНЕ?
Немо непроизвольно хлопает себя по бедру!
- ЗНАЧИТ, ВЫ ШАРИТЕ ПО ЧУЖИМ КАРМАНАМ.
- ПРОСТО ХОТЕЛ ПОВЕСИТЬ КУРТКУ НА КРЮЧОК. А ОНО ВОЗЬМИ И ВЫВАЛИСЬ. НО Я ПОЛОЖИЛ НА МЕСТО. ЗАЧЕМ ВАМ ЭТА ШТУКА?
- А ЗАЧЕМ ВООБЩЕ ТАКИЕ ШТУКИ?
Нельсон, морщась, глотает пиво и цедит!
- СОБИРАЕТЕСЬ УПОТРЕБИТЬ ПО НАЗНАЧЕНИЮ?
Немо не отвечает, но Нельсон на этом и не настаивает!
- И ЭТО ДОЛЖНО ПРОИЗОЙТИ ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ, НА БАЛЧУГЕ. ВОТ ПОЧЕМУ МЫ С ВАМИ ВСЕ ВРЕМЯ СТАЛКИВАЕМСЯ. БАЛЧУГ! ТАК? ВЫ ОБЕЩАЛИ ОТВЕТИТЬ.
Немо молчит. Нельсон, вдруг отвлекаясь от темы, толкает его в плечо:
- ГЛЯДИТЕ-КА! НАШЕГО ПОЛКУ ПРИБЫЛО.
В пивную ввалился грязный одноногий алкаш. Он стоит у окошка раздачи и смотрит на пьющих жалобными глазами.
- НЕ УЗНАЕТЕ? ЭЙ, СИЛЬВЕР!
Алкаш, улыбаясь, направляется к ним.
Он чует поживу и бормочет:
- Я НЕ СИВЫЙ, Я КОСТИК.
- НЕТ, СИЛЬВЕР, - обрезает Нельсон, протягивая Костику червонец, - ВОЗЬМИ ПИАСТРЫ И ВЕРНИСЬ С ПИВОМ.
Сильвер выхватывает деньги и устремляется к раздаче.
Лицо Нельсона вновь принимает едкое выражение:
- А ЖАЛЬ, ПРАВО, ЧТО Я НЕ СЫЩИК. КАКУЮ БЫ КАРЬЕРУ СДЕЛАЛ! ХОТИТЕ СОВЕТ?
- НЕТ.
- И ВСЕ-ТАКИ. ВЫ МНЕ НРАВИТЕСЬ. СЕМЬ РАЗ ОТМЕРЬТЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ...
Немо резко разворачивается и выходит вон.
К Нельсону подплывает улыбающийся Сильвер с двумя полными кружками.
Юрий входит в квартиру.
Три замка, так крепко державшие оборону, разжали челюсти.
Он толкает дверь и оказывается в комнате Елены.
Всюду валяется ее одежда, шкаф раскрыт, все перевернуто.
Глаза Юрия становятся соловыми.
- СУКА! - с каким-то удовольствием произносит он и принимается ворошить тряпки, сваленные в кресло...
извлекает лифчик, мнет его в руках, потом с шумным вздохом разрывает пополам, следом вытягивает узенькие кружевные трусики, подносит их к лицу, кусает и разрывает в клочья.
Его начинает трясти, он падает на пол и натыкается на туфельку на каблуке-шпильке.
Сжав туфельку в руках, он сворачивает каблук, словно шею птице.
Нельсон входит в подъезд дома с эркерами, замирает и закрывает единственный глаз.
Не глядя, наощупь находит рукой перила.
Затем, вздохнув, размыкает веки и начинает подыматься по лестнице, глядя почему-то в потолок.
Вот и третий этаж.
Дверь квартиры Игоря Васильевича.
Нельсон стоит перед ней навытяжку, держа зонт как карабин по команде "к ноге".
Лицо его обращается в камень.
Игорь Васильевич, сгорбясь, сидит в глубоком кресле и курит длинную сигарету. Выглядит он скверно, под глазами мешки.
Перед ним на письменном столе - пепельница с Монбланом окурков и круглая жестяная баночка из-под монпансье.
Платон захлопывает изнутри какую-то входную дверь.
- ДАВАЙТЕ, ПОПРОБУЙТЕ,- громко говорит он.
Слышен скрежет ключа в замке.
Дверь открывает снаружи невзрачная женщина в бесцветном халате.
- ДА ВРОДЕ НОРМАЛЬНО, - говорит она, шмыгая носом, СКОЛЬКО Я ВАМ ДОЛЖНА?
- ТРИСТА, - Платон начинает укладывать инструменты в портфель.
Женщина куда-то упархивает и возвращается с купюрами в руке.
- СПАСИБО, - говорит Платон, пряча деньги в нагрудный карман.
- ВАМ СПАСИБО.
Елена внимательно и несколько недоверчиво рассматривает свое отражение. Она то ли с трудом узнает себя, то, ли впервые видит зеркало.
Тем временем коробка лифта ползет вверх, увлекаемая черной косой троса.
И там, где она должна остановиться, между сеткой и окном - фигура мужчины.
Вот лифт тормозит и, подобно незабываемому генсеку, сначала чавкает, а уж потом разевает пасть.
Елена копается в сумочке, вставляет ключ в замок, поворачивает, тянет на себя ручку...
Юрий действует хладнокровно и быстро.
Одним прыжком он оказывается у двери, всовывает носок ботинка в щель, правой рукой хватает Елену за волосы, а левой заводит ей локоть за спину.
Елена, было, вскрикивает, но следует недвусмысленный совет:
- ЗАТКНИСЬ!
Юрий вталкивает Елену в квартиру.
Нельсон переводит дух.
Лицо его в испарине.
Так и не решившись подойти к двери ближе, чем на два метра, он сбегает вниз по лестнице, громко хлопает дверью подъезда и оказывается на детской площадке во дворе.
Он вскрывает портсигар, закуривает, оборачивается.
В окне третьего этажа невнятный свет настольной лампы, чья-то гиперболизированная тень на стене.
Теперь в том же самом зеркале, в которое так недоверчиво смотрелась пару минут назад Елена, - лицо Немо.
На мгновение он прикрывает глаза, сжимает зубы, так что набухают желваки.
Чавканье, предшествующее прибытию, заставляет его вздрогнуть.
Дверцы разъезжаются в стороны.
Немо разворачивается так решительно, словно ему скомандовали "кругом!" и делает шаг к двери...
На этом его решительность и иссякает...
Дверь в квартиру полуоткрыта.
Немо осторожно приближается к ней. Его ухо различает звуки: какую-то возню, глухой удар, потом звонкий.
Далее - женский всхлип, тяжелое сопение и яростный шепот:
- УБЬЮ, СУКА...
Немо мягко отводит дверь и бесшумно проскальзывает в прихожую.
В комнате на ковре - Юрий и Елена.
Кругом - разрушение: кресло опрокинуто, его ножки смотрят в потолок, как стволы турельного пулемета, сорвана с гвоздей одна полка и книги, заполнявшие ее, трудятся в углу у батареи...
Юрий разорвал на Елене блузку и пытается сделать то же с юбкой.
Так как она отчаянно отбивается и пытается кричать, он одной рукой сжимает ей горло, а другой ловит ее запястье.
Левую ее руку он придавил коленом. Она пускает в ход ноги, бьет его коленями в спину.
- АХ, ТЫ, ****Ь... - рычит Юрий и ослабляет хватку, чтоб скрутить и ноги.
Елена, почувствовав это, кусает его за пальцы, он взвизгивает как пес. Елена пытается крикнуть:
- СПАСИТЕ...
Но Юрий прерывает реплику двумя увесистыми тумаками.
- МОЛЧИ, ****Ь! УБЬЮ! ПОНЯЛА? ТЫ МОЯ ЖЕНА, *****! БУДЕШЬ СПАТЬ СО МНОЙ?
Елена плачет и мычит.
Следуют еще два тумака:
- БУДЕШЬ, СУКА, Я СКАЗАЛ...
Перейдя к сексуальной теме, Юрий теряет бдительность, Елена высвобождает руку и крепко ударяет его в лоб.
В ответ Юрий бьет ее кулаком в живот и, сунув руку в карман, извлекает оттуда кухонный нож.
Елена по-детски ойкает:
- МАМА.
- Я ТВОЯ МАМА! - хрипит Юрий и на его лице появляется малопривлекательная улыбка.
Хотя Немо стоит в дверях комнаты, ни тот, ни другая до сих пор его не заметили.
Все происходящее он наблюдает со смешанным чувством ужаса и удивления. И только когда в руке Юрия появляется нож, говорит негромко:
- В ЧЕМ ДЕЛО?
Юрий подымает на него красные глаза.
- БРОСЬ НОЖ И ВАЛИ ОТСЮДА, - продолжает Немо.
- А ТЫ КТО? - СВИРЕПО рычит Юрий, но, тем не менее, сползает с Елены и приподымается, - ЧЕГО ТЕ ЗДЕСЬ НАДО? ТЫ КТО?
- *** В ПАЛЬТО, - лаконично представляется Немо, - СЧИТАЮ ДО ТРЕХ. ИСЧЕЗНИ.
Юрию удается вновь разъяриться, он сжимает нож и делает шаг вперед.
Елена хватает его за штанину:
- ЮРОЧКА!
Он бьет ее ногой и склабится:
- НЕ ЛЕЗЬ, СУКА! А ТЫ, ПИДОР, СЕЙЧАС ЗАПЛАЧЕШЬ...
Немо рывком опускает руку в карман куртки и так же - рывком - вытягивает ее вперед.
Увидев в нескольких сантиметрах от лица дуло пистолета, Юрий мгновенно бледнеет и пятится.
Немо делает полшага вперед, и ствол утыкается Юрию в переносицу.
- РАЗ.
Юрий отшатывается к стене.
- ДВА.
Юрий издает непонятный хрип, прыгает на кровать, с нее - прямо в дверь...
вылетает на лестницу и с грохотом скатывается вниз.
Платон с неподъемным портфелем на плече приближается к дому.
Когда до подъезда остается несколько шагов, дверь с лязгом распахивается. Из нее кубарем вылетает Юрий и, перемахнув с разбегу изгородь, исчезает в темноте.
Платон бросает портфель и кидается в дом.
