— Можно? — дверь в больничную палату приоткрылась, и туда вошел крепкий, среднего роста мужчина лет тридцати, одетый в синюю форму пилота, поверх которой был накинут белый халат.
— Юрка! — радостно воскликнула лежащая на больничной койке девушка. — Как хорошо, что ты пришёл! А что у тебя за спиной? Ах, какие прекрасные пионы. А что ты стоишь? Целуй меня и садись на этот стул.
— Ну, как ты, Ирочка?
— Через три дня раны заживут, и я — на свободе. Ужасно хочется домой. Ты и представить не можешь.
— А вот и могу, — ответил ей посетитель. — Мы с тобой не один год живем вместе и служим вместе. Наверное, мы срослись что ли, ментально. Так что, — вздохнул Юрий, — лишь вчера тебе сделали операцию, а наша квартира — какая-то не такая без тебя, чужая слегка — что ли. Да и вообще, жёнушка, с тобой мне легче дышится.
— Да, ты прав. Я только после операции заметила, что, когда ты рядом — дышится легче, — говорила она, держа друг друга за руки. — Я теперь знаю, что такое свобода. Это когда мы — вместе.
— Это точно. Так, что я жду твоего возвращения; и наша квартира, и стриж тоже.
— Ох, а как наш стриж?
— Стоит в ангаре, скучает по тебе.
— Наш милый стриж.
— Клиффорды передают тебе привет, и все остальные экипажи тоже. Джесси с нетерпением ждет твоего возвращения. Все мы ждем, Ирочка.
— Да, скорее бы вернуться, — вздохнула она. — Посмотри на эту белую стену передо мной.
— Это что? Экран?
— Да. Это экран.
Этот экран ничем не выделялся на фоне белых стен и потолка больничной палаты, где лишь на полу был какой-то разноцветный орнамент.
— Но я не хочу смотреть фильмы здесь. Совсем нет желания. Поэтому я решила, пока болею, написать статью на тему особенности полётов вблизи чёрной дыры.
Они еще долго разговаривали. Но, внезапно, запищал его, похожий на часы браслет. Это и были часы, совмещенные с устройством связи. Юрия Быстрова вызывали в штаб пилотируемых полётов.
Это было на большой космической станции, населением со средний лунный поселок. Станция обращалась по орбите вокруг одной чёрной дыры, той самой, из-за которой погибла Великая Теталийская Экспедиция.
Пилоты, которые проводили рискованные эксперименты, приближаясь на опасное расстояние к чёрной дыре, летали на космических аппаратах под названием стрижи. Стриж и в самом деле напоминал земную пичугу своими изогнутыми баллонами с боковыми двигателями. Эти серповидные баллоны могли поворачиваться, что увеличивало маневренность и позволяло усилить тягу маршевого двигателя.
К полётам на стрижах допускались только, прошедшие особый отбор семейные пары. При чем, в условие контракта входило обязательство не иметь детей на всё время службы. Одной такой парой и были Юрий и Ирина Быстровы.
Вот и наступил долгожданный для Ирины день.
Юрий, поговорив о чем-то с врачом у двери, вошел в палату.
— Милая госпожа Быстрова. Не будете ли Вы так любезны, что подадите мне руку, для того, чтобы я помог Вам сесть вот сюда, — сказал Юрий, указывая на стоящее рядом самоходное кресло.
— Ах, сударь, Вы так галантны, — ответила, улыбаясь, Ирина, уже одетая в синюю пилотскую униформу.
Пустые коридоры станции. Она сидела на самоходном кресле, а он шел рядом, держа ее ладонь в своей. Сами коридоры были слабо освещены, но, над головами проходивших потолок светился гораздо ярче, и у людей проблем с освещением ни когда не возникало.
— Юр, почему в коридорах никого нет?
— Все наши проводят подготовку на стрижах, а у остальных — разгар рабочего дня.
— Так. Понятно. А вот скажи мне, что ты сделал в нашей квартире?
— С чего ты так решила?
— Мы не один год живем в месте, и ты иначе не смог бы поступить. Разве я не права? Что ты там сделал? Признавайся! — шутливо наседала она.
— Ну, заменил кое-какие обои, всего лишь.
— И установил новую картинку, конечно. Что это за картинка?
