Где хоронить друга?
... - Он обречен. Шансов нет, - видимо, в глазах ее в этот момент плеснулась такая боль, что ветеринар отвел взгляд.
- Я не дам его усыплять, - тихо произнесла Яэль, - я его вылечу.
Долгие шесть месяцев она боролась за жизнь Чаби, даже водила его к гомеопату, но пес угасал на глазах. Однажды ночью у него началось кровотечение наутро вся комната была в пятнах крови. Чуть свет Яэль повезла собаку к ветеринару. Ее шестилетний сын Ури, страшно переживаваший за Чаби, тоже вызвался ехать.
- Ему осталось не более десяти дней, и все это время пес будет страшно мучиться, - ветеринар сделал паузу, - решать, конечно, вам, но мне кажется… - он замолчал.
Яэль прикрепила к ошейнику поводок и вывела Чаби на последнюю прогулку. Пес передвигался медленно, с остановками, но в какой-то момент, почуяв что-то, вдруг натянул поводок из последних сил.
Яэль все объяснила сыну. Ури воспринял ее слова очень тяжело, он не мог смириться с тем, что Чаби придется оставить в клинике, и он его больше не увидит. Тогда она стала говорить сыну, что умрет только тело Чаби, а душа его переселится в другую собаку, и это будет повторяться вновь и вновь, потому что на самом деле смерти нет. Постепенно Ури успокоился, и они вернулись в клинику. Ветеринар вышел, чтобы дать им возможность проститься с Чаби. На следующее утро, в пятницу, она забрала пса из клиники и похоронила его на территории завода, принадлежащего их семье.
Суббота прошла тяжело в слезах и воспоминаних. Яэль вместе с сыном отбирала фотографии Чаби для отдельного альбома, посвященного его памяти. Фотографий было очень много Чаби прожил в семье Дор двенадцать с половиной лет.
Вечером в дверь постучали. На пороге стояла соседка с той самой собакой одной породы с Чаби, которую Яэль уже приводили месяц назад. Среди ночи постучал сосед: «Ваш пес гуляет на улице один. Вот, привел его…». Яэль, плохо соображая спросонья, запустила пса в квартиру, но едва закрыв дверь, обнаружила, что Чаби спит на своем матрасике в кухне. Приблудный пес был похож на него как две капли воды, только был помоложе. Яэль оделась и вывела пса на улицу. Шел страшный дождь, сердце у нее сжималось от жалости к заблудшему псу, но выхода не было - в доме умирающий Чаби, двое маленьких детей, куда ей еще одна собака! Еще она думала о том, что у лабрадора, наверняка, есть хозяин, который ищет его сейчас среди ночи по всей округе. Через неделю Яэль встретила на улице соседку, которая выгуливала этого пса. Оказывается, хозяин его не нашелся, и она временно дала лабрадору приют в своем доме.
И вот эта соседка стояла сейчас на пороге и говорила: «Конечно, я не вовремя, я знаю, какое у вас горе, но, может быть, вам удастся найти этой собаке теплый дом?» - «Мама, давай возьмем его себе, он так похож на Чаби», - умоляюще посмотрел на нее Ури.
Коко взяли только через неделю, когда Яэль вернулась из Франции, с лыжного курорта. Но все дни до ее возвращения Ури ходил навещать пса к соседям и подолгу играл с ним.
- Мне кажется, это был выбор Чаби, - говорит Яэль. - Именно он выбрал нам Коко. Ведь Коко появился в нашем доме за месяц до его смерти и весь этот месяц находился в нашем же доме, словно ждал момента, когда ему придется заменить Чаби. Похожи они только внешне. А по характеру полная противоположность. Чаби был спокойный, мудрый, терпеливый, а Коко личность доминирующая. Ему важно быть в центре внимания. Этим летом Ури был с Коко на севере - в специализированном лагере, где дети отдыхают вместе с собаками, и обучают своих питомцев разным командам. Теперь Коко может подавать лапу, как это делал Чаби.
- Чаби был тебе хорошим другом? - обращаюсь я к семилетнему Ури, который рос вместе с Чаби.
- Он был мне не просто другом, он был мне как брат, - серьезно и печально произносит мальчик. - Однажды я увидел Чаби на облаке, и, знаешь, он мне улыбался. Мама права он не ушел от нас совсем.
