Мне бы хотелось петь джаз
в руках твоих
Диана Арбенина
Светлане
Мы встречались каждую ночь. Я сидела на подоконнике, гладила своего кота Бегемота, курила и смотрела в небо. А она, сидя на крыше, играла на саксофоне и смотрела на меня. Она играла обо мне, она рассказывала обо мне всему миру. Говорила о том, как любит меня. А я смотрела в это небо. Я любила это небо. И слушала эту тихую, нежную музыку. Музыку её души. У неё, вероятно, была красивая душа. Я ни секунды в этом не сомневаюсь. А я, чёрт подери, любила это небо. За что любила? Не знаю. Когда любишь, не думаешь, за что же именно. За что она любила меня? Возможно, за то, что, глядя на меня, она рождала превосходный джаз. А за это её любил кто-то другой. И так – по цепочке. И только небо не любило никого. Впрочем, так положено: кто-то всегда будет выше нас всех.
А по городу разносилась такая необычная, грустная мелодия. Порой она казалось не такой печальной, а, пожалуй, даже наоборот… Она была светлой, мерцающей, искрящейся, переливающейся… Как те восемь букв имени той, в честь которой названа эта мелодия… Светлана. Не правда, ли чудесное название для небольшой музыкальной истории о такой красивой и невзаимной любви? Вряд ли мои родители, называя меня Светланой, знали, что когда-то моё имя станет музыкой. Что меня воспоют… что меня будут так любить. А я, чёрт возьми, буду любить это небо.