— Это — государственная тайна, разглашению не подлежит.
— Ах, вот как! Ты… — Ирина показала ему кулак.
— Государственная тайна не выдается даже под пытками. Вот так.
— А, знаешь, мне понравилось кататься на этом кресле. А ты — топай, топай.
Так, разговаривая и смеясь, они подошли к своей однокомнатной квартире.
— Дверь, откройся, — сказала Ирина и встала с кресла.
Узнав голос хозяйки, сработали замки, и дверь открылась.
То, что Ирина увидела, когда они вошли, приятно поразило ее. Их квартира выглядела как зеленый, обставленный мебелью, островок посреди моря. В дальнем углу, на стереообоях парила чайка, безмолвно взмахивая крыльями над лениво перекатывающимися волнами. Звуковое сопровождение было выключено.
— Юрка, ты такое… ты просто не представляешь, как я люблю море, она взяла его за руки. — Глянь, а этот робот вкатился к нам, — она посмотрела на самоходное кресло, скромно стоящее в углу комнаты.
— Ну, а что ты хотела бы? На процедуры тебе надо, а самой далеко ходить — нельзя.
— А если он за нами будет шпионить?
— Ничего страшного, я вечером на него свою куртку повешу, прямо на объективы.
— Какая хорошая картинка, всё-таки. Но это — праздничная. Юрок, ты не будешь против, если я к вечеру изменю ее на спокойную.
Потом Быстрова вызвали в ангар к своему стрижу.
Ирина осталась одна, но в своей квартире. Вечером ее навестили друзья. Когда вернулся Юрий, посетителей уже не было. В квартире был всё тот же морской пейзаж, но со звуком: шумело море, и кричала чайка.
— Юра, что-то тебя долго не было, она положила руки ему на плечи и отвела к письменному столу. — Смотри, что я нашла, — на откидном экране стола была изображена поляна в лесу — то, что она выбрала из программного обеспечения к новым обоям.
— Отличный рисунок, мне нравится.
— Юр, давай: море — днем, а лес — вечером?
— Хорошо, я согласен.
— Клиффорды приглашают нас на вечеринку в честь годовщины их свадьбы.
— Ах, да, — протянул он. — У них же скоро годовщина. Но, тебе танцевать пока нельзя!
— Но. Мы пойдем?
— Конечно. Надо бы что-то им приготовить в подарок.
— И еще. Вот черновик моей статьи.
На экране стола появился рисунок: черное пятно и линии вокруг него.
— Смотри. Основная идея статьи: во-первых, если предмет движется по орбите за пределами зоны скатывания, то он движется по эллипсу; если же предмет движется по орбите внутри зоны скатывания, то он движется по нисходящей спирали к объекту. Во-вторых: реактивная струя не должна попадать на объект, иначе возникнет смертоносная рентгеновская вспышка. Следовательно: стрижам следует летать вот — таким образом…
Они еще долго обсуждали ее статью. Обои на стенах уже заменили море на лесную поляну. Едва слышно журчал ручей, над лесом догорала вечерняя заря. И слабый ветерок потихоньку шелестел листьями, навевая сон. А Быстровы всё продолжали свой разговор.
Прошло несколько дней. Ирина уже могла свободно ходить без стула-робота, но ее всё же не допускали к полётам на стриже. Поэтому она занималась чтением электронных книг, сидя за письменным столом в своей квартире.
Вернулся Юрий. В этот день он был в спорткомплексе на обязательных тренировках.
— Юра, спросила она после традиционного поцелуя, — что мы подарим Клиффордам? У них ведь послезавтра годовщина свадьбы.
— У меня есть кое-какие задумки. В последнее время кое-что вертелось в голове. Но мне нужен стол.
Часа через два на экране письменного стола было готовое стихотворение.
У нас Дик с Джесси торжествуют.
День свадьбы — это день прекрасный!
У них — друзья, они ликуют:
Наш праздник — это праздник классный!
— Юра, — Ирина приостановила чтение, — а почему не по-английски?
— А как ты думаешь, на каком языке стихи звучат лучше?
— Я попробую положить эту вещь на музыку. Есть программы, которые мне помогут. И даже озвучат.
— Хорошо, — Быстров щелкнул пальцами. — Отличный подарок получится.