Игорь Васильевич, наконец, выкатывается из уютного кресла, переваливаясь с ноги на ногу, подбирается к окну...
Ухватившись руками за портьеры, он замирает на мгновение в позе распятого.
Таким его видит снизу Нельсон.
Желтый квадрат окна и в нем крестом черная фигура.
Портьеры сдвигаются. Квадрат гаснет.
Нельсон поднимает воротник, пальто и ныряет в темноту.
В дверях Платон лицом к лицу сталкивается с Немо.
Кажется, что второй напуган больше, чем первый.
Некоторое время они так и стоят: глаза в глаза, грудь в грудь, слипшись, как разно заряженные частицы - два взвинченных лица, два онемевших профиля, две странных жизни, столкнувшиеся в дверном проеме.
Они будто играют в гляделки, кто отведет глаза - проиграет.
Проигрывает Платон, потому что за плечом Немо замечает растрепанную голову Елены.
- ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? - выдавливает он.
- ЮРА... - лепечет Лена и принимается плакать.
Платон и Немо проводят рокировку: один переступает порог, а другой с удовольствием выруливает на лестничную клетку.
Пятясь к лифту, Немо произносит немногословные, но необходимые в его положении пояснения:
- Я СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО... ШЕЛ МИМО... ДВЕРЬ ОТКРЫТА... КРИК...
Платон кивает, глядя в пол, точнее, в центр круглой циновки, лежащей за порогом.
Елена уже тушит свои всхлипы о его плечо.
- ОН ВЫСКОЧИЛ КАК ОШПАРЕННЫЙ, - говорит Платон мертвым
голосом, продолжая кивать циновке.
- Я ЕГО СИЛЬНО НАПУГАЛ, - Немо наощупь нажимает кнопку вызова лифта, держа другую руку в кармане.
И тут Платон, будто вспомнив что-то, что силился тщетно вспомнить вот сейчас, кивая циновке, поворачивает голову и подымает глаза на Немо.
Но тот уже вскочил в лифт, и дверцы с лязгом сомкнулись, скрыв его.
С таким же или другим лязгом сомкнулись дверцы, впустившие Юрия в вагон метро.
Юрий не ищет места, остается тут же у входа, привалившись лбом к стеклу, прямо к надписи "НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ", тяжело сопит ртом, отчего на стекле возникает матовое пятно.
Он проводит по нему пятерней, пятно превращается в полосы, но они тут же срастаются воедино.
Юрий повторяет эксперимент.
Полосы срастаются.
Он протирает стекло обшлагом.
Отражение в стекле.
На скамейке напротив разместилась цыганская семейка.
Маленькая девочка спит, свернувшись клубком.
Мать, сидя рядом, копается в бесчисленных узелках, грудящихся на ее коленях.
Мальчишка тянется к узелкам, лукаво щурится.
Цыганка лупит его по рукам и громко ругает по-своему.
Юрий оглядывается.
Больше в вагоне ни души.
Темень.
Ветер над каналом.
На горбатом мостике - фигура человека.
Он пьет из горлышка плоской бутылки, кашляет, утирается рукавом.
По лицу его текут самые, что ни на есть всамделишные слезы.
И само лицо - не то, что было раньше. Что—то в нем проступило растерянное, детское.
Немо зубами цепляет из пачки сигарету, шарит по карманам...
Зажигалки нет.
Он сплевывает сигарету в мутную воду канала, опускается на ступеньку, уткнув лицо в решетку перил...
За стрелкой стонет баржа и красным глазом баламутит воду.
Вглядываясь в переливающуюся багровую рябь, перестаешь различать линии, тени...
Все смешивается, и сам будто растворяешься в ней, перестаешь соображать кто ты, где...
Да и мудрено ли забыть обо всем, если вокруг только эта кипящая, алая, лиловая, белая злоба огня.
Есть и звуки.
Треск, трещит все, что горит: дерево, бумага...
Грохот - когда огонь расходится так, что крушит все на своем пути.
Еще что-то.
Крик.
Ну да! Я же отчетливо слышу.
Крик. Вернее, истошный вой.
Так не воют ни черти, ни ангелы, ни сквозняки, ни трубы...
Так воет только живое.
Пламя, которое искал Немо - в руках у Платона.
Он сидит на кухне, не сняв пальто, и щелкает зажигалкой. Смотрит на огонь. Гасит. Крутит в руках. Опять щелкает.
Елене это не нравится. Она подходит, кладет руку на его плечо.
- ПЛАТОШ, СНИМИ ПАЛЬТО ХОТЬ.
Платон смотрит не нее взглядом, по-прежнему отсутствующим, но уже покорным.
Он швыряет зажигалку...
... в стоящую на столе плетенку со всякой белибердой...
... и на ходу высвобождаясь из рукавов, бредет в прихожую...
Когда машинисты привычно перед отправкой в депо обегают поезд, один из них различает плач.
Детский плач.
Переглянувшись, оба бросаются на звук.
Цыганка лежит на полу вагона, раскинув ноги, бесчисленные юбки скомканы и прижаты к животу.
Цыганенок и девочка сидят рядом и бессмысленно плачут.
Машинист склоняется над цыганкой.
Та стонет.
- ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? - спрашивает другой.
Пацан отвечает плачем. Его трясет.
- ВАСЬ, МЕНТОВ ВЫЗЫВАЙ, - бурчит первый.
И тут цыганка вместе с клекотом и стоном извергает ртом красную пену.
- И СКОРУЮ.
А Балчуг спал.
Рябились огни на воде.
Сиял на другом берегу кремлевский сад.
И листья с лип падали осторожно, будто боясь наделать шуму.
За рекой угомонилась даже Красная площадь, только гвардейцы и куранты изредка нарушали ее покой.
Китай-город и вовсе вымер.
Все было спокойно, незыблемо.
И возникало наивное, но вполне по-человечески понятное желание - уверовать в эту незыблемость, понять ее как суть, а все остальное - как прилипшее, наносное...
...и жить всем смыслом, сердцем, нутром в этом ночном, мертвом, но подлинном городе, а не в том дневном - суматошном, гамливом, но призрачном.
И когда город брызнул, наконец, бензином, взошел, как сорняками, людьми и автомобилями и заспешил, заспешил по невнятным своим, призрачным делам, Немо уже сидел на лавочке неподалеку от Платонова дома, а Нельсон уже обжигался в кафетерии невообразимым пойлом, заявленным как "кофе с молоком", и сквозь веками не мытое стекло вглядывался в зевающий рот арки напротив.
Когда из нее вышли Платон и Елена, Нельсон отставил кофе и ринулся к дверям.
- НУ, ЧТО ТЫ БОИШЬСЯ? - говорит Елена, положив руку на плечо Платона, - ПОСЛЕ ВЧЕРАШНЕГО ОН НЕ СКОРО ОЧУХАЕТСЯ.
Платон кривит губу.
- ТЫ ВО СКОЛЬКО ВЕРНЕШЬСЯ?
- К ОДИННАДЦАТИ, - неуверенно отвечает Платон.
- НУ ВОТ. Я ТОГДА К ТАНЬКЕ ЗАЙДУ. ПОСИЖУ, А ТЫ МНЕ ТУДА ПОЗВОНИШЬ. НУ, ТЫ ЖЕ ХОЧЕШЬ ПОЙТИ.
- ХОЧУ.
- ВОТ И ИДИ. ЮБИЛЕЙ ВСЕ-ТАКИ. ПРИВЕТ ПЕРЕДАЙ. НУ, ВСЕ.
Она легонько толкает Платона в плечо и тот, кивнув, направляется к перекрестку.
Тогда из арки бесшумно выскакивает Немо и, проскользнув за спиной у Елены, пристраивается в поток пешеходов шагах в двадцати позади Платона.
Нельсон толкает дверь и, презрев правила уличного движения, пересекает улицу.
Подкатывает троллейбус.
Елена входит в переднюю дверь, Нельсон успевает вскочить в заднюю.
В салоне, поработав локтями, он подбирается к ней вплотную:
- ДОБРОЕ УТРО.
Елена вздрагивает.
- УЗНАЛИ? ТРУДНО НЕ УЗНАТЬ. ОСОБАЯ ПРИМЕТА, - Нельсон указывает пальцем на перевязь - НАДО ПОГОВОРИТЬ.
- Я ТОРОПЛЮСЬ, - лепечет Елена, не понимая, чего от нее хотят.
- ДАВАЙТЕ ПОСЛЕ РАБОТЫ. ГДЕ ВЫ РАБОТАЕТЕ?
Она не успевает ответить.
На повороте штанги троллейбуса соскальзывают с кабелей, он по тараканьи машет ими и останавливается.
В квартире Игоря Васильевича Платон, стоя на стремянке, заполняет новенький стеллаж книгами, которые таскает из кабинета хозяйка.
Она семенит, суетится и в результате одна из стопок рассыпается у нее в руках.
Платону приходится сойти вниз и помочь даме.
Он подымает распахнувшийся на первой странице пыльный том и читает вслух:
- ИЗ КНИГЪ АЛЕКСАНДРА ЮРЖЕВСКАГО.
Экслибрис изображает неровную стопку книг, на которую водружены рюмка и початая бутыль. Платон улыбается.
- НИЧЕГО, - хмыкает он одобрительно и раскрывает другую книгу. Экслибрис тот же. Третью. Тот же.
- КУПИЛИ СРАЗУ БИБЛИОТЕКУ? ИЛИ ОТ ПРЕДКОВ?
- А? — несколько испуганно спрашивает хозяйка и забывает закрыть обведенный морковной помадой рот.
- Я ПРО ЭКСЛИБРИС, - Платон наугад раскрывает следующую книгу. Снова - бутылка на стопке книг.
- А, НЕТ... - отвечает хозяйка, продолжая стоять на коленях, хотя подбирать уже нечего, - ЭТО, ЗНАЕТЕ, БЫЛ НАШ СОСЕД. ОН УМЕР. ДАВНО, СРАЗУ ПОСЛЕ ВОЙНЫ. ТО ЕСТЬ НЕ УМЕР, А БЫЛ РЕПРЕССИРОВАН... ЖЕНА ОСТАЛАСЬ И СЫН... ПОМОГИТЕ ПОДНЯТЬСЯ...
Платон с готовностью подает ей руку.