Последние почести
Неподалеку от Нетании, в мошаве Хес, я обнаружила кладбище «Пэт-кварот» , где хоронят животных. Не просто закапывают в землю, а именно хоронят. Окруженные апельсиновой рощей, тянутся аккуратные ряды могилок с памятными досками, а кое-где и с настоящими памятниками, где даже имеется специальное место для поминальной свечи. Ухоженные цветочные клумбы, в рамочках - фотографии хозяйских любимцев. Тут хоронят любых домашних животных. К примеру, я обнаружила памятник с надписью Оги, под которой покоится прах хомячка. Есть могилки попугаев, морских свинок, кроликов. По словам Гиля Эльбаза, которого мои ивритские коллеги окрестили лучшим собачьим могильщиком страны , однажды его попросили похоронить на «Пэт-кварот» даже умерших рыбок.
Одних животных хоронят здесь в маленьких, специально заказанных у столяра, гробиках, других заворачивают перед погребением в белую ткань. Рава сюда, конечно, не приглашают и не читают кадиш, но - скорбят на свежезасыпанной могилкой, иные безутешно рыдают, как о потере близкого родственника. Репатрианты по русскому обычаю распивают здесь порой бутылку водки за упокой души усопшего животного. Большинство затем могилки навещают - кто раз в год, кто почаще. Иные заказывают здесь места для своих живых еще питомцев загодя - там и сям виднеются воткнутые в землю таблички с соответствующей надписью - «шамур» (забронировано). На «Пэт-кварот» немало надгоробий с надписью по-русски. Например, на памятнике из черного мрамора с выступающей на нем фотографией болонки, я обнаружила такие слова: «Лялечка. 1990-2003. Солнышко мое любимое, спасибо тебе, что была». Как рассказывал мне позже Гиль, владелец покойной Лялечки - пожилой одинокий репатриант, живущий в Нетании, навещает могилу каждую неделю. У него нет машины. Он добирается до перекрестка Дрор автобусом, а оттуда пять километров идет до кладбища пешком.
- Когда я пришел к нему забирать умершую собаку, - вспоминает Гиль, - меня поразило, насколько все в доме этого человека было приспособлено для того, чтобы ей там было удобно. У болонки была не только кровать, но и небольшой диванчик, стоящий напротив телевизора.
…Вообще с этим местом связано немало трогательных историй. Например, владелица одной умершей собаки поначалу хотела установить на ее могилке памятник, а потом решила на месте памятника посадить дерево, чтобы оно, как она выразилась, своими корнями впитало прах ее собаки и вознесло через ствол и ветви ее душу к небу. …Вспоминает Гиль историю молодого парня из Арада, который сидел «Шиву» по умершему отцу, когда ему сообщили, что его собака при смерти. Он поехал в Арад ночью, ближе к утру похоронил ее на «Пэт Кварот», обливаясь слезами, после чего вернулся в Холон, где его семья продолжала сидеть «Шиву» .
У могилки мастифа неаполитано, на которой лежит его ошейник, нередко можно увидеть его хозяина - уроженца страны, который ходит, опираясь на палочку. Когда-то этот человек перенес автомобильную аварию и уверяет, что выжил только благодаря своей собаке, неотлучно находившейся рядом, что придавало ему - тогда еще одинокому, не имеющему семьи, сил справиться с последствиями травмы. Он сидит у могилки мастифа и часами ведет с ним воображаемый диалог.
Женщина по имени Рути, установившая на могилке своей собаки памятник в форме сердца, каждый раз, навещая кладбище, зажигает здесь поминальную свечу и высаживает над прахом своей любимицы новый росток, отчего вокруг уже образовалась пышная клумба.
Гиль утверждает, что большинство из тех, кто похоронил здесь свою кошку, или собаку за последние два года, не в силах завести другое животное: травма от расставания с домашним любимцев, оставила в душе слишком глубокий след.
Что же касается дел меркантильных, похороны на подобных кладбищах - а их в стране всего несколько, обходятся не так уж дешево: от тысячи шекелей и больше за собаку (зависит от ее размера), за кошку - порядка 800 шекелей. Погребение хомяка обойдется шекелей в 350. В гробике - еще дороже: самый дешевый встанет сотни в полторы. Впрочем, как уверяет меня владелец «Пэт-кварот» Хаим Цур, на кладбищенском бизнесе трудно разбогатеть, потому как расходы приходится нести немалые: заплатить поставщикам за щебенку, черный туф, иерусалимский камень, шоферу - за доставку, наемному работнику - за копание ям, мошаву - за подачу воды…
Не забудем еще и о воинском кладбище, где с почестями хоронят служебных собак, несущих в ЦАХАЛе нелегкую и опасную службу - о нем в свое время писал мой коллега Ян Топоровский.