— А я все стихи, — в полголоса сказала Ирина, — которые ты мне писал, наизусть помню.
— Я тоже.
Наступил день, когда друзья Быстровых должны отмечать годовщину своей свадьбы. У Ирины стихи Юрия превратились в задушевный романс.
На этой станции люди жили по земному расписанию, поэтому время торжества было назначено на так называемое вечернее время, после работы. Предполагалось, что в эти часы стрижей на дежурстве не будет, потому, что посылок не ожидалось, а пространство было чистым. Так что гостей ожидалось много.
До начала вечеринки оставалось несколько часов. Ирина начала конструировать себе платье. Обычно, для таких мероприятий, она создавала два платья: для европейских и латиноамериканских танцев. Но в этот раз, предварительно связавшись с базой данных, чтобы не было двух одинаковых нарядов, она заказала одно, персикового цвета платье для латиноамериканских танцев. Врачи всё еще не советовали ей танцевать. Для мужа Ирина заказала традиционный черный костюм, расшитый белыми фианитами.
Вот уже все в сборе. Чистый, проникновенный голос исполнил романс Быстровых. Всё же это звучал голос робота. Были здесь и другие подарки.
После короткого банкета все перешли в танцзал. Хотя это были всего лишь экипажи стрижей и представители научного и технического персонала станции, танцевали они как настоящие профессионалы.
Юрий и Ирина сидели на стульях возле стены.
— Юра, давай! Это же румба!
— Ты что! Тебе же нельзя! Пока нельзя.
— Юрочка, милый, — простонала Ирина, — ну один, только один танец.
— Если бы я был один, то после такой операции я бы, конечно, не удержался. Но тебя — не пущу, ответил Юрий. — Ты бы как поступила на моем месте?
— О, да. Если бы нас поменяли местами. Я бы, естественно, тебя не пустила. Ведь ты такой… — Ирина осеклась.
— Вот, видишь. Ну что, — вздохнул Юрий, — пошли домой. Клиффорды, конечно, поймут.
А танцы продолжались как всегда долго. Для тренированных людей, живущих много лет вдали от Земли, вблизи столь опасного объекта, такие вечера были столь желанны.
Наконец-то наступил тот день, когда врачи сняли с Ирины все ограничения. Пришёл приказ на первый после ее болезни вылет. Быстровым необходимо было собрать датчики, расставленные на орбитах экипажем другого стрижа.
Юрий и Ирина, сидя за своим письменным столом, готовили программное обеспечение для предстоящего полёта.
— Юра, а почему траектория полёта такая мягкая? Без наших традиционных перегрузок?
— Покажи мне нормального мужика, который бы не жалел свою жену.
— Но я же совершенно здорова.
— Если будешь в порядке, то в следующий раз будем летать по нашей обычной схеме, как всегда. Не спорь, — он положил пальцы ей на губы.
Если вещество падало на чёрную дыру, то возникала мощная рентгеновская вспышка. Поэтому станцию от возможного смертоносного излучения защищало огромное протон-нейтронное зеркало. Такое же, какие были на старых звездолётах, но побольше, и без отверстий под форсунки.
Чёрная молчаливая пустота окутывала стриж Быстровых. Яркой полосой тянулся Млечный Путь. Там и тут блестели россыпи совсем не земных, но ставших привычными, созвездий. Невдалеке двигалось яркое светлое пятно, это огни стрижа отражались в защитном зеркале.
Время. Все двигатели стрижа включились на секунду. Вышли за пределы защитного зеркала. Разворот: крылья стрижа развернулись одновременно в сторону, боковые двигатели дали короткий импульс, затем крылья вернулись в прежнее положение. Разгон: все двигатели включены на полную мощность. Скафандры Быстровых вдавились до предела в кресла от перегрузки.
В невесомости — полёт до первого датчика. Крылья стрижа развернулись на сто восемьдесят градусов, так, чтобы боковые двигатели были направлены против движения. Короткий тормозной импульс. Затем — выстрел сетки, как всегда точный: прибор пойман. На волокна сетки подается электрическое напряжение, они начинают сокращаться — прибор подтягивается к корпусу стрижа. Крылья возвращаются на прежнее место. Когда прибор оказывается внутри стрижа — ускоряющий импульс, надо собрать еще три датчика.