Встав и оправив платье, хозяйка продолжает уже более связно:
- НУ, ВОТ. ПОТОМ ОНА СКОНЧАЛАСЬ - СЕРДЦЕ. НУ, А ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВИЧ БИБЛИОТЕКУ... СОХРАНИЛ.
- А СЫН? ВЫ СКАЗАЛИ - СЫН, - без задней мысли спрашивает Платон, доканчивая укомплектовывать стеллаж.
- С НИМ ВЫШЛА ИСТОРИЯ. ПЛОХАЯ.
- ТО ЕСТЬ? ПОГИБ?
Хозяйка странно засмеялась, ее морковный рот скривился.
- ОН БЫЛ В ТЮРЬМЕ. Игорь ВАСИЛЬЕВИЧ ХОТЕЛ СОХРАНИТЬ КНИГИ ОТЦА. ТО ЕСТЬ ЕГО ОТЦА. НУ, ДЛЯ СЫНА. НО ОН... ПРОПАЛ. НУ, НЕ ВЕРНУЛСЯ.
Так как ответы даются неохотно, Платон больше не спрашивает.
- НУ, ВОТ И ВСЕ! - изрекает он, спорхнув со стремянки.
Хозяйка убегает в комнату и поет оттуда:
- КАК ВЫ ДОГОВОРИЛИСЬ С ИГОРЕМ ВАСИЛЬЕВИЧЕМ?
- ТРИ.
Пауза.
- А МНЕ КАЗАЛОСЬ, ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ.
Платон бросает взгляд на стеллаж, лицо его суровеет:
- ТРИ.
Хозяйка возвращается, держа в одной руке купюры, в другой коробочку из-под монпансье.
- А В МОНЕТАХ ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ? - говорит она доверительно-заговорщицким тоном.
- СЛАБО, - Платон вскрывает коробочку и достает из нее темный кругляш, - НИЧЕГО ОСОБЕННОГО. НАПОЛЕОНОВСКИЙ ФРАНК.
- ДА?.. - разочарованно тянет хозяйка, возвращает кругляш в коробку и тщательно закупоривает ее, - ИГОРЕК РАНЬШЕ СОБИРАЛ... НО ДАВНО РАЗДАРИЛ...
- ЗДЕСЬ ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ... - прерывает Платон.
- НО МНЕ КАЗАЛОСЬ...
- ПЕРЕКРЕСТИТЕСЬ. ТРИ.
Немо сидит, втянув голову в плечи, на лавочке у подъезда и ворошит носом ботинка листву.
Резиновый мячик кокетливо прыгает ему на колени. Он подымает голову.
Два едва оперившихся карапуза стоят поодаль и машут ему руками.
Немо болезненно улыбается и посылает мячик обратно.
Потом встает и решительно шагает прочь...
Как только он скрывается за углом, из подъезда выползает Платон с неизменным портфелем.
Мячик шлепает его по заднице.
Пацаны хихикают.
- БАНДИТЫ, - резюмирует Платон и бьет по мячу.
Нельсон перед зеркалом ощупывает щербатый подбородок.
На подбородке - бусинки крови.
Затем тщательно натирает лицо гелем. Затягивает цветастый галстук - последний писк!
В дверь стучат.
- ДА... ОТКРЫТО... - рычит он, борясь с галстуком.
Щелчок дверной ручки.
Шаги.
В зеркале - лицо Немо.
- ЗАШЕЛ ПОПРОЩАТЬСЯ.
Нельсон оборачивается.
- В СМЫСЛЕ?
- ДОМОЙ ЕДУ. В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, - последнее Немо выговаривает иронически - " санкыты-питербурхххх". И улыбается.
Нельсон несколько бледнеет.
- ПОГОДИТЕ...
- ДА НЕТ. НЕ ВЫШЛО. К СОЖАЛЕНИЮ, - Немо извлекает из кармана куртки пистолет, выдергивает обойму - УДОСТОВЕРЬТЕСЬ. СЕМЬ. КАК В АПТЕКЕ.
Нельсон открывает рот, но произнести ничего не успевает - вновь стук в дверь.
Немо прячет руку с пистолетом в карман.
- ДА... ОТКРЫТО... - ревет Нельсон еще более сурово - ОТКРЫТО, ЧЕРТ...
... Он кидается к двери, но дверь уже ползет навстречу, а за ней какая-то мятая физиономия Игоря Васильевича. В руках у гостя - букет.
- СЕРЕЖА?.. - несколько испуганно произносит Игорь Васильевич, - НЕ УЗНАЕШЬ?
Нельсон молчит, и Немо удивленно созерцает его узкое лицо, по которому вдруг начинают бегать желваки.
- МОЖНО? - дребезжит Игорь Васильевич, переступая через порог.
Нельсон молча поворачивается в профиль и делает рукой жест "прошу".
- СЕРЕЖА... - повторяет Игорь Васильевич, присев на краешек кресла и держа букет в вытянутой руке, - ...СЕРЕЖА.
- НУ, - цедит Нельсон, который вполне обрел самообладание.
Робкие глазки ИГОРЯ Васильевича перебегают на Немо...
Нельсон хватает Немо за рукав:
- ЭТО МОЙ ДРУГ. У НАС НЕТ СЕКРЕТОВ.
... и силой сажает его на кровать.
- Я СОБСТВЕННО... - лепечет Игорь Васильевич, - УЗНАЛ, ЧТО ТЫ ПРИЕХАЛ... ЧТО ЖЕ ТЫ НЕ ЗАШЕЛ...?
Нельсон как-то весь кондовеет, хватает со столика початую бутылку скотча, отхлебывает и отвечает глухо!
- НЕ ЗАШЕЛ... ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ Я МЕЧТАЛ ЗАЙТИ... И УВИДЕТЬ ТВОЕ ЛИЦО... - поправляет перевязь, - НЕ СМОГ... СТРАШНО. ВЕЩИ ЦЕЛЫ? СТОЛ, ШКАФЧИКИ С АМУРАМИ? КОНЕЧНО, ЦЕЛЫ. ТЫ СИДИШЬ ЗА ОТЦОВСКИМ СТОЛОМ, МОЖЕТ БЫТЬ, ПЬЕШЬ ЧАЙ ИЗ ТОЙ САМОЙ ЧАШКИ... НЕТ, ЭТО СЛИШКОМ. НЕ БОЙСЯ. Я ХОТЕЛ, КОНЕЧНО, ХОТЕЛ ОТОМСТИТЬ... Я ТЫСЯЧУ РАЗ ПРЕДСТАВЛЯЛ СЕБЕ ТВОЮ ФИЗИОНОМИЮ... НО ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО НЕ МОГУ...
- СЕРЕЖЕНЬКА, - умоляюще тараторит Игорь Васильевич, - Я ЖЕ ХОТЕЛ. Я... СОХРАНИТЬ... ДЛЯ ТЕБЯ... ТЫ БЫЛ НАМ КАК СЫН... ПОСЛЕ ТОГО, КАК ПАПУ... ПОМНИШЬ, ТЫ БЫЛ МАЛЕНЬКИЙ, ПРИХОДИЛ КО МНЕ...
- ТЫ ПОДАРИЛ МНЕ МОНЕТУ, - прерывает Нельсон.
Он стоит в дверях, засунув руки в карманы и раскачиваясь.
- НО Я ВЕРНУЛ ЕЕ. ЧТО ЕЩЕ?
- СЕРЕЖЕНЬКА... - чуть не плачет Игорь Васильевич, - ТЫ КАК-ТО ОЗЛОБЛЕН... Я ПОНИМАЮ... ВСЕ ТАК ТРУДНО... НО ВЕДЬ МЫ С ИРИНОЙ СТЕПАННОЙ...
- ЛАДНО, ХВАТИТ... - устало говорит Нельсон, - Я ЖЕ ЧИТАЛ ТВОИ... ПОКАЗАНИЯ. МОЖЕТ БЫТЬ, И ОТЦА - ТЫ?
Он опускается в кресло, прикрыв единственный глаз ладонью.
- НЕМО...
Игорь Васильевич втягивает голову в плечи, лицо его превращается в маску из древнегреческой трагедии.
Немо поднимается и щелкает каблуками:
- АДМИРАЛ УСТАЛ.
Большая полутемная комната, низкий стол, на котором россыпь опустошенной посуды, фигуры в полутьме.
Из соседней комнаты - луч света и звяканье гитары.
В дверях появляется патлатый Фотограф и кричит:
- ЧТО ЭТО ВЫ СВЕТ ПОГАСИЛИ? ОБЖИМАЛОЧКИ? ВОТ Я ВАМ!
Вспыхивает электричество.
Один молодой человек спит на диване, в кресле сидит другой, на коленях у него девушка.
- А! - вопит Фотограф, - ПРИ ЖИВОМ МУЖЕ!
И он указывает пальцем на спящего.
Девушка морщит лоб:
- ВО-ПЕРВЫХ - ПОЛУЖИВОМ, А ВО-ВТОРЫХ - МЫ ДРУЗЬЯ ДЕТСТВА.
Фотограф возвращается в комнату, из которой вышел.
Там за конторкой распивает вино Платон и бородатый очкарик в ермолке.
- РАЗВРАТ. СОДОМ С ГОМОРРОЙ. БАГРОВ - МОРДОЙ В САЛАТ, А БАГРОВА - К СЕНЕ НА КОЛЕНИ.
В дверях появляется заспанный Багров:
- ЧТО ТЫ ОРЕШЬ КАК НА ПОЖАРЕ? ТОЛЬКО Я ЗАКЕМАРИЛ...
- ИМЕЮ ПРАВО!
- ИМЕЕТ, - кивает очкарик, - ЧЕТВЕРТУЮ ДЕСЯТКУ РАЗМЕНЯЛ...
- ДЕСЯТОК, — поправляет Фотограф.
- НЕТ, ДЕСЯТКУ.
- НЕ СПОРЬ, - примирительно говорит Багров и подсаживается к конторке, - ЕМУ ВИДНЕЙ.
Очкарик откладывает гитару и подымает бокал:
- НУ, ЗА ИМЕНИННИКА.
- УЖЕ БЫЛО, - тихо говорит Платон.
- КАШУ МАСЛОМ НЕ ИСПОРТИШЬ! - рычит именинник и стремительно убегает.
- ТАК, - резюмирует очкарик, - КАЖЕТСЯ, ГОТОВ...