…О частных кладбищах владельцы умерших животных узнают через ветеринаров, Интернет и газетные объявления. Что же касается других вариантов погребения - одни хоронят умершего друга во дворе своего частного дома, так как захоронение животных в общественных местах запрещено; другие везут в глухое место и закапывают сами; третьи оставляют усыпленное животное у ветеринара и просят того позаботиться о погребении - за отдельную плату (от 150 шекелей и выше, по поводу чего в среде ветеринаров даже появилась шутка: «Вылечить - не вылечил, а все равно заработал»); четвертые (к примеру, жители Тель-Авива) набирают по телефону три цифры - 106 - и просят муниципальную службу забрать умершее животное, для чего они обязаны положить его в полиэтиленовый мешок, или коробку и вынести на улицу.
Муниципальные похороны
Тем, кто любит животных, советую эту главу пропустить. Муниципальные похороны предельно просты. Занимается ими санитарная служба, в ведении которой находится много чего - вывоз мусора, избавление населения от зловредных крыс, мышей, голубей, тараканов, комаров и так далее. Лично мне не раз попадалось на глаза извещение на дверях подъезда: «Осторожно, в районе разбросан яд для потравы…» - далее следовало перечисление, кого именно намеревались травить.
Что же касается муниципальных похорон умерших животных…О том, как это делается в Тель-Авиве, я узнала от Йоэля Регева, возглавляющего санитарную службу тель-авивского муниципалитета.
Во-первых, любое умершее животное (в том числе и домашнее), на языке санитарной службы называется «пегер» , что в переводе с иврита означает – «падаль, труп». Поэтому, когда вы набираете по телефону 106, чтобы вызвать работника санитарной службы, знайте, что с этой минуты ваш усопший Барсик (Тузик, Кузьма, Шарик, Бобик) переходит из категории друга в категорию «пегер» . Сначала его обработают специальным веществом, чтобы предотвратить возможность эпидемии, после чего в полиэтиленовом мешке отвезут в ближайшую «лягушку» (мусорный контейнер), специально предназначенную для сбора падали - их Тель-Авиве несколько. Ну а оттуда тело вашего друга последует обычным путем, которым ежедневно вывозится из города мусор. Разве что «пегер», в отличие от прочих отбросов, присыплют землей - во избежание запаха и эпидемий.
Тут я вынуждена добавить, что совсем нередки случаи, когда работники санитарной службы обнаруживают трупы мелких домашних животных в обычных мусорных контейнерах, куда их сбрасывают бывшие владельцы.
Смертный приговор
Раз уж мы затронули эту грустную тему, не обойдем еще одного ее аспекта. Усыплять, или не усыплять животное? Каждый решает эту этическую проблему по-своему. Кстати, и в организациях, призванных помогать животным, нет единого мнения на сей счет. Например, в амуте «Дайте животным жить!» («Тну ли хайет лихийет!») убеждены, что усыплять животное можно только в крайнем случае, если у него нет шансов выжить, и оно мучается от невыносимой боли, в то время, как в амуте «Беды животных» («Цар баалей Хаим»), усыпляется до 80 процентов поступающих туда бездомных животных. Если учесть, что через одну только тель-авивскую амуту «Цар баалей Хаим» ежегодно проходит до 10 тысяч брошенных или родившихся на улице животных, можно вообразить себе масштабы этой фабрики смерти. Однако, прежде чем осуждать кого бы то ни было, постараемся понять позицию тех и других.
Амута «Тну ли хайет лихийет!» решается на усыпление животных только в крайних случаях, при этом в ее ведении находится питомник для бездомых животных всего на 200 мест. А поскольку он постоянно переполнен, (процент животных, которым удается найти теплый дом , крайне мал, и тем более в период экономического кризиса, когда бедствуют многие семьи) животное туда принимают только в исклоючительных случаях - например, когда его хозяин умер, неизлечимо болен или перешел жить в дом престарелых по причине своей немощности.