Потом, в конце дежурства, пришёл беспилотный звездолёт. Вынырнула, как на профессиональном жаргоне называют превращение альтерлуча в вещество, посылка с планеты Тетали. Земляне не только усвоили теталийскую технологию, но и усовершенствовали ее.
Быстровы отбуксировали этот звездолёт. Часть внешнего груза была плохо закреплена, и, поэтому, при выныривании, отвалилась. Пришлось вылавливать. Такое происшествие случилось впервые. Но для пилотов, таких как Быстровы, это не стало большой проблемой. Вскоре пространство было очищено.
После полётов Юрий и Ирина прошли обязательные восстановительные процедуры.
— Что-то мне сегодняшнее дежурство не очень-то понравилось, — сказала Ирина, идя с Юрием домой, по длинным коридорам станции.
— Почему? Ты себя неважно чувствуешь?
— Я не об этом, Юра. Научных результатов, как всегда — ноль. Зато мы стали космическими дворниками, — и иронично добавила. — Розовая перспектива.
— Ах, вот ты о чем, — задумчиво пробормотал Юрий. — Да, нам надо что-то менять. Мне самому это тоже не по душе.
— Ты хочешь сказать, что мы в состоянии что-то изменить?
— Сама знаешь, что если вдвоем долго мучиться — что-нибудь получится, в конце концов, — он усмехнулся.
— Всё равно, мой милый, куда мы с тобой отсюда денемся? — Ирина сделала жест рукой, как бы обводя коридор станции. — Жить здесь вдвоем, вдвоем летать на стриже, вот оно — истинное счастье.
Это, казалось, был самый обычный день в лётной практике Быстровых. В первую очередь, им надо было встретить альтерлучевой звездолёт, а потом — собрать датчики, которые были на орбитах вокруг чёрной дыры.
Этот пассажирский звездолёт вынырнул и был отбуксирован без происшествий.
Самое сложное было впереди: надо было собрать датчики. Конечно, все действия выполняла электроника. Но, для того, чтобы электроника что-либо сделала — необходимо отдать ей приказ. Пальцы в легких перчатках скафандров лежат на панели управления, каждый на своем месте. Четыре руки работают как одно целое.
Начали. Двигатели — на полную мощность. Теперь — подлёт в состоянии невесомости, ремни крепко держат пилотов в креслах. Крылья повернулись вперед, тормозной импульс. Выстрелили сетку — первый датчик захвачен. Как только он оказался внутри стрижа — последовал ускоряющий импульс. Путь этого стрижа прошел через периферийную область зоны скатывания.
Такую опасную траекторию позволяли себе только Быстровы: малейшее отклонение от курса могло привести к засасыванию в чёрную дыру, но наши пилоты были уверены в себе и в своем стриже.
После выхода из зоны скатывания они оказались возле второго датчика, причём их скорость уже была подходящей для выстрела сетки. Только захватили этот датчик — крылья слегка качнулись — небольшая коррекция и короткий разгон, путь стрижа опять прошел через периферию зоны скатывания.
Все датчики были собраны за короткое время, при этом горючего было сожжено в полтора раза меньше, чем у других экипажей. Лишний раз подтвердилась, сложившаяся на станции поговорка, что Быстровы действуют быстро.
Уставшие, но удовлетворённые своей работой, Юрий и Ирина направили свой стриж к станции, чтобы сдать собранные приборы. Но дежурство они не закончили — оставалось несколько часов, которые они провели, не выходя из стрижа, готовые в любой момент к вылету.
Тот, кто живет в таком узком мирке, как космическая станция, никогда не бывает равнодушным, если к ним прибывает новый человек.
После восстановительных процедур, Быстровы поспешили к блоку прибывающих, где на стенде высвечивались имена новых людей. На сей раз, это был всего лишь один человек.
— Так, — начал читать Юрий вслух, — Виктор Олегович Васильев…
Внезапно, Ирина схватила его за руку и потащила за собой по закоулкам блока прибывающих. Там, за одним из поворотов, они увидели седоватого человека, который с неуверенностью новичка, шел по коридору.
— Дядя Витя! — с радостным визгом Ирина бросилась ему на шею.
— Иринушка, выдохнул незнакомец. — Ты ли это? Ах, какая ты теперь взрослая и красивая!