Багров лениво пожевывает рыбий хвост.
Фотограф возвращается с толстой папкой под мышкой:
- ТОШКА! ТЕБЕ!
Платон принимает папку и боязливо вертит ее в руках:
- ЧТО ЭТО?
- РАЗНОЕ... ФОТКИ. ТЫ, ЛЕНКА... СТАРЬЕ, В ОБЩЕМ.
- СТАРИНА, А НЕ СТАРЬЕ, - поправляет очкарик.
Фотограф смотрит на него осоловелыми глазами, будто собираясь возразить, потом машет рукой и уходит в соседнюю комнату.
- ТАНЯ! ПОЧЕМУ ТЫ МЕНЯ НЕ ЛЮБИШЬ?
Слышен голос девушки:
- ДА ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ... НЕ ЛЕЗЬ.
- БАГРОВ, ТВОЯ ЖЕНА МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ!
Багров, выплюнув рыбью кость, кряхтит:
- РЕБЯТА, РАЗБЕРИТЕСЬ САМИ, А?
Очкарик закуривает:
- НАДО БЫ КАК-ТО ВСТРЕТИТЬСЯ БЕЗ ВОДКИ. ПРОСТО ПОГОВОРИТЬ.
- НАДО, - кивает Багров, - НО НЕ ВСТРЕТИМСЯ. НИКОГДА УЖЕ НЕ ВСТРЕТИМСЯ.
- ПОЧЕМУ? — несколько оскорбленно перебивает очкарик.
- ПОТОМУ, - Багров наливает себе полстакана и выпивает залпом, - ЧТО НЕ ХОТИМ И НЕ УМЕЕМ. РАЗУЧИЛИСЬ ДРУЖИТЬ. ОСТАЛОСЬ - СОБУТЫЛЬНИЧАТЬ.
Фотограф возвращается. Глаза его сверкают, язык заплетается:
- НИКТО НЕ ЛЮБИТ МЕНЯ. ВЫ ВСЕ МЕНЯ НЕНАВИДИТЕ. ВОТ. ТОШКА! СПАСИ МЕНЯ ОТ НИХ. ОНИ МЕНЯ ЗАРЕЖУТ. ТОША!
Он пытается обнять Платона и падает.
- НУ ВОТ, - цыкает Багров.
Они с очкариком подымают именинника с пола, подхватывают под руки.
- ПУСТИТЕ! – рычит Фотограф, пытаясь укусить Очкарика - ТОША, СПАСИ МЕНЯ!
Багров ласково увещевает:
- ШУРИК. ШУРИК, ПОЙДЕМ, ПОЙДЕМ, БРАТИШКА, ДУШИК ПРИМЕМ ПРОХЛАДНЕНЬКИЙ.
Юбиляра уволакивают.
Платон выходит в прихожую, надевает пальто и вновь слышит:
- ТОША! ОНИ МЕНЯ…
Потом ругань Багрова, звук душевой струи.
Платон возвращается в комнату, хватает папку и, хлопнув дверью, выходит вон.
А Елена переминается с ноги на ногу на вершине горбатого мостика, и летящий над каналом холодный ветер вздувает на ней плащ пузырем.
Смеркается.
А Немо стоит перед справочным табло на вокзале и угрюмо внимает неутешительной информации в графе наличие мест:
"НЕТ". "НЕТ". «НЕТ".
- НЕТ!
Да, так может кричать только живое.
Голос высокий. Визг.
Но пламя не слышит.
Оно крушит все на своем пути.
Правильнее: пожирает, жрет.
Не разбирая, где первое, где второе, а где вилка. Не разжевывая.
Переварится! Будет пепел.
Листва горит долго.
Вернее, не горит, тлеет.
Ей не хватает для горения оболочки. Если бы оболочка была, то листья не мокли бы.
Горение почтенней тлена. Оно дает тепло.
Поэтому у человека должна быть оболочка.
Почти стемнело.
Платон сидит на изгороди над кучей тлеющей листвы, вороша содержимое папки.
На фотографиях мелькают лица.
Юрий рядом с Еленой в фате и с улыбкой до ушей.
Багров с удочкой на горбатом мосту.
Очкарик, Багров, Платон, еще один молодой человек на пикнике, изображающие крадущихся индейцев. У молодого человека на голове диадема из камыша. Ни дать, ни взять Чингачгук.
Чингачгук с Багровым на фоне пестрого театрального задника. У Багрова в руках чучело кошки, у Чингачгука - исполинское бутафорское ухо.
Опять Юрий и Елена. Поцелуй.
Платон швыряет одну, потом другую фотографию в кипу листвы.
Показывается синий язычок.
Он продолжает швырять.
Кипа затрещала и выдала красный отсвет.
Он кидает вслед папку.
Становится теплее.
По лицу ползет кислая улыбка.
В кармане оказывается газета, сложенная вчетверо.
Платон рвет ее и отправляет в костер.
Хлопнув себя по груди, извлекает из-за борта пальто книжку в мягком переплете.
- ПЛАТОНУ ПЛАТОНА В ДЕНЬ СТРАННОГО СБЛИЖЕНИЯ... - он перелистывает страницы.
Нехорошо усмехается и, расчленив книгу, бросает ее в огонь.
На лицо падает свет автомобильных фар.
Толстый, как гамбургер, мерседес тормозит и из окна высовывается голова Чингачгука:
- ТОШКА. ТЫ ЧТО ЛИ?
Нельсон с букетом взбегает по ступенькам на мостик, в то время как Елена уже семенит вниз по другой стороне.
- МАДАМ!
Она оборачивается и несколько опасливо смотрит на букет.
- ВООБЩЕ-ТО Я ПУНКТУАЛЕН, - бормочет Нельсон, - И НА СТАРУХУ БЫВАЕТ ПРОРУХА.
- ПОЧЕМУ "МАДАМ"?
- Я ВЕДЬ ДО СИХ ПОР НЕ ЗНАЮ, КАК ВАС ЗОВУТ. ВИНОВАТ... - Нельсон наклоняет голову, - ЮРЖЕВСКИЙ СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.
Черно-белая физиономия Нельсона.
Перевязь отсутствует.
Выражение лица - какое-то бессмысленное.
Немо сует лоточнику купюру и, натыкаясь на прохожих, бредет по вокзальному залу с раскрытой книгой, пока буквально не ударяется лбом в постамент дедушки Ильича.
Он проводит ребром ладони над бровями и озирается.
В другом конце зала, у перил человек в куртке беседует с давно немытой, пьяной женщиной, время от времени хватая ее за грудь.
Женщина грубо скалится.
Немо было, отворачивается...
но когда мужчина извлекает из-за пазухи початую бутыль портвейна, его лицо отражается на миг в мутном стекле.
Пока мужчина и женщина поочередно отглатывают из бутыли, Немо успевает переместиться к киоску.
Отсюда лицо кавалера видно хорошо.
Это Юрий.
Дверь открывает Багров.
В проеме - бодрый Чингачгук и увядший Платон, которого первый толкает в спину.
- СИДИТ ПОЧЕМУ-ТО ВО ДВОРЕ И КОСТРЫ РАЗЖИГАЕТ. ПИОНЭР! - говорит индеец вместо приветствия. - КИСЛЫЙ КАК ЩАВЕЛЬ, А ГДЕ ЮБИЛЯР?
- ПОЧИВАЮТ, - выруливший из-за угла очкарик щелкает себя по горлу.
- ХМ, - Чингачгук делает круглые глаза, - ОПОЗДАЛ Я, ЗНАЧИТ. А СЕНЯ?
- СЕНЯ С МОЕЙ ЖЕНОЙ ЧИТАЮТ СТИХИ. У НИХ РОМАН.
- ПЛАТОНИЧЕСКИЙ?
Багров улыбается:
- ПЛАТОНИЧЕСКИЙ, ЭТО ЕСЛИ БЫ С ПЛАТОНОМ. А ОНА ЧИТАЕТ СТИХИ С СЕНЕЙ.
Чингачгука явно не устраивает подобные разброд и шатание.
- ТАК МОЖЕТ, МЫ СМОЕМСЯ ОТ НИХ, А? РВАНЕМ КО МНЕ. Я НА КОЛЕСАХ!
Очкарик крутит головой:
- ЛИЧНО Я - НАХ ХАУС.
- НУ, ЧЕГО ТЫ, ДЕДУЛЯ, - бухтит Чингачгук, - ПОСИДИМ. ХЛОПНЕМ... НЕ ЗНАЮ ПРЯМО! КИСЛЫЙ КАК ЩАВЕЛЬ!
В глазах Елены помесь восторга с испугом.
Нельсон возвращает официанту меню и милостиво кивает ему.
- НЕ ПРИХОДИЛОСЬ БЫВАТЬ В РЕСТОРАНАХ?
Елена сдвигает брови!
- Я БЫЛА. ДВА РАЗА. НА СВАДЬБЕ... И ЕЩЕ... НО НЕ В ТАКИХ.
Нельсон понимающе подмигивает:
- Я И САМ НЕ ЗАВСЕГДАТАЙ. НО ЕСТЬ СРЕДСТВО ОСВОИТЬСЯ, - он хватает за фалду, ускользнувшего было, кельнера:
- АПЕРИТИВ!
Сразу за вокзалом начинаются настоящие джунгли.
Юрий тянет хохочущую и неискренне сопротивляющуюся прошмондовку через блестки путей к темным гробам пакгаузов.
Немо следует за ними на почтительном расстоянии, но когда он достигает середины полотна, семафор вдруг меняет милость на гнев и бьет его по лицу багровым лучом.
Немо вздрагивает.
В метре с визгом и грохотом проносится тепловоз.
Аперитив произвел благоприятное действие.
Еленины губы сложились в подобие улыбки, щеки порозовели.
- НЕТ. ЭТО ПЛАТОН, МОЙ БРАТ... А ВЫ ЧТО, ЗА МНОЙ СЛЕДИТЕ?
- ЕЩЕ РАЗ ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА "МАДАМ". НО У ВАС КОЛЬЦО...
Елена шумно вздыхает, как будто хочет освободиться от чего-то.
- Я УШЛА ОТ НЕГО.
- ВСТРЕТИЛИ КОГО-ТО?