В амуте «Цаар балей Хаим» принимают всех животных, которых туда приносят. Части из них (15-20 процентов) находят теплый дом, остальных усыпляют, после чего их вывозят из питомника работники санитарной службы муниципалитета. В амуте «Цар балей Хаим» считают, что лучше бы другие организации, например, та же амута «Тну ли хайет лихийет!» , взяли на себя хотя бы часть этой неблагодарной работы, вместо того, чтобы бездействовать и обвинять других в негуманном отношении к животным. Впрочем, и в той, и в другой амуте убеждены: решить проблему бездомных животных можно только путем их своевременной кастрации. И, кстати, в обоих амутах эта процедура обходится намного дешевле, нежели в частных ветеринарных клиниках.
Что же касается самой процедуре усыпления. Речь идет о внутривенном введении вещества, используемого при наркозе. Животное засыпает мгновенно, его сердце останавливается уже через минуту после укола. Легкая, безболезненная смерть.
В поисках ответа на сакраментальный вопрос: «усыплять или не усыплять?» я наведалась к одному из ветеринаров - Алексею Голованову, репатриировавшемуся из бывшего союза в начале 1990-х. Оказалось, что к нему не реже раза в месяц звонят люди, которым надоело держать животное, и они хотят его усыпить только по этой причине.
- Я в таких случаях изо всех сил стараюсь убедить человека не делать этого. Зачем лишать жизни здоровое, не старое животное? Лучше передать его в питомник, где ему смогут найти теплый дом , или просто отпустить на волю, может быть, кто-то сжалится над ним и подберет, или будет хотя бы подкармливать, - говорит ветеринар. - Что же касается больных животных, эту проблему все решают по-разному. Один, узнав, что шансов вылечить животное нет, или - лечение потребует средств, которых у него нет, соглашается на его усыпление. Другой, даже выслушав мой самый неутешительный прогноз, будет стараться вытягивать умирающего до его последнего дня, не в силах с ним расстаться. Обычно такое происходит в семьях, где нет детей, и животное становится своего рода ребенком. Или - когда родители берут в дом животное для своего сына (или дочери), которые впоследствии уходят из жизни. И тогда вся любовь несчастных родителей обрушивается на животное, потерявшее своего хозяина: если оно погибает, это превращается для них в очередную трагедию.
Алексей Голованов рассказывает о том, что нередко к ветеринарам обращаются люди, случайно наткнувшиеся на улице на раненое животное, которое страшно мучается, истекая кровью. Обычно такие звонки поступают ночью, когда ни одна из организаций, призванных помогать животным, не функционирует. Если ветеринар отказывается среди ночи ехать Бог знает куда, чтобы усыпить несчастное животное, его начинают обвинять в бессердечии и прочих грехах, не беря в расчет того, что забота о бездомных животных не входит в круг его обязанностей.
Как решается подобная проблема в цивилизованных странах? Например, в той же Англии существует специальная служба спасения животных, работающая круглосуточно. То есть люди выполняют эту гуманную работу, находясь на государстенной службе и получая за свой труд зарплату. У нас в Израиле пока об этом говорить не приходится. Однако, как мне кажется, учитывая небольшие размеры нашей страны, вполне можно найти средства на оплату труда небольшой группы из двух (максимум трех) человек, которые будут нести эту вахту в ночное время и по праздникам, когда не функционируют другие службы, включая муниципальные и общественные.
Договор сроком на 15 лет
- Когда ты берешь в дом животное, ты должен понимать, что заключаешь с ним договор сроком на 15 лет - до самой его смерти, - говорит пресс-секретарь амуты «Тну ли хайот лихийет!» Эти Альтман. - И по-другому быть не может. У животного тоже есть чувства и душа. Это не часть интерьера - стол, или стул, который можно поменять или выбросить. Когда я вижу на улице породистую собаку с огромной опухолью, которая волочится у нее по земле, и понимаю, что хозяева выбросили ее на улицу, не захотели лечить, у меня вертятся на языке слова, которые бы я хотела бросить в лицо хозяину этой собаки: «Я желаю тебе только одного; когда ты будешь старым, больным, начнешь справлять нужду под себя и плохо пахнуть, пусть твои дети выбросят тебя на улицу, как ты сейчас выбросил свою собаку, обрекая ее на мучительную смерть!» Понимаю, что это звучит резковато, но других слов у меня в подобных случаях просто не находится.