Осень плакала бронзовыми слезами умирающих листьев, падающих к ногам равнодушных прохожих, умывалась стальными струями холодных дождей. Природа билась в предсмертной агонии, сумасшедшей и до абсурда гармоничной. Люди, словно нахохлившиеся птахи, кутались в свитера, теплые куртки и объемные шарфы, запасались лишними калориями и срывались при каждом удобном случае, и совсем не потому что впереди долгая зима с ее бесконечными вечерами, а потому, что так принято: осень – значит депрессия, хандра, сплин или, черт знает, какое другое название душевной озлобленности. А ведь Пушкин так любил осень… Лиза подняла веснушчатый кленовый лист упавший в грациозном реверансе к ее ногам. Она безумно радовалась каждый раз, когда осень наваливалась на город и вносила в ее сердце ожидание чего-то нового и захватывающего в ее жизни. Нет, она уже давно вышла из того возраста, когда совершаешь глупости и нелепости ради забавы, ради того, чтобы пощекотать нервишки, ради «чтобы запомнилось на всю жизнь», но и все же каждую осень она чего-то ждала. Ее душа становилась подобна средневековой арфе: каждая струна была натянута до предела; одно неосторожное движение и струны превратятся в обостренные чувства: любовь, тоска, страх, ожидание, страсть…
Лиза поддела остроносой туфлей опавшую листву и с наслаждением вслушалась в недовольный шепот отлетевших листьев. Точно-точно, что-то они говорят ей, но только очень тихо и совсем непонятно. Где-то на самом дне ее сумочки заверещал мобильник, совсем тихо, если бы она шла по шумному проспекту, то вряд ли бы услышала. Она остановилась и торопливо достала телефон. На светящемся дисплее мигала подсказка. «Маша». Нехорошее предчувствие защекотало где-то в груди и ухнуло вниз, так бывало в детстве, когда сильно раскачаешься на качелях, казалось, до самых облаков. Подруга ее студенческих лет звонила очень редко, еще реже Лиза звонила ей сама, не смотря на то, что в те разбитные времена они были очень близки.
-- Привет, Маша, - выдохнула она в маленькую трубку, - рада тебя слышать, - быстро сказала Лиза, хотя от подруги еще не услышала ни слова.
-- Лиза, солнышко, ты мне очень нужна,-- без всякого приветствия начала разговор девушка.
-- Машка, что у тебя стряслось? – с улыбкой поинтересовалась она, хотя ответ знала наверняка, опять огромная любовь, очередная «большая» трагедия в такой насыщенной разными событиями жизни подруги.
-- … в больнице… минский район… авария… на скорости… ужасно… только ты,-- почему-то начались перебои со связью, и это было все, что услышала Лиза, но примерный полный монолог подруги представила себе очень хорошо.
-- Ты в больнице? – на всякий случай уточнила она.
-- Да. Приезжай.
-- Диктуй адрес, только очень медленно: что-то со связью. Ты пропадаешь.
Маша отключилась, а Лиза продолжала держать телефон. Ее мысли лихорадочно проносились, мозг работал, искал наиболее правильное решение. Машка попала в жуткую аварию и теперь находится в больнице. К ней нужно обязательно приехать: все-таки подруга и очень просила. Вот только сегодня среда, до выходных еще далеко, а с работы ее никто не отпустит, и ехать одной совсем не хочется, а у Сережи запарка на работе, он говорил, что даже в субботу собирается ехать в офис. Хорошо, что дочка у Сережиных родителей – одной проблемой меньше. Чего гадать, нужно позвонить мужу и все решить. Она набрала номер и стала ждать.
-- Сережка, тут такое дело, - она слегка замялась, стоит ей только произнести имя подруги, и он не захочет ее слушать, у него свои счеты с Машей.
-- Сколько?—почему-то спросил он.
-- Что?
-- Сколько стоит костюм, который ты присмотрела? – задал вопрос ее муж.
-- Нет,-- она даже не отреагировала на его шутку. – Маша в больнице.
-- Ну и что с ней ?- хмыкнул Сергей.
Лиза поняла, что муж еле удержался, чтобы не сказать какую – нибудь гадость про Машку. Она выдержала паузу, ей все-таки стало обидно за подругу, и спокойно ответила:
-- Маша попала в аварию, просила к ней приехать, очень просила.
-- Езжай. Я тут причем? – удивился муж.
-- Она не в Минске.
-- Ладно,-- Сергей тяжело вздохнул,-- через пол часа за тобой заеду. Жди.