Она крутит головой:
- МЫ ХОРОШО ЖИЛИ. НУ, КАК ВСЕ. ВНАЧАЛЕ. ОН ОЧЕНЬ ИЗМЕНИЛСЯ.
- ТО ЕСТЬ.
- НЕ ХОЧЕТСЯ ОБ ЭТОМ ГОВОРИТЬ...
Нельсон суровеет и наклоняется над столом:
- ПОСМОТРИТЕ В МОЙ ГЛАЗ. ОН НЕ ЛЖЕТ. ВЫ ДОЛЖНЫ МНЕ ВСЕ РАССКАЗАТЬ.
Елена дергает плечом и поджимает губы:
- ПОЧЕМУ?
Нельсон, обернувшись, бросает официанту:
- ЕЩЕ МАРТИНИ.
Немо, крадучись, обруливает пакгауз, останавливается, прислушивается…
Отдаленный гул автострады, потом стон электрички, невнятные
возгласы диспетчера...
Он опускает правую руку в карман.
Платон с Багровым развалились на заднем сидении мерседеса.
Чингачгук покручивает руль и тараторит:
- НАЛОГИ ПЛАТИТЬ - ПО МИРУ ПОЙДЕШЬ... ВОТ И ПРИХОДИТСЯ ВЕРТЕТЬСЯ, ЭТОМУ НА ХЛЕБ, ТОМУ НА МАСЛО... НЕ ПОДМАЖЕШЬ - НЕ ПОЕДЕТ. НО В ЦЕЛОМ НЕПЛОХО ИДЕТ, НЕПЛОХО... САКЛЮ КУПИЛ В КРЫМУ... МАШИНУ ЩАС НОВУЮ ВОЗЬМУ, ЭТА УЖЕ, ПАДЛА, В РАЗНОС ПОШЛА... НУ, ЧЕГО-ТО Я ЗАБОЛТАЛСЯ, У ТЕБЯ-ТО КАК? ЧЕГО ДЕЛАЕШЬ?
- ДА ВСЕ ТО ЖЕ, - лениво отзывается Багров.
- НУ И КАК?
- В ЦЕЛОМ НЕПЛОХО.
- МАШИНУ НЕ КУПИЛ?
- СТИРАЛЬНУЮ?
Чингачгук заходится от хохота:
- ВОТ ЯЗВА! Я СЕРЬЕЗНО. ПОКУПАЙ, КОЛЕСА, ЗНАЕШЬ, ЭТО ВЕЩЬ. ДРУГИМ ЧЕЛОВЕКОМ СЕБЯ ПОЧУВСТВУЕШЬ.
- Я ПОДУМАЮ.
- ТОШКА, А ТЫ ЧЕГО МОЛЧИШЬ? ЧЕМ ЗАНИМАЕШЬСЯ?
Платон приподнимает веки и отвечает, словно через силу:
- ЗАМКИ ВРЕЗАЮ.
- ТО ЕСТЬ? - переспрашивает Чингачгук, видимо решив, что с ним ботают по фене.
- ХОЖУ ПО ДОМАМ И ВРЕЗАЮ ЗАМКИ. АНТРЕСОЛИ СТРОЮ, СТЕЛЛАЖИ...
Чингачгук бьет по тормозам:
- ЛАРЕК, Я МИГОМ, - и запустив руку в бардачок, поворачивается к Платону, - ФИЛОСОФИЯ, ЗНАЧИТ, НЕ КОРМИТ.
- НЕ КОРМИТ, - говорит Платон, когда индеец уже хлопает дверью.
Аперитив творит чудеса.
- НУ ВОТ... В ОБЩЕМ, СНАЧАЛА ПО ВЫХОДНЫМ. ПОТОМ ЧАЩЕ, А ПОТОМ КАЖДЫЙ ДЕНЬ... А КОГДА ОН ПЬЯНЫЙ, У НЕГО ВСЕГДА... В ПЕРВЫЙ РАЗ СРАЗУ ПОСЛЕ СВАДЬБЫ... НО Я ТОГДА ПОДУМАЛА... УСТАЛ, НЕРВЫ.
Нельсон весь превратился в слух.
- КАК ЭТО СКАЗАТЬ... ОН ОЧЕНЬ ГРУБО СО МНОЙ ОБОШЕЛСЯ... ОБЗЫВАЛ, УДАРИЛ... И ТАК ВСЯКИЙ РАЗ, КАК ВЫПЬЕТ... Я СТАЛА БОЯТЬСЯ... ОН КРИЧАЛ, ЧТО УБЬЕТ... ЛЕЧИТЬСЯ НЕ ХОЧЕТ... И НЕ МОГ... У НЕГО НЕ ПОЛУЧАЛОСЬ, ПОКА ОН НЕ УВИДИТ...
- ЧТО.
Лена зажмурилась.
- ЧТО?
- КРОВЬ... (очень большая пауза)... А В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ У НЕГО ОКАЗАЛСЯ НОЖ...
- ПОЧЕМУ ВЫ НЕ СНИМЕТЕ ТЕЛЕФОННУЮ ТРУБКУ И НЕ НАБЕРЕТЕ НОЛЬ ДВА?
- ОН МОЙ МУЖ... Я ЕГО ЛЮБИЛА... ОН БЫЛ ДРУГОЙ... ЭТО ВЕДЬ БЫЛО, ПОНИМАЕТЕ... ЗНАЧИТ, ЭТО И ЕСТЬ.
- Я ПОНИМАЮ.
В вонючем углу, где громоздятся ломаные ящики из-под фруктов, Юрий задирает своей новой подружке юбку и отвешивает ей тумак.
Пьяный хохот тут же сменяется руганью.
-ТЫ ЧТО, СУКА?
Следует еще два удара.
- МУДАК! СУКА! Я ТЕБЯ ЩАС ТАК ЕБНУ! ТЫ УЗНАЕШЬ! МУДАК!
Она приподымается, чтоб дать отпор, но Юрий легко посылает ее в нокдаун. В руке у него вспыхивает жало ножа.
- А-А-А, - взвывает подружка и прибавляет к этому в темпе рэпа - СУКА-СУКА-СУКА-СУКА-СУКА...
Щелчок.
Слишком характерный, слишком узнаваемый звук, чтоб не вздрогнуть, не оглянуться.
Вот жадный стальной рот, из которого вылетает смерть, вот вторая фаланга указательного пальца, вдетая в черный ободок, вот - чуть выше - лицо.
Лицо Немо.
Он молчит. На этот раз он не пугает.
Юрий со всхлипом отшатывается и ныряет в темень, за угол...
сзади скрип кроссовок…
еще угол, поворот...
Немо несется вслед, держа пистолет обеими руками навытяжку.
Угол... опять угол... опять сзади скрип кроссовок...
Немо застывает на распутье...
Грохот!..
На звук!
Юрий спотыкается о ящики...
Вот пути...
Чертовы шпалы!
Немо вылетает из-за пакгауза. Юрия теперь видно отлично.
Он прыгает через рельсы, обруливает столб.
Целимся.
Как следует, целимся. Сейчас он окажется в пятне света и...
Завизжал тепловоз и заорал человек. Но ни тот, ни другой уже не могли ничего изменить.
Немо увидел, как пятно света, оказавшееся фарой локомотива, налетело на Юрия.
Лицо его вспыхнуло голубым.
Следом надвинулась грохочущая тьма.
Ноги подогнулись.
Немо опустился на землю, держа в левой руке пистолет, правой рванул ворот рубахи...
...его вырвало.
Елена, странно выкатив глаза, смотрит на эстраду, где две, прекрасных как антилопы, девушки в танце раздевают друг друга, преображаясь то в бабочек, то в серебристых рыб, то в грациозных кошек... Метаморфозы.
- ВАС ЭТО... ШОКИРУЕТ? - кашлянув, спрашивает Нельсон.
Он видит теперь ее лицо в профиль, видит, как улыбка приподымает углы рта и указательный палец касается щеки. Странный жест.
Она произносит:
-Я... НЕ ЗНАЮ, КАК К ЭТОМУ ОТНОСИТЬСЯ, - и продолжает без всякой связи, - А ПЛАТОН... ОН УГРЮМЫЙ, НО ОН ОЧЕНЬ ДОБРЫЙ... НЕТ, ДОБРЫЙ НЕПРАВИЛЬНО... ОН БЫВАЕТ И ЗЛОЙ... НО... НЕ ЗНАЮ, КАК СКАЗАТЬ... ЕМУ ТРУДНО. ОН НАПИСАЛ КНИГУ, А ЕЕ НИКТО НЕ ИЗДАЕТ... ОН НЕ УМЕЕТ ПРИМАЗЫВАТЬСЯ... ГОРДЫЙ.
Нельсон закуривает и в глазу у него появляется холодный блеск.
- СТИХИ? РОМАН?
- НЕТ. ОН ФИЛОСОФ.
- КАКОВА ЖЕ ЕГО ФИЛОСОФИЯ?
Елена пожимает плечами!
- А Я В НЕЙ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ. НАЗЫВАЕТСЯ... СЕЙЧАС... - она подымает глаза к потолку и складывает руки, словно молясь - ФЕ-НО-МЕ-НО-ЛОГИЯ СОВЕСТИ.
Нельсон вскидывает бровь, но Елена не замечает этого.
- ТРИ ГОДА НАЗАД СЛУЧИЛАСЬ БЕДА. В ЛЕНИНГРАДЕ У НЕГО БЫЛА ДЕВУШКА. ОН УЧИЛСЯ В ЛЕНИНГРАДЕ. ОНА ЖДАЛА РЕБЕНКА... ЭТО БЫЛ НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ. НО ОН НЕ ВЕРИТ...
Нельсон словно изготовился к прыжку.
- ДАЙТЕ СИГАРЕТУ... СПАСИБО... ОНА ПОГИБЛА. ЭТО БЫЛ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ. НО ОН... ОН БЫЛ НЕ СОВСЕМ ЧЕСТЕН С НЕЙ... ТО ЕСТЬ... ИЗМЕНЯЛ... ОНА УЗНАЛА... ПОССОРИЛИСЬ... А ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ...
- ЧТО?
- ГАЗ. ОНА, НАВЕРНОЕ, НЕ ЗАКРЫЛА ГАЗ НА КУХНЕ... И...
Взрыв.
Ларек разнесло в мелкие щепки.