— Это Юра — мой муж, Юра, это — дядя Витя, он папин друг, — познакомила Ирина.
Друг отца Ирины был инспектором Главного Управления космических исследований.
Прошло несколько дней. По подсчетам Быстровых должно было наступить их дежурство, но их не вызывали. Тогда Быстровы просмотрели расписание дежурств, их фамилии нигде не было.
Постучавшись, Ирина вошла в кабинет Виктора Васильева.
— Виктор Олегович, — сказала она, готовая расплакаться, — на каком основании Вы отстранили нас от полётов.
— Не я, Ира, а правила. Вы что же это вытворяете! — с возмущением выговаривал инспектор. — Пролёт через зону скатывания, это же форменное самоубийство! Это — ни в какие ворота не лезет!
— Дядя Витя, мы вовсе не самоубийцы, у нас всё точно просчитано, и риск сведен к минимуму. И мы не маленькие…
— Они не маленькие, — прервал ее инспектор, да вы хоть о родителях думали!? Три, подумай только, три экипажа погибло за время существования станции!
— Наши родители знали, на что мы пошли. Мы сделали свой выбор — это наше конституционное право. И, между прочим, мы по-глупому ни когда не рисковали и не собираемся рисковать. А погибнуть можно и на улицах земных городов, — сказала Ирина, вся в слезах.
— Да, ладно, — махнул рукой остывающий инспектор. — Делайте, что хотите. Но пролёт зоны скатывания я запрещаю. Это — приказ, — он тяжело вздохнул. — Да и… я не знаю, нужна ли нам эта станция в таком составе: затрат много, а результатов — не видно.
— Я устала, — сказала Ирина, уткнувшись Юрию в плечо. — Как мне всё это надоело.
— Ну что ты, — он привлек ее к себе. — Всё образуется.
— Нет, не то. Честно говоря, — одни в своей квартире, они могли быть предельно откровенными, — у меня такое чувство, — она глубоко вздохнула. — Я хочу стать мамой.
— Так, — протянул Юрий. — Это надо обдумать. Поговорим об этом позже.
На следующий день они были допущены к дежурству. Поскольку пролёт через зону скатывания был запрещен приказом, траектории Быстровых мало чем отличались от траекторий других стрижей: они были «правильными».
Уже вечером, в своей квартире, они продолжили свой разговор.
— Ира, — начал Юрий задумчиво, — я по поводу вчерашнего. Может, мы не будем продлевать контракт?
— Не хочу, — прошептала Ирина. — Ох, как я не хочу покидать всё это. Самые счастливые минуты моей жизни были здесь.
— Ничего. Потом поговорим. Рано, или поздно, это придется делать.
— Лучше поздно.
— И, вот еще, после некоторого молчания продолжил Юрий. — Помнишь, из теталийской истории, как они выстрелили альтерлучом в звезду?
— Ты имеешь в виду тот случай, когда они стреляли не в удаленную звезду, а в стартовую? Так называемый обратный выстрел?
— Да.
— Но, тогда же ничего не получилось. Альтерлуч просто исчез.
— А, если этот опыт повторить у нас?
— То есть, выстрелить в объект?
— Да.
— Юрка, да это же идея! Точно, это — идея. Надо срочно сообщить.
— Погоди, — он остановил ее, — утро вечера… сама знаешь.
На следующий день Быстровы оформили и изложили свою идею руководству станции. Поскольку существовала возможность свертывания исследований, то за идею Быстровых ухватились, как утопающий за соломинку.
Для начала, решили выстрелить в чёрную дыру хлопушкой — устройством, создающим яркую световую вспышку.
Вывели за зеркальный щит конвертор — аппарат, превращающий вещество в альтерлуч — альтернативное излучение. Обычно этот конвертор использовался для передачи небольших посылок, которые доставлялись со скоростью света к ближайшим звездам, где работали люди. Его серый, нелепого вида, корпус буксировали два стрижа.
Никто не знал, чем закончится этот эксперимент, поэтому все стрижи благоразумно удалились за зеркальный щит станции. Телекамеры и другие датчики, через спутники-ретрансляторы, передавали сведения о том, что происходило, на станцию.
Пуск. Хлопушка исчезла — превратилась в альтерлуч, который был направлен в геометрический цент чёрной дыры.
