Макса я не любил вообще. Во-первых, он был на год старше меня по сроку службы и когда я, ещё обритым налысо новичком пришёл в роту, он "гонял" меня по всем правилам родной армейской "дедовщины". Во-вторых, он был наркоман, а в-третьих, неисправимый истероид. Ему было дело до всех и до всего, и не дай Бог, если кто-нибудь из нас, забывшись, засовывал руки в карманы, или не отдавал честь, или банально «халявил»… Макс первым обращал на это внимание - и начиналось… В-четвёртых, он постоянно воровал у новичков деньги и унижал тех, кто послабее.... Короче говоря, та еще была сволочь! И если бы меня в своё время не перевели на клиническую работу, я бы на нём сорвался, потому что ждал только дня когда мы Максом пойдём в наряд вместе, где я его либо пристрелю, либо зарежу.
Злил он меня просто до дрожи в руках - иногда хотелось просто вцепиться в его горло зубами и перегрызть к чертовой матери. Фамилия у него была самая обыкновенная - Смирнов, совершенно ему не подходящая, но, тем не менее все его звали Смирный, постоянно добавляя к этому прозвищу какой-нибудь горький матюжок. Когда Смирный был "лысым", деды метелили его до полусмерти, вот он на нас и отыгрывался, и отыгрывался очень жестоко. А вот офицеры Макса жаловали - он хорошо знал службу. Ему даже ефрейтора присвоили, правда, почти сразу и разжаловали за "залет" с героином, но…простили и оставили в части. Героинового наркомана.
Я служил с Максимом в одном взводе. По возрасту был немного старше, потому что пошел служить после Университета, а вот по сроку службы – увы, тут мне не повезло. Не проходило и дня, чтобы я с ним не сцепился. Повод для этого находился всегда, ибо рта я закрывать не умел, да и раздражал он меня жутко. Было плевать на его влияние в роте, на то, что мой же призыв от меня отшатывается как от чумного. «Пошли вы к такой-то матери», - думал я. За свою строптивость получал, конечно, по полной и попадал в самые дурацкие места службы, выполняя всякую гадость вроде чистки сортира.
После одного особенно громкого конфликта со Максом мне сделали «подарок» - поставили в наряд по автопарку через день, где я стоял по 16-18 часов зимой на улице, отморозив себе всё, что только можно.
Счеты у меня к Смирному были давние, и когда его ранило, я даже не поверил, что такое вообще может случиться. Макс перебегал, меняя позицию, когда его срезала очередь, пущенная из окна разваленного дома, который был напротив. Смирный с разбегу растянулся, уткнувшись лицом в битый кирпич и закричал дико и страшно. В окно, откуда стреляли, конечно, сразу полетело несколько гранат из "подствольников". Нохчи нам ответили, и, как говорится, понеслась... Я дрожащими руками палил из своего "калаша" в молоко и матерился... А Макс все орал «Санинструктор, санинструктор!!!» А санинструктором был я, значит, он звал меня, и его крик заглушал для меня звуки боя - мат и треск очередей.
Макс катался по земле, истекая кровью, и продолжал кричать...и этот крик рвал наши уши....он был мой злейший враг, я, даже хотел, чтобы его убили, и мои желания почти сбылись... автомат заглох... я начал менять магазин, приникнув к земле... и вдруг меня резанула мысль: «А ведь его из-за меня, ведь это моими молитвами»… ....
Ладно...потом счёты сведём...
Я крикнул пацанам, чтоб прикрыли, вскочил и, поливая очередями окна, откуда стреляли, побежал к Смирному, успев заметить, как шлёпнулась свинцовая строчка, вспахав снег и взметнув вверх осколки кирпича впереди, и что Макс перестал орать....
Вслед мне неслись голоса : - Куда, мля!? Куда!? В голове закружился калейдоскоп неба, снега и грязи… Твоё лицо, когда мы прощались на ступеньках у военкомата...а потом наступила темнота...
Меня долго тащили на руках, уложив на плащпалатку... после положили на земле и на моё лицо закапали слезы...мужские слёзы... маленькие и очень горькие, разъедающие всё на свете...
Потом, обернув какой-то бумагой, похожей на фольгу, меня куда-то везли...руки в резиновых перчатках раздели меня и грубо ощупали рану, но перевязывать ее не стали.
Потом были низкие потолки, холод, меня резали чем-то острым,наверно, оперировали, но я совсем не чувствовал боли....
Я помню солдат с медицинскими эмблемами на кителях, усталую матерщину, потом надо мной наклонился какой-то сержант. Дыша спиртовым перегаром – он рассказывая про какой-то Оленегорск, и как он по нему скучает, про совершенно незнакомую мне Ленку из 372 ПТУ...мне хотелось встать и дать ему по морде…потому что я лежал голый и с раной, а он, вместо того, чтобы помочь мне -рассказывал про свой Оленегорск. Этот же парень, и ещё несколько его друзей, положили меня в гроб....я кричал им, что живой, но эти уроды не слышали…они закрыли меня крышкой с маленьким стеклянным окошком над лицом....и снова темнота....когда окошко
открыли....я увидел маму, я улыбнулся ей и сказал: «Ну вот видишь, мама, я вернулся.... но она меня не слышала, а я даже в своём ящике был оглушён её криком... Потом я увидел сестрёнку и своих школьных друзей, которых оставил дома, уходя на службу, а потом я увидел Тебя...родная моя, любимая, хоть Ты-то объясни - почему все плачут, я ведь живой ....ну неужели Ты не видишь, как я улыбаюсь тебе?...
...Однажды придёт день, когда я поднимусь, нет, не ночью, чтоб напугать мародёров, ворующих венки и цветы, и вечнопьяного кладбищенского сторожа....нет...я поднимусь не как призрак или зомби...я выйду рано утром из своей темницы живой, настоящий, тёплый, из плоти и крови, с душой, которая крепко сидит в моём молодом теле и пойду домой... Пойду по-солдатски, пешком, не обращая внимания на крики из проезжающих мимо машин – «садись, дембель, подвезём» ...пройду через весь город, брякая медалью, которую получил ещё в самом начале войны, и орденом - посмертно. Я пройду по улицам в парадной дембельской форме простого российского солдата, пусть все увидят, что я вернулся, отслужил, стал мужиком, не стыжусь своего камуфляжа и с гордостью несу на груди политые кровью награды. Я войду в свой дом и увижу мать и Тебя, сидящих за столом и разглядывающих мои школьные фотографии .... я ведь оставил тебя
19-летней девчонкой… почему ты седая ? и откуда это обручальное кольцо на пальце, которое я не успел Тебе купить? Почему Ты заплакала...Мама, что случилось, ты так постарела, я в порядке, мамочка, я живой, успокойся...я вернулся.