Чингачгук разинул рот. Багров и Платон приникли к стеклу.
- МОТАЕМ. РАЗБОРКИ ПОШЛИ, - он дал газ и закрутил переулками.
- ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? - ошалело спросил Багров.
- ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО КТО-ТО ПОПРОСИЛ У РЕБЯТ НА ХЛЕБУШКО, А РЕБЯТА ЗААРТАЧИЛИСЬ. ПОДЕЛОМ - НЕ ЖАДНИЧАЙ.
- РЭКЕТ? — спросил Платон.
- В РУБАШКЕ ТЫ РОДИЛСЯ! МИНУТОЙ ПОЗЖЕ...
- ДА НЕТ, - обрезал Чингачгук, затормозив в какой-то подворотне - Я НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ БРАЛ. В ОРАНЖЕВОМ. НО ПРИЯТНОГО МАЛО. ВСЕ! СРОЧНО ВЫПИТЬ!
Он отвернул голову бутылке.
- А МЕНТУРЫ НЕ БОИШЬСЯ?
- НАСРАТЬ! - Чингачгук хлебнул огненной воды и пустил бутылку по кругу - СИДИТЕ, ЖОПУ ЧЕШЕТЕ, ЗАМКИ ВРЕЗАЕТЕ... ХОРОШО УСТРОИЛИСЬ. НИКТО К ВАМ С БОМБОЙ НЕ ПОЛЕЗЕТ, КОМУ ВЫ НА ХЕР НУЖНЫ С ТРЕМЯ РУБЛЯМИ...
- ТАК БРОСЬ СВОИ КОЛЕСА, САКЛЮ, - процедил Багров - ПРИСОЕДИНЯЙСЯ. ВМЕСТЕ ПОЧЕШЕМ.
- НЕТ! НЕ БРОШУ. НАДОЕЛО БЫТЬ ГОВНОМ.
- МЫ, ЗНАЧИТ, ГОВНО.
- КИСЛЫЕ ВЫ. КАК ЩАВЕЛЬ. МОРДЫ ЖАЛОБНЫЕ. ЭТОГО НЕТ, ТОГО НЕТ... А ЧТОБ БЫЛО - НАДО ДЕЛАТЬ... Я ПИВОМ У МЕТРО ТОРГОВАЛ, МЕРЗ, ОТ МЕНТОВ БЕГАЛ, ПОКА ВЫ ЯЗЫКАМИ ЧЕСАЛИ ДА МИКРОБОВ ИЗУЧАЛИ... ТЕПЕРЬ ПЕШКОМ НЕ ХОЖУ... А ЕЩЕ ТРИ ГОДА ПРОЙДЕТ, ВЫ КО МНЕ С КЕПКОЙ ПРИДЕТЕ: ПОДАЙ НАМ НА МИКРОБОВ... ТАК ВОТ ХЕР! НЕ ПОДАМ. НЕЧЕГО БАШЛАБАЯМИ БЫТЬ...
Багров посуровел:
- ПЛАТОН ТОЖЕ БАШЛАБАЙ, ИЛИ ТОЛЬКО Я?
- БАШЛАБАЙ. НЕ БЫЛ БЫ, ПРИДУМАЛ ЧТО-НИБУДЬ.
- ТЕБЕ НЕ ПРИХОДИТ В ГОЛОВУ, ЧТО НЕ ВСЕ МОГУТ ПРОДАВАТЬ
ПИВО?
- КТО ХОЧЕТ, ТОТ МОЖЕТ. КАК ПИТЬ - ВСЕ МОГУТ!
Платон дернул дверцу:
- Я ПОШЕЛ.
- И Я, - кивнул Багров.
Великий Змей выскочил следом:
- РЕБЯТ... НУ, ЭТО Я С ПЕРЕЛЯХУ... НУ, НЕРВЫ... НУ ЧТО В
САМОМ ДЕЛЕ...
Багров остановился:
- СЛОВО НЕ ВОРОБЕЙ.
- А ЧТО? НЕ ПРАВ? ХОТИТЕ КО МНЕ? СНАЧАЛА, КОНЕЧНО,
НЕЛЕГКО. ПОСАЖУ НА ЛОТОК, А ДАЛЬШЕ КАК СПРАВИТЕСЬ...
Платона прорвало:
- НУ И ХАМ ЖЕ ТЫ ВСЕ-ТАКИ!
- А ВЫ ДЖЕНТЛЬМЕНЫ! - завопил индеец, - ПОСМОТРИ НА СЕБЯ! ЗОМБИ! А ТЫ! ЖЕНА ТВОЯ ПРИ ВСЕМ НАРОДЕ С СЕНЬКОЙ КРУТИТ. ПРАВИЛЬНО. ТЫ ЖЕ ЕЙ ДАЖЕ КОЛГОТКИ КУПИТЬ НЕ МОЖЕШЬ! КИСЛЫЕ ВЫ!
Багров щелкнул зубами и сказал:
- СПОКОЙНОЙ НОЧИ, СЛАДКИЙ ТЫ НАШ.
Нельсон целует Елене руку.
Они у подъезда.
Елена оступается.
- БОЖЕ МОЙ! Я ВАС НАПОИЛ?
- НЕТ. НИЧЕГО. Я УСТАЛА, - она собирается было уйти, но осекается, - Я ТАК И НЕ ПОНЯЛА... ВЫ СКАЗАЛИ, ПЛАТОНУ ГРОЗИТ ЧТО-ТО?..
Нельсон мнется.
- МНЕ ТАК ПОКАЗАЛОСЬ... ХОТЯ... В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ...
Елена утвердительно качает головой:
- ДА!
- ЧТО - ДА?
- НАПОИЛИ.
Нельсон усмехается:
- СПОКОЙНОЙ НОЧИ!
Она, забыв попрощаться, отворяет скрипучую дверь подъезда и скрывается за ней.
Тишина.
Только далекий гул Садового кольца, да шепот листвы.
Нельсон замер на месте, на лице у него глупая улыбка.
Вдруг он подскакивает на месте и фальшивым тенором запевает:
- СЕРДЦЕ КРАСАВИЦЫ СКЛОННО К ИЗМЕНЕ...
Острие зонта вонзается в кучу сухих листьев...
Бронзовый рой.
- ПОЧЕМУ ДЕГРАДИРОВАЛ? - возражает Платон, - МОЖЕТ, НАОБОРОТ.
Они с Багровым стоят в центре пустынной Красной площади.
Они, да часовые у Мавзолея - больше ни души.
Багров пожимает плечами. Потом закуривает и говорит:
- ЗДОРОВО ВСЕ-ТАКИ.
- ЧТО?
- КРЕМЛЬ. Я СВОЮ ПЕРВУЮ ЛЮБОВЬ... НУ, КОГДА ДОБИЛСЯ НЕКОТОРОГО ВНИМАНИЯ... ПОТАЩИЛ НА КРАСНУЮ ПЛОЩАДЬ. ВОТ, ГОВОРЮ, ЭТО - ЦЕНТР МИРА... Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК ДУМАЛ... КТО Я? РЕВОЛЮЦИОНЕР-НЕУДАЧНИК, УЧЕНЫЙ-НАЧЕТЧИК... ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, Я МОСКВИЧ. У МЕНЯ ЕСТЬ КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ... МАВЗОЛЕЙ ДЕДУШКИ ИЛЬИЧА... ПУСТЬ ВЫНОСЯТ, ЗАНОСЯТ ДРУГОГО... Я К НЕМУ ПРИВЫК, ПОНИМАЕШЬ, ПРИ-ВЫК... НУ, СКАЖИ, ЧТО Я НЕПРАВ... ЧТО Я ТОТАЛИТАРИСТ!..
Платон морщится:
- Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ. Я НЕ ЗНАЮ, КТО КРАСНЫЙ, КТО БЕЛЫЙ. ЗАПУТАЛСЯ.
- ТАК И Я ОБ ЭТОМ. МЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕМ. А КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ ЕСТЬ КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ. И ЭТО НАВСЕГДА. ЧУШЬ НЕСУ. ПЬЯН.
- У ТАНЬКИ С СЕНЕЙ СЕРЬЕЗНО? - прерывает Платон.
- ТАНЬКА И "СЕРЬЕЗНО" ДВЕ ВЕЩИ НЕСОВМЕСТНЫЕ. В ТОМ И БЕДА. У НЕЕ И СО МНОЙ - НЕСЕРЬЕЗНО. - Багров извлекает из-за обшлага пиджака бутыль, зажиленную у индейца, отхлебывает, передает Платону, - ВОТ ТАК. ВОТ ТАК. ПРО НАС, Я ИМЕЮ В ВИДУ - ПРО ВСЕХ НАС, ЕСЛИ НАПИСАТЬ, - РОМАН!
Платон язвит:
- УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ.
- НЕТ! - Багров взмахивает руками, - НЕТ! ОТВЕРЖЕННЫЕ! СТОП! ТИХО! СЛЫШИШЬ?
Платон прислушивается и отрицательно качает головой.
- ТЕТЕРЯ! ПОЕТ КТО-ТО. ЭТО... КАК ЕГО... ПАМ ПАМ ПАРАПУПАМ!
- МАРШОН! МАРШОН! - голосит Нельсон, взбираясь по ступенькам моста.
- А—ОХ-Е—А! - раздается откуда-то снизу. Нельсон отпрыгивает в сторону:
- КТО ЗДЕСЬ?
- ОХ, ****Ь? ВСЕ КИШКИ ОТДАВИЛ.
- ИЗВИНИТЕ. ТЕМНО. ДА И МЕСТО ВЫБРАЛИ НЕУДАЧНОЕ.
- ОХ, ****Ь, - интонация меняется на восторженную - АДМИРАЛ!
Нельсон недоуменно крутит головой. Тьма, хоть глаз выколи.
- ЭТО Ж Я! Я! СИВЫЙ. КОСТИК.
Нельсон хохочет;
- А! ПИАСТРЫ. НУ, ТАК ВСТАВАЙ...
- НЕ МОГУ, МАТЬ ТВОЮ... РАЗДАВИЛ ТЫ МЕНЯ...
- РУКУ ДАВАЙ... ГДЕ ТЫ?.. НИ ЧЕРТА НЕ ВИДАТЬ...
Немо выныривает из арки и входит в круг света у подъезда.
Задирает голову.
Окно освещено.
