Женщина смотрела на свое отражение в разбитом зеркале, по-прежнему висевшем на стене в маленькой прихожей с пожелтевшими обоями. Мелкая паутинка расходилась от самого центра некогда абсолютно гладкой зеркальной поверхности. Зеркало постарело вместе с ней, с ее нелегкой жизнью. Рука не поднималась снять со стены этого молчаливого свидетеля. И дело было даже не в том, что на место старого зеркала она не сможет повесить новое (такой роскоши она не могла себе позволить)… А в чем же тогда дело? Женщина задумалась, но так и не смогла придумать объяснение. У нее было ощущение, что как только зеркало покинет свое привычное место, то ее жизнь оборвется в ту же секунду. Она смахнула с поверхности невидимые пылинки дрожащей рукой побитой старческой гречкой. Зеркало отомстило женщине за ее предательские мысли и больно резануло сухую потрескавшуюся кожу огрубевших от тяжелой работы рук. Появились алые капли крови и смущенно спрыгнули на пол: нелепо они как-то выглядят на этих сморщенных руках. Женщина зажала ранку и заплакала.
… он такой маленький, совсем крошечный, ничего еще не понимает. Молодая красивая женщина укачивала на ухоженных руках плачущего малыша. Она не понимала: зачем у такой крохи брать общий анализ крови. Ему так больно, он выглядит таким несчастным и никак не может успокоиться. Она крепче прижала его к себе и заплакала вместе с ним.
-- Мама, я хочу, чтобы пришел папа,--трехлетний Ваня зло топнул ножкой.
Она сглотнула подкативший к горлу ком: как объяснить ребенку, что его папа больше никогда не придет. Конечно, он был подлецом и негодяем, когда оставил ее одну с семимесячным сыном, променял их на другую семью. Хотя, если честно, продолжал любить сына и регулярно навещал его, даже когда в его новой семье родилась дочь. Он дарил Ванечке дорогие игрушки, исполнял все его детские желания по первому требованию. Вот и хорошо: у нее на это не было денег. Помогал, как мог, но все равно она не смогла его простить, потому что он посмел бросить ее. А сейчас, когда он погиб, ее злость и обида прошли.
-- Мама, я хочу, чтобы пришел папа,-- сын еще больше разозлился и громко закричал на нее.
-- Ванечка, родной мой, -- она обняла сына,-- я ведь уже объясняла тебе, что папа больше никогда не придет. Бог забрал его к себе.
-- Почему? – Ваня оттолкнул мать.
Женщина тяжело вздохнула. Почему? Если бы она знала, почему его отец ехал именно в той машине, которой было суждено разбиться.
-- Потому что Богу он нужнее,-- мягко и ласково ответила она.
-- Не правда!—заорал ребенок. Он мне нужнее: папа обещал железную дорогу подарить. Кто мне ее теперь купит?
Он заискивающе посмотрел на мать и всхлипнул для убедительности. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и молчала, по ее щеке текла одинокая прозрачная слеза. Она бы с радостью купила ему железную дорогу и много других дорогих игрушек будь у нее на это деньги. Всю прошлую зиму она ходила в осенних ботинках, можно было бы их еще носить, ведь ничего, теплые носки оденешь и тепло. Главное, не стоять на месте, а ходить, тогда и ноги не мерзнут. Вот только подошва стерлась, ее украшала приличная дырка, в которую при сырой погоде заливалась вода.
-- Купи мне железную дорогу,-- заныл Ваня,-- Ну, купи, купи!
-- Солнышка, у меня нет денег,-- мать хотела погладить его по щеке, но он отвернулся и со всей силы ударил ее по руке.
-- Я знаю, почему папа умер,-- вдруг совершенно спокойно сказал он,-- Это ты так захотела,-- улыбнулся ребенок.
Молодая женщина отшатнулась от сына, увидев неподдельную по-настоящему взрослую злость в его глазах.
… Она тихонько открыла дверь и вошла в темную прихожую. Включила свет и подошла к зеркалу, мельком посмотрелась в него и поставила на тумбочку пакет, в нем лежали ее старые ботинки, она сдавала их в ремонт. Женщина на цыпочках подошла к спящему сыну. Он сладко спал, зажав в руке поломанный паровозик.
Слезы душили ее изнутри, рыдания рвались наружу. Она уперлась морщинистым лбом в зеркало и зажала рот рукой. Из комнаты доносились веселые детские голоса.
-- Я тебе еще раз повторяю, что эта дуреха не моя мать,-- громко и четко сказал Ваня,-- Мои родители укатили в Америку и приказали ей смотреть за мной.
Четыре года назад, когда сыну исполнилось десять лет, он настоятельно ей сказал:
-- Я не хочу, чтобы мои друзья тебя видели.
-- Ванечка, объясни почему. Я твоя мама,-- удивилась женщина.
-- Потому что ты старая уродина и оборванка,-- ничуть не смутившись, ответил мальчик и засунул руки в карманы новых и достаточно дорогих джинсов.
Она старалась все делать для него: любой каприз, любой намек и тут же его желание было исполнено. Здоровье позволяло ей работать практически сутки напролет, два – три часа на сон ей вполне хватало. Ее мальчик был хорошо одет, у него были магнитофон и игровая приставка, а также множество других вещей, которые должны быть, как считал ее сын, у ребенка его возраста.
Мать улыбнулась, нежно посмотрела на сына и согласилась:
-- Хорошо, дорогой мой. Никто из твоих друзей меня не увидит, я ведь все равно дома бываю очень редко.
Она старательно выполняла его просьбу, даже не чувствуя обиды. Что ж, его можно понять: плохо одетая, поседевшая в свои тридцать лет, с опухшими от недосыпания и усталости глазами. Сейчас, глотая слезы, она чувствовала невыносимую боль не от того, что Ваня не хочет признавать в ней мать, а потому, что она своим несвоевременным приходом вынудила его выкручиваться и обманывать друзей.
Дверь открылась и в прихожую с шумом ввалилась толпа изрядно подвыпивших парней. Ваня подошел к матери и закричал на нее:
-- Что ты тут стоишь? Иди, приготовь закуску и вали в магазин за бутылкой.
-- Сынок,-- начала говорить мать,-- у меня нет денег: зарплата будет только через два дня.
-- Возьми у соседки в долг,-- указал на дверь молодой человек.
-- Я не могу, я должна ей деньги еще с прошлого месяца.
-- Меня это не волнует,-- Ваня развел руками.—Иди за водкой.
Женщина хотела еще что-то сказать, но не успела, он сгреб ее и выставил за дверь. Она стояла возле собственной квартиры. Что-то шевельнулось в ней, и первый раз за всю свою посвященную только сыну жизнь, она не подчинилась ему и вошла обратно. Ваня, пошатываясь, вышел из кухни:
-- Чего ты вернулась?
-- Я не пойду никуда,-- уверенно и твердо ответила мать.
Сын удивился и оскалился в звериной улыбке, в глазах зажегся опасный огонь. Он подошел к ней и схватил за волосы:
-- А я сказал, пойдешь.
Она ничего не ответила, а лишь отрицательно махнула головой.
-- Да я тебя сейчас…
Ваня рванул ее к себе и резко оттолкнул. Она отлетела к стене и ударилась о зеркало. К ее ногам упали осколки, оставив на потолке веселую компанию солнечных зайчиков. Прежде чем закрыть в последний раз глаза, она успела нежно посмотреть на сына…