Не было ни световой вспышки от вынырнувшей хлопушки, ни рентгеновской вспышки от поглощаемого вещества. Хлопушка исчезла полностью. Чёрная дыра оправдала свое название.
Единственным результатом этого эксперимента было то, что он вполне безопасен. В этот день еще раз повторили эксперимент, но без эвакуации исследователей. Хлопушка опять исчезла без следа.
На следующий день, на расширенном заседании ученого совета, предложили обстреливать объект при сверхточном измерении приращения его массы.
Весь состав станции работал в четыре смены. Вначале был изготовлен спутник с высокоточной системой наведения. Он должен выйти на низкую орбиту вблизи границы зоны скатывания. По изменению периода его обращения можно будет узнать даже о незначительных изменениях массы объекта.
Быстровым был доверен вывод спутника на предварительную орбиту. Всё так же чёрная пустота окружала их стриж. Там, сбоку, светлела полоса Млечного Пути, не мигая, блестели бриллианты чужих звёзд. Но, на этот раз, тут и там можно было заметить огненные вспышки — работали двигатели других стрижей. Надо было установить множество датчиков и вывести мелкокалиберную пушку.
Их стриж плавно качнуло — отошел спутник, через минуту заработал его двигатель, спутник стал выходить на свою орбиту. Стриж Быстровых, аккуратно маневрируя, чтобы не навредить другим, вернулся на станцию.
Вскоре и все остальные стрижи оказались у причала станции, под защитой гигантского зеркала. Всё ждали. Лишь только спутник, выпущенный Быстровыми, вышел на расчетную орбиту — выстрелила мелкокалиберная пушка. И, если считать, что спутник вращался в плоскости экватора, то пуля, выпущенная этой пушкой, попала в полюс чёрной дыры.
Рентгеновская вспышка, возникшая при поглощении этой пули, сам спутник не повредила, но вывела из строя пушку и несколько датчиков. Тем не менее, период обращения спутника изменился на ничтожную долю секунды, и это было замечено приборами. Схема работала.
Снова в чёрной пустоте пространства, окружающего объект, засверкали огненные вспышки от работающих двигателей стрижей: надо было эвакуировать пушку, заменить повреждённые датчики и вывести конвертор.
Результат выстрела альтерлучем Быстровы узнали уже у себя в квартире, после того, как сменились и прошли обязательные процедуры.
Не смотря на то, что хлопушка была тяжелее пули, изменения массы чёрной дыры не было. Хлопушка просто исчезла.
— Ир, давай сейчас не будем говорить о работе. Мы устали. Да и…
— Ты хочешь попробовать, — продолжила его мысль Ирина, — тот способ обдумывания, когда сама мысль отвлечена на посторонний предмет, а подсознание делает свое дело?
— Именно так. Может быть, что-то и получится. Лично я буду читать, — сказал Юрий. — Недавно нашел сборник старинного английского детектива, автор — Агата Кристи. Кажется, будет интересно.
Утром Быстровы, едва одевшись, бросились к письменному столу. Не терпелось получить новую информацию.
Результаты экспериментов оказались весьма необычными. При всех центральных и выстрелах с небольшим отклонением от центра, хлопушки исчезали бесследно, но чёрная дыра их не поглощала. При одном, со значительным отклонением от центра, выстреле, хлопушка вынырнула и взорвалась, тогда альтерлуч сильно отклонился от прямой, так же, как и световой луч отклонился бы в искривленном могучей гравитацией пространстве.
Юрий и Ирина сидели за письменным столом, лицом друг к другу, с закрытыми глазами, левая рука Ирины была накрыта правой рукой Юрия, левая же его рука была накрыта правой рукой жены. Этот способ совместного размышления они иногда применяли для разрешения очень сложных задач.
— Юра, — не открывая глаз, спросила Ирина, — ты сейчас о чем?
— О семимерном гиперпространстве.
— Мы о нем почти ни чего не знаем, но, тем не менее…
— Да. Эти хлопушки куда-то проскакивают.
— Мы знаем, Юра, что трехмерное пространство является подпространством семимерного. Но, куда проскочили хлопушки?
— Об этом можно будет узнать только после экспериментов. Нужен зонд.
— Да. Надо составить текст.
— Не спеши. Обдумаем все детали.