Внезапно оно распахивается и заполняется женским силуэтом.
- ПЛАТОН? - шепотом кричит Елена, - ЭТО ТЫ? ПЛАТОН!
Немо шарахается в кусты.
Устало моргает сигналка на крыше милицейской машины.
Щелкает вспышка.
Блюстители порядка оцепили останки взорванного киоска.
Нельсон и Сильвер наблюдают с другой стороны улицы.
- НИЧЕГО СЕБЕ! ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?
- ЗНАМО, ЧТО, - хмыкает Сильвер, циркулем крутнувшись на железной ноге, - РЭКЕТ. МОТАТЬ НАДО, А ТО И НАС ПОВЯЖУТ.
Немо, выскочив из арки, некоторое время шагает, глядя в асфальт.
И лишь когда синий луч веером ложится на мостовую, подымает голову.
Машина с мигалкой, суета, гомон, черная фигура с дубинкой.
- МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! - произносит фигура, - ПОДОЙДИТЕ...
Немо бледнеет, и лоб его мгновенно покрывается бисером...
Он делает робкий шаг назад...
Фигура - шаг вперед, но отнюдь не робкий...
Немо бросается наутек.
Вдогонку - грохот сапог и крик:
- СТОЯТЬ! СТОЯТЬ!
Приметив проем — щель между домами - Немо ныряет в нее.
Выстрел.
Он перемахивает какой-то забор, стройка, кучи хлама, еще забор...
-А-ОХ-Е-А! ****Ь! ОПЯТЬ! - рычит Сильвер, на которого он свалился.
Еще выстрел, топот...
Нельсон хватает Немо за воротник.
- ЧТО?
- НИЧЕГО! НИЧЕГО!
- СТОЯТЬ! - он лезет в карман к Немо и, вытащив пистолет, перебрасывает его через забор.
- К СТЕНЕ! НОГИ РАССТАВИТЬ!
Четыре фигуры в мундирах.
Нельсон и Немо повинуются.
Сильвер остается на четвереньках.
- К СТЕНЕ, Я СКАЗАЛ! - рычит милиционер, приближаясь к Сильверу.
- НЕ МОГУ, МАТЬ ТВОЮ! РУКУ ДАЙ... Я Ж КАЛЕКА...
- КОСТЯ? - милиционер подает Сильверу руку, - НУ ТЕПЕРЬ ТЫ НЕ ОТВЕРТИШЬСЯ!
- А ВОТ ТЕ И ХРЕН! - рычит Сильвер, отряхиваясь, - ТРЕЗВЫЙ Я! КАК ТРИ РУБЛЯ. НА, НЮХАЙ!
Костик делает богатырский выдох.
Милиционер явно изумлен.
Тем временем Нельсон и Немо подвергаются обыску.
- ОБНИЩАЛ ЧТО ЛИ? - с неудовольствием спрашивает страж порядка.
- В ЗАВЯЗКЕ Я. ТОРПЕДУ, ****Ь, ВШИЛ! - горячится Сильвер.
- ВАСЬ, - толкает первого милиционера товарищ, протягивая
ему паспорт Нельсона, - ГРАЖДАНИН ФРГ.
- А ВТОРОЙ?
- ПУСТОЙ.
- ТОТ-ТО КАК ВЫГЛЯДЕЛ?
- А ХРЕН ЕГО ЗНАЕТ. ТЕМЕНЬ.
- КОРЕША ЭТО МОИ! КОРЕША! - рычит Сильвер.
- ИНТЕРЕСНЫЕ У ТЕБЯ КОРЕША! - хмыкает мент, возвращая паспорт Нельсону, - ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ.
Все четверо козыряют и удаляются.
- НУ, НЕМАН, С ТЕБЯ ПОЛ-ЛИТРА, - съязвил Сильвер, - ЕСЛИ Б НЕ Я - КУКОВАТЬ ТЕБЕ В БУТЫРКЕ.
Елена, прижав к уху телефонную трубку, стоит у холодильника.
Глаза у нее красные.
- ДАВНО?.. С БАГРОВЫМ?.. ЗВОНИЛА, НЕ БЕРЕТ... НУ, ИЗВИНИ...
Она вздымает и швыряет трубку на рычаг.
Платон и Багров едва успевают завернуть за угол, как перед ними возникают три темных фигуры.
Двое подхватывают их под локти, третий говорит очень вежливо:
- ДЕНЬГИ И ДОКУМЕНТЫ, ПОЖАЛУЙСТА.
- ПИКУ УБЕРИ, - шипит Багров.
- ПОБЫСТРЕЕ, ПОЖАЛУЙСТА.
- ДА ОТДАМ, ОТДАМ. УБЕРИ ПИКУ, ЩЕКОТНО!
Всех пятерых ослепляет свет фар.
Чингачгук неторопливо вылезает из машины, прихватив с заднего сиденья продолговатый предмет.
- ЧТО ЗА ШУМ, А ДРАКИ НЕТУ? - зычно вопрошает он.
- СЕЙЧАС БУДЕТ, - шепчет на ухо Багрову ржавый голос.
- ПИКУ УБЕРИ!
- НУ, ЧЕГО? - продолжает Чингачгук, поднимая продолговатый предмет на уровень груди, - ПОМЕРИМСЯ ***МИ?
Черные фигуры как ветром сдувает.
Индеец заливается хохотом. Продолговатый предмет при ближайшем рассмотрении оказывается детским автоматом для стрельбы пинг-понговыми шариками.
Мишенью служат Багров с Платоном.
Грохот.
- ИГОРЕК! - взвизгивает в темноте Ирина Степанна.
Щелкает выключатель.
При свете торшера Игорь Васильевич выползает из-под одеяла и крадется в коридор, откуда раздался шум.
Спотыкается, чертыхается...
Вспыхивает электричество.
Стеллаж цел. Стоит, как и стоял, но все книги почему-то на полу.
Хруст ключа в замке. Жена Багрова дергается всем телом и сталкивает с себя Сеню.
- ДОИГРАЛИСЬ! _ шипит она.
Дверь отворяется.
В прямоугольнике три фигуры.
- ВЫ ЗДЕСЬ? - произносит голос Багрова - ВЫЛЕЗАЙТЕ. ПРОПУСТИМ ПО РЮМКЕ. Я ПЛАТОНА ПРИВЕЛ.
Немо, Нельсон и Сильвер шагают мимо багровых корпусов фабрики.
Нельсон сердит:
- КАКОГО ТОГДА ЧЕРТА БЫЛО БЕЖАТЬ?
- А ПИСТОЛЕТ В КАРМАНЕ? ПЯТЬ ЛЕТ СТРОГОГО РЕЖИМА!
- ВЫБРОСИЛИ БЫ!
- НА ГЛАЗАХ У МЕНТА?
- Я ВАМ ГОВОРИЛ, ЧТО ЭТО - ДУРНАЯ ИГРУШКА! КОГО ВЫ СОБРАЛИСЬ УБИВАТЬ? ЗАЧЕМ? ЧТО ЗА БРЕД?
Немо останавливается. Нельсон виновато морщится:
- ЛАДНО, ПРОСТИТЕ... ПОШЛИ. Они выходят на стрелку.
- ЗДЕСЬ ЧТО ЛИ? - осведомляется Сильвер, доставая из-за пазухи литровую бутыль.
- ИМЕННО, - Нельсон обводит взглядом окрестности, - НА ЧТО ПОХОЖЕ?
- НЕ ЗНАЮ.
- ЭХ, НЕМО, НЕМО... ГДЕ ВООБРАЖЕНИЕ? МЫ НА НОСУ КОРАБЛЯ. КУДА Ж НАМ ПЛЫТЬ? ДАВАЙТЕ ЕЩЕ РАЗ, ПОСЛЕДНИЙ, СЫГРАЕМ В НАШУ ИГРУ. ОТВЕТ ЗА ОТВЕТ. ОТКРОВЕННОСТЬ ЗА ОТКРОВЕННОСТЬ...
- ПРОСИМ! - перебивает Сильвер, поднося три пластмассовых стаканчика.
Немо, криво усмехнувшись, вытаскивает из-за пазухи книжку и помахивает ей перед носом у Нельсона.
- СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ЮРЖЕВСКИЙ, - говорит он нарочно противным голосом, - К СОЖАЛЕНИЮ, ПОКА МАЛО ИЗВЕСТНЫЙ НАШЕМУ ЧИТАТЕЛЮ, ОДИН ИЗ ОРИГИНАЛЬНЕЙШИХ ПИСАТЕЛЕЙ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ. НА РОДИНЕ ИЗДАЕТСЯ ВПЕРВЫЕ... "МЕДЛЕННЫЙ ВСАДНИК" СТИХИ И ПРОЗА... ТРИСТА РУБЛЕЙ НА ЛЕНИНГРАДСКОМ ВОКЗАЛЕ... С ПОРТРЕТОМ АВТОРА...
Нельсон выхватывает книжку, лихорадочно листает ее...
- УЖЕ ВЫШЛА? СВОЛОЧИ... МНЕ ДАЖЕ НЕ... - он видит собственную фотографию, тупое выражение лица, перевязь отсутствует... - ИДИОТЫ.
- ЧТО У ВАС С ГЛАЗОМ?
- НИЧЕГО. НЕТ ГЛАЗА. ДОБРЫЕ ЛЮДИ МНЕ ЕГО ВЫБИЛИ. В ЗОНЕ. ДАВНО.
- А ЗДЕСЬ...
- А ЗДЕСЬ ЧУДЕСА РЕТУШИ. ЖАЛКО СТАЛО ДУРАКА. ДАЙ, ДУМАЮТ, ОТРЕТУШИРУЕМ ЕМУ БИОГРАФИЮ... М, ДА!
- КОМАНДИР! - перебивает Сильвер - ТРУБЫ ГОРЯТ!
- ПОЕХАЛИ!
Они опрокидывают стаканы.
- ИГОРЕК! - пищит из постели Ирина Степанна, - ТЫ БУДЕШЬ ЛОЖИТЬСЯ?
Игорь Васильевич на кухне смолит папиросу,
- ПОШЛА В ЖОПУ, - бормочет он под нос.
- ИГОРЕК, - продолжает супруга, - ТЫ ОПЯТЬ КУРИШЬ?
- КУРЮ, КУРЮ! - уже громко огрызается он.