Лиза смотрела в открытое окно на припорошенные багрянцем деревья, на отливающие золотом поля и медленно курила. Ехать было не далеко, минут сорок, и она наслаждалась поездкой, не хотелось ни о чем говорить, ни о чем думать, а просто мчаться, обгоняя ветер. Сергей уловил ее настроение и ни о чем не спрашивал. Лиза достала телефон:
-- Маша… Это я …. Мы скоро будем… Пока…
Маша ничего не ответила и отключилась.
Нельзя сказать, что медленно, но верно в ее сердце закрадывалась тревога. Вдруг что-то дернуло, встряхнуло ее так, что она вздрогнула и уронила пепел себе на колени. Лиза медленно проследила взглядом за серебристой пыльцой и заметила, а скорее всего, просто осознала, что вся дрожит. Она была напрочь лишена хваленой женской интуиции, но в этом огромном и заряженном негативной энергетикой мире существовал только один человек, которого она чувствовала на расстоянии.
Константин… Старая история студенческой любви. Маленькая зарисовка о верности, боли, измене и праве на ошибку, одну единственную, ценой за которую стало ее разбитое сердце и каждодневная ложь… прежде всего самой себе. Таких романов миллионы, и их отношения не были бы исключением, если бы она однажды не призналась самой себе, что боится. Она боялась его потерять, она боялась ждать, она торопила события. Они были вместе всего лишь месяц, но этот краткий миг в нескончаемой череде прошедших лет был самым главным в ее жизни. Лиза сама ушла от Кости, она просто сбежала от него и от себя. И все эти годы она постоянно думала о нем, она срослась с воспоминаниями и разрывала себя на две жизни: настоящую, такую, как у всех, и прошлую, связанную с Константином. Она искала его взглядом в толпе, всегда и везде, она думала о нем каждую секунду, каждый миг. Лиза не обманывала мужа и любила его, по-своему, как и должна любить жена мужа, ни больше, ни меньше. А Костя… он был ее Богом, недоступным и невидимым, единственным и одновременно далеким и близким.
-- Приехали,-- Сергей заглушил мотор и вышел из машины.
Лиза вышла следом за ним и, закрыв дверь, прислонилась к машине. Ее сердце так грохотало в груди, что, казалось редкие, но сильные порывы ветра, вызваны ударами ее собственного сердца. Сергей ушел немного вперед, и она медленно пошла за ним, пытаясь привести свои почему-то обострившиеся чувства в порядок.
-- Посмотри, -- Сергей обернулся к ней,-- твоя Маша цела и невредима, если она и попала в аварию, то самым большим увечьем было раздавленное зеркальце в ее косметичке.
Лиза близоруко прищурилась. Действительно, Машка выглядела здоровее ее самой. Она стояла возле скамейки на территории больничной аллеи и судя по ее активной жестикуляции вела очень оживленную беседу …
Стоп! Небо обрушилось на Лизу, придавило ее к самой земле своим мощным куполом. Сергей тоже остановился, он медленно поворачивался к ней, узнав человека с которым, разговаривала Маша. Костя сидел в инвалидной коляске, опустив голову. Лиза сорвалась с места и бросилась к нему. Сережа попытался ее остановить, но разве могло быть сейчас какое-то препятствие на ее пути. Она оттолкнула его и в одно мгновенье была рядом с Константином. Она упала перед ним на колени и, уткнувшись лицом в его руки, такие знакомые, такие сильные, заплакала. Он не пытался ее оттолкнуть, но очень тихо, как умел только один он, сказал:
-- Уходи…
Он повторял одно и тоже слово, а она заглушала его звуком собственного плача, звоном вырывавшихся на свободу чувств, запертых в ее сердце на долгие годы. Она целовала его руки и почему-то боялась посмотреть ему в глаза. Лиза не видела, как поспешно ушел Сергей обратно к машине, как за ним побежала Маша. Это все было уже не ее, не для нее, не из ее жизни. Лиза осмелилась посмотреть на Константина, смахивая слезы и прорываясь сквозь туманную дымку заплаканных глаз. Он смотрел на нее, он смотрел вглубь ее души и молчал.
Она курила на балконе и машинально считала звезды, сбивалась и начинала заново. Она была счастлива и несчастна одновременно. Звезды манили ввысь, а огни ночного города угрожающе светились снизу. Лиза не слышала, как к ней подошел Сергей, она лишь слегка дрогнула, когда он обнял ее за плечи и поцеловал в висок.
-- Ты больше не моя. Я знал это и раньше, но думал, что … Да это уже неважно. Я отпускаю тебя.
-- А как же ты?—Лиза повернулась к Сергею и вложила свои холодные ладони в его слегка дрожащие руки.
-- Так же, как и все эти годы … Ты всегда принадлежала только ему…