Через некоторое время Быстровы открыли глаза. По их щекам стекали капельки пота. Решение было принято.
Они в течение минуты составили текст, где предложили выстрелить в объект зондом с пусковой приставкой, которая позволит ему выстрелиться назад. О своих дальнейших действиях Быстровы решили умолчать.
— Ну и нагрузочка у нас сейчас была, — усмехнувшись, сказал Юрий, — вместо утренней зарядки.
— А я и не буду ее сегодня делать. Очень устала.
— А я — немножко разомнусь. Сударыня, не откажете ли Вы мне в любезности, быть моим традиционным утяжелением?
Совет станции идею Быстровых поддержал. Хотя, у многих были сомнения. Тем не менее, выстрелы хлопушками прекратились: здесь, на удаленной станции, где до ближайшей планеты даже свет идет не один год, был большой дефицит материалов.
Один день был объявлен выходным. Исследователи получили короткий отдых. Потом, уже на следующий день, был собран зонд с самостоятельной пусковой установкой, и проведены все подготовительные работы.
Время эксперимента. Всё готово к выстрелу. Конвертор заряжен зондом. Люди выведены под защиту гигантского протон-нейтронного зеркала. В то время стриж Быстровых в полной готовности находился возле края зеркального щита.
Есть выстрел. Зонд превратился в альтерлуч и исчез. Оставалось только ждать.
Внешне казалось, что Быстровы расслаблено, расположились в креслах стрижа; можно было подумать, что только скафандры и пилотские ремни не давали им принять более непринужденные позы. Но как томительно проходит минута ожидания. Годы, века, а может быть больше… тянулись эти мгновения. Но надо быть собранными. Надо быть готовыми и ждать столетия, и рвануться в любой момент. Как хищник, находясь в полусонном, и даже полумертвом состоянии, ждет свою добычу, и, при этом он всегда готов совершить смертельный бросок.
Наконец-то, зонд вынырнул. Почему-то он вынырнул в периферийной области зоны скатывания. Можно считать, что зонд погиб: он будет скатываться сначала медленно, потом — быстрее и быстрее, пока не исчезнет в яркой рентгеновской вспышке, уходя в чёрную неизвестность, унося свою тайну.
Но стриж Быстровых был уже в пути. Нарушая все приказы, они неслись к чёрной всепоглощающей бездне. Короткое торможение, и стриж в зоне скатывания. Еще на подлёте они рассчитали точку входа. Выброшена сетка — зонд пойман. На этот раз сетка была из двойного волокна, что позволило им сразу, после захвата, включить боковые двигатели. Как только груз оказался внутри стрижа — были включены уже все двигатели на полную мощность.
— Мне темно, — почти теряя сознание, Ирина перевела скафандры на повышенное питание кислородом. Теперь системы жизнеобеспечения скафандров работали в режиме пиковых нагрузок.
Газы реактивной струи двигателей стрижа имели достаточно большую скорость, поэтому они свободно вылетали из зоны скатывания, что обеспечивало безопасность Быстровых.
Есть. Стриж выбрался из зоны скатывания. Полуавтоматически, краем сознания понимая, что они вырвались, Юрий перевел автопилот стрижа в режим орбитального полёта. Двигатели выключены.
— Ира, мы вне скатывания, — он включил систему скорой помощи скафандров. Теперь на них обоих воздействовали электрические токи, способные вывести из шокового состояния; то, вместо чего в былые времена давали нюхать аммиачную воду.
— Уф! — выдохнула Ирина. — Я уже в полном порядке. Всё, — она положила руки на панель управления. — Поехали.
Осторожно маневрируя, Быстровы направились к станции. Надо было экономить горючее. Для того чтобы облегчить, свой стриж, они его едва заправили.
Нет. Быстровых ни куда не вызывали. Просто, вернувшись в свою квартиру после восстановительных процедур, они по электронной почте получили уведомление об отстранении от полётов.
— Ну, вот и всё, Ирочка, отлетались.
— Ничего, мой милый, — она нежно положила руки ему на шею. — Быть может, мы совершили самый главный поступок в на шей жизни.
— Да. Быть может, время покажет, насколько мы были правы.