- ТЫ РАССТРОИЛСЯ ИЗ-ЗА СЕРГЕЯ? НО ЕГО ТОЖЕ МОЖНО ПОНЯТЬ. ОН ОЗЛОБЛЕН... ПОСТЕПЕННО ВСЕ ПРОЯСНИТСЯ...
Тут Игорек взрывается и с беломориной в зубах влетает в спальню:
- ЧТО ПРОЯСНИТСЯ? ДА ЕСЛИ ВСЕ ПРОЯСНИТСЯ - МНЕ НАДО УДАВИТЬСЯ!
- ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ, ИГОРЕК! ТЫ ЖЕ ХОТЕЛ. ВРЕМЯ БЫЛО ТРУДНОЕ... ТЫ НЕ МОГ ИНАЧЕ... ТЫ ДУМАЛ НЕ О СЕБЕ...
- А О КОМ? ДЕТЕЙ У НАС НЕТ. О КОМ? О ТЕБЕ? ЗНАЧИТ, Я ИЗ-ЗА ТЕБЯ, ДА? ДУЛЬСИНЕЯ!
Ирина Степанна делает рот подковой и начинает плакать:
- ЗНАЧИТ... ЭТО ПОСЛЕ ВСЕГО... ЗА ВСЕ... Я ВИНОВАТА... СПАСИБО...
Игорь Васильевич плюет в ладонь и тушит об нее окурок:
- ГЛУПОЕ ТЫ ЖИВОТНОЕ, ОДНОКЛЕТОЧНОЕ.
Они сидят на ступеньках. Сильвер разводит костер из ветхих ящиков.
- ИЗ-ЗА НЕГО ПОГИБ ЧЕЛОВЕК. ВЕРНЕЕ, ДВА ЧЕЛОВЕКА... – Немо произносит это, отвернувшись.
- А ЧТО ЕСЛИ ЭТО БЫЛА СЛУЧАЙНОСТЬ?
Немо качает головой.
- И ВЫ ОПРЕДЕЛИЛИ ЕМУ МЕРУ НАКАЗАНИЯ? САМИ?
- Я ИСКАЛ ЕГО ДВА ГОДА.
- А ЕСЛИ ОН НЕ ВИНОВАТ, НЕ ПОДОЗРЕВАЛ, ЕСЛИ ОН ТОЖЕ СТРАДАЕТ... У МЕНЯ БЫЛ ОДИН ЗНАКОМЫЙ, СЛУЧИЛОСЬ НЕСЧАСТЬЕ, - в глазу Нельсона - стальная хитринка, - ПОГИБЛА ЛЮБИМАЯ ЖЕНЩИНА. ОНА ЖДАЛА ОТ НЕГО РЕБЕНКА...
- НЕТ! - взвизгивает Немо, из глаз у него брызжут слезы.
Теперь видно, что он совершенно пьян:
- НЕТ! ОТ МЕНЯ!
Нельсон обнимает его за плечо:
- НУ! НУ! КАПИТАН, КАПИТАН, ПОДТЯНИТЕСЬ... БОЦМАН! СИЛЬВЕР!
- А! - весело оскаливается Сильвер, подымаясь над костром.
- КАПИТАН РАСКИС. ОТДАТЬ ШВАРТОВЫ. БРАМСЕЛЬ, ПУПСЕЛЬ И ПРОЧУЮ ХЕРНЮ... ПОДТЯНУТЬ ШКОТЫ! КОМАНДА ВО ФРУНТ!
Он поднимает Немо на ноги и рычит на Сильвера:
- КОМАНДУЙ. ДОКЛАДЫВАЙ.
- ЧЁ?
- ЧЕРЕЗ ПЛЕЧО! АДМИРАЛ ИДЕТ.
Сильвер, наконец, улавливает правила игры и, отдав честь Нельсону, кричит на Немо:
- ЫРНА! ТОВАРИЩ АДМИРАЛ, КОРАБЛЬ К ОТПЛЫТИЮ ГОТОВ. КОМАНДИР КОРАБЛЯ - КАПИТАН НЕМАН.
- ПОЧЕМУ САМ НЕ ДОКЛАДЫВАЕТ?
- ПЬЯН, ВАШСОКБРОДЬ. Я ЗА НЕГО. БОЦМАН СИВЫЙ.
- МОЛОДЦЫ.
- УРА!
- ВОЛЬНО. ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД.
- ЕСТЬ ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД.
- КУРС ЗЮЙД-ЗЮЙД-ВЕСТ!
- ЕСТЬ СЮ-СЮ-ДВЕСТИ!
Сильвер наливает Нельсону двести, тот выпивает залпом и швыряет стакан за борт.
- УРРА! - орут они уже втроем и выстраиваются по ранжиру.
Балчуг трогается с места.
Из поля зрения уплывает капитанский мостик, с командным составом.
Появляется купол "Ударника", дымящиеся трубы Теплоцентрали, скверы, переулки, роща на корме...
Освещенный иллюминатор четвертого этажа.
Голос Елены:
- ТЫ ЧТО? Я ЧУТЬ С УМА НЕ СОШЛА! ПОЛ-МОСКВЫ ОБЗВОНИЛА!
Платон падает на диван, закрыв глаза.
- ДА КАК ВСЕГДА. ШЛЯЛИСЬ - ТУДА, СЮДА! УСТАЛ.
Елена резко меняет гнев на милость.
Усаживается рядом, проводит рукой по его волосам:
- НУ, НИЧЕГО. НУ, СЛАВА БОГУ. ВСЕ ДОМА. МЫШ ТВОЙ ПРИХОДИЛ. Я ЕМУ СЫРУ ДАЛА. ВСЕ НАЛАДИТСЯ. У МЕНЯ ПРЕДЧУВСТВИЕ. МЫ ОТДОХНЕМ...
- НЕВА-ВАЛМА... - сонно бормочет Платон.
- ЧТО?
- УВИДИМ НЕБО В АЛМАЗАХ...
Елена улыбается и пристраивает его голову на свое плечо:
- И НЕБО, И МОРЕ, И ВСЕ, ВСЕ...
Немо крадется вдоль забора, дрожа от утренней сырости и последствий употребления водки.
Носком ботинка ворошит мусор.
Наклоняется и подымает пистолет.
Багров спит за столом с остатками пиршества, подложив под голову кулак.
Доносится возмущенный шепот:
- ТЫ ЧТО? ТЫ ЧТО? ПОТОМ... НУ, ПРЕКРАТИ...
Дверь ванной приоткрыта.
Сеня распял Багрову на кафельной стене.
Багров приподымает голову. Прислушивается.
Всхлипы становятся все громче...
Он, не глядя, нашаривает на стене радиоточку...
- ПЕСНЬ МОЯ ЛЕТИТ С МОЛЬБОЮ
ТИХО В ЧАС НОЧНОЙ
В РОЩУ ЛЕГКОЮ СТОПОЮ
ТЫ ПРИДИ, ДРУГ МОЙ
ТЫ ПРИДИ, ДРУГ МОЙ...
Багров кладет голову на кулак и засыпает.
Чингачгук с неприятным выражением лица крутит руль мерседеса, сворачивает под мост...
Немо стоит на мосту, облокотившись на перила.
Тянет руку карман, щелкает предохранителем.
Пауза.
Потом резко ударяет себя стволом в грудь и спускает курок.
Осечка.
Его горло исторгает неясный звук: полу-всхлип, полу-хохот...
- АХ, ДЕРЬМО! - кричит он, с каким-то наслаждением растягивая
"мо-о-о!" и с размаху швыряет пистолет в воду.
Потом засовывает руки в карманы и, улыбнувшись стиранному сентябрьскому небу, уходит по мосту вдаль.
Фотограф захлебывается пивом в душной пивнушке.
Тут же в поисках живительной влаги околачивается Сильвер.
Ирина Степанна и Игорь Васильевич укладывают на место рассыпавшиеся книги.
Стекла шкафа начинают звенеть.
Игорь Васильевич выглядывает в окно.
По узкому жерлу переулка движутся танки, похожие на диковинных рыб…
Нельсон в шикарном магазине выбирает букет.
Вокруг него, слащаво улыбаясь, крутятся продавщицы.
Широченное стекло витрины начинает дрожать и биться, словно пытаясь вырваться из рамы.
Продавщицы изумленно пялятся в окно.
- ТАК Я И ДУМАЛ, - сухо произносит Нельсон.
А та, которой букет предназначается, и Платон уснули, как сидели, в одежде, обнявшись. Волосы Елены растрепались, прядь щекочет Платону лицо, он морщится, но проснуться не может.
По улице, издавая нечеловеческий шум, ползет колонна бронетранспортеров.
На перекрестке бледный гаишник орет на генерала в полевой форме:
- Я ТЕБЕ ГОВОРЮ, ЗДЕСЬ НЕ ЕЗДЯТ ТАНКИ! НЕ ЕЗДЯТ!
Генерал устал.
Он крутит пшеничный ус и постоянно оглядывается назад.
За его спиной - танкетка с воздетым орудием. На броне - одуревшие от раннего подъема солдатики.
- А Я ТЕБЕ ГОВОРЮ, У МЕНЯ ПРИКАЗ. БУДЕШЬ ГВОЗДЕТЬ, Я ПО ТЕБЕ ПРОЕДУ, ПОНЯЛ?
Генерал машет рукой, танк газует и превращает в лепешку «восьмерку» с работающим маяком, которую гаишник поставил поперек улицы в качестве преграды.
Гаишник плачет.
Колонна танков выезжает на мост.
Во дворе дворничиха зажигает кучи сухой листвы, но она суха только в смысле - мертвая, а на самом деле влажная и несносно дымит.
Если посмотреть сверху, откуда Балчуг больше всего напоминает "Наутилус", то увидишь, как дымит каждый двор и сквер.
Если забраться еще выше, то дым, перемешавшийся с облаками, скроет и рукотворный остров, и реку, и город.
Гуманоиды могут пролететь и даже не заметить.
Хотя нет, ведь шум-то какой: выстрелы, моторы, пароходы, поезда...
И радио надрывается:
- ПРИ ЛУНЕ ШУМЯТ УНЫЛО
ЛИСТЬЯ В ПОЗДНИЙ ЧАС,
ЛИСТЬЯ В ПОЗДНИЙ ЧАС...