В том зонде был установлен механический таймер: если стрелка отсчитает минуту, то включится программа возвращения, но, если бы стрелка двигалась в другую сторону, то, всё равно, программа возвращения тоже включилась бы. При проверке было обнаружено, что стрелка двигалась в правильном направлении; следовательно, правая и левая стороны местами не менялись, как того опасались. Многие на станции вздохнули с облегчением. Это означало, что человек может проникать в, как его стали называть, иное подпространство.
На следующий день, эксперимент решили повторить. Но зонд не вернулся. После чего, решили собрать еще три зонда. Но, опять-таки, эксперименты закончились неудачей.
Еще раз, более тщательно, исследователи просмотрели результаты, полученные со спасенного Быстровыми зонда. Только то, что первый эксперимент удался и, благодаря Быстровым, имелись важные результаты, не давало повода исследователям сложить руки.
После потери пяти зондов, шестой вернулся из иного подпространства. Тогда, после трудоемких расчетов, стало понятно, что потерянные зонды просто промахнулись: они не вернулись к своим создателям, а оказались совсем в другом месте.
К квартире Быстровых кто-то подошел.
— Это Ричард, — передала голос подошедшего дверь.
— Пропустить, — приказал Юрий. — Заходи, Дик.
— Ребята, — сказал вошедший Ричард Клиффорд, — мы тут все решили написать коллективное заявление. Чтобы вам вернули право летать.
— Нет. Не надо, — Юрий пожал его руку. — Нарушение приказа, есть нарушение приказа. Мы знали, на что шли.
— Ребята, да вы что! — Клиффорд перешел на шепот. — Сам Васильев подкинул мне эту идею.
— Нет, Дик, — улыбнулась ему Ирина, — мы твердо решили. Мы идем в запас.
— Жаль, — Клиффорд замялся. — Ну, вы приходите к нам в гости сегодня вечером. Джессика ждет.
— Ну, конечно же, придем, — с радостью ответила Ирина. — Там и поговорим. Поцелуй за меня Джесси.
После еще нескольких экспериментов, свойства, как стали его сокращенно называть, инпространства, были изучены настолько, что туда можно было отправлять исследователей. Пилотируемый аппарат назвали дельфином, не смотря на то, что он весьма отдаленно напоминал свой морской прототип. Здесь, вдали от Солнечной системы, люди были рады любому напоминанию о земном.
Быстровы принимали живое участие в научно-технической подготовке к полётам в инпространство. Когда, однажды, исчезли все хлопушки со станции, экипажи дельфинов объяснили это необходимостью в личных экспериментах, то ни Юрий, ни Ирина не придали этому ни какого значения.
Наступил день рождения Ирины, вскоре после которого Быстровы должны будут покинуть станцию. Их друзья подготовились к празднику Ирины.
Вначале долго выступала Джессика Клиффорд. Она сказала, что в былые времена, за то, что они, рискуя собой, и жертвуя собой, так продвинули вперед человечество, обязательно были бы посвящены в рыцари. Потом она сказала много теплых слов в адрес Ирины — своей лучшей подруги, пока растроганная виновница торжества не остановила ее.
У Быстровых было много друзей, и они еще долго поздравляли Ирину с днем рождения. Выпили традиционного шампанского. И тут, с заговорщическим видом, к Быстровым подошел Ричард Клиффорд.
— Ира, это тебе, — он протянул ей коробочку со стереофильмом. — Это вам, ребята, от всех экипажей, — он заговорщически подмигнул. — Потом дома посмотрите. Это не для широкого пользования.
— Что там? — удивленно спросила Ирина.
— Помните, как исчезли все хлопушки? На самом деле их взял наш экипаж. Здесь, — он указал на стереофильм, — салют в инпространстве.
Наступило время танцевального марафона. Когда исполнялись европейские танцы, Юрий был одет в традиционный черный костюм, расшитый белыми фианитами; Ирина же была в фиолетовом платье, украшенном световыми индикаторами в виде созвездия Ориона. И, когда они танцевали, звезды на ее платье плавно переливались в такт музыке.
Небольшой антракт. Девушки пошли переодеваться — надо было подготовиться к латиноамериканским танцам.
Потом опять настала пора европейских танцев, а за ними — латиноамериканских.
И, несмотря на то, что внешне это казалось праздником веселья, всё же это был прощальный бал Быстровых.
Через два дня они отправились в альтерлучевом звездолёте на Тау Кита.